VARVAR. Огненный клык

0
555

Настал ужасный страшный миг,

Когда весь мир горит, пылает.

Создал злой маг единый клык,

Что всех людей порабощает.

Кто может мир спасти от зла?

Его вся Греция ждала.

Он в сердце нашем век живёт

И он весь мир убережёт.

 

Глава 1

óКАК ЭТО НАЧИНАЛОСЬó

Танец смерти прост и страшен,

Но пока не пробил час,

За грехи всех жизней наших

Время смут карает нас!

Мы еще живы!

Кто-то спасется, кто-то — нет,

Диким порывом

В крепости нашей гасят свет,

Сорванный флаг — знак сдачи врагам,

Но нас не возьмешь — врешь — мы живы пока!

(Кипелов «Смутное время»)

Что  бы такого рассказать вам про киммерийцев?

В нашей с вами истории речь пойдёт  о периоде мифов и легенд,  когда люди верили в ложных богов и следовали языческим традициям. В мире царили злоба и ненависть.  В то время  весь мир был в полной опасности, только один человек, согласно пророчествам, мог его спасти. Мир был наполовину погружён во тьму; приближался Армагеддон, с каждым днём всё ближе и ближе. Первыми этот кошмар заметили киммерийцы, они то и дело обращались за помощью к своим верховным богам Нараяну и его жене Спенте, надеясь, что те помогут им спастись. Страхи не прекращались ни на минуту, люди спрашивали, с чего же, собственно говоря, началась эта ужасная беда.

Всё началось с воцарения Сета, змея – колдуна. Чтобы править земными тварями, ему потребовалось взять от каждого хищника по клыку;  но вскоре его единодушник – злой волшебник  и людоед  Тулса Дум создал единый клык, назвав его клыком всевластия, и скрыл от глаз всего живого. Клык искушал многих: сотни рыцарей и других людей пытались заполучить его, но никто не смог сделать этого – клык был запрятан во рту у горгоны; для того, чтобы поместить в её рту этот самый клык, один её собственный пришлось выдернуть, какой, неизвестно, хотя это не так уж и важно. Сет жаждал погубить всех добрых земных существ с целью завоевать весь мир. Тулса  Дум хотел того же, ведь у них с Сетом была одна душа на двоих.  Следовательно, через  Сета этот колдун мог чувствовать всё. Прожив восемь тысяч лет, Дум так и не вернул огненного клыка своему единодушнику – змею. Самое удивительное, что в клыке всевластия была запрятана смерть своего создателя – так, что клык даровал Думу нереально  долгую жизнь, и они с Сетом вскоре стали королями Греции, а потом и всей Киммерии. Люди и животные жили под тяжким гнётом их драконовских законов и страшно пугались своих правителей; а потом Сет призвал предводителя своей змеиной армии – жестокого Ратамона, это был получеловек – полузмея. Думу это начало очень нравиться; узнав Ратамона как следует, он решил выдать за него свою дочь Зéну, чего та очень страшно боялась. Зена отреклась от зла и решила найти себе другого жениха, который любил бы её по-настоящему.  Красота Зены привлекла  Ратамона и тогда Дум – вдовец продал своего лучшего коня, а на вырученные деньги купил книгу ужасов, чтобы его несчастная дочь читала и ожесточалась. Тулса Дум хотел, чтобы Зена  выросла такой же злой и жестокой, как и он, запрещал ей играть с соседскими детьми. Первыми игрушками Зены были не куклы и не зайцы, а бронзовые гладиаторы, вместо детских площадок она по­сещала  разнообразные боевые постройки. Лишившись коня, Дум стал ездить на… бизоне, что очень удивляло многих. А почему же я назвала его вдовцом? Когда Зена была ещё совсем ма­ленькой, Тулса Дум убил Эви (так звали его жену), от неё остался призрак; и этот самый призрак разгуливал по дворцу Дума каждую ночь, всё время произнося: «Эви… Эви…Эви…». А всё из-за того, что они не поделили сокро­вищницу с оружием и драгоценностями. Эви никогда не творила зла, но только почему же   она выбрала себе в мужья именно Тулса Дума, такого злого, чёрствого и жестокого? Который безразличен к чувствам несчастных созданий. Но  это сейчас не главное.  Давайте к делу.

 

Глава 2

óПЕЩЕРА ГОРГОНЫó

Ты сам решил пойти на риск,

Никто не крикнул: «Берегись!»,

(АРИЯ «Герой асфальта»)

Был 130 год до Рождества Христова, мрачный полдень на киммерийской возвышенности. Парень по  имени Кóннан в испуге носился по прихожей своего дома; деревня, где он жил, опустела – один он остался. Кто опустошил её, было неизвестно; об этом не знал даже сам Коннан – пока всё это случилось, он крепко спал. Когда юноша вошёл в прихожую, перед его глазами открылась  страшная в полном смысле этого слова картина – его родители и дедушка были зверски убиты, их мёртвые тела валялись в огромных лужах крови. Их мёртвые неподвижные лица выглядели ужасающе. На это зрелище нельзя было смотреть без слёз. У Коннана на душе стало жутко, его сердце сжималось от горя, в глазах замелькали какие-то хвостатые точки и узоры. Хотелось кричать, слёзы сдавили его горло, дыхание начало учащаться. В доме царил бурный беспорядок: всё разворочано, сломано, шкафы открыты, из комода ящики вынуты, книги разорваны, сундуки и ящики вверх дном, а на окне стоял разби­тый глиняный горшок. Рваные занавески висели как мочала. Стены забрызганы кровью. На полу лежала куча мусора. Ужас овладел не только самим юношей, но и его домом, словно решил поселиться там навсегда, не желая находить себе другого места. Вся картина беспорядка в доме наводила неприятные мысли, избавиться от которых было практически невозможно, даже крепко закрыв глаза.

— Помогите! – закричал Коннан до срыва в голосе, – кто-нибудь! Ну, хоть кто-нибудь!

Но никто так и не пришёл. Вокруг стояла мертвецкая тишина, половицы под ногами и те не скрипели. Коннана стали одолевать страхи, его жилки задрожали одна за другой, а глаза разъехались  в разные стороны. Он вошёл в соседнюю комнату и наткнулся на огромное зеркало, в котором отражалась вся комната целиком. Из зеркала на него смотрел красивый парень широкий в плечах и тонкий в поясе, бороды и усов у него не было. Роста он был высокого, мускулы сильные, волнистые  волосы длинные чёрные, глаза ярко-синие, в левом ухе маленькое золотое колечко. Сапоги, шорты и мантия из львиной шкуры, пояс широкий кожаный с массивной золотой пряжкой, наручи золотые. А сам тот парень был обнажён по пояс.

— Эй ты! Что ты тут делаешь, а ну убирайся, пока я тебя не пришиб! – рявкнул Коннан.

Парень из зеркала крикнул то же самое, тем же голосом. Тогда Коннан подпрыгнул и парень в зеркале тоже подпрыгнул, Коннан сложил дулю и парень тоже сложил дулю, Коннан фыркнул и парень тоже фыркнул. Так Коннан продолжал плясать перед зеркалом и делать разные выкрутасы, но парень не отставал от него ни на секунду. Вскоре Коннан понял, что парень в зеркале был его отражением. Вот до какого сумасшествия довело юношу его страшное горе. Он взял факел, зажёг его и полез на пыльный чердак, с чердачного окна стеной свисала паутина. Лестница под его ногами шаталась. Пыль с потолка попала Коннану в нос, и он чихнул. Вдруг на его глазах в воздух взлетело что-то большое… Огромная серая сова, обеспокоенная чихом Коннана, испугалась  света факела и вылетела в окошко. Когда Коннан вышел из дому, он был весь в паутине. Потом он пошёл, куда глаза глядят, на его глазах были слёзы.

Ещё вчера юноша жил нормально и без лишних забот, а наступивший день словно испортил всю его жизнь, превратив её в кошмар и породив в ней хаос. У Коннана было всего два выбора: или умереть на месте или бежать,  как можно скорее; неизвестно, что могло бы случиться потом. Он выбрал – бежать.  Ему было всё равно, куда бежать, главное, конечно же, уйти из этого опасного места – вдруг там его поджидают враги. Дорогу следовало выбрать самому. Дорога проходила через терновое поле, отовсюду кишащее мышами и крысами; а в небе с мерзким карканьем кружили вóроны и ворóны. Терновник царапал юноше руки и лицо. Вскоре терновое поле сменилось аккуратным рядом высоких деревьев, мимо которых промелькнуло рыжее пятно – бедная белочка бегала от дерева к дереву, не зная, где ей приютиться. Издалека эта белочка казалась всего лишь маленьким я зыком пламени. Когда Коннан прошёл ещё немного, он устал, лёг на траву и стал потягиваться. Голубое небо над его головой как будто посерело, а это казалось ему оттого, что он потерял свою семью раз и навсегда.  А потом снова зашагал вперёд; идти ему было тяжело, он устал, через несколько шагов. Коннан опять лёг на траву. Вдруг за его спиной кто-то сказал немного злобным голосом:

— Просыпайся, Коннан! Хотя ты итак не спишь…

Коннан повернул голову назад и увидел трёхголового пса Цербера, это был ужасный пёс, самым пугающим помимо его трёх голов был хвост, оканчивающийся головой змеи. Цербер продолжал говорить с юношей:

— Иди в пещеру на юге, там твой меч сделают особенным – и ты победишь кого угодно. Там живут добрые волшебники, я говорил с ними; и они сказали, что ждут тебя…

И с этими словами Цербер убежал. Коннан подумал, хорошо было бы иметь особенный меч, вдруг он поможет победить даже самого страшного врага. Неплохо было бы, – подумал юноша. Как ему хотелось отомстить своим врагам за смерть родителей и дедушки. В это время к нему подошел незнакомец. Внешне он был немного похож на Коннана, но не был таким же красивым, отличался он лишь тем, что его волосы были тёмно-рыжими. При виде Коннана он спросил:

— Ты кто?

— А ты кто? – удивился Коннан.

— Я, между прочим, Геракл.

— А я Коннан, я киммериец.

— А куда путь держишь?

— К пещере на юге, там мой меч сделают волшебным. Ни у кого такого не будет. Я смогу победить даже Дьявола. И не только. А с таким мечом, как у меня сейчас только голову кому-нибудь отрубишь и всё.

— Не ходи. Не надо, там живёт горгона. Если посмотришь ей в глаза, то окаменеешь.

И тогда Геракл протянул Коннану повязку для глаз, а сам ушёл. Коннан, не задумываясь над словами Геракла, отправился на юг. Когда он подошёл к той самой пещере, о которой рассказал ему Цербер, то очень удивился – у входа в пещеру стояла странная красивая девушка с длинными каштановыми волосами. Это не придало Коннану страха, он решил, что не стоит бояться столь милого существа, да и что оно тебе сделает. Незнакомка неестественным для человека голосом позвала:

— Коннан! Коннан, иди ко мне! Я дам тебе то, от чего ещё никто не отказался.

— Богатство и власть?

— Да.

Красотка повела его в свою пещеру; Коннан замер от удивления – в пещере всё было как во дворце. Потолки украшали люстры из алмазов, бериллов и горного хрусталя; столы и стулья были вытесаны из самого дорогого во всей Греции чёрного дерева; диваны выдолблены из малахитовых глыб. Перины и подушки из гусиного пуха, статуэтки и вазы из китайского фарфора и искусно расписаны, полки украшены ониксами; вокруг много просторных зал, где стояло много статуй и одно место свободное, что навело на Коннана ужас. Юноша испугался, увидев, что среди всех имеющихся во дворце статуй одно место свободное. Странным ему показалось и то, что снаружи пещера выглядела меньше. Незнакомка уложила Коннана на постеленный вдоль стены ковёр, подложила ему под голову мягкую подушку, а сама подала кубок вина. Коннан несколько глотков сделал и с улыбкой сказал:

— Вот это да. Не пивал я такого вина даже во сне…

Красотка с хитрым выражением лица обернулась к юноше:

— Я вижу, что скоро тьма поглотит всю Грецию. И ты спасёшь её. Я вижу в тебе героя.

А потом она схватила Коннана за плечи и повалила на пол, ударив его плашмя:

— А ещё ты получишь от меня бессмертие, как и те, кто до тебя заходил ко мне.

И тут у неё появились зубы как у хищника, змеиные глаза, крылья с серыми чешуйками вместо перьев, уши по-звериному удлинились и заострились на концах, а волосы превратились в змей. Горгона! Коннан был не в себе. Когда горгона укусила его за шею – один из её клыков сломался, она тогда обрадовалась:

— У! теперь — то я отдам его тому, кому этот клык нужен. И он будет счастлив. Счастлив навеки.

А затем взлетела в воздух и крикнула:

— Коннан! Посмотри мне в глаза, я дарую тебе бессмертие!

Но Коннан в это время поднял клык с пола, приклеил к нему железную бляшку, продел в неё верёвочку и надел на шею. Сам он накинул на глаза повязку, стараясь не смотреть горгоне в глаза. Как только чудовище заметило на глазах юноши повязку, то сразу бросилось в горящий очаг с криком:

— Ты об этом пожалеешь, варвар!

 

Глава 3

óКОЛДУН И ЕГО ДОЧЬó

Я так люблю тебя

Я так хочу тебя

Как воздух и вода

Ты мне одна нужна всегда

(Дима Билан «Я так люблю тебя»)

Странная мысль одолевала Коннана, ведь его ещё никто так не называл. Он знал, что любой варвар злой, а сам он злым не был. Поглядев на клык, юноша испугался. Клык прямо на его глазах вдруг принял огненный цвет. «Огненный клык – это хорошо или плохо… – подумал Коннан. – И что вообще означает огненный цвет?» Парень, глядя на свой «талисман», составлял в голове разные версии того, почемý этот клык время от времени «пламенеет». Список версий мог бы быть бесконечным. Любая версия могла быть верной или неверной. Но вот к Коннану подошёл юноша одного с ним возраста, стройный, глаза карие, а стрижка – наголо, на верёвке он вёл корову. Когда Коннан протянул корове травы, она съела её.

— Батюшки! – вскрикнул хозяин коровки.

— Что случилось? – не понял Коннан.

— На твоей шее…

— На моей шее? на моей шее обыкновенный огненный клык.

— Обыкновенный? нет, это клык всевластия. Ты в беде, тебя ищет колдовское братство.

— Колдовское братство? Какой кошмар. А тебя как зовут?

— Мохомби.

— А я Коннан. Я симмерианец…

— Ты хочешь сказать, киммериец?

— Ну да.

— Понятно, идём ко мне, я угощу тебя кофе.

Коннан на ходу хлопнул ладонью по клыку на своей шее:

— Э. Я чё-то не понял, неужели мой клык таит в себе зло?

— Да, Тулса Дум и Ратамон возвели на окраине Киммерии башню Сета, змея – колдуна; над нею во тьме, которая не рассеивается веками, парит огромный крылатый глаз этого Сета. Змей Сет при помощи этого третьего глаза видит всю Киммерию, и даже весь мир сразу, он ищет тебя и твой клык. Твой клык создан не то Тулса Думом, не то этим змеем, и если клык всевластия вернётся к Сету, то весь мир обречён.

— От кого ты всё это слышал?

— От Ратамона.

— Ясненько. А на чьей ты стороне? – Коннан спросил это только потому, что ему в голову пришла мысль о том, что Мохомби вполне мог быть добрым.

— Ни на чьей. Ведь на моей стороне никого нет.

Зайдя к Мохомби, Коннан удивился: ферма его нового друга была настолько огромной, что по площади заняла бы, пожалуй, половину деревни, в которой жил Коннан. В большом загоне паслись кони и коровы; была ещё на ферме сорок коз, триста овец, разные домашние птицы, в корыте плескались нутрии, свиньи дрались за грязь, кролики грызли траву, были ещё там собаки и кошки; в декоративной пещере был своего рода зоопарк. Там стояло множество вольер. В них Коннан увидел павлинов, красноухих черепах, рыбок – бычков, волнистых попугаев, канареек, декоративных голубей, белок, шиншилл, цесарок, лебедя и косулю. На лугу росли фруктовые деревья, а в центре луга стоял фонтан в виде слона, кругом вдоль дороги статной линией были выстроены скамейки.

— А здесь мой дом, – сказал Мохомби, указав на дом, внешне напоминающий маленький замок.

Дом этот был белого цвета, а крыша розовая, окна украшали разные витражи. Коннан, вошёл в дом и перед его глазами открылся чудесный интерьер: на стенах изображения русалок, на полках книги в дорогих переплётах, в центре комнаты стол с двумя стульями, на столе стоял чайник с двумя чашками в больших блюдцах, на камине ваза с изображением паука, комната освещалась вделанными в стену факелами. А карнизы с двух концов походили на наконечники копьев, шторы были сшиты из легких тканей. Эта обстановка была куда лучше, чем в пещере у горгоны.

— Хорошо устроился, — вздохнул Коннан, — и кто же сделал для тебя всю эту прелесть?

— Эльфы и гномы.

— А из-за чего звери, посмотрев на меня, удивились?

— Они подумали, что твой клык принадлежал какому-то хищнику; но когда он приобрёл красный цвет, то они всё поняли. Я очень боюсь за тебя. Клык надо уничтожить.

— А как же мне это сделать? – спросил Коннан, медленно потягивая крепкий кофе.

Мохомби невесело усмехнулся:

— Что за вопрос? Ты достаточно силён. Я верю в тебя. У тебя всё получится.

Через некоторое время Коннан попрощался с фермером и ушёл. Мысль о том, что клык должен быть уничтожен, не покидала его. Как же он сделает это? На пути ему встретился обыкновенный, казалось бы, бизон, ничего в нём особенного не было на первый взгляд. Потом Коннан посмотрел на него снова и удивился – на спине зверя сидел человек. Разве это не удивительно? Одет бизоний всадник был в жреческий костюм, из-под которого виднелись чёрные штаны и сапоги со стразами, за поясом висели меч и волшебный жезл; у всадника были: кожа загорелая, глаза чёрные, волосы чёрные ниже пояса, телосложение коренастое, лицо выбрито. Вид этого всадника был настолько уродлив, что Коннану неприятно стало смотреть на него. Юноша не знал, что в теле этого человека жила злая и чёрствая душа. Каждый день бедный бизон носил на себе такого злодея. Всадник спросил:

— Кто ты такой?

— Я – я…

— Не заикайся! Ты скажешь мне всё.

— М – м — моё имя Коннан.

— Коннан. Так кто же ты есть, Коннан? Гном – переросток, побривший лицо?

— Нет, я не гном. Хотя и бреюсь. Я самый обыкновенный человек.

— Человек. А что ты тут делаешь в моих владениях?

— Ничего. Не знаешь ли ты злого волшебника Тулса Дума?

— Иди ко мне, посмотри мне в глаза. Между прочим, Тулса Дум – это я. Мне нужен клык всевластия. Тот, что висит у тебя на шее.

— Зачем?

— Заткнись и отдай мне клык.

— Нет!

— Ну что же, Коннан, я сам решу, как отнять его у тебя.

Тулса Дум связал Коннану руки,  взвалил на своего бизона и повёз к себе во дворец. Коннан почувствовал себя жутко, ведь его привели в логово врага. Отведя юношу в просторную залу своего дворца, Дум стукнул его кулаком по спине. В зале на полу сидели колдуны и колдуньи, перекидываясь в карты, ругаясь и куря длинные трубки. На середину зала выбежала красивая стройная девушка одних лет с Коннаном, у неё были чёрные волосы до лопаток, чёлка её касалась бровей, глаза чёрные; а одета она была в воинский наряд, а в ушах маленькие золотые серёжки. Наверное, она добрая, решил Коннан. Это была Зена, при виде Коннана она удивилась:

— Что ты здесь делаешь в наших краях?

— Зена! – вскричал Тулса Дум, развязав Коннана, – не говори с ним. Читай лучше книгу ужасов, которую я тебе купил. Скоро свадьба; Ратамон хочет, чтобы ты стала такой же злой, как и он. Я не хочу, чтобы ты стала плохой ведьмой.

— Ну, я же делаю только добро.

— Хорошая ведьма только та, которая всегда делает плохое. А ты не хорошая.

— Папа, я не хочу за Ратамона.

— Ты совсем сошла с ума! Лучше него просто на свете нет. Он обещал тебе всё, что ты пожелаешь.

— Не хочу, я слышала, у него было девятнадцать жён.

— Ничего страшного, Зена, ты будешь двадцатой.

Коннан незаметно подошёл к Зене и взял её за руку. Потом они начали шёпотом разговаривать между собой:

— Зена, я много о тебе слышал, ты отреклась от зла.

— Да, и папе это совсем не нравится. Он вдовец, после маминой смерти сделал меня своей рабыней. А теперь хочет выдать меня замуж за человекозмея. Его зовут Ратамон. А я не хочу за Ратамона. Меня удивляет, что ты знаешь моё имя.

