Дневник моей соседки

0
807
Дневник моей соседки
Дневник моей соседкиДневник моей соседки

Автор – Катрин Джа.

Роман – « Дневник моей соседки »

Часть первая.

30 Сентября 2011 года.

Сегодня ночью я пролетала над домом, в котором когда-то жила. Ветер ласкал мое тело, срывая с него лёгкую одежду. Я ловила на себе пристальные взгляды прохожих.

Они разглядывали меня, не стесняясь, кто-то даже громко звал по имени. Но я, не останавливаясь, всё дальше отдалялась от знакомых мест, оставляя за собой школу, знакомый мне двор, мост с речкой…В глубине души я желала, чтобы меня увидел мой одноклассник или даже сразу несколько, чувствуя страсть и вожделение.

Мне редко снились эротические сны, но с того момента, как я попала в клинику, я вижу их почти каждую ночь.

Медсестра, приносившая лекарства, разбудила меня, тихо отварив скрипучую дверь. Палата была залита светом, и она напомнила мне белоснежного ангела. Сначала она коснулась ладонью моего лба, затем лба моей соседки по палате. Мы приняли лекарства, и, медсестра исчезла. Все это повторялось изо дня в день.

Я, молча, смотрела, как Лаура читает. Она была красива и если ходила по комнате в своём летнем шёлковом платье, я с жадностью рассматривала её стройную фигуру. Когда она погружалась в себя, лицо её становилось печально-задумчивым и могло подолгу прибывать в таком состоянии.

Почему к ней никто не приходил? Я не заметила за три недели ни одного посетителя. Неужели кто-то так же одинок как я?

А я ощущала себя одинокой. В своё время мне не удалось завести семью. Подруг у меня почти не было, а родители жили в другом городе, не подозревая о моей болезни. После окончания университета я полностью посвятила себя карьере. Окунувшись в работу, меня волновал лишь карьерный рост и многочисленный денежные бонусы, прилагаемые к моей высокой зарплате.

На сегодняшний день меня окружали лишь белые больничные стены и моя одинокая соседка.

Я лежала на своей больничной кровати, завернувшись в простыню, словно мумия, рассматривая тёмные точки на потолке, воображением придавая им различные формы. Я ужасно устала. Перед глазами плыло.

— Ты слышишь меня?

Я вздрогнула от неожиданности.

За всё время прибывания здесь, она впервые обратилась ко мне.

— Ручки не найдётся? Моя сегодня закончилась, а запасной не имею.

— Да, конечно, сейчас поищу.

Я начала копаться в своем ящике между газет и книг.

— Вот, пожалуйста, пользуйся, — улыбнувшись,я протянула ей шариковую ручку.

— Мерси, — сухо поблагодарила она.

На этом диалог был окончен.

Уже не раз я обращала внимание на то, что она ведёт записи в своём дневнике. Когда-то и я вела дневник, быть может в шестнадцать, когда впервые испытала то чувство, которое приняла за любовь. Потому что влюбилась я по-настоящему гораздо позже.

В клинике, где я находилась, никто не считал себя сумасшедшим, в том числе, и я. Я — здравомыслящий человек, который совсем недавно  нес огромную ответственность за своих подчинённых. Теперь, как выяснилось, я не совсем здорова. Иногда мне очень страшно. Доктор Борис объяснил мне, что мой страх связан с какой-либо причиной. Но чего же боюсь я?

Ежедневно я ощущаю, как напряжено мое тело: плечи, руки, глаза — всё ощущает эту усталость. Мне хочется спать, спать и спать…

1 октября 2011.

Мы подружились. Вместе ходили в столовую, гуляли по саду, смотрели телевизор. Мне нравилось находиться в её обществе. Лаура — на редкость красивое имя, одно из немногих, которое мне нравилось. Как говорила сама Лаура, у Лаур золотые руки, и они способны на героические поступки. У неё можно было множество положительных качеств и на меня она производила впечатление весьма рассудительной особы.

