Раз с глаз долой — из сердца вон!
Такой закон.
Ложится сглаз, но не на нас.
Ведь нет ни глаз и нет сердец.
Мертвец не чувствует.
Слова —
всего лишь знаки на экране.
В тумане разум.
И сознанье
отформатирует в незнанье
их все. До точки с запятой —
простой и точной как разрывы
одежды.
В резанности ран —
кровь и обман.
Мы курим план, мы строим планы,
под песни ёбаной » Нирваны »
и думаем, что — это круто!
Была взаимности минута —
звезда. ( Но отраженье в луже )
В пожары тел уколы стужи.
Наружу тело и душа
Уходим на хуй не спеша.
Былые дамы — где они?
Не знал Вийон и я не знаю.
Костром обычным догораю.
По мотылькам, по однодневкам —
всех каблуками раздави!
Но только некрасивым девкам,
ведь тоже хочется любви …
В крови’ рука — легли порезы,
но только не из за тебя.
Губя надежду или веру,
химеры враг — Беллерофонт.
( Дешёвый франт в костюме сером )
Разбавил чистый разум Кант,
как спирт водой, чернильной грязью
и стали мразью все вокруг!
И наебал хороший друг,
залив соплями.
Словно вязью
запутал в точные значенья —
влеченье, скуку …
Дождь одежду
не намочил.
Наждак одежд,
сточивших кожу со скелета.
И без ответа мой вопрос.
И тает дымом папирос
обычный день.
Ведь альбатрос
летать лишь может в небесах.
А по земле лишь ковыляет.
Собака лает за окном.
И кто из нас чего теряет?
Она меня, а я лишь веру.
Сотру как ластиком черту
наверно ту — где для примера
узлы, столбами на границе.
И замерли в полёте птицы.
Или исчезли в вышине.
По тишине кастетом крика.
А стон — улика в тишине.
И чёрной сажей на » пешне »
налипла жжёнка.
Есть иконка
под пальцем.
Тает белый снег.
Как оберег дешёвый крестик.
В ботанике — тычинка, пестик …
А в зоологии — разврат.
И нет уже пути назад.
Новатор сплавил плагиат
в снов чёрно — белых амальгаму.
За драму платят как актёру
овациями.
Крики — » Браво! » ( Блядь! )
Больше нечего продать
уже простому сутенёру
кроме инстинктов и страстей.
И замечает царь — Кощей,
что что то злата не хватает!
( Украли видно леприконы )
Законы логики структур —
плевки картин со всех натур.
Делёжка шкур зверей убитых.
Стихи поэтов знаменитых
давно проёбанных, пропитых …
Набитых груш ( В них — паролон )
Весёлый туш. Стандарт — закон.
И трон дождя в пределах ветра.
Могил в два метра глубиной.
Солдат насытился войной.
Индиго джинс, костюм из фетра.
Размер и хаос вязок слов.
Голов пробитых и набитых
инстинктом.
Песни на поминках —
частушки.
Объективно Пушкин
стелял в Дантеса.
С интересом
читал Есенин — Не жалею!..
Не верю … Не зову … Не плачу …
Плачу за выстрел палачу.
Кулак сжимаю на удачу.
Иду к паталогу — врачу.
Решил задачу без остатка.
Есть ритмы рифм, а взятка гладка.
Так гадко, если откровенно,
вас на хуй все пошлют надменно.
В душе осадки.
В леспосадке
или в прибрежной полосе,
травою на косе у смерти —
вы все застыли.
И не верьте …
Измена — это если в вену
не те лекарства попадут.
Так происходит там и тут.
Их без понятья колят люди.
Христос обязан был Иуде —
он дал раскрутку как никак.
А — » Три пизды да на пятак » —
не понимаю выраженья.
И вот абстракция движенья —
есть уваженье или нет?
Есть страх? Уверенность?
Совет
мне дали чёткий, но едва ли,
мне будут правду говорить.
Легко продать. Легко купить.
И не понять зачем всё это?
Что есть в наличьи у поэта?
Запас идей?