— Мне Мохомби рассказал. Зена, ты на стороне Тулса Дума?

— Да, это мой папочка. Он хочет, чтобы я творила зло.

— Не слушай его, что бы он тебе ни говорил. Ты не выйдешь за Ратамона. Ни за что.

— А за кого же я тогда выйду?

— За меня.

— А как тебя зовут?

— Коннан. Я рождён для победы над злом. Мне предстоит уничтожить огненный клык. А потом сразить всё колдовское братство.

— Ладно. А почему ты сразу не можешь уничтожить Сета?

— Всему своё время. Всё дело в клыке, который висит у меня на шее.

Дум схватил Коннана за руку, отвёл на самый высокий подиум, а затем указал на его амулет – клык:

— Эй вы, колдуны и ведьмы. Вы только посмотрите, что висит на шее у этого глупого юнца! Это же клык всевластия. Есть желающие что-нибудь сказать?

Но тут в дверь вбежал какой-то человекозмей и спросил:

— Я ничего не пропустил?

— Садись, Ратамон! – предложил Дум.

— А что это у тебя там за непонятный варвар, и как он попал сюда?

— Это Коннан, но дело не в нём самом, а в том, что висит у него на шее.

— Укуси меня пчела, это тот самый клык, который поможет нам и Сету править миром и склонить всех земных тварей перед нами, как перед богами. А ещё я узнал, что Коннан хочет нас убить. Так утверждают пророчества, они всегда правдивы. Ещё ни одно не солгало…

— За меня волноваться не стоит, – сказал Дум, отпуская руку Коннана. – Меня можно убить, только если разбить единый клык мраморным кинжалом. Его до сих пор хранят у себя братья – викинги Снегг и Тефаора. Путь к этому кинжалу очень нелёгок, ибо он хранится в Междумирье. Но наш Коннан ни за что не добудет его, так что можно спать спокойно. В Междумирье ещё никто не попал. Коннан не уничтожит наш клык. Твоя Зена никуда не денется.

— Ух ты, а завтра я женюсь на ней.

Зена испугалась, представив себе, с каким чудовищем ей предстоит вступить в брак. Она хотела сказать Ратамону, что выйдет только за Коннана, но побоялась. Ратамон был очень хитёр, его было очень трудно обмануть. Зену он совсем не любил, ему хотелось только сделать из неё злую ведьму.

— Коннан, я думаю, тебе следует уйти. – Сказала она. – Тебя могут поймать. Беги отсюда и как можно скорее. Я не хочу, чтобы тебя убили.

Дождавшись, пока Дум отвернётся, Коннан выбежал из дворца. По пути он решил снова зайти к Мохомби. Придя к дому Мохомби, Коннан удивился – ворота были открыты,         а самого Мохомби рядом не было. Коннан обошёл весь двор и не нашёл фермера. Поискал и в доме, пока не нашёл его совсем. Мохомби уже крепко спал. Коннан вышел тогда во двор, во дворе на скамеечке сидел Геракл и смотрел в небо. Небо фиолетовое с серенькими облаками словно двигалось куда-то в сторону. Тени распластывались по земле и обрывались, а трава приобретала стальной цвет. Коннан спросил:

— Геракл, скажи, ты говорил сегодня с Мохомби?

— Да, но сейчас он спит.

— Что он сказал тебе?

— Про твоих грядущих лесных союзников, повелителя клыков, Междумирье.

— А что ещё?

— А ещё гномы кое-что для тебя выковали и оно у меня в мешке.

Взяв у Геракла из рук мешок, Коннан отправился за дом и открыл его. Там он увидел необычную воинскую одежду, а с ней выкованные из звёздной стали щит и меч. Такого не увидишь даже во сне, но Коннан не спал – это было в действительности. Как ему было известно – звёздную сталь могли добыть только гномы.

— Наверное, он без ума от работы гномов, – решил Геракл.

Вскоре перед ним показался и сам Коннан, но его было не узнать; в новом воинском наряде он выглядел совсем как настоящий принц. В латах отражалось заходящее солнце, а клык придавал своему владельцу поистине варварский вид. Геракл не раз замечал, что Коннан в одежде из звериных шкур выглядит также хорошо, как и в любой другой одежде.

— Всё это чудесно, Геракл, но зачем все эти заклёпки на моих ремне и сапогах?

— Это, Коннан, указывает на то, что ты киммериец. Никто, кроме киммерийцев, ни за что не позволил бы себе таких заклёпок. Они серебряные.

Осмотрев свой меч в крепких ножнах, Коннан вдруг спросил:

— А мой меч точно поможет мне победить Ратамона?

— Да. С таким мечом, если будешь много побеждать, то станешь… повелителем воинов. Но сейчас это не главное.

— Этот гад захотел жениться на моей Зене, а она жутко не любит его. Самое плохое то, что их свадьба завтра утром. Тулса Дум после того, как выдаст её за эту полурептилию, заберёт мой огненный  клык всевластия и отдаст его Сету, а меня жестоко покарает.

— Плохо твоё дело. Но я помогу тебе; я знаю, где замок Ратамона. Мы спасём твою Зену. Я буду показывать тебе дорогу.

Они вместе сели на коней и хотели было двинуться с места, но тут неожиданно подошёл Мохомби. Увидев наших атлетов верхом, он удивился:

— Вы куда путь держите?

— К Ратамону. – Отвечал Геракл.

— Будь осторожен, Коннан, твой клык в темноте горит ярче и выдаёт тебя. Но в лесу живёт мудрая сова, по огненному клыку она тебя узнает, а когда надо будет, прилетит к тебе на помощь. Она увидит тебя в волшебном зеркале. Желаю удачи!!!

Конь Коннана весьма отличался от коня Геракла – у Геракла была худоватая заезженная кляча с длинной сухой шеей и угловатыми седалищными буграми, седлу и стременам, казалось бы, давно пора на выброс, подковы ржавые, а уздечкой служила обычная бечёвка. А вот у Коннана конь ухоженный седло, стремена, подковы и уздечка аккуратные, просто загляденье, да и конь здоровый и крепкий. Оба коня шли на одинаковой скорости. Путь лежал через дремучий лес с  корявыми пнями и косматыми деревьями, некоторые из которых когда-то повалил сильный ураган; камни, поросшие мхом, походили на огромных свирепых медведей. При лунном свете, еле пробивавшемся сквозь пышные кроны деревьев, сложно было различить овраги и кочки. Отовсюду стояли лужи, в которых плескались уродливые слизняки. Над головой путников кружили летучие мыши, жёлтыми тусклыми фонариками в темноте горели гнилушки. Но вот на ветку уселась сова (именно, про неё рассказывал Мохомби), она моргнула глазищами  и посмотрела на Коннана и Геракла. А потом завела с ними разговор на своём совином языке:

— Гха-гха-укукух-ух-ух-ух-угу-угу? (Геракл, Коннан, куда вы едете?)

— К Ратамону, выручать Зену. Мы правильно едем? – спросил Коннан, не знавший, где находится замок злобного человекозмея.

— Угу! (Да!)

— Спасибо.

— Укукух-уик-уик-гхах. (Подойди ко мне, Коннан, будущий король.)

— Будущий король? – удивился Коннан, – а чем я буду править?

— Уху-уху-бух. (Аквилонией.)

— Ну ладно. Только ли это ты мне хотела сказать?

— Угу-хугу-ук-уг-ук-угугу-уху-хугугу. (Пока да, остальное ты узнаешь позднее.)

Попрощавшись с совой, Геракл и Коннан подъехали к огромному мосту, собранному из камня и отделанному человеческими и конскими костями. Перила моста были сложены из рёбер дракона.

— Коннан, скажи-ка мне, пожалуйста, как ты понимаешь звериный язык? – спросил Геракл.

— Мой дедушка научил – раньше, при жизни, он был лесничим. Ему пришлось разучивать языки всех животных мира, чтобы всех их понимать и чтоб они его не съели. – Отвечал Коннан.

— А что, по-твоему, делает эта скользкая гадина?

— Ждёт меня, чтобы я её выручил.

— Ты не понял, я говорю про Ратамона.

— Будь спокоен, Ратамон спит, он даже не услышит, как мы придём и уйдём.

У открытых настежь ворот замка стояли два столба, к ним были привязаны бульдоги; они подпрыгивали с рычанием вверх и громко лаяли. Коннан и Геракл спешились и прошли мимо них. Дверной проём во всегда открытых дверях был до того низок, что Коннан не смог пройти, не коснувшись его рогами своего шлема. Наши герои вместе прошли вперёд, а потом разошлись в разные стороны – Коннан пошёл налево, а Геракл – направо. Каждый наткнулся на какую-то комнату; в комнате слева спала Зена, а справа – Ратамон. Коннан подкрался к Зене, схватил её, снял её с кровати и убежал. А Геракл привязал спящего Ратамона к кровати и тоже бросился наутёк. Вскоре Ратамон почувствовал боль в спине  и попытался пере вернуться на другой бок, но верёвки, которыми он был привязан, сковали все его движения. Увидев на себе верёвки, злой колдун попытался разорвать их, но ничего у него не вышло. Пришлось сжечь эти верёвки огненным дыханием. Услышав стоны Ратамона, к нему прибежал человекозмей – царедворец и вскричал:

— Ратамон! Ратамон! украли!

— Что такое? Что украли? Наверняка, что-то ценное?

— Зена похищена.

В это время к сове, сидящей на ветке, прилетели двенадцать малиновок с большим волшебным зеркалом, в нём сова увидела Ратамона. Позвала она тогда других сов, каждая из которых подлетела затем к воинам Ратамона и начала клевать их.

 

Глава 4

ó НОВЫЕ ДРУЗЬЯ И ВРАГИó

Ой, колесо, вертись на стальных шипах,

Страх сгорел на семи кострах,

Но смерть твоя — не здесь и не там;

А я жду-пожду ночью и днем,

Сквозь тебя пройду огнем да мечом,

К сердцу — осиновым колом!

(Мельница   «Прялка»)

Наши герои, миновав владения Ратамона, остановились у серой горы. Коннан взглянул на неё и удивился:

— Совсем как в рассказах моего покойного папы. Он говорил, что здесь живут эльфы и гномы. Здесь боги Алкиона  и Факуар когда-то обручились. Наверное, нас здесь хорошо примут.

— Конечно, хорошо. – Сказала Зена. – Эльфы и гномы не злые.

Горные эльфы и гномы приняли Коннана и его друзей с радостью:

— Милости к нам просим, Коннан. И ты, Геракл, и ты, Зена.

Коннан вскоре освоил новые военные навыки, Зене сделали новый боевой наряд, а Гераклу подарили браслет здоровья. Зена сказала Коннану:

— Мне сообщили эльфы и гномы, что скоро на гладиаторской арене будет страшная битва. Я не знаю, с кем, хотя на всякий случай зайди в мой зверинец, там есть то самое создание для сражений. Зайдёшь, покажи свой клык всем зверям, которые там есть. Они, если увидят его, то не будут никогда тебя трогать; они не разорвут тебя, а вернутся назад в клетки. Я говорю тебе это, потому что мой папа хочет, чтобы эти звери разорвали тебя – ему хочется забрать твой огненный клык. В тебе я вижу защитника мира и мне тебя очень жалко.

— За меня не беспокойся, любовь моя, ничего со мной не случится. – Коннан взял Зену за руку. – Я делаю добро, и не погибну. Мой покойный папа говорил мне, что воина может утешить и спасти от смерти лишь голос его возлюбленной. А кто будет сражаться?

— Ты. – Обратился к Коннану гном – рыцарь.

Один эльф показал в волшебном зеркале огромный змеиный глаз с крыльями как у летучей мыши, в диаметре этот самый глаз достигал почти сорок три метра, он парил над высокой башней, стоящей на окраине Киммерии. Небо над башней было… оранжевым. Из зеркала вдруг раздался страшный и злобный голос:

— Коннан – варвар, я вижу тебя!

Клык на шее Коннана сделался огненным, а сам Коннан вскричал от ужаса. Дионин (так звали эльфа) ничему не удивился – ведь он, в отличие от Коннана, знал о клыке куда больше.

— Ты хочешь что-то спросить, красивейший из воинов? – обратился Дионин к Коннану.

— Да, — отвечал Коннан. – Во-первых, что это за глаз был там, в зеркале; во-вторых, почему многие называют меня варваром?

— О глазе ты задал очень хороший вопрос. Это глаз Сета; благодаря ему этот змей, не выползая из башни, видит, что делается в мире. Сет ищет то, от чего зависит судьба не только его самого, но и Тулса Дума; они вместе, Сет и Тулса Дум, имеют общую душу. Есть и спать может только Дум, а змей Сет – нет. Он очень интересно устроен – не ест, ни пьёт, не спит, а только в башне сидит и ждёт тебя. Этот змей может ответить на любой интересующий тебя вопрос. Но вопросы ему надо задавать так, чтобы на них можно было ответить либо «да», либо «нет».

— А кто обозвал меня варваром?

— Сет. Вас, киммерийцев, издревле считали варварами. Все варвары были злыми, а ты один добрый.

Вечером Коннан по просьбе Зены отправился в её зверинец. При лунном свете звери выглядели просто угрожающе; особенно страшны были горящие яркими фонариками их глаза. Но Коннан не испугался, он трусом не был, да и чего ему было бояться в его двадцатидвухлетнем возрасте? С дерева на парня посмотрел попугай-какаду и закричал почти на весь зверинец:

— Покажи всем зверям свой амулет – клык! Коннан – гладиатор! Гладиаторрр!

Юнец снял клык-амулет с шеи и поднял его вверх. Когда все звери устремили свои взгляды на клык всевластия, Коннан вдруг всплакнул:

— Звери вы мои дикие! Братья вы мои меньшие! Я взял этот клык и уничтожу его! Знайте же, я спасу весь наш мир. Спасу, ибо плачет душа моя за весь мир! Помните меня! Помните меня!

Надев огненный клык снова на шею, Коннан отправился к зданию с надписью «ЧУДОВИЩА ДЛЯ ГЛАДИАТОРСКИХ СРАЖЕНИЙ». В огромном зале этого здания с незакрытой дверью  он увидел белокурого юношу с чёрной лентой повязанной вокруг лба и шкурой наброшенной на плечи.

— Что ты тут делаешь?! – вскричал тот при виде Коннана. – Кто ты? Ты пришёл убить меня?

— Нет. Вообще-то я…

— Не говори мне… Слава богам, на мага ты совсем не похож. Кто ты? Ты варвар?

— Да. Я варвар, меня зовут Коннан.

— А я Флавиан.

Коннан вдруг увидел на ноге Флавиана что-то блестящее и спросил:

— А что это там у тебя на ноге?

— Это… э… Меня приковали.

— Кто?

— Тулса Дум. Я воровал у него волшебные книги и  колдовские предметы и уничтожал их. Мне не хотелось, чтобы этот чародей наделал злых дел. Он вскоре обо всём догадался, вот и приковал меня. Он без этих вещей обойтись не может, поэтому старается не терять их. Я просто хотел уничтожить эти вещи и спасти наш город. Без них Дум не сможет колдовать.

От оков на ноге Флавиана оставались раны и царапины, из которых текла кровь. На это было очень страшно смотреть. Смазать раны было нечем, приходилось зализывать. Кожа на руках и ногах его загрубела. В отличие от облачённого в прекрасные доспехи и бархатную одежду Коннана на нём были кожаные сандалии, шорты и мантия были сделаны из шкуры кабана, пояс и поручи из кожи крокодила, за поясом висел кинжал в синих ножнах. Глаза Флавиана были синими как у Коннана и какими-то печальными. По таким глазам можно было представить, сколько страдал их владелец. Коннану было страшно смотреть на Флавиана, для которого каждый день был страшным мучением, он вдруг спросил:

— Флавиан, а что это за чудовища здесь живут?

— Ты о каких чудовищах?

— Когда я вошёл в зверинец, то прочёл вывеску.

— Чудовища… Обыкновенные чудовища, они очень интересно получаются. Злые маги ставят над разными людьми и животными эксперименты, видоизменяя их. Не знаю, зачем. Тулса Дум сказал, типа я буду стоять на гладиаторской сцене связанным по рукам и ногам, а на меня спустят с цепей страшного зверя Ракироса, чтобы он растерзал меня за то, что я совершал у этого злого колдуна «кражу». Представляешь себе, Коннан, зрители в нарядных одеждах будут смотреть на мои жуткие мучения и забрасывать меня чем попадёт под руку, а Ракирос – терзать. Но Зена говорила мне, что с этим Ракиросом можешь сразиться именно ты. Этот зверь живёт в соседнем здании. Его создал Тулса Дум, скрестив при этом несколько разных существ. Он не просто так скрещивает кого-нибудь с кем-нибудь. Эти клоны нужны ему для опасных игр. Их нельзя обхитрить ничем, они не могут перейти на твою сторону, им нельзя верить. Как и любое другое чудовище, они не делают ничего, кроме злых дел.

— А можно я убью Ракироса прямо сейчас? Я видел его клетку.

— Не-ет. Не стоит, Дум услышит, придёт, и нам капец. Постой-ка, не клык ли всевластия у тебя на шее? И притом огненный.

— Да, он самый. Я собираюсь его уничтожить. За мной следит крылатый глаз Сета, лишённый век. От него практически некуда деваться. Я в беде, меня в любой момент могут поймать и убить. Сет или Дум могут уличить меня. Самое страшное, что у них одна душа на двоих; Дум через Сета видит, что со мной делается.

— Да, слышал я об этом. Меня очень удивляет, что змей Сет – Повелитель клыков. У него от каждого хищника по клыку.

— Повелитель клыков очень умён, его не обхитришь. Мохомби говорил, что я должен найти двух лесных союзников; об этом он сказал Гераклу, а Геракл передал мне. Эти лесные союзники будут помогать мне выискивать скрывшихся врагов и рассказывать мне все их подлые задумки. А ещё я понимаю языки всех зверей.

— Ну, до чего же распоясались эти колдуны: и Дум, и Ратамон, и Сет. Бедная Греция. В твоей же собственной стране правит зло и просит подчиняться ему, а за ослушание можно вообще кинжалом в горло получить…

Но тут послышался топот ног колдунов, Коннан по команде Флавиана покинул зверинец. Солдаты – колдуны принялись искать Коннана:

— Ты всё там проверил?

— Нет.

— Посмотри ещё раз, примени заклятие поиска.

— Не могу.

— Пошли к Думу и скажем, что дерзкий юнец исчез.

Так они бегали-бегали и не нашли его. Коннан вскочил на коня и крикнул:

— Вперёд, Гром, вперёд!

Конь Коннана мчался вперёд, раскалывая копытами камни и палки. Юноша посильнее обхватил шею зверя и старался не оглядываться назад. Из-за конского топота он не слышал, гонятся за ним или нет. Страхи одолевали его всё больше и больше. Наконец Коннан выехал на большую дорогу и успокоился; тут за его спиной опять что-то затарахтело, враги старались не упускать его из виду. Осмотревшись по сторонам, Коннан никого не увидел, на его душе вдруг стало легко как никогда, он поехал дальше. В ночной мгле перед ним вдруг выросла чья-то фигура.

— Стой на месте, враг! Отведай моего меча! – Вскрикнул Коннан, едва коснувшись рукояти меча и нахмурив брови.

— Коннан, Коннан, это я Мохомби.

— Прости, что не узнал. В темноте мне плохо видно.

Рассмотрев при свете факела фигуру Коннана, Мохомби воскликнул:

— А, Коннан! Что ты скачешь как бешенный?

— Я был в зверинце у Зены, заходил в здание с чудовищами и видел там Флавиана.

— Флавиана? И о чём же он говорил тебе?

— Про глаз Сета, про Повелителя клыков. А Дум, случайно, не появлялся сегодня у твоих ворот?

— Появлялся. В час ночи. Перед сном я собрался помолиться. Когда Кенза зажгла звезду, я помолился и уснул. А потом и началось то, о чём ты меня сейчас спросил. Я спал, потом вдруг кто-то позвонил в мой дверной колокольчик; я выбежал, открыл ворота, смотрю, стоит Тулса Дум. Я взял палку, замахнулся на него, чтобы ударить, а он разозлился и…бабах!

— Не понимаю, что значит бабах?

— Он стрельнул в мою руку волшебным светом, и я оцепенел.

— Чего он от тебя хотел?

— Убить меня. Он говорил, что я направляю тебя против него. Да, направлял, когда сказал, что огненный клык надо уничтожить. Дум заслужил то, чтобы ты шёл против него.

— Мохомби, ты справедливо направил меня против Дума. Огненный клык уничтожу я и только!

— Я не сомневаюсь в тебе. Ты великий рыцарь. Тебя ждёт судьба повелителя воинов. Им выбран только ты.