Когда мы входили в  общество умалишенных, «больные» держались группами. Народу было немного, но в зале стоял лёгкий гул. В клинике нас кормили неплохо, а интерьер напоминал мне столовую моего университета. Сегодня, как и в прочем, каждый день, за нашим столом сидела небольшая группа пациентов. Двое напоминали зомби из фильма. Они сидели с каменными лицами, но вели себя весьма тихо, никакой истерики, иногда тихо постукивая ложкой по своим тарелкам. Сегодня на завтрак нам подали овсяную кашу и кусочек яблочного пирога. Я ела молча,  стараясь не привлекать к себе внимания людей-зомби. После съеденного пирога мы отправились в сад. В нём прогуливались несколько медбратов, внимательно наблюдая за пациентами. Сам сад довольно большой и, если честно, весьма впечатлял меня своей красотой. Раньше я никогда не видела таких дивных клумб и цветов. А как они благоухали! Их сладкий аромат наполнял воздух так, что даже кружилась голова, а изумрудно-зелёная трава так и манила пробежаться по ней босяком.

— Чудесно, просто чудесно! — шепнула Лаура. – Вон, смотри, ходят туда-сюда, следят.

Я молча кивнула.

— А какая колючая проволока на заборах, ты видела?  Так и состаримся в этих стенах!

Я оглядела заборы, обёрнутые поверху кручёной колючей лентой. Весь сад напоминал мне этакий райский уголок, пока я не увидела «колючую реальность».

— Ты чего задумала? – тихо спросила я. — Нас здесь никто не держит! Я совсем не против немного отлежаться, подлечить нервишки, кстати, я спать начала крепко!  Посмотри — и лицо совсем свежее, не уставшее как раньше!

— О чём ты, Алина? Неужели ты думаешь, что нас здесь вылечат? Вон, посмотри направо. Женщину видишь в зелёном, она здесь два года. А ведь она твоего возраста. Не веришь? Тогда спроси у нее! Иди, подойди к ней!

  

Я не могла поверить в то, что сказала мне Лаура. Подойдя поближе, я попыталась разглядеть женщину, на которую указала Лаура. Если она и вправду моего возраста, значит, ей не больше тридцати. В это совершенно невозможно поверить! Неужели Лаура говорит правду? Или она просто пугает меня?

— Лаура, я не верю тебе!

— Не веришь всё-таки? Тогда попробуй установить с ней контакт. Она неопасная, давай подойдём к ней вместе!

— Что-то не очень хочется.

Лаура отошла от меня на пару шагов в сторону, обиженно посмотрев на меня.

— Не хватало мне в психушке заводить знакомства.

Лаура молча шла рядом, стараясь не смотреть на меня.

Мне совсем не хотелось подходить к этой женщине, но больше всего мне не хотелось расстраивать Лауру.

— Хорошо, я согласна! — сдалась я.

Женщина представилась Мартой. Вид у нее был бледный и она выглядела испуганно. Пока Лаура пыталась вывести её на разговор, я разглядывала её лицо. На вид ей было лет сорок, но она оказалась всего на два года старше меня. Когда Лаура представила меня,то она вдруг осмелела, обхватила меня за  талию и крепко обняла меня. Я осторожно высвободилась из её объятий.

— Какая ты худенькая, просто Дюймовочка! Смотри-ка, какая куколка у нас появилась! Запомни, — грозилась она, — они тебя испортят, как и меня испортили! Ко мне больше никто не ходит!

— Кто не ходит? — осторожно спросила я.

— Я осталась совсем одна. Во всём сама виновата! Не надо было на ребёнка кричать, ведь я так люблю малышку свою! Просто устала, да и времени не хватало в себя прийти. Всё по дому сама делала, ещё на работу ходить успевала.

Она, словно, нас ждала, чтобы поделиться с нами её историей.

— Нравилась мне моя жизнь, вот только в последнее время всё больше одинокой себя ощущала. Муж стал на работе задерживаться. Начали появляться нехорошие мысли. Обидно мне стало, что забывала я порой про себя, чтобы ему и дочке хорошо было. Баловала я их, потому что сама сирота детдомовская.

