Знакомство
Здравствуйте, я Зося и мне 12 лет. Вообще-то я Зинаида. Но посудите сами, какая из меня Зинаида? Рост 147,5 сантиметров, вес 35 килограмм. При этом выражение лица, как у больной козы (так считает папа) и жидкие волосы цвета соломы. Я худая, костлявая, прыгучая и замкнутая. Больше всего на свете люблю думать. Говорить не люблю. Первое слово я сказала в четыре года, долго готовилась к этому. Это слово было «дождь», и оно определило мою дальнейшую жизнь. Потом из меня посыпался шквал вопросов. Мама говорила, что во мне живут миллиард «почему» и миллион «зачем». Когда мамы не стало, я опять замолчала. Добрый доктор посоветовал мне записывать мои мысли, чтобы не собирать их в себе. Он объяснил, что человеку важно с кем-то общаться, раз мне другие люди отвратительны, я могу общаться сама с собой в форме писем. Сначала я так и делала, но это не очень удобно. Нужно красть конверты у папиного секретаря в кабинете, потом тайком отправлять письма и когда они приходят, перехватывать их на столике для корреспонденции. И вот я решила рассказывать обо всех своих переживаниях бордовому блокноту, который пахнет мамиными духами. Я сейчас живу как будто под дождем, мне неуютно, страшно и холодно. Согреваюсь я только здесь, на страницах своих басен. Да, блокнот я переименовала в Басю, так звали любимую мамину кошку. Естественно, в Басе могут быть только басни. Поэтому и все свои истории я назвала – Зосины басни.
Я буду писать откровения. Блокнот надежно прячу, его не так-то просто найти. Но даже если кто-то и найдет разобрать мои каракули будет не легко, во всяком случае заслуженный учитель России, репетитор по русскому языку с трудом справляется с моими диктантами. Обычно я выступаю в роли переводчика, пытаясь жестами объяснять ему написанные мною слова. Это уморительное занятие. Вспоминаю его растерянное лицо в эти моменты и постоянно повторяющуюся фразу: «это немыслимо, я так больше не могу». Прерываю свою повествование, достаточно для первого знакомства. Меня ждет Тулуп, это мой кот. Сегодня мы идем искать пещеру в саду. Там я найду волшебную жидкость, которая поможет мне вернуть маму. Пока не знаю, как это произойдет, но произойдет обязательно, я уверена.
Моя история
Пришло время рассказать мою историю. Всего я, конечно же не помню, но основные события обязательно опишу здесь. Когда я родилась, то долго болела. До трех лет мама не знала выживу я или нет после очередного повышения температуры, которые случались еженедельно. Мама – единственный человек в моей жизни, любви и теплоты которого мне всегда будет не хватать. Мама была очень красивая и всегда улыбалась. Время, проведенное с ней вместе, было самым счастливым в моей жизни. Отца в детском возрасте я почти не помню. Сначала он был военным, потом стал политиком. С нами он проводил мало времени, от этого мы с мамой были счастливы. Когда же отец был дома, я часто плакала, а мама была всё время напряженной. Отец обычно кричал: «заткни ей рот! Сделай что-нибудь, чтобы она замолчала!». Тогда мама брала меня на руки уносила в другую комнату, и мы тихо плакали с ней вместе.