— Кто-нибудь ещё знает о клыке? – спросил Коннан, он подумал, что у врага могут быть тайные агенты, которые могут найти его даже в темноте.

— Гордий. Этот маг старше Чёрного волшебника на год. Он любит и ненавидит клык так же, как любит и ненавидит себя самого. А ещё есть Арий, он редко когда может прийти к Чёрному волшебнику. Все три мага: Гордий, Арий и Дум рыщут по всей Греции и стараются не пропустить никого и ничего. Им хочется только одного – найти клык всевластия и закончить своё злое дело. В отличие от Чёрного волшебника, Гордий и Арий не имеют единодушников.

— А кого ты назвал Чёрным волшебником?

— Тулса Дума, за его душу.

Вдруг откуда-то донёсся странный голос:

— Коннан! Коннан варвар!

У Коннана от испуга пересохло в горле, ему ничего не оставалось, кроме как скрыться. Куда скрыться, он не знал, главное, чтобы око Сета его не нашло.

— Он ищет меня! – прошептал он, – надо где-нибудь спрятаться.

Коннан быстро попрощался с Мохомби и быстро поскакал прочь. Ночь уже подходила к концу. Когда Коннан доехал до первого попавшегося сарая, он решил устроить там себе жилище, где его никто, наверняка, не сможет найти. В этом самом сарае наш Коннан уснул на четыре дня. Пока он спал все эти четыре дня шёл дождь. Сарай буквально стал для Коннана домом; баня вроде как ванная комната, две другие комнаты были пусты – только сено на полу вместо лежаков,  а вот кухня – в подвале, во дворе стояла ловушка для кроликов, воду приходилось носить с озера. И всего-то этого хватало Коннану, чтобы выжить; он считал, что кто-то специально обустроил всё это для него одного и его коня. Красивую воинскую одежду Коннан спрятал в ящик и снова надел  те шкуры, которые были на нём с самого начала, огненный клык положил в красный сундучок. Долго не кончалась еда в подвале; не хотелось бы говорить вам, что было бы, если она кончилась совсем быстро, но я скажу – будущее юноши было бы непредсказуемым.

Как-то раз, когда жара немного спала, Коннан вошёл к себе, и удивился – на его ложе кто-то сидел. Коннан сразу же узнал Зену и сел около неё. Зена с ужасом прижалась к его плечу:

— Мой папа сказал, что на этот раз они с Ратамоном, возможно, нашлют на Киммерию чуму, чтобы все её жители погибли, в том числе и ты; а когда все погибнут, он возьмёт клык. Я не хочу этого.

Коннан улыбнулся:

— Не реви. Что-нибудь придумаем. Я буду усердно молиться, и ничего такого не произойдёт, уж я-то знаю наперёд.

Зена поверила Коннану, она от радости позабыла о своём злом отце.

Тем временем Ратамон и его банда разыскивали Коннана по всему городу.  Искали они его с собаками. Поисковые псы вынюхали след Коннана. След привёл их к одинокому сарайчику в поле. Колдуны догадались, кто там жил. Ратамон постучал в дверь, никто ему не открыл, тогда человекозмей решил открывать при помощи волшебства. Стража Ратамона схватила Коннана и вывела вон. Когда Коннан сопротивлялся, его начинали бить по голове; тогда парень начал брыкаться, но и это не давало ему никакого шанса вырваться из лап стражников. Повели его в неизвестном направлении. Что на этот раз хотели с ним сделать враги?

 

Глава 5

ó АРЕНАó

Здесь по праздникам ходят смотреть,

Как в агонии бьется человек,

Как пирует свирепая смерть

В желтом круге арены.

(АРИЯ «Колизей»)

Открыв глаза, Коннан удивился – он стоял на арене цирка с топориком в руках. Правда цирк этот был не таким, как в нашем с вами XXI веке – там не восхищались ловкостью гимнастов и не смеялись над неуклюжим толстопузым клоуном, там устраивались кровавые гладиаторские битвы и людей бросали на растерзание диким зверям. Гладиаторская арена, куда отправили Коннана, была очень похожа на римский Колизей. В голове юноши мелькнула мысль: «Что было бы, если бы здесь сражались гладиаторы? О, гладиаторы? нет. На это страшно было бы смотреть, зачем смотреть, как кто-то умирает от чьей-то руки…» На возвышение взошли Тулса Дум и Ратамон; Дум, наблюдая за Коннаном, вскрикнул:

— Ракироса на сцену!!!

— Да, Ракироса на сцену! – повторил Ратамон.

В ужасе наш Коннан осматривался, кто такой Ракирос и где он вообще может быть. Сердце юноши билось так сильно, что, казалось бы, оно вот-вот вырвется наружу; Коннан настороженно смотрел по сторонам, нет ли Флавиана, который по злому замыслу должен был погибнуть от когтей и зубов чудовища. Ещё страшнее было Флавиану, который, зная, что его разорвёт чудовище, находился между жизнью и смертью. Флавиан начал шептать про себя что-то на непонятном языке. Но вот клетка открылась, и на сцену выбежал ужасный монстр; у него были огромные крылья как у летучей мыши, тело голое без единого волоска и чешуйки, задние лапы как у пантеры, передние – как у человека, морда собачья – внешне напоминающая морду боксёра или ротвейлера, уши удлинённые и на концах острые, на спине острые шипы, кончик массивного хвоста заострён в виде наконечника копья, глаза красные, нижние и верхние клыки видны даже при закрытой пасти, а сам зверюга в размере превышал быка. Это и был Ракирос.Самое удивительное, что у этого зверя были ещё и усы как у кошки, что ещё больше уродовало его. К удивлению Коннана, одно крыло монстра было опущено и не двигалось, так, висело – оно было сломано ударом хлыста; именно из-за того, что Ракирос не мог летать, его использовали как боевого хищника. Ракирос взревел и бросился на закованного в цепи Флавиана, тот в ужасе закрыл глаза. Зена, расталкивая всех людей в зрительном зале, подбежала к арене и кинула Коннану верёвку, а Ракиросу розу:

— На, Ракирос, смотри, у меня для тебя цветочек!

Зверь отреагировал не сразу, пока он пытался схватить розу, Коннан уже успел накинуть на его шею аркан; а потом ранил Ракироса лезвием топорика. Ракирос начал прыгать на всех четырёх своих лапах, верёвка обматывалась вокруг его шеи, а Коннан висел на ней, шатаясь из стороны в сторону, и из-за всех своих сил пинал монстра в шею и грудь:
— Ах ты мразь! сейчас ты у меня получишь!

Но Ракирос не обращал на Коннана никакого внимания, а всё продолжал бесноваться и фырчать. Рёв зверя оглушал зрителей, пятеро из них даже покинули свои места. Коннан, истекая кровью, снова взялся за топорик, пошевелить руками было больно, одна рука даже повисла плетью. Но юноша не унывал, он еле выговорил:

— Не волнуйся, Ф-ф – фла-виан, я с-ссспасу тебя…

Наконец, отдышавшись ещё немного, Коннан встал на ноги, поднял топорик, нанёс смертельный удар и… Ракирос упал замертво. А Тулса Дум и Ратамон, видя, что Коннан победил, ушли вон. Думу и на этот раз не удалось получить огненный клык. Все разошлись.

— Зена! иди ко мне! – крикнул Коннан, освобождая Флавиана, – я умираю!

Когда Зена подбежала, Коннан протянул к ней окровавленные руки, она омыла их. Коннану казалось, что ему вот-вот придёт конец. Выпив принесённый ему целебный напиток, Коннан привстал и его начало отпускать помаленьку. Единственные слова, которые Коннан смог сказать, немного придя в себя, ранили Зену в сердце:

— Помоги мне, я скоро умру… обними меня… поцелуй меня… поцелуй… согрей меня, согрей… мне очень холодно… на моей душе… любимая…

Это были самые нежные слова, какие смог на тот момент сказать Коннан, он был почти мёртв. Но спустя некоторое время, он сел и потихоньку поднялся на ноги. Но это ненадолго. Силы снова начали истекать. Парень почувствовал себя снова неважно и упал головой в песок. Флавиан обратился к Зене:

— Зена, позаботься о Коннане, у него очень страшное задание – он должен уничтожить огненный клык всевластия.

Затем Флавиан протянул Коннану маленький красивый мешочек:

— На, я нашёл это вчера.

— Что это? – удивился Коннан, — мой клык?

— Да. Завтра надевай доспехи и беги в Синий лес, там поучишь эльфийский лук. Из тебя, думаю, выйдет неплохой лучник. Но помни, этот лук волшебный. Он выручит тебя из любой беды.

— А где его можно применить? На меня в последнее время никто из лесных жителей не нападает, так как они боятся меня. И это понятно, почему.

— Ты должен убить в Синем лесу трёх монстров – людоедов, потом пройди через подземные ходы замка, где живёт Ратамон прямо к воздушному бассейну; застрели ту тварь, что ходит рядом с этим бассейном и прыгай туда. Воды там нет. Потом найди двух лесных союзников. А что делать дальше, я скажу тебе, когда ты выполнишь все данные задания.

Коннан понимал, какой рискованный подвиг ему следует совершить. Старался он вовсе не для себя, а для того, чтобы спасти мир от разрушений. В дальнейшем, если он совершит достаточное количество подвигов, то со слов Геракла станет повелителем воинов. Но, если надо, так должен стать. Ни один воин ещё не обходился без своего повелителя. Повелителем воинов назначали того, кто убил больше всего врагов.

 

Глава 6

óКРАШНАК И КЕНЗАó

ни говорят: любовь – это яд!                                                                                                                                                                                                     И песни о ней не поют – молчат.

(ЧИЛИ «Любовь – это яд»)

Каждый день Коннан, глядя на Зену, вспоминал одну очень необычную историю. Её ему рассказал его дедушка.

У Бэретора, бога плодородия и Морвин, богини танцев, было четыре дочери: Хуга, Думба, Кенза и Джанга. Их Коннан всегда называл четырьмя сёстрами, чтобы не перечислять имён. Каждая из сестёр отвечала за свою стихию: Хуга за воздух, Думба за землю, Кенза за огонь и Джанга за воду. У каждой из них волосы были своего цвета: Хуга рыжая, Думба шатенка, Кенза брюнетка и Джанга блондинка, а вот глаза у всех были чёрные. Самой прекрасной была Кенза, так как её стихия – огонь считалась красивее трёх других. И эти четыре сестры согласно древним варварским поверьям принесли на землю жизнь, после чего начали воевать друг с другом. Уничтожить друг друга они не могли, ибо Спента, богиня луны противостояла этому и заявила, что их стихии должны дарить жизнь, а не уничтожать друг друга.Это справедливо, если все стихии живут в гармонии друг с другом.

Однажды, когда Крашнак, бог удачи, вышел на опушку леса, он приустал и сел на пенёк. А на обратном пути его встретила Кенза и попросила помочь ей выбраться из леса. Дорога была долгой, боги уже успели познакомиться друг с другом. Вскоре Крашнак полюбил Кензу, а позднее встретился и с её сёстрами. И тут всё в его жизни изменилось. Кенза в течение долгого времени была его возлюбленной, что у других её сестёр, в частности у Хуги, вызывало недовольство. Но нельзя было ничего исправить. Хуга спрашивала у Крашнака:

— Почему ты её любишь больше, чем нас с Думбой и Джангой?

На что тот отвечал:

— Для меня не существует никакой разницы. Вот представьте себе, если глухого и слышащего оставить в полной тишине, разницы между ними не будет, потому что ни тот, ни другой ничего не услышат. А когда забьёт барабан, то глухой всё равно не будет слышать.

Вскоре они поженились и жили долго и счастливо. Коннан высоко почитал обоих этих богов, он мечтал о такой же счастливой жизни. Часто ему снилось, как Крашнак остаётся наедине с Кензой, целует её в уста, а самое главное сделал её покровительницей монархов. Кензу любили многие короли, несмотря на то, что матриархат сменился патриархатом. Кенза сопровождала Крашнака на пути к битве льва и грифона, которых он должен был прогнать из Киммерии и помогла ему.

Варварским богам жертвы не приносили, им возжигали свечи. У Крашнака, бога удачи этих свечей было больше, чем у других. Ему даже поставили статую – он стоит на коленях, плащ откинут назад и все видят колотую рану на его ноге. Этому богу Коннан молился каждый день, утром и вечером. Согласно истории древнего мира, у киммерийцев боги были в виде разных монстров – уродов или полузверей. Страшно было подумать, что эти чудовища могли в чём-то помочь.

Кенза превосходно сражалась, ей ничего не стоило вступить в бой с Арвеном, богом войны, самым ненавистным из всех. Арвен был умирающим и воскресающим богом. «Наверное, Арвен подговорил Дума создать огненный клык?» — думал Коннан. Богу солнца, Нараяну, юноша всегда симпатизировал, так как Дум поносил его, как только мог. Нараян не был злым. У Дума в комнате стояла статуя лежащего Арвена, выточенная из алебастра. Издалека Арвен выглядел ослепительным красавцем. А вблизи, наоборот, злобным и пугающим, каким и выглядел в языческих поверьях бог войны. Глядя на этого презренного истукана, Коннан говорил сам себе:

— Скоро, Арвен, Нараян покарает тебя за все беды, которые ты причинил миру!

Имя бога войны произносить было страшно, спастись от него было практически невозможно. Только Крашнак и Кенза могли победить его. А кто поможет победить Сета? Коннан считал, что Сет тоже какой-нибудь злой божок, который живёт не на небе, как другие боги, а на земле и предстаёт в виде громадной ужасной змеюки. Но на самом деле злые маги сами сделали его из обычного питона и научили говорить и колдовать.

 

Глава 7

óДУРНОЕ МЕСТОó

В роще калина

Тёмно, не видно

Соловушки там

Не поют, не поют

(Иван Купала «В роще»)

С наступлением полудня Коннан двинулся в лес, думая по дороге, кто в лесу мог бы дать ему волшебный эльфийский лук. Ехал он через базарную площадь, очаровывая окружающих своей красотой. Люди, видя на нём прекрасную воинскую одежду, думали, что это принц, преклоняли перед ним колена и бросали цветы под ноги его коню. Коннану не хотелось говорить всем, что он варвар, иначе все перепугались бы – не каждому было известно, что далеко не все варвары злые. Юноше казалось, что его красота может не только привлекать дам, но и ослеплять врагов; правда, не всех. Наконец, проехав все жилые кварталы, Коннан заметил, как начались просеки и тропинки и начался густой лес. Отовсюду слышались звериные голоса, постоянно сменявшие друг друга. Голоса не умолкали ни на минуту, листва на деревьях монотонно шумела, падала на землю и на Коннана. Юноша, прислушиваясь к голосам, сказал сам себе:

— Эти крики неспроста. Сами деревья кричать не могут. Значит, там кто-то есть.

Коннан спешился, поднял голову, увенчанную рогатым шлемом, и увидел на дереве сойку. Она клевала кедровые шишки, отделяя хорошие от испорченных. На земле лежала уже целая куча шишек, поклёванных сойками, а шишки, которые сойки не трогали, подбирали хитрые белки.  Они то и дело дрались за шишки, лишь бы получить самые вкусные. Вдруг раздался чей-то жуткий вой. От страха у Коннана по коже пробежал мороз. Вокруг не было ни души, за каждым кустом чудились матёрые хищники; в испуге юноша забежал в пещеру и уселся в самый дальний угол и стал наблюдать, не идёт ли кто. В этом заколдованном лесу часто шёл смертельный ливень, до и вовремя которого на охоту выходили разные чудища, они были не прочь полакомиться человечиной. К счастью этого ливня не предвиделось. Коннан набрал веточек, воткнул их в землю и зажёг, получились факелы – так безопаснее. Тут вдруг трава зашуршала, и раздалось чьё-то непонятное дыхание. Но кто это мог быть? человек? Нет, на человека не похоже. К удивлению бедного парня слышался топот четырёх лап. Коннан долго не мог ничего понять, над его головой прогремел злобный голос:

— Проснись, Коннан, я должен кое-что передать тебе.

Коннан поднял голову, чтобы поглядеть, кто пришёл – это был всадник на рыжей лошади, в жутких ржавых доспехах, а лица не было видно из-за забрала, сквозь дырочки в забрале горели два красных глаза. По голосу всадника нетрудно было догадаться, что он задумал. Злость свою он никак не мог скрыть, так что Коннан понял, что перед ним стоял враг. Всадник продолжал свою речь:

— О красивейший из воинов, я знаю о тебе многое. Ты будешь известен, как величайший из героев Греции. Но сейчас нам надо с тобой поговорить.

— О чём? – спросил Коннан.

— Я знаю, ты хотел бы получить волшебный лук. Я дам тебе его.

— А кто послал тебя ко мне?

— Тулса Дум. Но не бойся, сейчас он добрый. Подойди ко мне, я дам тебе лук и стрелы.

И всадник протянул Коннану лук со стрелами, тот взял их, и хотел было отойти, но всадник схватил его за плечо:

— Нет, нет, постой, я недоговорил. Ты должен убить трёх монстров – людоедов. Первый – оборотень-убийца, второй – арахнид, а третий – гигантский червь. Или ты убьёшь их, или сам будешь убит. Ха–ха–ха!

Коннан выехал на опушку леса, слез с коня, привязал его, обнажил меч и закричал:

— Чудовища! Где вы?!

Первым на крик выбежал оборотень – убийца, одним ударом меча Коннан распорол ему брюхо. Но оборотень не умер, а старался из-за всех сил ударить Коннана лапой и проломить ему череп, но не смог сделать этого – оборотень поранил лапу о рога шлема на голове противника (а, между прочим, оборотень думал, что рогатый шлем — это часть головы Коннана. При чёрно-белом зрении зверь почти ничего не различал.) Вскоре оборотень начал тяжело дышать и пал от руки юноши. Тело Коннана тряслось, и ему в голову лезли разные посторонние мысли. Впереди ещё два врага. Вторым, почуяв человека, приполз гигантский червь, но сражаться с ним было куда проще, чем с оборотнем, уже не говоря о том, что из выпускаемой им слизи появлялось по нескольку маленьких червячков. Червь плохо уворачивался от ударов оружием, но он мог давать отпор жвалами, и то не сильно. Глаз у червя не было, и ориентировался он по запаху. Когда взрослый червь был убит, на его место встали его дети, пять червячков набрасывались на Коннана и пачкали незрелой слизью его меховой плащ. От попадания они уклонялись слабо, шансов на спасение у них не было. Усевшись около дохлого червя, Коннан вздохнул:

— Теперь только арахнид остался.

В Греции в то время арахнида можно было встретить довольно часто. Они обитали в смешанных лесах. Паутина этих пауков – великанов в диаметре могла достигать более трёх метров.  Жертвой таких существ часто становились и лошади. А убить арахнида довольно сложно. Ещё сложнее выпутаться из его сети.

Отправился воин дальше, и вдруг увидел, как перед его глазами от дерева к дереву на большом расстоянии раскинулась паутина – не для насекомых, а для человека, птиц  и зверей. В этой жуткой паутине запуталась… косуля. Она брыкалась и плакала, а выпутаться не могла. Коннан разрубил паутину, стараясь не ранить животное, и выпустил косулю на свободу. Паутина была очень прочной, и разрубить её было очень сложно – нити как стальные проволоки. Меч Коннана мог разрубить всё, даже вражеский щит, а с паутиной тем более справился. Освободившись от сетей, косуля убежала вон. Разрубленная паутина опять срослась, как новая. Хозяин паутины – гигантский паучище приполз, надеясь наесться косулиного мяса, а добычи нет. Оставалось съесть только Коннана. Воин дёрнул за ловчую нить, паутина зашаталась, и арахнид сам запутался в ней; дрыгал – дрыгал лапами, а выпутаться так и не смог. Пока паук мучился в собственном доме, Коннан подбежал сзади и отрубил ему жало, отчего зверь и умер – пауки не могут жить без жала. Через пять минут у Коннана подкосились ноги, и он свалился на землю, его амулет-клык остался целым и невредимым висеть на изящной цепочке, а лук он так нигде и не применил. Юноша лежал на земле несколько часов без сознания. Он боялся, что «львиный» клык (так Коннан говорил врагам, чтобы скрыть от них истину), который на самом деле от горгоны  может достаться в лапы врагу. Вам уже известно, мой дорогой читатель, вся беда Коннана оттого, что он послушал Цербера и позволил горгоне укусить себя. Клык принёс с собой много бед, и несколько раз чуть не попал в лапы врага. Коннан долго лежал без сознания, отовсюду доносились голоса:

— Коннан, посмотри сюда! Мы пришли…

Коннан открыл глаза и перед ним в белой дымке показались какие-то люди. Но кто это мог быть? Юноша присмотрелся и увидел своих покойных родителей и дедушку. Они были как раз такими, как выглядели до смерти; тянули к нему руки и хотели что-то сказать. Парень заплакал от радости. Ему казалось, что он видел призраков, которые покинули Царство Мёртвых только ради него.  Люди из дымки обратились к нему:

— Коннан, не бойся нас. Мы дадим тебе то, что может пригодиться в бою тебе и любому другому воину.