Она стояла, неловко сглатывая, и слёзы скатывались по её бледным щекам.

Моё дыхание замерло, мне по-настоящему стало жаль эту бедную женщину.

Марта продолжила:

— Холодно стало на душе, будто январь наступил. Малышка моя первый класс окончила. Она у меня смышлёная, на одни пятёрки учится, а если четвёрку домой принесёт, сядет тихонько в уголочке и плачет. Я к ней подойду: «Дочь, ты чего, не надо, обязательно исправишь. Ничего страшного не случилось, просто тебе сегодня не повезло!» Вот так мы и решали все проблемы: тихо, мирно. Муж мой должность новую получил, совсем серьёзный стал. На ужины званые ходил без меня, возвращался под утро пьяный и наглый. Слова хорошего от него не жди, лишь упрёки, как пули, летели в мою сторону: мужа не ценю, а он у меня образованный. Стыдно ему меня, детдомовскую, людям приличным показать. Жить ему, как хочется, мешаю.

Я в садике воспитательницей работала. Бывало, приду, и давай на детях отыгрываться. Ведь понимала, что дети не виноваты ни в чём, но ничего с собой поделать не могла, уж больно ненависть во мне кипела…

Ошарашенная столь неожиданной исповедью, я застыла на месте. Неужели, так люди с ума сходят? В ужасе я наблюдала, как страдает эта молодая женщина. Один из санитаров, проходя мимо, остановился, чтобы спросить, всё ли в порядке.

— Да, у нас всё хорошо, — сказала Марта, пряча горькие слёзы.

И тихо продолжила:

Он перестал меня уважать и с каждым днём обзывал меня по-разному, от суки до последней потаскухи. Каждую ночь я плакала, когда он возвращался пьяным, рвал на мне одежду, чтобы вновь показать мне моё бессилие. Он хватал меня своими холодными пальцами, а я не могла кричать, боясь разбудить спящую дочь. А после того, как заканчивал, уходил спать на диван, подчёркивая  тем самым своё презрение. Мне приходилось переступать через себя, чтобы не разрушить видимость нашей семьи. Я так боялась, что он отнимет у меня мою малышку. В конце концов, так и случилось. Больше полугода не знаю о ней ничего. Он, конечно, всё от души приукрасил, насильно поместил меня в эту клинику…

Я не сводила глаз с Лауры, но в её глазах я не увидела сострадания.

— Откуда такая жестокость? — спрашиваю я.

— Ты удивлена? — задает мне встречный вопрос Лаура.

— Я никогда не сталкивалась с такой жестокостью. В нашей семье было все ровно, и отец никогда не поднимал на мать голос.

— Значит тебе повезло!

— Хоть в чем-то повезло — подумала я.

Марта одиноко побрела по тропинке, трясясь то ли от холода, то ли от отчаяния, чувствуя, как он пробирает её тело до костей.

— У людей бывает гораздо хуже, — я обратилась к Лауре, — что про себя говорить стыдно.

7 Октября 2011

Все дни были похожи, как близнецы, и меня начала засасывать больничная рутина. После разговора с Мартой я много размышляла о том, как способен муж лишить ребёнка родной матери? Хоть я и никогда не была замужем,  представляла себе семейную жизнь совершенно иначе. Я мечтала о домашнем уюте, о спокойной жизни с мужчиной, близким по духу. Мы были бы довольны уже тем, что нашли друг друга в целом мире. Но после нашего разговора мне было трудно понять мир, в котором живу. Единственное место, где я могла от него укрыться, была клиника. Здесь можно спокойно думать, и незачем не гнаться.

Иногда мне казалось, что Лаура пишет роман, или пытается полностью погрузиться в прошлое. Я не могла спросить её об этом, но с каждым днем всё сильнее росло моё любопытство.

Как бы мне хотелось овладеть телекенезом, чтобы перемещать предметы взглядом, но, увы, сколько бы я, ни старалась, так и не добилась никаких результатов. А ведь раньше, ещё в студенческие годы, мною было прочитано множество книг по данной тематике, к сожалению, авторы большинства из них были обычные шарлатаны. В своей жизни я встречала пару людей, которые на моих глазах могли перемещать лежащий на столе карандаш взглядом, но, ни у одного из них мне не удалось выведать, как они это делают. Я подолгу пристально смотрела на тетрадь Лауры, но у меня так и не получилось сдвинуть её хотя бы на сантиметр.