Счастье обычно начиналось неожиданно. Отец подходил к маме и сухо говорил: «готовь мне вещи, завтра я еду на учения (в командировку, семинар, охоту или просто уеду)». Он всегда обозначал сроки. Чем дольше были его отлучки, тем мы с мамой были счастливее. Конечно, в день сборов, начиналась суета, мама занималась со мной очень мало. Я стойко терпела и молча ждала, понимая, что счастье близко. Потом я стала замечать, что мама начала неожиданно хмуриться, как будто замирала от резкой боли. Сначала это были непродолжительные приступы, потом они стали чаще и длились дольше по времени. Мама ничего никому не говорила. Терпела боль молча, а болезнь начинала пожирать ее изнутри, постепенно отравляя весь организм. В один страшный день, когда отца не было дома, мама не пришла утром к моей кроватке. Мне тогда было семь лет. Я осторожно выбралась, наспех оделась и тихонько прошла к ней в комнату. Моя мама лежала на кровати и тихо стонала. Как поступить, я не знала. Сначала я принялась плакать, но быстро поняла детским умом, что нужно что-то делать. Притащила с кухни табуретку, поставила ее к входной двери и попыталась открыть дверной замок. Все замки в нашей квартире были на уровне плеча взрослого человека, так отец следил за нашей безопасностью. Возилась я долго, но в итоге замок открыла. Выбежав на лестничную клетку, я стала тарабанить во все двери и громко кричать: «спасите мою маму!». Дверь квартиры напротив открылась и вышла тетя Света, они с мамой были подругами. Схватив меня на руки, тетя Света ворвалась в нашу квартиру и прямиком побежала в мамину комнату. Мама даже не отреагировала на ее появление, она страдала от сильной боли. Тетя Света отвела меня к себе домой и поручила своей старшей дочери покормить меня. Есть я отказалась и начала громко орать, требуя маму. Потом я уснула. Когда проснулась, увидела заплаканное лицо тети Светы, она тихо прошептала, обнимая меня: «Зосенька, мамы больше нет. Ее Бог забрал на небо, но она с тобой…» Единственное, что я запомнила о том моменте это горячие слезы тети Светы, которые капали мне на лоб и медленно стекали по лицу. После этого я перестала говорить, есть и пить. Отца вызвали телеграммой. Вернувшись, он сурово глянул на меня и сказал: «Вот так, Зинаида, загнала ты свою мать в гроб». Эти слова были, как удар по голове молотком. Кто-то начал кричать на отца, его вывели, какие-то голоса пытались меня успокоить. Всё это я слышала, как отдаленный гул, единственное, что меня раздражало, это чей-то дикий крик, он был невыносимым, душераздирающим. Только потом я поняла, что кричала сама. Врачи забрали меня в больницу. Долгое время я лежала под капельницами. Потом приехала бабушка и отвезла меня в деревню. Там было хорошо, тихо и спокойно. Утром я выходила в огород, садилась на лавочку и долго сидела, глядя в одну точку. Есть я начала не сразу. Первое время от глотка воды у меня открывалась рвота, потом это прошло. У бабушки я прожила несколько месяцев. Заметив, что улучшений в моем здоровье нет, меня решили вернуть отцу. К тому времени он переехал в огромный дом, где мы и живем сейчас. С тех пор прошло уже семь лет, а я помню всё до малейших деталей. Помню запах маминых волос, цвет ее платья, в котором она лежала на кровати в день нашей последней встречи. Помню посуду на столе, выражения лиц людей, которые пришли на ее поминки. Мне часто это снится, я просыпаюсь в поту и пытаюсь позвать маму, но мой непослушный язык остается недвижим. Тогда я тихо плачу и снова засыпаю, уставшая от слез.
Меня показывали врачам, собирали консилиумы. Все, как один, утверждают, что моё состояние — это последствие психологической травмы от утраты матери. Моё психическое развитие соответствует возрасту, уровень интеллекта, как у взрослого человека. Но вот выйду я из состояния онемения или нет – неизвестно. Медициной еще недостаточно изучены способы излечения после подобных стрессов. Время работает на восстановление, но сколько его потребуется – неизвестно.
Сейчас я вполне довольна всем. Конечно, мне бы хотелось стать обычным ребенком и вернуться к нормальной жизни, но я не знаю, что для этого нужно сделать. На отца я не сержусь. Он просто чужой для меня человек, так же, как и я для него. Он и возится со мной только ради своего имиджа. Если бы меня неожиданно не стало, он был бы только счастлив. Отец меня с трудом выносил, когда я была обычным ребенком, откуда в нем появится любовь сейчас, когда у меня не всё в порядке с головой. Мне кажется и маму он не любил. Он ее терпел. Потому что был военный и чувство долга его обязывало. После похорон отец уехал на следующий день, оставив бабушке меня и пухлую пачку денег. Даже на могилу к маме он не ходит. Меня отпускает только раз в год, когда приезжает бабушка, в день рождения моей мамы. Бабушка никогда не останавливается в доме отца, она живет у своей сестры, куда меня привозят на пару часов. Мы с бабушкой плачем, обнявшись. Она начинает причитать: «Зосенька, как же ты похожа на маму», а я вытираю ее слезы руками и мычу, пытаясь произнести слова успокоения.