Коннан с минуту лежал на сырой земле, а потом потихоньку поднялся на ноги. Щёки его горели, будто от огня. Он снова огляделся вокруг – никого не было, перед ним лежали только красный браслет из ленты, фиолетовый перстень и маленькая фигурка льва из матового стекла, внутри неё была двуцветная жидкость. Воин знал, какой из этих предметов для чего предназначен. Но применять пока негде – сражаться-то не с кем, вокруг никого нет. Коннан отправился к пещере, где был привязан его конь, и вошёл в неё. Ему казалось, что беспокоиться из-за странного всадника нечего, но, увы! Глашатай Тулса Дума вовсе и не думал уезжать. Он, не слезая с коня, спросил:

— О Коннан, красивейший из воинов, ты победил трёх монстров – людоедов, о которых я тебе сказал сегодня?

— Да.

— Отлично. А эльфийский лук где-нибудь применял?

— Нет, не применял.

— Ну, я не сказал одного… Я дал тебе этот лук при одном условии.

— Каком?

— Что ты мне взамен что-нибудь дашь. Только то, что я потребую у тебя.

— Постой! Уж не потребуешь ли ты взамен мою душу? – Коннан понимал, что если его убьют, то быть беде. Понятное дело, что глашатай Тулса Дума может потребовать от него жизнь, тело или ещё что-нибудь, без чего юноша не обойдётся.

— Нет, твоя душа мне не нужна, я хочу большего. То, что никто уже много веков не может найти.

— Философский камень, который я держу в сундуке у Зены?

— Нет, дубина! Огненный клык.

— Я не дам тебе его.

— Дашь. А ну живо снимай его с шеи!

— Нет.

Коннан быстро побежал на скалу, нашёл там узенькую щель и пролез в неё. А под скалой глашатай Чёрного волшебника кричал ему с коня:

— Ты противное существо! Я покараю тебя! Отдай клык, а не то умрёшь от моей же руки.

Но Коннан не растерялся, он зарядил свой лук, выстрелил и ранил злодея сквозь швы лат, стрела пронзила всадника насквозь и вместе с ним его лошадь. Хорошо, что тот не успел увернуться, иначе Коннану пришлось бы плохо. А киммериец потихоньку спустился вниз; он решил, что без глашатая Чёрный волшебник уже не сможет найти его; а значит, ещё одна неприятность позади. Но пока ещё не все проблемы решены. Он был в тупике, не зная, что делать: бежать некуда – враги могут быть, где угодно; кричать тоже нельзя – враги услышат. Бедный парень остался в лесу, ожидая смерти; вскоре он не выдержал начал ругать себя за то, что послушался злого Цербера. Дома всегда хорошо, а в лесу кто о тебе позаботится? Кругом враги и прятаться они могут, где угодно. Коннан даже не замечал, что его слёзы давали жизнь другим созданиям – белым цветам, которые росли, как хотели и от чего хотели. Длинная дорожка из необычных цветов тянулась вдаль. Эта дорожка убегала из леса куда-то вдаль, за лес, в поле. Это и стало для юноши спасением. Он сел на коня и поехал вдоль цветочной дорожки. Лес начинал постепенно редеть.

— Я спасён! Наконец-то я выберусь из леса. – Коннан не сворачивал с дороги.

А когда дорожка оборвалась, он увидел странное серое поле, где паслись козы и черепахи. Они щипали жёлтую траву, и пили из ручейков холодную воду. С ними и остался наш Коннан. Опасности он не чувствовал. Это ведь были не хищники, да и что они могут ему сделать? «Отдохну после битв в лесу и пойду искать подземный ход, – решил Коннан, – буду осторожен, ведь даже там могут быть враги».

 

Глава 8

óПУТЬ ЧЕРЕЗ КАТАКОМБЫó

Долгую нить, в руку возьми —

В темноте долго нам идти

Не торопись, не оступись

Сделав шаг, первый, трудный шаг.

(HI-FI «Нить»)

От Зены Коннан слышал, что в катакомбы к Ратамону можно пройти даже, не заходя к нему во дворец. Но как это можно сделать? Одного только не сказала Зена, где находится этот потайной ход. Обойдя всё поле, Коннан увидел перед собой маленький домик, и, войдя в него, вдруг почувствовал под ногами лестницу. Куда она ведёт, он не знал, пришлось спуститься и посмотреть. Несколько раз юноша спотыкался и падал, туннель-то был тёмным,  а лестница старой. Да и светящийся лев не помог ему пройти сквозь мрак. Тьма была настолько густой, что светящиеся вещицы не помогали. Мрак сгущался всё больше и больше, парню не было ничего видно, темнота окутывала его. Пройдя ещё сорок пролётов, Коннан вошёл в катакомбы и решил:

— Мои предки строили эти залы. А сейчас фундамент ушёл в землю, и путь стал небезопасным. Думаю только через этот туннель я смогу пройти к бассейну незамеченным. Путь хоть и опасный, но идти надо. Хоть бы Ратамон ни о чём не догадался.

Факелы, вделанные в стены, тускло освещали помещение. Балки очень поржавели, а под самым потолком разрослись поганки. Со стен свешивалась мокрая гнилая штукатурка. Под ногами юноши всё хлюпало и чмокало, по стенам текла вода. Сначала ему  казалось, что он сумеет пройти незамеченным, но он ошибался. Вокруг слышались жуткие звуки. Из нор вылезали вечно голодные подземные монстры. Оставалось только бежать; и тут Коннан понял, что его огненный клык привлёк их. Бежать, закрыв этот «амулет» ладонью неудобно. Если бы не светящийся лев, то Коннан умер бы прямо под землёй. Слепые монстры могли чувствовать владельца клыка не хуже зрячих. Надо заметить, что все эти уродцы были направлены против Коннана, и их задачей было найти его и убить. К счастью, они не видели, даже на слух не могли определить местонахождения Коннана  – это и помогало ему сразиться с ними. Подземные животные – мутанты боялись не только варварского меча, но и света, который надолго лишал их возможности двигаться. Светобоязнь монстров тоже спасла Коннана от мучительной смерти. Через  час юноша отправился дальше, вскоре он заметил, что дверь, ведущая в эти катакомбы, исчезла. «Интересно, как я попал сюда? – промелькнула в голове юноши мысль. – Помню, здесь был проход. Куда же он исчез?» На месте двери, словно по взмаху волшебной палочки сама собою образовалась тройная кирпичная стена. Коннан бежал без остановки. Дышать было тяжело. В катакомбах стоял вонючий воздух, дыхание приходилось задерживать. Остановившись всего на некоторое время, Коннан отдохнул и снова двинулся вперёд. Катакомбы походили на лабиринт Минотавра. Ржавые балки, поддерживающие потолок, проржавели насквозь, в некоторых из них даже были дыры. Вскоре Коннану захотелось есть; чтобы на некоторое время утолить голод, он поедал слизняков, водяных пауков  и мокриц. Но это было противно даже взять в рот, другой приличной пищи не было. Рядом, в подземном ручье, плескались рыбы, они тоже были слепыми. Коннан поймал одну рыбёшку и, разделав её, съел, а скелет выбросил. Это показалось ему странным – ведь он никогда не ел сырой рыбы. О жареной рыбе и речи на тот момент быть не могло. Найденная юношей еда хоть и не была вкусной, но помогла ему ненадолго побороть голод. Впереди показались кованные из железных прутьев ворота, они были отворены.

— Отлично! Похоже, я добрался, не считая двадцати шагов, которые осталось пройти. – Коннан был очень доволен. Он прошёл в ворота и увидел большой зал. Зал этот выглядел совсем не так, как у горгоны. В нём не было ни мебели, ни ковров, а только большущий бассейн. Но кто же в нём может жить? Плеска воды не было, так как  в этот бассейн никто никогда не наливал воду. В бассейне что-то шевелилось. На глазах Коннана из странного «водохранилища» вылезла обнажённая девушка с красными волосами и кожей; глаз у неё не было – только складки кожи как у крота (да и глазное яблоко у этого создания не было развито). Это была суккуб. Как известно, суккубы, живущие под землёй, могли чувствовать противника, даже не имея глаз. Таких созданий следовало бояться. Она никого не подпускала к бассейну; защитой её был светящийся шар, который она создавала, потирая ладони друг об друга, а затем бросала  в лицо противника, если тот пытался напасть на неё. Коннан сразу же заметил это и зарядил эльфийский лук. Когда стрела вонзилась в тело незрячей девушке, та не произнесла ни слова, она запищала – она не умела разговаривать, а только пищала. Победить это страшное создание удалось только после третьей стрелы. Суккуб упала замертво, а Коннан протёр со лба пот. Встреча с незрячей девушкой едва не стоила рыцарю жизни, победить её можно было только при помощи эльфийского лука, без которого ему пришлось бы плохо; от такого странного создания защититься было практически невозможно. Вдруг послышались чьи-то негромкие шаги, и юноша от страха прыгнул в бассейн. Летел он пять часов, пока не почувствовал под ногами твёрдую землю. Перед ним открылся лесной пейзаж во всей своей красе.

— Ну, вот я и удрал от тех уродов, которые чуть меня не прикончили. Посижу-ка я здесь, а потом и дальше пойду.  – Решил Коннан и уселся на камень. Вдруг откуда-то раздалось знакомое ржание, это был Гром, он подошёл к Коннану и тронул мордой его спину, прикрытую мантией из волчьих шкур, тот обернулся и увидел, что это его конь, который очень скучал без него. Рыцарь обрадовался при виде своего коня, начал с любовью гладить его по морде, трепать по крутой шее; а Гром стоял спокойно, когда его гладили по голове или чесали за ушами. Затем Коннан взял Грома за морду и поцеловал его в лоб; особенно понравилось коню, нашедшему своего хозяина, когда Коннан обнял его за шею, положив свою головушку ему на плечо. Коннан всегда знал, где искать Грома. Сложно было представить, как иногда может быть одиноко животному без своего хозяина. Бывали и такие случаи, когда Коннан горько плакал о тех, кого он всю жизнь любил и чтил; он сочувствовал всем, кто того заслуживал. Одного не знал на тот момент юноша, кого можно найти в этом зачарованном лесу, проход в который закрыл когда-то Ратамон. «Я здесь в лесу найду какую-нибудь несчастную зверушку, пожалею, и моя будет», – решил Коннан. На его душе стало легко, огонь любви очень жарко горел, обжигая всё тело изнутри. Коннан положил ладонь себе на грудь, и сквозь доспехи почувствовал боль – он обжёг руку об собственную грудь в области сердца. «Вот он, огонь любви», – промелькнуло  у него в голове; вскоре он решил, что раз Ратамон и Тулса Дум злые, то они не могут почувствовать того, что почувствовал он. От боли Коннан не вскрикнул, а наоборот, улыбнулся. Любить Коннан умел, что в нём замечали все.

 

Глава 9

óЗАМОК  ФАНДАГАРАó

Ох, Господи, не введи во грех!

Я ударюсь оземь

Да рассыплюсь в прах,

Но я знаю — тебе неведом страх.

(Мельница «Княже»)

Лесным союзником для юноши мог стать кто угодно; И он решил выбрать кого-нибудь небольшого и простого в уходе. Справиться Коннан решил в одиночку:

— Обойдусь-ка я без помощи, наверное, сумею всё сделать самостоятельно…

Отдышавшись ещё немного, Коннан упал на колени и, увидев на небе изображение человеческих глаз, начал от всего сердца молиться:

— О всемогущие боги! Не гневайтесь на меня за то, что я взял клык всевластия. Помилуйте меня, падшее ваше создание, ибо я несу его на уничтожение. Мы, люди – дикие варвары, согрешили перед вами и злых богов на свободу выпустили; а получилось всё из-за того, что родители мои и дальние мои предки, первые люди Руф и Руфина согрешили, не выслушав ваших приказов. О горе мне великогрешному! Варвар я! Да, я варвар, такая судьба моя нелёгкая. Не оставьте меня, проявите своё милосердие…

Вовремя молитвы Коннан проливал слёзы, губы его нервно дёргались, а голос дрожал. Вдруг он увидел на небе глаз змеи, и послышался чей-то непонятный голос:

— Коннан! Коннан! Иди ко мне!

Коннан не растерялся, он вскочил на ноги и в ужасе закричал:

— Не-е-ет!

Глаз змея смотрел сквозь облака и внимательно осматривал землю своим мертвящим взглядом. Деваться было некуда. Остановившись в безопасном месте, Коннан взял коня под уздцы и заглянул в дупло дерева, под которым стоял конь. В дупле сидела сова, она вылетела и села на голову коню.

— Ну, что же? – усмехнулся Коннан. – Ты, по всей видимости, мой первый лесной союзник. И я думаю, без имени ты у меня не останешься, я назову тебя Тайрой. Как здорово, сова Тайра.

Отправился тогда юноша дальше, вдруг услышал чьи-то душераздирающие крики. Пошёл он посмотреть и увидел, как свора бешеных собак напала на полосатую красивую кошку, кошка была вне себя от ужаса, её глаза округлялись. Собаки рычали, обнажая острые как ножи зубы, кошка в ужасе жмурилась и пыталась защититься, её шерсть встала дыбом. Собакам так и хотелось разорвать перепуганную кошку. Но тут подбежал Коннан и закричал:

— Вон! Пошли прочь! А ну вон отсюда! Дурачьё. Не смейте трогать её, я кому сказал?! Бедная кошка. Сами напросились!

Когда Коннан поднял меч, собаки разбежались врассыпную. Кошка подбежала к рыцарю и стала тереться об его ноги в мягких кожаных сапогах с заклёпками, какие иногда бывают у современных металлистов. Окраса эта кошка была довольно необычного: на серо-голубом фоне  чёрные полосочки как у тигра, глаза жёлтые. Коннан надел на кошку нагрудный поводок и повёл туда, где находились его конь и сова; кошка жалобно плакала.

— Я и тебе дам имя. Тебя будут звать Чазеттой. Вот я и нашёл двух лесных союзников – кошку и сову. – Сказал себе Коннан.

Вдруг на горизонте появилась чья-то фигура; видно было, что мужчина. Он подошёл к Коннану и тот разглядел его. Это был парень – лучник в простой воинской одежде, глаза чёрные, густые чёрные волосы до подбородка, брови срастались вместе, телосложение худощавое, на голове лиловый тюрбан с яркими перьями. Этот парень, по мнению Коннана, был не злой. Он поклонился:

— Приветствую тебя, о Коннан, красивейший из воинов.

Коннан удивился, откуда этот лучник знал его имя. Он спросил:

— А как тебя зовут?

— Фандагар Аран. Я живу в замке королевы Цецилии, её род давно прекратился, а сам замок остался. Я теперь его хозяин. Пришёл сказать тебе кое-что… погоди, сейчас вспомню…А, вспомнил, страшная беда надвинулась на мой замок – огромные полчища гремлинов атаковали мой замок. Ы-хы-хы хы-хыыы! Бедная моя жена Эйлиан! бедные мои воины… Кто их спасёт?

— Не время унывать и рыдать. Я, я их спасу.

И они пошли к замку вместе. По дороге Коннан спросил:

— Как, ты говорил, тебя зовут?

Лучник отвечал уже спокойным голосом:

— Фандагар Аран. Но можешь называть меня просто Фандагар. Но это всё равно. Не мог бы ты спасти мой замок?

— Мог бы. Если бы знал, чего боятся гремлины. Бороться с ними врукопашную очень долго. Скажи, а волшебные книги у вас там есть?

— Да. Там есть заклинания от всего. Ты можешь справиться с ними даже, если ты не маг. Я хоть и не маг, но могу применить любое из них. Постой, а что это?

— Где?

— Да на шее у тебя.

— Как что? обычный клык. – Отвечал Коннан, ему не хотелось говорить правду, так как он боялся, что Фандагар вдруг заберёт этот клык и быть беде.

— Нет, он не обычный. Это клык всевластия. Его надо уничтожить. Ты знаешь об этом?

— Конечно же, знаю. Я просто боялся искусить тебя.

— Не волнуйся, я не заберу этот клык, он мне ни к чему… Я попросил тебя только помочь мне. Я не краду чужие вещи.

В замке было очень темно, горели свечи и чаши с огнём. Стёкла в окнах были разбиты, из половиц торчали кривые гвозди, из горшков в виде львиных голов спускались цветки маргариток, на стены, обитые свиной кожей, были нанесены изображения золотых сердечек. Кирпичи некрасиво выступали из стен, на стенах красовались портреты женщин с павлинами и фазанами, в углу лежала отставшая штукатурка, а с карниза свисала огромная паутина. По углам было полно всякого зверья: белки, летучие мыши, неясыти, вóроны, гепарды, лисицы, гиены и слон. Эйлиан и другие воины сидели на лавках, при виде Коннана, они поклонились ему. А потом начали разглядывать юношу с ног до головы; наряд его выглядел очень живописно. Эйлиан подошла к Коннану и спросила:

— Как тебя зовут?

— Коннан.

— Я про тебя слышала. Ты скоро спасёшь Грецию, а с нею и целый мир.

— Это, конечно же, так, но я ищу волшебную книгу.

Вечером Коннан получив огромную книгу, сел в своей комнате на диван и сдул с неё пыль. Под пылью были скрыты буквы её названия. При свете толстой парафиновой свечи парень едва различил буквы фразы: «В… ЛШЕБ… Я К… ГА». Он понял, что было написано. Вдруг замочек переплёта сам разомкнулся, и книга раскрылась на оглавлении. Коннан начал вслух читать:

— Десять тысяч советов и поучений на все случаи жизни, а также краткое изложение по сходству обеих магий и начертанию магических фигур. Оглавление: как победить дракона; как превращаться в животных, предметы и растения; как познать истину… так, это неинтересно… Под какой звездой надо родиться, чтобы покорить весь мир… чепуха… как солить грибы… это нам ни к чему… как избавиться от крыс и мышей… не то… как сохранить супружескую верность… опять не то… как избавиться от домовых гремлинов… понятно, страница сто сорок вторая…

Книга вдруг сама собой открылась на нужной страничке. Коннан начал водить пальцем по ней, наткнулся на нужный пункт: «Чтобы раз и навсегда избавиться от домовых гремлинов, надо использовать волшебный жезл…»; в это время в дверь кто-то начал скрестись. Кто это был? Мышь? Нет, мыши не могут скрестись так громко. Открыв дверь, Коннан увидел своих кошку и сову, у них был при себе волшебный жезл, о котором говорилось в книге. Коннан спросил у кошки:

— Чазетта, Чезя, где вы с Тайрой достали волшебный жезл?

Кошка отвечала:

— Мурр-мяв-мурр-мяв-мимяю-мимяу-мур-мур-мур. (Во дворце Тулса Дума, это его жезл.)

— Тулса Дума? А он ничего не видел?

— Ммяу. (Нет.)

А в это время вожак гремлинов, собрав своё войско под стенами дворца, поднялся на холмик и закричал:

— Мы уродливые воины. Я привёл вас сюда, в этот большой замок! Мы оккупировали подвал этого замка, который уже стал нашим! Мы завладели едой, которой нам может хватить на всю жизнь. Мы захватим остаток замка и растерзаем всех его обитателей, разорвём того противного юнца, который носит на шее огненный клык. У этого воина более чем достаточно наглости, чтобы победить всё колдовское братство! За Тулса Дума!

Но тут из-за угла показался Коннан с кошкой и совой, в его руках был волшебный жезл. Юноша решил действовать осторожно, он подумал: « Та-ак, всё спокойно. Подстерегу-ка я этих гремлинов, а потом застану врасплох…»  А гремлины тем временем отправились искать его, обошли вокруг замка, увидели парня с волшебным жезлом в руке и закричали:

— Вот он! Негодяй! отнимем у него жезл.

Но отнять жезла они так и не смогли – из него, а точнее, из драгоценного камня, который был в него вставлен, пролился волшебный свет; гремлины хотели бежать, но не успели – сгорели все до одного. К рассвету ветер разнёс пепел, что остался от этих паршивых мелких уродцев. Коннан взглянул на волшебный жезл и выбросил в воду. Больше не нужен, это, во-первых, во вторых, без него Тулса Дум не сможет делать злые дела. В награду Коннан получил от Фандагара и Эйлиан волшебный рубин. Эйлиан сказала:

— Мы дарим тебе это, Коннан сын Ясона, он будет светить тебе во мраке, когда весь прочий свет угаснет. За твой подвиг ты станешь, знаешь, кем?

— Нет.

— Повелителем воинов. А пока мы прощаемся с тобой, спасибо тебе за всё.