После завтрака я, как обычно, получила таблетки от медсестры. Сегодня я чувствовала себя  намного лучше, чем в самом начале пребывания здесь. Я, наконец-то, смогла выспаться за долгие месяцы и находилась в приподнятом настроении. К Лауре подошла медсестра, напоминая, что сегодня у неё «процедуры». Доктор Борис ждет её у себя. Лаура выглядела подавленно, словно состарилась на пару лет за неделю.

В палате было прохладно, или просто мне показалось. Я вышла в коридор, что бы спросить медсестру о здоровье моей соседке по палате.

— Может, она умирает?

Но она, успокоив меня, сообщила, что это всего лишь реакция на определённые лекарства.

Когда мне становилось скучно, мне хотелось больше узнавать о пациентах, находившихся в клинике. Но никто из них не хотел общаться со мной. Не все были такими открытыми, как Марта. О её истории знали многие. Она делилась своими переживаниями, чтобы не держать в себе боль и обиду, потеряв всякую надежду, она бродила по больничному коридору, напоминая всем своим видом тюремную заключённую.

Что происходило с Лаурой? После «процедур» она все время спала. Лицо её постоянно дёргалось и напрягалось, словно ей снилось что-то ужасное. Я подошла совсем близко и опустилась перед кроватью на колени. Ощущая сладкий аромат её кожи, смешанный с запахом больницы, я гладила её по волосам, нежно проводя ладонью по гладкой щеке. Она спала, не замечая моё присутствие. Я очень осторожно разжала её тонкие запястья, и вот в моей руке очутился тот самый заветный дневник. Моё лицо было спокойным, даже умиротворённым. Именно таким я себе и представляла этот момент. Задумчиво улыбаясь, я ловила себя на мысли о том, что раньше бы не позволила себе ничего подобного. Я словно была мелким воришкой, который копался в чужом грязном белье, ища там золотую монету. Зачем я залезла в дневник Лауры? Наверное, чтобы сравнить себя с ней. Она мне нравилась. Настолько, что мне хотелось знать о ней, даже то, что знать, мне было не положено.

Словно кто-то установил камеру в моей голове, я принялась рыться глазами в её записях, ища зацепку о том, что привело её в клинику. Многое не связывалось по смыслу, но я была готова искать, сколько потребуется, бегло перелистывая указательным пальцем пожелтевшие страницы…

Март 2009.

— Идите, мои милые, не стоит обращать на меня внимание. Я посижу тут, мне надо немного прийти в себя. — Закажу себе бокал вина…»

Так, это не то! Перепрыгивая по страницам, нервничала я. Мне не хотелось, чтобы Лаура поймала меня на месте преступления. Я пролистала ещё пару страниц, злясь, что нахожусь не в офисе, где бы могла быстренько скопировать всю тетрадь. Читать с самого начала было очень долго, но я всё же решила начать с первой страницы. Если Лаура проснётся, я незаметно положу дневник ей под подушку или скину его на пол, словно она сбросила его во сне. Всё гениально просто, нужно лишь постоянно быть начеку.

Декабрь 2008.

… Конечно, я не была никакой лесбиянкой. Просто меня так забавляло говорить это мужчинам, которые приставали ко мне. Хотя это ещё больше разжигало их интерес, и они начинали позволять себе разные дерзости. Иногда мне даже предлагали заняться сексом с моей подружкой у них на глазах, но я всегда отклоняла столь заманчивые предложения. Они восхищались моей красотой, пусть я и была всего лишь развлечением, не имеющим для них никаких чётких моральных принципов. Наши встречи были регулярными, я не могла отказаться от их денег, а они от меня. Как-то утром, сытно позавтракав, я отправилась искать работу. Тогда я не задумывалась, что это может показаться аморальным и мои родители отвернутся от меня. Наверное, вряд ли это нормально, когда девочка в свои двадцать два решает «спастись» таким образом, но я не особо задумывалась тогда о таких вещах, пребывая мыслями где-то очень далеко…