В помои слить —
идеи, веру, в рифму бред.
( Мне хорошо — я не поэт )
Вы ошибаетесь во мне.
Хотя всё дело в стороне.
Есть ракурс взгляда.
Мне не надо наверно это объяснять,
что для одних и мать и блядь —
одно и тоже.
Ну и что же?
Стих рифмами распотрашон.
А змей без яда так смешон.
Ведь он без яда — беззащитный.
Отряд элитный критиканов.
Под звон стаканов анекдот,
травили целый день и вот,
как малый взнос такой вопрос —
раз нет ни веры ни закона,
нельзя ни верить, ни любить.
Но где вы видели драконов,
которых можно отравить
обычным ядом жалких змей?
Да по хую. И крест на ней.
Идей хватает. Снег растает —
который на душе, в Аду.
В саду росли когда то розы.
А вся хуйня стихов и прозы —
макулатура.
Поиск смысла —
как два ведра на коромысло.
В одном — вода. В другом — вино
креплёное, но видно дно.
Короче — мы допили Чашу
Терпения.
И можно Машу,
ну то есть Машку и за ляжку.
И на отстрелы дать отмашку.
Надень фуражку и мундир.
— Не донесёшь! Брось командир!
Да не меня! Винтовку брось!
Вот так написан на авось —
Стандартный стих.
И ветер стих.
У нас всё классно. А у них —
нам как то просто всё равно.
Глядим на белый свет в окно,
сквозь щёлочку тяжёлых штор.
Стреляем в спину и в упор.
Какой простор для креатива.
Во мне зажата перспектива —
Вселенной и по новой сесть.
Дислайки — это просто лесть.
Ругаете — так зацепило.
Напишут вилы на воде,
что познаётся друг в беде.
Хотя беда у всех одна,
что в мелких душах нету дна.
И холодна улыбка. Зыбко
в объятиях ( они нас душат )
Костёр моей души потушат
пожарники — реципиенты.
Моменты тонкие. — Замри.
Потом умри.
Вся жизнь на три
делилась — сон, досуг, работа.
Но сколько сук! Как неохота
опять вставать в такую рань.
Звездою стань — потом потухни.
И метастазами опухни.
Согни в дугу иглу в стогу.
Я так устал. Я не могу
уже молчать. На вас печать.
Сражалась рать за справедливость.
На похотливость всем плевать.
Играть в войну, друзей терять …
И снова, блядь, я заебался
на мыло шило заменять.
Горят огни. Все ночи, дни
я чистым спиртом разбавляю.
Я ничего уже не знаю.
Я не хочу уметь и знать.
И в рот ебать все эти темы.
Есть теоремы. Нет задач.
И хоть засмейся, хоть заплачь.
Удачи капинанов Немо
и Блада — топ для хит — парада.
Ограда окружает нас.
Пьют патриоты только квас.
Кто не за нас — тот пидорас.
Идите, я прощаю вас.
И вот опять не в бровь, а в глаз
попали тонкие намёки,
что есть суды, есть зоны, сроки.
Сороки окружают нас.
Их треск так резк, что режет уши.
Взасос лишь SOS — Спасите души!
Мы их прода’ли Сатане.
А на стене картин Серова
в помине нет.
Жизнь так сурова.
ЗдорОво смерть! Привет, Алёшка.
Давай ка выпьем понемножку.
Положим в ложку героин.
Погладим кошку.
Хуй один —
мы все умрём довольно скоро.
У прокурора много дел.
А жизнь — обычный беспредел.
Гитарный звон без перебора —
простых аккордов ритм чёткий.
В зачётке плюс — экзамен сдан.
Получен бан. И вновь обман.
И смотрят разные красотки
с каких то мутных аватар.
( Старо как мир ) Набег татар
на непокорную Рязань.
А я проснусь в такую рань,
что до подъёма два часа.
Три колеса в стакане водки.
Из глотки с кровью смех. Протест.
Арест лишь перемена мест.
И на окне опять решётки …
© Сергей Высокополянский
Автор публикации