На обратном пути Коннан заехал к Зене, что он собирался сделать после победы над гремлинами. Он надеялся, что волшебный жезл никто не найдёт, а Дум не заметит пропажу. А Зене будет интересно послушать про подвиг с гремлинами, да о новом союзнике Коннана, арабском лучнике Фандагаре. Прошедший день стал для Коннана первой частью его рискованного подвига, он решил, что Фандагар со своей армией перейдёт на его сторону. Тогда-то победить Тулса Дума станет гораздо проще.

 

Глава 10

ó       ПОВЕЛИТЕЛЬ ВОИНОВó

Мне не спится, сердце давит грудь,

Подстрекая душу напролом.

Слезы уголками глаз.

Ночь да Яблоневый Спас

Потихоньку вводят осень в дом.

(Алиса «На пороге неба»)

Я думаю, следует рассказать вам родословную Коннана:

Кулл родил Аглая, Аглай родил Серапиона, Серапион родил Ираклия, Ираклий родил Ариса и его сестёр, Арис родил Тантала, Тантал родил Эврисхила, Эврисхил родил Ясона, а Ясон родил Коннана – того, кто уничтожит огненный клык.

Пока Коннан ехал к Зене, на небе уже появились тучи, но до дождя он успел. Тучи сгущались и отбрасывали чёткие тени на уставшую землю. Ветер гулял, где хотел и раздувал мелкие песчинки, потом отправлялся в горы и прятался в пещерах. Зелёные листья на деревьях качались и ждали, пока на них упадут свежие капельки дождя. Букашки и пауки прятались в щелях древесной коры, мелкие звери, вроде мышей или крыс, уходили в свои норы, прячась от дождя и хищников. Лягушки прыгали в воду, кроты зарывались в свои кротовины, муравьи спешили каждый в свой муравейник, а птицы летели в дупла деревьев.

У Зены тем временем всё было спокойно: она плела из бисера, а её отец, Тулса Дум сидел за столом, барабаня по нему пальцами. Затем он подошёл к дочери и дёрнул её за волосы со словами:

— Зена. Зена, послушай, солнышко! Сейчас ко мне придёт очень знаменитый итальянский маг Гордий, мы с ним поговорим об одном серьёзном деле. А ты в это время будешь заниматься своим делом. Но, попробуй только нагруби ему! (На этом месте Дум рассвирепел, и его лицо побагровело.)

— Хорошо, папа, я буду сидеть тихо как мышка. – Отвечала Зена и снова села за работу.

Тут вдруг незаметно для Дума во дворец зашёл Коннан. Он подошёл к Зене и сел около неё. При виде Коннана Зена спросила:

— Коннан, где ты был?

— В замке королевы Цецилии.

— Не у Фандагара ли Арана?

— У него. Я победил войско гремлинов. Они тоже покушались на мой клык. А ты знаешь что-нибудь про Фандагара?

— Знаю. Он хранит все книги тайн, которые написаны за последние столетия.

Вдруг дверь открылась, и вошёл Гордий. Выражением лица он напоминал саблезубого тигра. Гордий вёл на цепи барса; зашёл – и сразу кДуму в объятия. Зена прошептала:

— Тебе следует выйти отсюда – тебя могут найти.

Коннан вышел в коридор, и спрятался в другой комнате. А Гордий сел за стол около Тулса Дума и стал говорить с ним о колдовстве:

— Дум, как ты думаешь, кто сильнее, колдуны или добрые волшебники?

— Я не знаю. Вот, если бы я знал, то сказал бы. Уже на протяжении семи тысяч лет я побеждал в грандиознейших турнирах, завоёвывал сердца миллионов. Мне не хотелось казаться слабаком. А почему это вдруг так тебя заинтересовало? Хочешь такой же славы, как и я?

— Нет, время злых магов и магичек постепенно проходит, а я ещё не все битвы выиграл. Мне, между прочим, предсказали, что всё колдовское братство может пасть от чьей-то руки… Но это тоже следует обсудить…

— Я тебя понял. И слышал о том, кто меня погубит. Есть у меня огромный огненный дракон Каритас. Он-то наше спасение. Эй! Козлоногий! – крикнул Дум через полкомнаты, — принеси-ка нам вина и чего-нибудь пожевать.

Из-за угла показалось странное существо. Нет, это был вовсе не сатир. У этого уродца были козлиные ноги, хвост, рога и борода, а всё остальное человеческое. Козлоногий принёс на подносе два большущих бокала вина, до отказа наполненную солонку, шашлыки и печёную картошку. Колдуны принялись за трапезу, стараясь взять себе  побольше. Наконец Гордий протянул тарелку своему барсу:

— На, доешь за папочкой. Я тебе и винца дам…

Когда Дум обернулся к нему, тот сказал:

— Здесь нечему удивляться, Дум. Я не готовлю сам – у меня этих барсов штук десять.

Закончив свою работу, Зена отложила её в сторону.

— Ты ещё здесь? – Удивился Гордий, — скажи спасибо своему папе, что он хорошо тебя содержит. А где твоя ящерка обучалась военному делу?

— Каритас?

— Нет, не Каритас, а Зена.

— В самой лучшей казарме Греции.

— А там их дубасили?

В разговор встряла Зена:

— Конечно, нас дубасили. Бывало, что и по четыре раза в день. Да и дисциплина была очень строгой.

Гордий не сдержался и сказал прямо в лицо Зене:

— Хорошо, что там всё было как в армии и никаких вольностей.

— Мне хотелось, чтобы она была злой, как я сам, но она выбрала путь добра. Мне всё время казалось, что она выйдет замуж за Ратамона и будет помогать мне в битве. Хотя, я могу справиться и без неё. Одним пальцем смогу, наверное, разбить Киммерию. Меня за мою силу называли по-разному: Бич Киммерии и мира, Сокрушитель, Мастер меча, Мастер сражений, Повелитель воинов… Ну а дальше не помню, хотя это не так уж и важно.

— Я горжусь тобой, Дум. Ты докажешь всем всегда, что тебя можно назвать хорошим колдуном. Например, в…

— Передвижении предметов глазами?

— Ну, давай.

Тулса Дум сконцентрировал своё внимание на кружке, и она вдруг поползла по столу как живая; затем колдун указал на стоящее в углу чучело кабана, оно ожило и со злобным хрюканьем выбежало вон из дворца.

— Всё это, конечно же, хорошо! – обрадовался Гордий, доедая кусок мясного пирога и принимаясь за свиное сало. – Но хватит ли у тебя силы победить в битве за Киммерию?

— Силы? Должно хватить. Ратамон говорил, что к башне Сета, змея – волшебника, придёт парень по имени Коннан и уничтожит огненный клык всевластия. Так вот, мы с Ратамоном  должны быть там раньше него. Тем более, если умрёт Сет, то и я тоже умру, у нас ведь одна душа на двоих. В клыке всевластия наша с Сетом смерть, мы умрём, если этот клык разбить каменным кинжалом. Коннан варвар отважился уничтожить мой клык. Но ему это не удастся.

— Коннан? красивое имя. Я много слышал об этом парне, он победит нас.

— Нет! – Тулса Дум топнул ногой. – Не бывать этому; клык особенный, этот дурак даже не знает, как его уничтожить. Во рту горгоны он был единственным уязвимым клыком, даже горгона не сразу об этом узнала; ей растолковал Ратамон.

— Кто сделал этот клык таким необычным?

— Я сделал этот клык.

Коннан в это время сидел в соседней комнате. Он подслушал разговор двух злых магов. «Нет, Дум, ты больше не повелитель воинов», — подумал юноша. Повелителем воинов, по словам Геракла, мог стать только тот, кто не делает никому зла. Мысль эта долго не покидала Коннана. Он подошёл к настенному рельефном изображению цветка, тронул его, вдруг нажался какой-то рычажок, и наш Коннан очутился в странном месте.В комнате, куда попал юноша, стояло множество клеток с разными монстрами. На стене висели «инструменты пыток», очевидно, предназначенные для проведения опытов над несчастными зверями и людьми. Пройдя немного дальше, Коннан наткнулся на огромную клетку с жутким драконом, на ней висела пришпиленная к дощечке ржавыми гвоздями табличка «КАРИТАС».

— Так вот оно что!  — схватился за голову Коннан, – значит у Дума здесь секретная лаборатория. Надо сваливать отсюда, и чем скорее, тем лучше.

Парень пробежался по зверинцу и вышел к дубовой тяжёлой двери. К счастью дверь была открыта; вдруг Коннан заметил, что пол под ногами какой-то неровный и бугристый. Что бы это могло быть? Как только рыцарь подбежал к двери, как под его ногами начали нажиматься кнопки, и дверь со скрипом захлопнулась. На шум сбежались люди в железных масках:

— Он здесь! Убейте его! Достать оружие! Шевелитесь, ленивые ублюдки!

Подбежало их человек восемь и все с факелами. Коннан принял воинственную позу: расставил ноги на ширине плеч, меч зажал двумя руками, голову поднял немного вверх; затем пустил в ход свой меч. Но слуги Дума не обращали на это никакого внимания, а всё настырно лезли вперёд, как же им хотелось забить несчастного юношу насмерть. Но тот не сдавался – он легко держался на своих крепких ногах и без труда давал отпор, не позволяя при этом вражескому оружию поранить себе шею или висок.

— Хочешь смерти? ты её получишь! – бранились злодеи.

Но Коннан, конечно, не слушал их. К юноше то и дело сбегались со всех концов зала колдуны красные от гнева. Коннану приходилось очень трудно; пока он добивал одного врага, на него нападало несколько новых. Сердце юноши сжималось, смерть настигала его и хватала за плечи. Наконец, зарубив всех колдовских слуг, он почувствовал, что что-то со звоном упало на его кожаный сапог; когда Коннан посмотрел, то увидел, что это были ключи. Юноша тогда поднял их:

— Всё понятно. Первый слуга Тулса Дума, заметивший меня, был ключником. Но какой же, спрашивается, из этих ключей подойдёт, чтобы открыть дубовую дверь?

Коннан стремглав кинулся к двери и при свете факела отыскал в связке ключей нужный. Отперев дверной замок, рыцарь вырвался на свободу. Он спасён! Коннан сел на своего Грома, пасшегося неподалёку, и ускакал. Ехал он без всяких приключений; да и у Мохомби, к которому он заехал мимоходом, тоже ничего особенного не произошло. Дома Коннана дожидались его кошка и сова. Зена сидела во дворе на скамеечке. От усталости юноша упал на сено, не чуя под собой ног:

— Как же долго и много я сражался.

Ему хотелось перевернуться на другой бок, но раны на его теле словно напомнили о себе чаще, чем хотелось бы. Зена, видя страдания Коннана, подошла к нему, раздела и помазала его раны целебным маслом. При помощи волшебной палочки она починила ему воинскую одежду – стоило только дотронуться до неё один раз и, казалось, что с иголочки. Раны Коннана долго не заживали; Зена каждый день заботилась о нём как няня: кормила его, купала, так как он почти не мог двигаться – он только лежал или просто сидел, но сидел недолго. Вскоре юноша почувствовал себя немного лучше и смог перевернуться на другой бок, потом попросил:

— А нельзя ли смазывать меня почаще?

— Ну, я и так очень часто тебя смазываю. – Отвечала ему Зена.

Прошло ещё полдня, Коннан, потерев свой заживший бок, вздохнул:

— Зена, я здоров или мне кажется?

Зена строго посмотрела на его раны:

— Какое здоров? Раны ещё не успели затянуться.

Наступила ночь, когда рыцарь уснул, принцесса накрыла его до груди одеялом, положила руку ему на голову и, поправляя его волосы, начала читать заговор:

                Заря – заряница,

               Красная девица!

               Всему миру мать и царица!

              Разожги огонь в лесу,

              Разбросай в траве росу,        

              Двери радости открой,

       Раны Коннану омой.

       Напои его вином,

      Силы в битве дай потом.

      Не оставь его в беде,

      Не бросай его нигде!

     Боль, смерть, отступите,

    В огне все сгорите.

    Мой Коннан спасён,

   А враг побеждён;

   Огонь догорает,

  А боль отступает.

   Трубы трубят,

  Нет ходу назад!

  Аминь! Аминь!

  Злоба, сгинь!

На другой день Коннан смог встать, но сражаться пока не мог. Он посмотрел на себя в начищенный таз, и заметил, что раны ещё не прошли – от них остались только уродливые коричневые следы. Выйдя на улицу, юноша вдохнул полной грудью, подошёл к дереву и встал под ним. Солнце грело по-летнему, на деревьях пели канарейки, на небе ни облачка. Тут, откуда ни возьмись, Геракл:

— Здравствуй, Коннан!

— Здравствуй. Ты откуда идёшь?

— Не откуда, а куда. Я шёл к тебе. Зена мне вчера сказала, что ты много сражался и получил долго незаживающие раны. Но их можно исцелить.

— Как?

— Одну неделю ты должен побыть повелителем воинов.

— Что? опять сражаться?

— Нет, Коннан, сражаться ты не будешь.

— А что?

— Сейчас увидишь.

Геракл отвёл Коннана в рыцарский чертог, усадил на трон, украшенный шерлами[1] и красными ониксами и, сняв с рыцаря рогатый шлем, отложил его в сторону. А затем Геракл достал коробочку с чем-то красным и нарисовал Коннану на лбу солнце величиной с пятак.  Посмотрев на себя в волшебное зеркало, Коннан заметил у себя на лбу странное красное солнце и спросил:

— А это зачем?

— Таков символ повелителя воинов, он говорит, что Нараян, король богов и бог солнца, выбрал тебя. Сидя на престоле, ты в волшебном зеркале должен видеть все бои греческих рыцарей со злыми колдунами. Я назначил тебя повелителем воинов неспроста; Тулса Дум всегда говорил, что он повелитель воинов, но  он не знал, что это не так; ты должен вернуть врагу все раны, которые он тебе нанёс. Заодно докажешь Думу, что он недостоин того звания, которое он себе присудил.

Затем Геракл положил у ног Коннана огромную ветвь винограда, якобы ему в дар. Сова и кошка уселись около Коннана и начали играть. Сова летала над полом, а кошка догоняла её. Затем двери открылись и в зал вошли две одетые в костюмы из леопардовых шкур танцовщицы, которые вероятно обязаны были развлекать повелителя воинов. Волосы их были заплетены в косы и обёрнуты вокруг лбов и украшены множеством бусинок, косточек и других побрякушек, шеи были увешены ожерельями из драгоценных камней, в ушах висели серьги в форме черепов, а их длинные ногти были выкрашены в сиреневый цвет. Поглядев на их головы, полные бусинок, косточек, монет и других безделушек, Коннан удивился, как голова выдерживает такую тяжесть.  В зале вскоре заиграла музыка, погас свет, занавесились окна, зажглись напольные чаши с огнём, девушки принялись исполнять сложные жуткие танцы, которые никто другой не смог бы повторить. Коннану вначале интересно было смотреть на это ужасное зрелище, но ему не хотелось отрывать их от этого необычного зрелища. Юноша с удовольствием наблюдал своих танцующих рабынь, не пропуская ни одного движения. И вот, под стук барабана, начались коронные па, будоражащие душу: они взялись за висящие за их узенькими кожаными поясами кинжалы. Но что бы это могло означать? Пройдясь пальцами по отточенным клинкам, девушки напомнили, что эти клинки достаточно острые. А затем воткнули эти кинжалы друг дружке в сердце, после чего упали замертво. На глазах Коннана покойниц выволокли верёвками. Сердце юноши сжималось до боли, он дрожал и скреплял на груди руки в замок, словно хотел согреться. Сцена убийства снилась ему всю ночь, он не хотел, чтобы подобные ужасы показывали каждый день; а это был только первый день повелителя воинов. В течение долгого времени, ещё до Коннана, короли равнодушно относились к таким сценам, и иногда, когда эти зрелища подходили к концу, громко кричали и рукоплескали, некоторым даже делалось от этого очень смешно. Ночь после увиденного зверского кошмара, мучала душу юноши, он не хотел, чтобы ночь закончилась и наступил день – того гляди опять что-нибудь ужасное покажут. Коннану казалось, будто в темноте крысы грызут мебель, а в воздухе летают махонькие язычки пламени. Тут комната озарилась неземным светом, и юноша увидел старца в длинной тунике и ярком плаще, на глазах старца были слёзы. Старец повернулся к Коннану и сказал:

— Я тебя очень люблю, но то, что ты видел вчера, не понравилось мне. Если ты будешь разрешать своим подчинённым устраивать  подобное, то я жестоко накажу тебя: ты потеряешь всю свою силу, а твоя красавица Зена умрёт прямо у тебя на глазах…

С этими словами старец растворился в бестелесной дымке. Любой христианин сказал бы, что это был некий святой провидец; но то, что явился этот старец во сне к Коннану, показалось бы странным – юноша ведь не был христианином, хотя действия и происходили до Рождества Христова. Коннан поверил услышанным словам и решил сделать то, что ему сказал провидец. Втайне он решил, что это был сам король богов и что его следует послушаться.

На другой день перед сидящим на троне Коннаном поставили волшебное зеркало, в котором юноша увидел жестокий кровопролитный бой. Наконец, когда подошёл Геракл, Коннан потрогал ту часть лба, на которой было нарисовано солнце, и спросил:

— А оно потом исчезнет?

— Да, – сказал Геракл, – но только в последний день твоего правления, пока ещё рано. Повелителем воинов избрали именно, тебя, потому что так распорядилась Трайгльтан. Она может помочь тебе победить Дума.

Коннан очень удивился:

— А Трайгльтан – человек?

— Нет. Это волшебная белая тигрица. Когда ты был ещё совсем младенцем, её рычание разбудило тебя. Она назвала твоё имя. Об этом мне рассказали твои родные.

— А где она сейчас?

— В Междумирье, куда добраться очень нелегко. Трайгльтан сказала, что и ты должен отправиться туда, тебе предстоит долгий путь. Дороги в этот мир опасны и никем не охраняются, даже смельчаки боятся попасть в этот мир.

Когда Геракл ушёл, к Коннану вошли три отряда рыцарей с обнажёнными головами. Среди них Коннан определил победителей – у них на лбу появился такой же символ, как и у него. Прямо из рук своего повелителя воины приняли на головы золотые веночки. Клык на шее Коннана выглядел скорее, элегантно, чем страшно и при этом не искушал ни одного из воинов, он по праву принадлежал тому, кто носил его на шее. Коннан удивлялся, что к нему все относятся как к королю. Воины целовали ему ноги, славили подобно правителю. Пламенно любили его. Чтили, молились за него, чтобы его никто не убил. Коннану это всегда казалось странным. Как это варвар может быть повелителем воинов?

Прошло время, наступил последний день правления, все раны нашего Коннана зажили окончательно. Часть неприятностей была позади. Он вернулся к себе, а солнце, изображённое у него на лбу, исчезло само собой, словно его и не было.

 

Глава 11

ó      ВХОЖДЕНИЕ В ГВАЛУРó

Раз — и ты в белом платье

два — в моих объятьях

три — гори ночь до зари

На ресницах блёстки сна

и отголоски фраз

звучат, — Нас обручат!

(Авраам Руссо «Обручальная»)

Зена то и дело вспоминала злого Ратамона, за которого её хотели выдать замуж. Она подошла к Коннану и спросила, как её можно уберечь от этого. Коннан ответил:

— Через волшебный туннель можно быстро попасть к волшебному источнику Гвалуру, известному уже много лет. Это то самое место, где влюблённые люди целуются, а затем их души связываются навечно. Такое место как раз для нас двоих, мы войдём в него, вода смоет всё плохое и свяжет нас вместе. Таким образом, ты не сможешь выйти за Ратамона. Я знаю об этом источнике. Его назвали в честь бога согласия. Гвалур был старшим братом Арвена.  Арвен требовал равноправия с Гвалуром и потом убил его. Кровь убитого Гвалура превратилась в воду, потом стала рекой, а рядом образовался источник. Воды этого источника говорили одни и те же слова: «Это Арвен меня убил…». Когда Джанга, богиня воды, проходила мимо этого источника, ей встретился Арвен. Джанга понятия не имела, отчего вода в источнике говорила, она решила спросить Арвена, в чём там дело; и на вопрос её, кого он убил на этом месте, ответил, что Гвалура. С тех пор источник и носит своё название.

История об источнике со странным названием «Гвалур» очень обрадовала Зену, она не могла сдержать своей радости. Ей было так весело, что хотелось петь.

Гвалур очень древний источник, он чудом сохранился до наших дней. Исцеления в его водах проводятся и в наше время. Воды Гвалура обладают целительной силой, они имеют свойства исцелять даже животных. Также этот источник помогает успокоиться, отбросить дурные мысли, спастись от одиночества, обеспечить благополучные роды. В течение долгого времени этот источник был основной достопримечательностью леса, в котором он находился. Существовало поверье, что если полить водой, взятой из него, огород или сад, то они принесут большой урожай. Часто животные сходились на Гвалур, чтобы просто попить.