Конечно, подобное влечение не возникло на пустом месте, для него были свои предпосылки. Я много читала об этом в интернете, смотрела фильмы, в общем, готовила себя к этому серьезному шагу. И вскоре, я смело шагнула вперёд навстречу новым приключениям…»

Лаура открыла глаза, перевернувшись на бок, от страха быть замеченной за посягательством на нечто чужое и очень интимное, моё сердце резко упало в пятки. Тихо подкравшись, я положила её дневник на край больничной кровати. Казалось, она ничего не заметила. Я смотрела на неё сзади, на её короткие, чёрные волосы, удивительно красивые, изящные руки, думая о том, что прочитала в дневнике, чувствуя себя виноватой. Я была не в силах устоять перед таинством её жизни, готова снова и снова окунаться в столь манящую мистерию. У меня тоже, как и у всех, имелись свои скелеты в шкафу. Но чужие тайны всегда сводили меня с ума своей недоступностью. Одно время я с живым интересом наблюдала коротко стриженую нескладную девицу, по утрам ждущую автобуса на остановке неподалёку с моим домом. Она часто была не одна, её сопровождал симпатичный молодой человек в прекрасной физической форме. И вместе они совершенно не смотрелись. Она была нелепа, некрасива на фоне него — пустые серые глаза, тёмные пушистые волосинки, тяжёлая челюсть. Вставая ради него в семь утра, я каждый день выходила «на разведку». Когда я видела только его, одиноко стоящего на остановке, я даже пыталась соблазнить его, прогуливаясь мимо, как бы невзначай. Вставала рядом и пристально смотрела на него, затем, томно дыша, доставала сигаретку и кокетливым тоном просила прикурить. Он оставался равнодушным, даже безучастным, словно не замечал знаков, адресованных ему. А я думала, что мы с ним выпьем по чашечке горячего кофе в маленьком уютном кафе, и я не пойду сегодня на работу. Мы будем целый день вдвоём, и позже мои ноги, распахнутые словно книга, будут соблазнять и манить его всю ночь. И всё же это было бы слишком хорошо, чтобы быть правдой.

Я отслеживала его около полугода. За это время заметила, как он осунулся и похудел. Но отступать была не намерена. Он нравился мне даже таким — бледным и печальным. Однажды я проспала нашу утреннюю встречу. Вылетев из дома на высоких каблуках, я бегом понеслась к остановке. Лето почти прошло, и мне было печально провожать его, так и не насладившись им полностью. Та самая девица стояла на остановке, с бутылкой дешевого пойла в руке. Она, похоже, не спала всю ночь; шатаясь из стороны в сторону, бормотала что-то себе под нос, но до меня доносились лишь невнятные отрывки слов. Я не решалась заговорить с ней, тем более, в таком состоянии. Прошло пару месяцев. Всё это время я думала только об этом молодом человеке, который так больше и не появлялся. Последующие несколько месяцев я почти ничего не ела, прокручивала в голове каждый миг, пытаясь вспомнить, не подавал ли он мне знака, которого я, быть может, вовремя не заметила. И тут, на работе, у меня вдруг случился обморок. На удивление быстро приехавшая скорая увезла меня в больницу.

— Вам нужно хорошо питаться,- сказал молодой доктор в белом халате.

Вместо осмотра он устроил мне настоящий допрос. Такое поведение я сразу приняла в штыки, и врач, порой переходящий на откровенно хамский тон, начинал читать мне нотации о том, что я не в состоянии следить за собой. Нередко наш  разговор наполнялся циничными замечаниями, естественно, в мою сторону. Пообещав ему хорошо питаться и следить за своим здоровьем, я уехала домой. А потом, ночью, рыдая в подушку не могла понять, что со мной происходит. Прошло еще пару месяцев, и вроде бы я успокоилась. Можно сказать, почти восстановилась — начала хорошо питаться, просыпаться в хорошем настроении и даже удивлялась помутнению собственного рассудка в недавнем прошлом. На работе все уже давно позабыли о том инциденте, и всё вернулось на круги своя. Но вскоре я опять наткнулась на ту самую девицу. Она пребывала в том же состоянии, что и в прошлый раз. Встреча состоялась в продуктовом магазине, в который я заглянула после работы. Она качаясь стояла в очереди и тянула за собой большой серый мешок, набитый пустыми бутылками. Короткие, пушистые волосы были собранны в тонюсенький хвостик на макушке, а глазки её быстро бегали по всему магазину, высматривая друзей-собутыльников. Расплатившись за бутылку дешевой водки, она топталась у выхода.

Я подошла к ней. Взяв за рукав я потащила её за угол:

— Пошли, нам нужно поговорить!

— Ты кто такая? — начала орать своим сиплым голосом.

— Я сейчас всё объясню, только не кричи!

— Ты кто, и что тебе от меня надо? — громко дыша, ни секунды не спуская с меня испуганных глаз, задыхалась она.

Мы отошли за угол.

— Мы виделись раньше, на остановке.

— И что тебе от меня надо?

— Ты была с парнем, спортсменом, кажется.

— Ага, так я и смотрю лицо знакомое у тебя. Ты выпить что ли хочешь?

— Нет, я не пью в такое время, — резко отрезала я.

— А я пью. Позволь, прям здесь бутылочку открою.

— Где твой друг? Тот, что был с тобой на остановке?

— Сашка, что ли?

— Я имени его не знаю. Высокий, спортивный.

— Брат мой мой Сашка это. Умер мой Сашка. Уже полгода назад схоронили.

Она вдруг заревела, размазывая по грязным щекам слёзы.

— Умер. Как умер? — повторила я про себя в ужасе.

Я пошевелила губами, и она сделала то же самое. Я вырвала из её руки бутылку, отпив пару глотков. Минуту спустя меня вырвало на асфальт то ли от дешевой водки, то ли от обиды. Я побрела прочь, так и не узнав причину его смерти. Медленным шагом я шла к стоянке такси, а девица всё ещё что-то кричала мне вслед…

После этого инцидента пришёл страх. Снова наступили бесконечные длинные дни: без вкуса, без запаха, без цвета да и какого-либо признака жизни. И вот она уже прочно поселилась во мне — моя новая подруга депрессия.

Сначала, конечно, я пыталась быть сильной. Улыбалась для вида на работе, но с каждым днём моя улыбка все больше напоминала нелепую гримассу. В глазах стали видны пустота, тревога и страх того, что вот я упаду и буду лежать, безумно одинокой и никому не нужной в этом холодном, сером городе. Вскоре я стала замечать, как силы покидают меня. Не было сил ни встать с постели, ни жить дальше. Я старалась взять себя в руки, заняться спортом. Но потом поняла, насколько сильно устала. Всё стало серым и неинтересным. Целыми днями я валялась перед телевизором, боясь выйти на улицу. А если и выходила, то шла очень быстро, пряча глаза от прохожих. В метро мне казалось, что все смотрят на меня с осуждением. Люди ненавидят, презирают меня, смеются надо мной. На работу было меня не заманить, любое общение стало казаться мне бессмысленным и пустым. Часто удивляло, что люди могут о чем-то говорить друг с другом и им интересно двигаться дальше, познавая жизнь…

9 октября 2011 года.

Лаура расчёсывала свои короткие волосы, сидя на кровати. Я, лёжа, листала глянцевый журнал, поглядывая в её сторону. Она как-то ожила за эти пару дней, и сегодня на её лице сиял здоровый румянец. Через тонкую, хлопчатобумажную футболку просвечивали её розовые соски. В палате мы не носили бюстгальтера, и мне часто приходилось наблюдать её полуобнаженную грудь.

Она посмотрела на меня, и мое лицо залилось охрой.

— Ты что, меня разглядываешь?

— Вовсе нет, — глухо пробормотала я.