Но, вернёмся к нашим героям. Волшебный туннель имел свойство быстро перемещать прямо к Гвалуру. В этом туннеле пространство и время словно менялись местами. Зена и Коннан сели на своих коней, взяли кошку и сову, и отправились в путь. Туннель находился  где-то в двух километрах от сарая, где жил Коннан. Проходил этот туннель под землёй, и был куда безопаснее, чем катакомбы Ратамона. За один час наши герои добрались до странного места. Им казалось, что время идёт слишком быстро, хотя это было не так – туннель-то был волшебным. Выехав наружу, Коннан начал осматриваться по сторонам, это была не Греция. Кругом росли клёны, тополя, берёзы, тисы. Из животных можно было увидеть только белок, мышей, жаб, лягушек, ящериц, ворон, голубей, чаек, воробьёв и уток. Река, протекавшая неподалёку, шумела почти на всю округу; росшие на её берегу кусты черёмухи полоскали в ней свои ветви. Источник издалека выглядел всего лишь как водопад. Сова и кошка всё время присматривались к незнакомым местам. Кроны деревьев закрывали солнце, тянулись вверх.  Кругом бегали тараканы, важно разгуливали голуби, воробьи и трясогузки ловили мошек. Белки на деревьях сидели, распушив хвосты. Наконец перед нашими героями показалось какое-то здание с коваными воротами, за оградой стоял какой-то старец и рассыпал по земле крошки для птиц. Когда рыцарь и принцесса подъехали к воротам, старец открыл ворота и пропустил путников, а потом сказал:

— Здравствуйте. Меня зовут Эдгар. Я служу варварским богам и купаюсь в лучах их величия. Они все меня любят, знают, и снятся мне каждую ночь. Скажите, как вас зовут?

— Я Коннан, а это Зена. – Объяснил рыцарь.

— Так вы, значит, из Греции?

— Да. – Отвечала Зена.

Коннан вошёл в храм и купил благовоний, после чего с молитвой на устах воскурил их у статуй богов. А старец Эдгар, увидев коней, кошку и сову, спросил:

— Куда? животных я не пущу в обитель. Их надо привязать.

— Что? – удивилась Зена. – Неужели вы и коней у нас отберёте?

— Не волнуйтесь, я не заберу ваших зверей насовсем.

И Эдгар отправил животных в сарай. Тут из храма вышел Коннан, все его пальцы были измазаны воском. Зена спросила:

— Где ты был, что я тебя не видела?

— В храме, ставил свечи. У каждой статуи благовония воскурил, ни одну не пропустил,  чтобы другим богам не было обидно.

Старец отвёл рыцаря и принцессу в свою отдельную комнату и спросил:

— Как вы из Греции ко мне в Россию попали?

— Обыкновенно. Сквозь волшебный туннель. – Отвечал Коннан.

— Так, а вы, собственно говоря, кто? Брат и сестра?

— Нет. Жених и невеста. Зене моей грозит опасность – её отец, злой колдун, хочет насильно выдать её замуж за человекозмея Ратамона. Вы не могли бы спасти её? Тем более, что я её так люблю.

— Могу. Здесь есть источник спасения, Гвалур. Он свяжет ваши души, вы будете жить, не изменяя друг другу, а Ратамон не сможет жениться на Зене ни за что.

Здание храма окружал сад. А прилегающие постройки были намного меньше и проще – обычные мазанки с соломенными крышами. Сад орошался при помощи акведуков. На веранде Эдгар расставил маленькие сундучки с золотыми ручками. Вскоре пришли ещё четыре старца. Ростом они были не выше Коннана. Зена не знала, что будет дальше, она спокойно стояла и наблюдала за происходящим. Её сердце сжалось, как будто томилось перед каким-то предчувствием. А Коннан осматривал источник, и вдруг удивился – над источником раскинуло свои ветви толстое зелёное дерево с синими листьями и белыми цветами. Нет, это было не искусственное, а самое настоящее живое дерево. На его верхушке расположились серебряные звёздочки.

— А как этот источник действует? – спросил Коннан, – только ли влюблённым помогает?

— Нет. Он исцеляет от всего. Там могут исцеляться все люди и животные, независимо от пола и возраста. – Отвечал Эдгар.

— Что я должен сделать?

— Взять Зену за руку и окунуться вместе с ней сорок раз. Окунуться следует с головой. Но перед этим я должен прочесть заговор.

Старец снял с головы Коннана шлем и зачем-то полез в свою шкатулку. Когда Зена подошла к Коннану, Эдгар надел на их головы по широченному серебряному обручу с амазонитами, а потом начал читать:

                   Нараян, король богов!

                  Пришли к тебе твари земные,

                  Коннан и Зена им имена.

                  Скрепи их души на веки вечные,

                 Отгони от них нечистую силу,

                Запри двери к их душам,

               Скованным тяжёлыми цепями,

              Держи ключи от этих дверей

                 У себя под мантией,

               Не давай их никому:

              Ни обольстителю, ни демону,

              Ни колдуну, ни колдунице,

              Ни всякому дикому созданию.

             Введи детей твоих, Зену и Коннана,

            В дом свой на небе стоящий,

           Оградят их там Бэретор – сердце твоё,

           Тругг – исцеляющие руки твои,

          Торгал – твои всевидящие очи,

          Ангра – сладкозвучные твои уста.

          Вспомни, как на месте сего

         Источника ты Спенту полюбил,

         Своё сердце открыл ей…

        Как нельзя сосчитать на небе звёзд,

        Как нельзя запрячь месяца,

        Так нельзя и разорвать союз Зены с Коннаном.

        Источник убережёт их от всякого зла,

       От всех бед и напастей,

       От врага и неприятеля.

       Падут от очей твоих неверные[2]

       И желающие плохое творить,

       Не найдут к тебе дороги слуги вражьи.

      Пусть иней покроет цепи следов твоих,

     Чтобы демон найти их не смог.

      Имя твоё подо льдом прочтёт только чистый душою

И неповинный руками.

Не коснётся тела твоего клинок

 И стрела обойдёт плоть твою,

 Наступив на камень нечисти да разрушь тьму.

 Пропета Коннану с Зеной будет первая в их брачной жизни песнь,

Танец чистосердечного варвара разрешён будет

После боя вечного.

       После победы успешной.

      Тьма развеется,

      Солнце откроется!

       Откройте врата, воины ясноликие и войдёт ваш повелитель.

       Кто ваш повелитель, кто Зене клялся в любви?

       Коннан – вот ваш повелитель, он полюбил эту амазонку.

       Не отступят и любящие тебя

       И все целующие ноги твои.

       Нет дороги к сердцам брачующихся пред тобой.

      Омой Коннана и Зену водами Гвалура на всю оставшуюся жизнь.

      Да будет так.

Сняв с Коннана и Зены необычные головные украшения, старец показал им на воды источника:

— Теперь можно войти в него.

Коннан с Зеной вошли в источник в необычном виде – на них были надеты долгополые белоснежные рубашки с длинным рукавом, расшитые люрексом и матовыми цветными нитями. Окунаться с головой в холодную воду было сначала страшно, а потом ничего. Рыцарь и принцесса при этом крепко держали друг друга за руки. Сорок раз с головой – довольно тяжело. А если надо… Коннан всё время думал о том, как спасти свою возлюбленную, которая стала частью его жизни. После купания в источнике они подождали, пока придут в себя. Затем  Эдгар отвёл их к себе угощать чаем. Коннан сидел у окна и смотрел на одиноко стоящие пни, а потом заморгал в быстром темпе, словно перед его глазами было солнце. Волнистые волосы небрежно раскидались по его плечам, а обрамлённые чернявыми ресницами глаза начали вращаться сами собой. К окну подлетела птица малиновка и села около Коннана клевать крошки. Потом, когда под окно пришла большая красивая кошка, птичка улетела на крышу. За лесом слышались чьи-то голоса, на реке крякали утки, шумел камыш. За столом Коннан указал на свой «амулет», отчего Эдгар немного испугался:

— Какой кошмар.  Что у тебя на шее, это же клык всевластия. Ты знаешь, что ты в беде?

— Да. – Прошипел Коннан, он думал, что враг может быть и около источника.

— Это не просто клык. Это даже не игрушка. Из-за этого клыка ты в большой и серьёзной опасности.

— А почему этот клык становится огненным?

— Откуда я знаю? Я мало слышал о Греции. Ты живёшь там и тебе виднее. А всю жизнь провёл здесь, в России.

— А как мне пройти в Междумирье?

— Зачем?

— Я ищу мраморный кинжал. Только с помощью него можно уничтожить этот клык. Если отдать его змею Сету, то последствия будут ужасными.

— Только при помощи волшебства.

— А вы знаете что-нибудь об Арвене?

— Да, это бог войны. На этом самом месте, где мы с вами находимся, он убил своего брата Гвалура. Нужно было ему только равноправие со своим старшим братом. По писаниям, в день Страшного Суда, Арвена закуют в цепи и бросят в темницу, а Гвалур воскреснет. Закуют также Гангра, Страйтера, Ольмеру, Экстория и Сталкера. А все земные существа обретут покой в царстве Нараяна. Только боги знают, когда погубить зло.

Коннан всё говорил и говорил, а Зена думала. Она думала о Греции, что там творится, какую ещё пакость выдумал её отец – колдун, желая свести с Коннаном счёты.

Наконец, вернувшись в Грецию, Зена и Коннан умылись и легли спать.

 

Глава 12

ó           АД ЕСТЬ УЖАСó

В алтарях святыни плачут, и воин сходит в ад, сущий ад!

Но ни шагу назад, но ни шагу назад, нет!

(АРИЯ «Баллада о древнерусском воине»)

Ночью Коннану снился очень необычный и страшный сон, в котором человек, дошедший до края земли, смотрел, что делается за земными границами и небесным сводом. За небесным сводом Солнце обручалось с Луной, звёздочки сидели каждая на своей скамеечке. Солнце и Луна были почему-то в золотых венцах; на свадебном пиру они сидели, прильнув друг к другу. Потом звёзды скатывали с гор огненные колёса, водили хороводы. Свою первую брачную ночь Солнце и Луна провели на радуге. А где-то высоко на тёмно-синем небе, куда не залетают птицы, навстречу друг другу понеслись Лунный заяц и Солнечный ворон. По небесной глади как по воде плыла Небесная жаба, увидев её совсем близко, Лунный заяц и Солнечный ворон решили поиграть с ней в чехарду, но она не захотела играть с ними и нырнула в небо. Лунный заяц пересёк небо, Солнечный ворон взлетел далеко ввысь и почти совсем исчез. На небо из-за туч выплыл огненный шар, к нему подлетел дракон, а на земле захозяйничали бесы. Они ехали верхом на конях. С неба показались четыре коня: первый конь белый, его всадник держал в руках лук с острыми стрелами; второй конь рыжий, его всадник держал в руке меч; третий конь вороной, его всадник держал в руке весы; четвёртый конь бледный, его всадник держал в руке косу смерти. На землю пришла Смерть в виде скелета в чёрном балахоне и с острой окровавленной косой, на глазах Коннана она достала из кармана огненный клык. Рядом со Смертью Коннан увидел себя в слезах. Смерть схватила юношу и бросила в жерло вулкана.

Коннан летел вниз и перед его глазами открылся Ад.  Внешне Ад напоминал гигантскую воронку с множеством ярусов. В духовных рассказах Ад рисуется в виде огромной воронки, состоящей из шести ярусов и, чем глубже, тем страшнее. В первом ярусе мучились те, кто ничего не делал ни для Бога, ни для Сатаны, в ярусах пониже – более страшные грешники, а самое дно Ада – ледяное озеро. Во втором ярусе мучились клеветники; в третьем – распутники; в четвёртом – воры, убийцы, наркоманы и сквернословы; в пятом – чародеи и идолопоклонники, а в шестом – атеисты и еретики.  Но на самом деле этих ярусов значительно больше. Когда Коннан увидел весь Ад, то чуть не умер от страха. Сквернословы были подвешены за язык, женщины – детоубийцы кормили грудью жалящих змей; распятых на полу насильников за руки, ноги, голову и интимные части тела кусали вечно голодные псы; воров распиливали на части, черти вырывали мясо из тел людей железными крючьями; огонь горел, принимая при этом форму страшного монстра; на троне сидел Сатана и колол копьём всех, кто приближался к нему. Один из демонов схватил Коннана и, взвалив его себе на спину, начал парить над ледяным озером. Как же ему хотелось сбросить несчастного парня в воду, чтобы он замёрз, но Коннан так крепко уцепился за шею демона, что тот завизжал от боли, но не сбросил его. Из озера показался скелет, его глазницы горели красным светом, а руки извивались как волны. Юноша зажмурил глаза, чтобы не видеть этого жуткого создания и холодной воды, он не мог представить, как его сбросят вниз. Котлы с горячим кипятком нагревались добела. В каждом котле шумела кипящая лава, вокруг скверно пахло. Невозможно было глядеть на тех существ, которых будут варить в этих жутких котлах, или оказаться на их месте. Огню всё не было конца. Один из чертей надел на шею Коннана железный ошейник с тяжёлой цепью и поставил на каменное возвышение. Парень схватился за голову и увидел, как на него спускается режущий диск для разрезания мяса, а по бокам черти хотят проткнуть его копьями. Коннан с ужасом глядел на крутящийся режущий диск, который всё ниже и ниже опускается к нему. Режущий вращающийся диск издавал противный звук во время движения, звук этот был ничем иным, как голосом смерти. Такое приспособление могло разрезать Коннана за несколько секунд. Люди злились, скалили зубы и были готовы жрать друг друга. Они рвали друг другу кожу с мясом и бросались на Коннана, но он защищался при помощи меча. Погибших грешников съедал Сатана, а кости бросал в разные стороны. Люди кричали:

— Взять его!.. Он от нас не уйдёт… моё! моё!

Коннан отбежал в сторону и вдруг упал, рядом с ним лежала цепь, которая превратилась потом в змею. Змея бросилась на парня, тот ударил её три раза мечом по голове, она снова стала цепью. Железный ошейник сломался. Вдруг из толпы грешников показалась красивая черноволосая черноглазая девушка, она, как и Коннан была облачена в одежду из шкур. В ней Коннан узнал Зену, ту самую, которая хранила ему верность, мечтала сблизиться с ним. Её тело было обезображено рваными ранами, изо рта лилась кровь. Когда юноша приблизился к ней, их обоих схватили бесы и заковали в цепи. Коннан начал пытаться разорвать их, но не мог; тогда он поднял меч и испустил душераздирающий крик. Завидев в руках Коннана меч, одна ведьма осветила его волшебным светом, и меч превратился в огромную трубчатую кость. Цепи были до того крепкими, что Коннан не мог разорвать ни одного звена – он бился о цепи и на его смуглой коже оставались уродливые раны. Зена хваталась за руки Коннана и от страха бросалась ему на шею. Юноша еле проговорил дрожащим голосом:

— Боги, дайте… нам сил!

Огненное дыхание раздавалось за его мускулистой спиной. Огонь, изрыгаемый непонятным существом, коснулся несчастных юноши и девушки, их тела охватила невыносимая боль. Наконец, набравшись сил, Коннан разорвал цепи; а Зена при виде такой невероятной силы хотела уже целовать руки своему возлюбленному, но он с рассерженным лицом вскочил на ноги и помог ей встать. Выйдя вперёд, Коннан выронил кость из рук, она стукнулась об пол и превратилась в меч. Раненым юноше и девушке пришлось сражаться, несмотря на все свои раны. Но на сражение не хватило сил – чертей и ходячих скелетов не убить. Сверху начали падать тяжёлые камни, при виде которых у  Коннана начало перехватывать дыхание – Зена не могла идти, она сказала:

— Коннан, помоги мне.

— Что случилось? Бедненькая моя.

— Я угасаю. Мои силы покидают меня. Меня укусил оборотень…

— Дай помогу.

Подниматься было больно, Зена очень боялась шевельнуться. Заметив бессилие юноши и девушки, черти бросились к ним, тараща глаза и скаля зубы; их языки трепетали в предвкушении свежей человеческой плоти. Страшилища боялись, что добыча может ускользнуть, оставив их без еды. Сатана рычал как зверь и, раздвигая всех локтями, продвигался вперёд к добыче, как же ему хотелось наесться первым и усесться снова на своё место. Боясь, что жертва вот-вот ускользнёт, он шёл напролом, бросая на ступени острые камни, чтобы рыцарь и принцесса поранились и не смогли идти дальше. Камнепад долго не прекращался, камни падали то тут, то там, неужели наши герои умрут под этой лавиной? Коннан оттащил Зену в сторону, подальше от камнепада, и долго пытался остановить ей кровь ладонью. Некоторые кости на повреждённых местах их тел выглядывали наружу, а одежда из шкур заляпалась красной кровью. Вскоре перед  нашими героями открылась громадная винтовая лестница, ведущая куда-то вверх. Наверное, это и был путь к спасению. Коннан незамедлительно помчался к лестнице, а Зена схватилась за него, стараясь держать руки крепко замкнутыми. Из последних сил рыцарь и принцесса бежали по ступенькам, как можно скорее. Надо было торопиться, чтобы спастись. Самым страшным было то, что внизу находилось ледяное озеро; упасть в него, конечно же, опасно. Зена страшно испугалась, когда снизу неприятно повеяло холодом, ей хотелось поскорее подняться на земную поверхность, но до земли было очень далеко, а лестнице всё нет конца. Коннана вдруг схватила судорога, он нечаянно разжал руку, Зена упала на ступени и ударилась головой об острый угол. Её тело начало превращаться в жалкий кусок человечины, она еле дышала.

— Зена! нет! – испугался Коннан; его сердце начало колотиться, а глаза слезиться.

Дыхание девушки было таким частым, что её лёгкие практически не выдерживали. Ей захотелось подняться и встать, но она не смогла – она разодрала себе кожу на руках и ногах. Босиком ей было идти очень тяжело. Одна из змей, пока Коннан возился с несчастной Зеной, угрожающе зашипела и укусила ему плечо. Но Коннан отреагировал серьёзно – он схватил змею за шею и, покрутив её в воздухе, стукнул её носком своего сапога. Опасность подстерегала их на каждом шагу, надо было бежать прочь. И как можно скорее. Зена, держась за мощное плечо Коннана, бежала и плакала. Перил у лестницы не было, так что с неё было очень легко свалиться на дно Ада – ледяное озеро. Зена споткнулась и застонала от невыносимой боли. Коннан наклонился к ней:

— Что на этот раз случилось?

— Я, кажется, подвернула ногу.

— Дай, посмотрю… ну, да. Если её не вправить, ты не сможешь ходить.

— Помоги мне, Коннан, помоги, я не могу встать. Бедные мои ноженьки. Это я ушиблась о камень, торчащий из пола.

— Успокойся, я не брошу тебя.

Взвалив Зену на плечи, Коннан помчался по ступеням, но вдруг лестница обвалилась. Оба они, юноша и девушка, попали в лапы нечисти. Зена пыталась вырваться, а заодно и Коннана освободить, но ничего не получалось. Три оборотня набросились на них, оскалив зубы. Они угрожающе рычали, им хотелось съесть несчастных влюблённых, но Коннан грозил им своим мечом; вскоре расстояние между ними сократилось, Коннан рассердился на бешеных зверюг.

— А ну прочь! – кричал он, – пошли вон, обжоры! Я с вас шкуры спущу! Если подойдёте хотя бы на шаг, то мечом зарублю.

Никто из чертей и не желал слушать бедного юношу, они скрежетали когтями и клыками, но поймать его не могли. Ловкость пришлась ему кстати, некоторые ангелы тьмы были слишком неуклюжими для быстрого передвижения, а Коннану это очень нравилось. Измучавшись, он потёр лоб дрожащими окровавленными руками. Вскоре ему и Зене показалось, что опасность позади, но это только на время. Новые враги появлялись отовсюду. Из разных углов Ада выскакивали ходячие скелеты и живые мертвецы, они норовили разорвать влюблённых и съесть их. Но они не смогли этого сделать – Коннан побросал их в кипящее масло.Черти снова связали юношу и девушку и остригли их волосы, а затем начали смертельно пытать. Коннан и Зена плакали от ударов слоновьими жилами…  Чёрные волосы, а точнее то, что осталось от них торчало кровавыми прядками в разные стороны.

Коннан проснулся после тяжкого сновидения и решил, что следует рассказать свой сон Зене; когда Зена взглянула ему в глаза, то спросила:

— Что с тобой, мой возлюбленный?

— Тебе лучше об этом не знать.

— Я не буду на тебя сердиться, говори же, не бойся, Коннан.

— Мне приснился ужасный сон: Солнце вступает в брак с Луной, наступает мрак, приходит…  смерть. Потом нас пытают в Аду. Я видел бога Страйтера.