— Нет? Я же видела, как ты смотрела на меня.

— Мы здесь совсем одни. На кого мне еще тут смотреть?

Она подошла к моей постели и устало опустилась рядом. Я чувствовала, как от неё исходило тепло. То тепло, которое я не ощущала уже долгое время. Журнал упал на пол, и я пододвинулась ближе. Наверное, она думала сейчас абсолютно о другом, но я жаждала её поцелуя. Она была так близко…  Я принялась гладить её по волосам, затем моя рука плавно соскользнула и упала на её голые колени. Они были холодными, я принялась растирать их своими теплыми ладонями. Она резко остановила меня.

— Перестань, ты меня смущаешь.

Она быстро убрала мои руки с её обнаженных колен.

— Прости — прошептала я, стесняясь своего влечения. — Не знаю, что на меня нашло.

— Я хочу поговорить с тобой, но этот разговор должен обязательно остаться между нами.

Я отодвинулась, сделала серьёзный вид и приготовилась слушать.

Она вдруг обхватила меня за плечи, пытаясь встряхнуть:

— Давай убежим, рванем вдвоем! Ты пойми, нас здесь оставят надолго. Я не собираюсь несколько лет проторчать здесь, в этой палате, никуда не выходя и ни с кем не общаясь. Всю свою жизнь я находилась среди людей, мне не хватало покоя, но теперь у меня не осталось ничего, кроме него, и я готова бежать от него без оглядки!

— Почему тебя сюда направили? – тихо спросила я.

— Постшизафреническая депрессия.

— Что это значит?

— Как сказал доктор Борис, что это депрессивный эпизод, который может быть продолжительным и возникает как последствие шизофрении.

— А какие симптомы?

— Возбудительность, галлюцинации, сильные перепады настроения, неспособность получать удовольствия и прочее другое.

— Не знаю… Мне очень трудно судить о тебе, ведь ты такая скрытная. Я даже боюсь спросить тебя о чем-то личном.

— О, моя жизнь! У меня была интересная жизнь, она была не похожа на жизнь моих подруг и приятелей. В ней было всё: боль, любовь, страсть. Теперь я не чувствую ничего, только горечь на языке после таблеток и ожидания. Я бы больше не стала жаловаться на свою жизнь, не провела бы ни одного дня, не любя. Дарила бы тепло родным и ценила каждое мгновение, проведённое с ними.

— Ты так говоришь, словно не будет другого шанса начать всё сначала?

— За пределами этой комнаты есть другая жизнь, за которую нужно бороться, а мы сидим здесь и пропускаем самое главное.

— Лаура, успокойся. Я уверена, что нас скоро выпишут, мы здесь совсем ненадолго.

— Прости, но это был бесполезный разговор, ты меня не понимаешь!

Она развела руками, даже не смотря в мою сторону, затем поднялась и направилась к окну.

— Лаура, выслушай меня! Я тебя очень хорошо понимаю. Я ведь тоже сейчас нахожусь в этой палате, а еще недавно я работала и жила совершенно другой жизнью. Теперь я одинокая, и, к тому же еще, безработная.

— Вот поэтому надо выбираться! Только как? Я сама пока не решила…

Пару минут она стояла возле открытого окна, жадно ловя воздух пухлыми губами. Осень уже успела приодеть деревья в жёлтые наряды. Лаура снова залезла под одеяло, и сон тут же охватил, обнял, окутал её с головой.

   

Вновь открыв дневник, я принялась водить по страницам своими тонкими пальцами. У неё был изящный тонкий почерк, и мне не приходилось прилагать особых усилий, чтобы разобрать написанное. Я свободно могла погрузиться в её тайны. В своих записях моя соседка была похожа на героиню романа, который я читала когда-то…

0

Автор публикации

не в сети 5 лет

katrinjavadov

Дневник моей соседки 0
Комментарии: 0Публикации: 1Регистрация: 21-05-2019
Дневник моей соседки
Дневник моей соседки

Регистрация!

Достижение получено 21.05.2019
Выдаётся за регистрацию на сайте www.littramplin.ru

Добавить комментарий