— Кого?

— Так зовут бога смерти.

— Не запомню я всех твоих богов. Такие имена необычные, надо про всех богов прочитать в книге. Постой-ка, так что же ты там мне про свой сон говорил?

— Ах, про сон. Ну, конечно же. Он предвещал Армагеддон, гибель всему миру.

— Гибель всему миру, говоришь? А знаешь ли ты, что если ты видишь во сне что-то ужасное, то наяву всё происходит абсолютно наоборот? То есть, Армагеддона не будет.

— Фу! мне показалось, что это правда. Я не думал об этом никогда, иногда получалось и такое, что один и тот же сон снился мне по три, а то и по четыре раза.

— Это интересно, то, что ты рассказал. Я читала пророчества, и там к счастью, нет увиденных тобою кошмаров.

— А почему колдуны ордена Дум хотят изменить пророчества?

— Они знают, что там описывается гибель колдовского братства, и им не хочется погибать. Они почитают Арвена, у папы даже статуя его есть. Каждый день ему молится. А Арвена ненавидят больше других богов. Война – самое страшное, что может быть в мире. Но говорят, Арвен будет когда-нибудь закован в цепи навсегда. А вот Гвалур воскреснет. Войны долго не прекращаются, почему Арвена и считают умирающим и воскресающим богом.

— Это кого, бога войны?

— Да.

— Он умирающий и воскресающий бог. Потому что войны не прекращаются. Люди не хотят жить в мире и согласии, они мечтают быть везде первыми…

К удивлению Зены над головой Коннана сверкнул венец из звёздного света и вскоре бесследно исчез. Она со страхом прижалась к могучей груди Коннана, и сквозь доспехи слышала, как бьётся его храброе сердце. Потом они вместе сели на скамеечку, и рыцарь печально взглянул на принцессу:

— Ой ты, горюшко моё! И почему твой папа такой злобный?

— Не знаю, Коннан, может его вынудили. Я и помочь себе ничем не могу. Во всём мире нет хуже его. Всё, что интересует его – это власть и больше ничего, он ещё и злостный каннибал. Неприятно осознавать, что твой папа злой колдун. Старик всё время делал мне плохо. То и дело я слышала от него пренеприятную фразу:  «Зена, мне очень нравится, когда тебе ты плохо себя чувствуешь; я люблю слушать твой плач…»

— Я сочувствую тебе, мне очень тебя жаль. Но ничего не поделаешь, такова жизнь. Интересно, а как твой папа и змей Сет могут иметь общую душу – одну душу на два туловища?

— Это очень трудно объяснить, известно только моему папе. Но я у него даже спрашивать об этом боюсь – он меня заругает, а то и вовсе, не приведите боги, прибьёт.

— Не бойся, со мной тебе нечего бояться. Где бы я ни был и кто бы я ни был, я живу в твоей душе. Всегда держи меня поближе к сердцу. Я защищу тебя, чтоб ты знала.

Слова Коннана звучали подозрительно мягко, можно было заслушаться. Они словно шли из самого его сердца. Странно было подумать, что сердце тоже живое существо, живущее внутри человека или животного. Коннан поверил, что у животных тоже есть душа. Сова и кошка тоже переживали за него.

 

Глава 13

ó         РЕШЕНИЕ ТУЛСА ДУМАó

Зло шагает по свету неразборчиво,

Стремится испортить то, что еще не испорчено.

Зло хочет сожрать все то, что еще не создано,

У зла своя правда.

Эта правда называется ложью.

(Дискотека Авария «Зло»)

А в это время Ратамон сидел  в своём тронном зале и рассматривал игральные карты, после чего упрятал их в футлярчик. Потом он позвал к себе воинов —  человекозмеев. Они быстро бросились к нему, и расселись на скамеечках. Ратамон прямо с трона стал кричать им:

— Так-так. Устроим-ка мы с вами совещание. Много лет я возглавлял змеиную армию Сета, всё было замечательно, если бы не какой-то тупой варвар. Другого такого же, как он нигде не найдёшь. Он украл Зену. А я так и не женился на ней. Если бы женился, то стало бы одной колдуньей больше. Пожила бы со мной – была бы мне удача.

— Какая? – спросил один из воинов.

— Стала бы злой, как и я, меньше было бы проблем.

— Но она не полюбит тебя, повелитель.

— Почему?

— Она влюбилась в красавца – Коннана.

— Это я и так знаю. Его надо убить.

— Кого? Кого убить?

— Коннана. У него на шее огненный клык. Если Коннан умрёт, то этот клык всевластия вернётся к Сету. Весь мир будет нашим! Как же давно я этого хотел!

Закончив говорить, Ратамон сел в колесницу, запряженную двумя драконами, и поехал к Тулса Думу. Огромные створы ворот распахнулись и Ратамон въехал. Вбежал он в тронный зал, разбрасывая всё на своём пути. Тулса Дум сидел на своём золочёном троне и обмахивался собственными никогда не стригшимися волосами. Вокруг него услужливо вились ведьмы и колдуны; неожиданное появление Ратамона заставило Дума встать. Увидев знакомого человекозмея, Тулса Дум обрадовался:

— Ратамон! Где же тебя носило?

— Я осмотрел всю Киммерию и знаю, где Зена.

— Ну и где же? – Дум снова сел на трон, обнимая одну магичку.

— Она сначала скрывалась на ферме у Мохомби, а теперь пошла к Коннану. Ей кажется, что он лучше, чем я.

— Что ты сказал? Да я терпеть не могу этого противного варвара, он хуже дохлой кошки! Сегодня же мы устроим ему развлечение, клык всевластия тогда-то и будет нашим. Это задание он точно не выполнит. Я всё предусмотрел.

— А я потом смогу забрать Зену?

— Да. За неё не стоит беспокоиться. Я отучу её делать добро.

Ратамон снова отправился к себе и уселся на диван. Он не любил Зену, его интересовала только магия. Растянувшись на диване, Ратамон жевал фрукты и смотрел в потолок. А потом дверь открылась, и кто-то вошёл, это было привидение. Описывалось оно как стройная женщина с рыжими волосами до пола и серыми глазами. На ней было надето бело платье, сшитое из муслина, белые сандалии, а её уши, шея и руки были украшены разными самоцветами, а на лбу – серебряная диадема. Самым удивительным было то, что из груди призрака торчал кинжал. Ратамон не заметив появления призрака, проворчал:

— Хорошо, что Эви нет в живых, а то бы всё пошло намного хуже.

Призрак глянул на человекозмея и строго сказал:

— А вот и есть. Я Эви.

— А что ты тут делаешь?

— Ничего, просто ты знаком с моим убийцей. Вот и всё тут. И скажи ему, чтоб оставил Коннана в покое раз и навсегда.

— Но мне всего-навсего нужен огненный клык.

— А мне кажется, что не только тебе. Ты разве не помнишь змея – колдуна?

— И что?

— А то, что мой муж и твой друг убил меня из-за него.

— Почему из-за него? Дум мне чего-то про сокровища говорил.

— А почему же он говорил про змея Сета?

— Не знаю. Я тогда с вами не был.

Эви парила над столом, причёсывая свои волосы, а Ратамон играл серебряным ожерельем. Человекозмей бросил в неё палку, но палка пролетела сквозь тело Эви, и та ничего не почувствовала. Её нельзя было ни ранить, ни вообще нанести ей какую бы то ни было рану или царапину – Эви ведь не была человеком. Когда призрак исчез, Ратамон проворчал:

— Как ты мне надоела. Терпеть не могу быть рядом с теми, кто идёт против меня. Как только Коннан уйдёт на битву, я расскажу о тебе твоему ещё живому мужу. Эви! мне всё равно, слышишь ты меня или нет, можешь ругать меня сколько угодно, но клык всевластия я отдам Сету и спрашивать тебя не буду!!!

Обычно Эви появлялась только ночью, но на этот раз она вышла из своего укрытия днём, чтобы напомнить Ратамону, на чьей он стороне. А пряталась она в заброшенном замке, о существовании которого помнил только Дум. Этот замок походил на сарай, дверей у него не было –  их ураган сорвал. Только совы каждую ночь пели там свои жуткие песни, а рядом кто-то посадил сад и огород, и за цветами и овощами некому было смотреть – они одичали и разрослись, как хотели. Целая занавеска из цветов висела на ветке дерева.

 

Глава 14

ó СХВАТКА С ЦИКЛОПОМó

Пусть крикнут чудовищу в пасть, ненасытному,

Мы силы добра! Мы еще не разбиты!

Мы еще поглядим, как зло от боли корчится,

От страха морщится,

В глазах ложь-притворщица.

Запомни внимательно — силы добра даны тебе

Чтобы прибить эту лживую гадину!

Силы нечисти да будут навеки прокляты,

С земли изогнаны,

В сердцах зачеркнуты!

(Дискотека Авария «Зло»)

А в это время Зена с Коннаном, оставшись наедине, говорили о другом. Предметом разговора был выбор новых союзников, будет ли это Фандагар Аран, или кто-то другой. Зена предложила Коннану собрать свою собственную армию из разных воинов, которых он встретит в соседней деревне, тот согласился. Но тут дверь открылась сама собой, и вошёл старый солдат – колдун. Он зло осмотрел сарайчик и спросил строгим голосом:

— Скажите, здесь ли живёт Коннан варвар?

У Коннана ёкнуло сердце, он набрался решительности и ответил:

— Здесь, а тебе-то что с того?

— Значит так. Собирайся, варвар, поедешь к Тулса Думу.

— А я не поеду, не хочу.

— Что ты сказал?

— То, что слышал.

— Да я… да я… Да я тебя силой возьму! А ну пошёл!

— Никто не смеет его тронуть, пока я жива. – Сообщила Зена.

И они вместе отправились к Тулса Думу.  В тронном зале Коннан увидал Тулса Дума, до чего же этот колдун был уродлив. Около него стояли маленькие чудовища, некогда созданные  им. Колдун повернул голову к Коннану и крикнул:

— В ноги, скотина!

Коннан огляделся по сторонам, но никакой скотины не увидел, он спросил:

— Где скотина?

— Ты скотина.

— Я не скотина.

— В ноги, говорю.

— В какие ещё ноги? что это значит?

— Дурак!

Коннану хотелось сказать что-то ещё, но вместо этого он начал хватать ртом воздух, трястись и корчиться – он не смел огрызнуться с Думом. Слуги Дума, глядя на юношу, удивлялись его словам и поступкам:

— Ох! и до чего же он смешной! А коли смешной, то в шуты его и всё тут.

Тулса Дум снова взглянул на Коннана и сказал:

— Рядом находится пещера, в ней живёт Циклоп. Убей его и принеси мне глаз.

— Чей глаз? свой?

— Нет, дурья твоя башка, глаз Циклопа.

Рыцарь, видя, какое страшное задание ему дали, молча пошёл. Одного не сказал Дум, что Циклоп служит ему и может съесть Коннана. А про себя подумал: « С этим жутким заданием ты точно не справишься, Циклоп убьёт тебя, а клык всевластия попадёт мне в руки. До чего же я умён…»  На лице колдуна появилась лживая улыбка, он представлял себе мёртвого Коннана и клык всевластия на своей шее. А тем временем к нему подошла Зена:

— Папа, не трогай его.

— Этого варвара? Да я убью его, а тебя отдам Ратамону.

— Коннан не будет убит.

— Как так?

— Это невозможно – Гвалур обручил нас. Коннан останется со мной, ибо он любит меня. Я не изменю ему ни за что.

— Кто тебя просил? Я думал, что ты выйдешь замуж за того, кого я для тебя нашёл. Гвалур? не может быть. Я засыплю этот источник и разрушу обитель, что стоит около него. И всех святителей по возможности казню. Главное, что убью твоего Коннана.

— Коннана? не трогай его!

Но тот не слушал её, и она отправилась к себе в комнату со слезами на глазах. Можете себе представить, как нашей Зене было жаль несчастного Коннана; ей хотелось найти его, погладить волосы на его голове и надеть на свои с ним руки оковы, чтобы не терять его.

А в это время на пути Коннана вдруг появился Флавиан, взглянув рыцарю в глаза, он спросил:

— Куда путь держишь?

— Ах, не говори, – отвечал Коннан несколько сдавленным голосом, – мне Тулса Дум приказал убить Циклопа и принести его глаз. За один день я обязан справиться с этим ужасным заданием. Циклоп такой сильный, что его  не убил ещё ни один рыцарь. А обо мне даже сказать нечего. Я никогда не сражался с подобными созданиями.

— А как же Ракирос? вспомни хотя бы его. Ты победил этого монстра сам. Циклопа нечего бояться, когда он спит. А если проснётся, то начинай его донимать какими-нибудь глупостями, он уснёт и его легче будет убить.

— Спасибо. – И Коннан отправился к пещере.

У входа в пещеру лежало огромное ужасное существо; у него посредине лица был большущий глаз, уши как у свиньи, на руках когти, на макушке кривой рог, а вместо ног задние козлиные лапы. Это и был Циклоп. Его внушительные размеры наводили страх всем, кто осмеливался подойти к нему близко. Но Коннан не испугался, он подкрался к чудовищу, и хотел было проткнуть его мечом, но Циклоп, заслышав рядом неприятеля, проснулся, вскочил на ноги и взревел:

— Вкусная добыча!

Стал он озираться по сторонам, ища Коннана, но тот был у него на ноге. Циклоп начал прыгать, думая, что скинет с ноги свою добычу, но не сбросил – Коннан ещё сильнее уцепился за лапу монстра и укусил его. Циклоп заорал от неистовой боли и свалился с ног на землю, прямо на спину, а рыцарь уже успел перебраться ему на брюхо. Монстр стал дрыгать ножищами и перекатываться через спину, а Коннан вцепился ему в кожу, Циклоп раздавил бы его. Но не раздавил, видно юноша боднул его рогами своего шлема. Монстр ужасающе взвыл от боли и сбросил рыцаря на землю.

— Как тебя зовут, козявка?

— Коннан.

— Что? Тебя зовут как? Конь?

— Я сказал Коннан.

И юноша снова прыгнул на Циклопа и пополз прямо по руке чудовища. Циклоп схватил рыцаря за ноги и взревел:

— Ну, держись, Коннан варвар! вот я возьму тебя и съем!

Коннан с трудом вырвался из лап Циклопа и стал бегать вокруг пещеры, а Циклоп помчался за ним. Он поднимал свои огромные лапы, чтобы раздавить юношу, но тот всё время ускользал. В голове его было лишь то, как победить такого исполина. Циклоп был настолько огромен, что жираф едва достал бы ему до колена. По сравнению с таким тяжеловесом Коннан выглядел довольно мелким.

— Ну, доберусь я до тебя, козявка, вот увидишь! – крикнул Коннану Циклоп.

— От козявки слышу! ты лилипут по сравнению со мной.

— Лилипут?

— Да, а я великан.

— Всё равно поймаю.

— Не так быстро, одноглазый.

Циклоп опять повернулся к Коннану и зарычал:

— Замолчать! Постой, а что это у тебя на шее?

— А, это? – отвечал Коннан. – А это львиный клык, и из-за него я получил прозвище Амра, что означает «лев».

— Не врать мне, козявка. Меня не обманешь. Врать ты не умеешь, это точно. Кто ты вообще такой будешь?

— То, что я варвар и зовут меня Коннаном, тебе известно.

И тогда Коннан пошёл на хитрость. Он стал рассказывать Циклопу историю:

— Как-то раз пошёл я в лес, встретил там… Кого же я встретил?.. Ну, короче, иду я по лесу, вижу, стоит на пеньке филин. Ну, я беру его на палку, несу домой. А дома погладил ему пёрышки и сказал: «Филя, Филя…». Он зло посмотрел на меня и говорит: «Филя, Филя…». А ночью, когда я уснул, подлетел он ко мне и клюнул. Я его веником, а он, наоборот, ко мне полетел. Смотрю, вдруг филин исчез, а на его месте стоит какая-то ведьма и смотрит на меня. Она заколдовала меня. И с того дня я помню не всё, а кое-что. Вот и про клык забыл, где я взял его.

— Хорошая история, после неё и поспать недурно. – Циклоп зевнул и захрапел. А  Коннан подбежал к нему, заколол и вырезал глаз. Ну, вот Циклопа и победили. Вырезанный глаз юноша спрятал в мешок.

А в это время Тулса Дум долго выглядывал в окно, ища глазами Коннана.

— Наверное, Циклоп уже давно съел его, а требуху оставил на десерт. До чего же тупы эти варвары. Но ничего, зато клык всевластия будет моим.

Вскоре на горизонте показалась маленькая фигурка Коннана. Он ехал на своём коне, неся за плечами мешок. Когда юноша подъехал к дворцу, Колдун приказал впустить его:

— Открыть ворота!!!

Коннан вошёл в тронный зал и осмотрел его. Напротив окна стоял стол, накрытый шкурой буйвола, на нём ничего кроме бумаги, пера и чернильницы не было. Бумаги были сложены высокой аккуратной стопкой. Края листков бумаги напоминали мочала, они были потрёпаны – бумага-то старая. Под столом стояли табуретки с витыми ножками. А колдун проворчал:

— Черепаха пришла бы быстрее, чем ты! И потом глаз Циклопа не удавалось достать ещё никому; да и ты, я думаю, ничего мне не принёс. Ты не герой, я за это тебя съем.

— Не злись, глаз Циклопа у меня.

Дум, глядя, как Коннан медленно опускает свою руку в мешок, рассмеялся:

— Ну, я же говорю тебе, что я прав. Там у тебя совсем не то, что я просил.

— А это что? Вот, Дум, любуйся. Это и есть глаз Циклопа.

Когда Коннан вынул из мешка большой глаз, колдун удивился:

— У-у-у! Ты победил этого одноглазого урода! Не видать мне, значит, клыка всевластия.

— А он тебе и не нужен!

Коннан выбежал вон. Он был доволен, что Дум и на этот раз остался ни с чем. Вдруг кто-то позвал его по имени. Юноша обернулся и увидел свою возлюбленную. Они смотрели друг на друга и радовались, радость не покидала их. Любовь, наверное, страшная сила, как считали многие, кому приходилось сталкиваться с этим чувством.

 

Глава 15

ó       СТРОИТЕЛЬСТВО ПРОЧНЕЙШИХ СТЕНó                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                         Древний храм на скале освещен луной,

Сотни лет он стоит, скован тишиной…

Там огонь священный жертву ждет!

Ветер бьет по лицу крыльями дождя,

Крик летит в пустоту, слышу эхо, эхо я…

Стиснув зубы, я иду вперед.

Вверх магнитом тянет

Жертвенное пламя

Храма…                                                                               (Кипелов «Castlevania»)

Присутствие Зены ненадолго придало Коннану радости. Он ещё долго не мог забыть колдовского гнева. Ещё бы, только она могла утешить его. Из-за своего клыка, о котором так долго распускались слухи, юноша стал чуть ли не главным человеком во всей Греции. Зена подошла уже совсем близко, она была не одна, с нею были кошка и сова. Увидев Коннана, Зена сказала ему:

— Нет сомнения, что ты очень храбрый. Я знала, что ты победишь, я верила в тебя.

— Сегодня твой папа приказал мне убить Циклопа и принести глаз этого монстра. И мне это удалось. Сначала было очень сложно – Циклоп меня чуть не слопал, я так испугался, думал, что меня съедят, а мой клык украдут. Но я победил Циклопа, не смотря ни на что.

— Поздравляю. Кого этот Циклоп только не губил. Многие воины пытались победить его. Этого одноглазого урода ловили и зимой, и весной, но никак не могли поймать. Он покалечил немало людей и животных. Как тебе удалось победить его?

— А я умею хитрить. Стал я рассказывать Циклопу всякую ерунду, ему вскоре надоело слушать, он и уснул. Я подошёл к нему спящему и убил.

— Но ты совсем не боялся?

— Как не боялся? Очень даже боялся. Мне было очень страшно, но только не за мою жизнь, я ведь не трус, я боялся за всю Киммерию и что когда Циклоп убьёт меня, то мой огненный клык попадёт в лапы врага. А знаешь, кому было страшно?

— Кажется, Циклопу.

— Наверное, это так. Никто из злодеев не может не бояться меня. Многих привлекал мой «амулет», таящий в себе очень страшный смысл. Помню, когда я шёл через катакомбы, на меня нападали подземные чудовища. Я вообще не понимаю, как клык всевластия может привлекать и слепых существ. У них ведь нет глаз.

Но Зена ничего не ответила. Она молча смотрела Коннану в его глубокие синие с чёрными прожилками глаза. Потом они вместе бродили по лесу. Деревья, стоящие вокруг, были так высоки, что казалось, будто они специально тянулись в небо, чтобы взлететь. На деревьях пели птицы, пахло лесной свежестью, под ногами копошились муравьиные львы, листва на деревьях словно хотела сказать: «У Коннана на шее огненный клык…» В траве кричали жабы и лягушки, в воде плескались утки.

— Ой! – испугалась Зена. – Мне этот лес кажется каким-то подозрительным. Будь осторожен, Коннан, а то тут разные уродцы шляются. А то ведь всякое бывает.

— Со мной ты в безопасности.

— Ну и что. А если тебя убьют, наша связь, которую установил Гвалур, оборвётся и Ратамон заберёт меня.

— Ничего мне эта сопля не сделает.

На опушке леса росли деревья, имевшие свойство светиться в темноте. Когда Коннан и Зена подошли поближе, деревья «погасли»; Оказалось, там были светлячки. Светлячки слетели с дерева и почему-то облепили всего Коннана с ног до головы, ему было смешно. А когда они заметили на нём огненный клык, то разлетелись в стороны; рыцарь и принцесса отправились дальше. Лес начал уже кончаться, а когда совсем уже закончился, то началось огромное каменное пространство; вдалеке стояла пребольшая статуя змея, вокруг которой бегали  человекозмеи. Рядом стоял гигантский дворец.

— Это же владения самого Ратамона, как же я сразу не догадался. – Прошептал Коннан.

— А что это они строят? – спросила Зена, прижимаясь к плечу Коннана.

— Должно быть, готовят Сета к власти. Вон – даже статую его поставили. Я не потерплю Повелителя клыков, тем более, если это удав – переросток. Видишь вон ту башню?

— Это его башня.

— Чья?

— Сета. Над ней парит крылатый глаз змеи. Вот он – третий глаз Сета. Благодаря ему змей видит весь мир, не выходя из башни, я хотел сказать, не выползая.

Человекозмеи везли клетки с людьми, гномами и эльфами, а потом делали из них рабов. Измученные голодом и жаждой рабы просто падали на землю, их волосы грязными прядями прилипали к плечам, из ран обильно текла кровь. Не обращая ни малейшего внимания на страдания несчастных созданий, Ратамон стучал хлыстом и орал:

— Пошевеливайтесь, время –  деньги, вас наняли не для развлечений. За работу живо!

Слуги Ратамона бросали в рабов камни и кричали:

— Не отрекайтесь от Ратамона! Он ваш повелитель.

Один из гномов, которого заперли за непослушание, сказал Ратамону:

— О великий Ратамон, я не могу больше здесь находиться.

— Почему? – рявкнул Ратамон.

— Клетка очень тесная и грязная и кормишь ты нас плохо.

Из последних сил два эльфа тащили гигантскую глыбу; Ратамон осмотрел её со всех сторон и сказал:

— Годится!

Людям, эльфам и гномам не хотелось работать на своего злого господина, они то и дело пробовали сбежать, но оковы страшно мешали им. Звон инструментов казался рабам очень противным, они надрывались от боли и щелчков кнута. Неповиновение Ратамону стоило всем чуть ли не жизни. Каменные блоки подавляли тела несчастных созданий, нести их было всё равно, что поднять на одной ладони целую гору, а ставить эти махины  друг на друга ещё сложнее. А Ратамону самое главное, не состояние рабов, а качество работы – чтобы комар носа не подточил, всё точно и верно. Старались несчастные рабы, видать, не только для него, но и для Дума с Сетом. Никого злые маги, козлы, не жалели, только о себе и беспокоились. Кормили отбросами и объедками, а самое лучшее себе сгребали и довольными спать ложились. Зло страшно мучало бедных рабов, и они то и дело ждали собственных смертей, которые никак не могли прийти. Только это могло избавить от мук кого угодно. Лучше быть мёртвым, чем измученным. Никто не мог смотреть на это зрелище спокойно. Представьте себе, как страшно было бы оказаться на месте этих рабов и работать весь день напролёт в любую погоду. Не обращая внимания на страдание рабов, Ратамон щёлкал хлыстом и кричал:

— За работу! Бестолочи!!! Я кому говорю?

Рабы с трудом ставили тяжеленные камни друг на друга, что страшно истязало их. Каждый камень для них был в полном смысле этого слова пыткой. Если один камень причинял им столько боли, то представьте себе, как дело обстояло бы с множеством таких глыб. Человекозмеи хлестали рабов огромными плетями; а когда подъехала клетка с новыми рабами, Ратамон воскликнул:

— А! Новые работнички! Так пусть идут работать.

Отворив клетку, слуги колдуна выпустили рабочих на улицу и раздали всем по топору. Гномы подошли к дереву, срубили его, распилили,  а потом по кусочкам понесли в котельную. Рабам-зэкам приходилось обносить забор колючей шипастой проволокой – так они огораживали территорию стройки от самих себя. Как же зэкам хотелось удрать от этого вредного деспота по имени Ратамон. Видя, как лесорубы что есть мочи размахивают топорами, Ратамон орал:

— Деревья крепкие! Рубите! Рубите!!!

Никому, конечно же, не хотелось оказаться в этом «аду» на месте несчастных изнурённых принудительным трудом эльфов, гномов и людей. Человекозмеи бичевали рабов с дикими неистовыми криками:

— Не отрекайтесь от Ратамона! Он ваш повелитель! За неповиновение – смерть!

Когда Ратамон уселся в кресло, один человекозмей встал перед ним с опахалом, а страдающие от боли рабы начали делать вид, что целуют его ноги в пыльных сапогах, а сами незаметно отплёвывались. Человекозмеи подносили своему повелителю щедрые дары и вкусные угощения, смазывали кожу его рук ароматическими смолами и пели ему «гимн», который никто из добрых существ ни за что бы ему не спел:

                     Он и мудр и силён,

                 Наш властитель Ратамон.

                   У ног его земля пылает

                  И власть в всём мире наступает.

                  Наш Ратамон вознёсся ввысь,

                 Никто не крикнул: «Берегись!»

Его нельзя сразить ничем,

                 И говорим мы это всем,

                Ух! Ратамон, так Ратамон!

               Какой же всемогущий он.

              Иди, ищи-ищи по свету,

             Нигде такого в мире нету.

            Один на свете Ратамон,

            И всем нам очень нужен он.

           Клык огненный ему найдите

          И прямо в замок принесите;

           Он клык тот Сету отнесёт,

         Сет в мире власть потом возьмёт.

        Весь мир в огне сгорит тогда

        И не спасётся никогда.

       Придёт тогда Армагеддон –

      Всё, как желает Ратамон.

      И Киммерию он погубит,

     Ведь он, конечно, это любит.

     Никто спастись не сможет. Нет.

    Наш Ратамон – источник бед,

   Что появились в наше время,

     Он злости всем подносит бремя.

Весь мир погибнет в грозной  тьме,

   Настанет хаос на земле.

  Где Коннан, что нам клык несёт?

  Он в цéпях и огне умрёт.

  Или пусть Сет его ужалит

  И варвара пускай не станет.

  Погубят раны тело юно

 И всем спастися будет трудно.

 Нет, Коннан мир наш не спасёт

Он только делает, что врёт.

Он слабый, точно воробей,

Коль можешь, то его убей.

  О славься, славься, Ратамон,

  Для власти в мире ты рождён.

  Трон поставлен для тебя

   Там, где есть земля твоя.

 

Жуткие слова «гимна» резали слух, Зена закрыла уши, ей было очень жаль своего возлюбленного. А Ратамон без умолку кричал на рабов и препротивно щёлкал хлыстом. Его громовой голос пугал всех, кто находился рядом. Среди этой живой каши то и дело слышались непристойные слова. Ратамон кричал, стараясь перекричать стоны рабов.Каждому из них хотелось удрать, но этого сделать было нельзя – забор плотный и высокий, а на нём ещё и колючая проволока. Наверное, рабы были обречены на верную гибель. Чистить гигантскую статую змея Сета было целым приключением – её высота превышала современную пятиэтажку. Без лестницы явно не обойтись. А ещё страшнее, что Ратамон хотел идеальной чистоты этой скульптуры, только увидит где хотя бы малейшее пятнышко –  сразу закатит истерику:

— Ах, вы засранцы, да я научу вас чистоте!!!

Наконец человекозмеи, слуги Ратамона припёрли кучу камней, которые по идее надо было обтесать до гладкости. Обтёсывать камни не любил никто – каменные опилки-то жутко колючие. В глаз попадут и всё! Каменотёсы для скорости работы забирали наждаки друг у друга и дрались за них. Работа сложная, а необтёсанным камням всё нет конца. Шестеро зэков уже упали замертво. Но Ратамона это нисколько не потревожило. В конце работы рабы уселись на сырой земле, чтобы отдышаться. Поглядев на их работу, Ратамон сказал:

— Красота. Ну, что же, хорошо поработали. А теперь марш в комнаты!!!

Как решил потом Коннан насчёт несчастных существ, Ратамон содержал их очень плохо. Спали зэки в грязных камерах, на нарах, кому, где нравится, мылись в стареньких бочках. В их камерах было до того тепло, что там даже в ветреную погоду можно было увидеть мух, за что зэков и прозвали мухами. Каждый божий день «мухи» рано вставали, умывались, купались и бежали работать на своего злого господина. Кормил их Ратамон объедками. Кормили рабов также, чем вздумается от жадности  – на завтрак давали переваренную в бульончике рыбку, от которой после варки на хрупком скелетике не оставалось ни малейшего кусочка рыбинки; на обед – крапиву в котелок рубили; на ужин – кусочки каши из отрубей в форме кирпича, не имела эта каша, будь она горячая или холодная, никакого вкуса. Никто бы и дня не протянул в таких тяжких условиях, а представьте себе, годами так жить.

Когда работа была окончена, рабов – заключённых отвели в замок и развели по камерам, и поставив им мытые параши. Пройдясь по коридору, Ратамон оглядел все стены, не упала ли какая картина, не забыл и про полки. Чувствуя приближение колдуна, зэки замерли в предвкушении чего-то неприятного. А затем пожилой художник отправился за краской и кисточкой подписывать номера с зэками. Помощник Ратамона на всякий случай проверил, нет ли у кого из зэков при себе оружия, проволочки, напильника, шифрованной надписи или вообще, пузырька с ядом. Осмотрев всех рабов, он повернулся к Ратамону:

— Ну, всё, осмотрел. Сейчас успокоятся и лягут баиньки. Осталось только взять того, кто будет караулить их всю ночь.

— Не надо искать, даже не думай. Их двери все заперты, да и за пределы замка они не убегут. Моя стража надёжна. – Ратамон с этими словами удалился к себе в спальню.

Коннану стало не по себе, он сел на землю и стал долго  думать, что делать со своим клыком: уничтожить, не уничтожить, отдать, не отдать. Если отдать, то весь мир погибнет. Рыцарь без коня шёл домой – для коня такой путь был бы трудным: кругом болота, высокая трава в четыре метра высотой, полно скорпионов и комаров (пропал бы конь, а у всадника не хватило бы, наверное, сил). Вскоре рыцарь дошёл до дома, а принцесса не скоро догнала его. Тот выделил ей отдельную постель как в тотраз.

— До чего же скатился этот  треклятый Ратамон. Слов нет. – Вздохнула Зена. – Если бы не ты, то я бы спряталась в каком-нибудь непонятном угле, то есть тьфу! Углу.

— Скажи спасибо, что я догадался сводить тебя на Гвалур. Наши души больше не разойдутся, пока мы живы. Счастье нам и горе тем, кого Ратамон взял в рабы. – Коннан ласково посмотрел ей в глаза. – Вот, Зена, живи у меня, у меня не страшно. Вон мой конь сам домой пришёл.

— Ты поселил меня у себя только ли из любви ко мне?

— Да. Мне жалко тебя. Во мне ты нашла надёжную защиту. Ратамон думает, что его стены самые прочные в мире. Но это отнюдь не так. Моя любовь значительно крепче. Скоро убедишься в этом, как следует. Не сравнивай меня с Ратамоном.

— А я и не сравниваю. Ты ведь не станешь мучать несчастных эльфов-людей-гномов, специально, чтобы привести к власти какую-то там змеюку.

— И куда наш король смотрит? может, рассказать ему, как Ратамон издевается над народом?

— Нет, Коннан, не связывался бы ты лучше с нашим королём. Это мой папа, сам понимаешь, он злой колдун. Еще, не приведите боги, казнит. А то и вообще повесит над огнём и зажарит как порося или барашка.

— Тулса Дум наш король?

— Да. А ты как думал, он ещё не совсем король, ему надо только привести к власти Сета. Никогда не видела страны, которой правит… змея.

— А ты видела Повелителя клыков в лицо?

— Видела сто раз. Большущий такой удав.

Коннан подвёл Зену к себе и, обняв её, смотрел в окно. Солнце уже совсем зашло за горизонт. Казалось, что за дело взялась королева-ночь, которая днём всегда спит и не показывается людям. Зена отошла в сторону, задула факел и, глядя в синие глаза Коннана, вздохнула:

— Так, приятель, пора на боковую…

Сова и кошка разместились в одном уголке, не царапая друг друга – они ведь были волшебными. В соседней комнате трещал сверчок, под крышей прятались букашки. Коннан лежал на сене, покрытом белой простынёй и теребил серёжку в ухе. Его глаза закрытые покрасневшими веками немного болели, наверное, от пыли.

А на улице тем временем шёл дождь; правда, шёл он всего полтора часа, а потом спустя некоторое время, опять хлынул. Гремел гром, сверкали молнии. Молнии были такими яркими, что если посмотреть на них, то можно запросто лишиться зрения. Издалека яркие молнии красиво смотрелись на тёмно-синем фоне ночного неба. Под звук грома представлялось, что высоко в небе, за облаками Нараян, король богов, едет на огненной колеснице, запряженной четырьмя грифонами – крылатыми львами с орлиными головами, и везёт калачи. Такое Коннану представлялось всегда, когда он слышал звуки грозы. За окном, гуляя по ветвям деревьев, выл ветер; в луже плескались жабы и червяги – земноводные, напоминающие жирных дождевых червей. По заплаканному окну сарайчика стучал своими ветвями тополь. Птицы и звери старались укрыться под листьями, некоторые даже прятались в дуплах и норах. Кроты, суслики, барсуки и землеройки ушли в свои подземные норы, как можно глубже. Муравьи лезли в муравейники. Ночные птицы вылетали только на очень короткое время; медведи, покидая лес, наведывались на пчельники воровать мёд, они знали, что если пчёлы боятся дождя, то у них проще украсть мёд; водяные животные: крокодилы, гадюки и болотные черепахи прятались в воду. За окном раздалось чьё- то рычание, в темноте желтыми фонариками загорелись чьи-то хитрые глазищи. Вдруг чей-то непонятный голос проговорил:

— Коннан, я нашла тебя! Иди ко мне, повелитель воинов…

Снова раздалось рычание. Зена, услышав его, хотела было бежать и будить Коннана. Ей хотелось сказать, что она слышала странный голос, но Коннан сам проснулся и удивлённым голосом прошептал:

— Ой! Зена, мне показалось, что меня кто-то звал.

Но Зена ничего не слышала. Она, должно быть, очень крепко уснула. На неё всё время садились мухи, и она закрывала голову полотенцем. Коннан вздохнул и лёг обратно на свою постель. «Наверное, это мне снится. Во сне может явиться даже демон в виде животного…» – решил он и с головой накрылся одеялом. Через открытое окошко разглядеть явившееся существо было трудно. Зато в темноте можно было различить скрежет огромных когтей.

Голос снова позвал юношу:

— Коннан! Слушай, Коннан! я ещё помогу тебе. Ищи меня в Междумирье!!!

Но кто это мог быть? Явно это был не человек. Рычание глубоко проникло в душу юноши, он решил, что это последний день в его жизни. Хищник, которому принадлежало рычание, мог быть и добрым, и злым. Самого его видно не было, поэтому определить, кто это, было трудно. Как известно, хищные звери прежде, чем напасть на добычу, прячутся в своём укрытии, а потом нападают. К счастью, дверь в сарай была закрыта, и Коннан чувствовал себя в полной безопасности. Он был тогда решил, что какой-то мерзавец со стороны Дума или Ратамона, желая свести с ним счёты, направил на него эту опасную киску. Враг мог быть где угодно, он, видимо, ждал, пока Коннан и Зена уснут, и отправился к ним, чтобы взять их в плен. Неизвестно, что может прийти в голову этим отвратительным созданиям. Дум мог выкинуть, что угодно.  Коннан вышел на улицу с факелом, смотрит – никого. Может, пока он спал, на их территорию пришло чудовище и прячется где-нибудь за сараем или в погребе, отчего его не видно?

— Ну что, Коннан, – крикнула Зена, – кого-нибудь нашёл?

— Не-а, оно убежало. – Коннан обшарил всю землю под ногами.

Он зашёл обратно и тяжело вздохнул:

— Придётся спать с топором, а как появится враг, то не поздоровится ему. Мучает он тут варваров.

— Слушай, Коннан! смотри, меня вместо врага топором не тяпни.

— Ничего, Зена, я тебя и в темноте с закрытыми глазами узнаю.

 

Глава 16

óДОПРОС МОХОМБИó

Не грусти, не плачь, не бойся.

это просто проблеск солнца

в темных путах наших снов,

в ржавчине оков.

(Мельница «Мертвец»)

А в это время у Дума во дворце проходил допрос. Колдуны привели Мохомби во дворец к своему повелителю. Тулса Дум сел на трон и зло осмотрел фермера. Выражение лица Дума было как у хищного жука. Он спросил:

— Это ты у нас Мохомби Моупондо?

— Да, так оно и есть.

— Я хочу знать, общался ли ты с Коннаном, владельцем огненного клыка?

— Да, так… э… просто слышал о нём…

— Не ври мне, я чувствую ложь.

— Да я никогда не вру. —  Огрызнулся было Мохомби. – Отродясь не вру.

— Так ты скажешь мне, где Коннан?

— Нет.

Дум рассвирепел, его лицо начало коситься во все стороны. Мохомби боялся говорить, но тут в зал ворвался Фандагар Аран. На его лице все присутствующие заметили ужас. У Фандагара было плохое предчувствие. Он спросил Дума, указав на Мохомби:

— Что ты хочешь с ним сделать?

— Если он скажет мне, куда пошёл Коннан, то я его отпущу, а если нет, то запрещу выходить за пределы его же фермы.

— В чём же ты винишь его?

— А в том, что он не сказал мне, где Коннан. Мне нужен только клык с его шеи. Варвары всегда ненавидели меня. И Коннан тоже.

Дум выступал в качестве судьи. Он спросил Мохомби:

— Так-так, виновным ты себя признаёшь?

— Нет, повелитель, – отвечал Мохомби, – не признаю. Я не виновен. Я не делал ничего противозаконного. Клянусь, не делал.

— Ладно, я всё уточню, когда пойду к змею.

— Ты правитель, а ведёшь себя очень скверно. А такого быть не должно. Зло, которое ты испускаешь, когда-нибудь вернётся к тебе подобно бумерангу.

— Слушай, не смей мне указывать. Я король, а не ты или ещё кто. Король должен делать всё сам. Ещё одна такая выходка и не избежать тебе казни. Если не подчиняться моим законам, то можно отплатить за это собственной жизнью и собственной шкурой! Невыполнение моих законов ведёт к верной смерти. Я сужу тебя по своей правде. Мне виднее гораздо больше, чем другим созданиям. Если кто-нибудь из ничтожных тварей, находящихся ниже меня, будет мне перечить, то это приведёт их к смерти. Смерти избежать невозможно, так же, как и потери близкого. Можешь сесть. А пока пусть говорит Фандагар.

Фандагар встал и начал свою речь:

— Коннан – владелец огненного клыка. Я не отрицаю этого. Но я плохо его знаю…

А пока Фандагар выступал, Мохомби незаметно нашептал ему на ухо:

— Не выдавай Коннана, я не хочу, чтоб его убили.

Фандагар продолжил:

— Я плохо его знаю, поэтому не могу сказать, где он точно. Я жил в своём замке, был дрессировщиком. Я дрессировал крыс. А про Коннана знал только понаслышке. Потом соседи сгубили моих крыс, я лишился своих воспитанников, то есть этих крыс. Новых животных для дрессировки я не мог найти, я умел работать только с грызунами, потом мне пришлось уйти из дрессировщиков. Впустили ко мне своего кота по имени Марс. Он их и съел. Предлагали мне других крыс, я отказался; потому, что я как своих вспомню, сразу плакать хочется. А виной всему этот котяра Марс. Марс то и дело бегает к нам, по сей день.

— Ну, что ты там про Марса мелешь? Меня Коннан интересует. Понимаешь, Коннан варвар. Этот сопляк не отдал мне огненный клык.

— А он исчез.

Тогда Дум почесав в затылке, сел. В зал суда ввели Коннана со связанными за спиной руками. Из уголка его рта была струйка крови. Зены около него не было. Тулса Дум предложил:

— Может, отрубим ему голову, а клык сам упадёт? не надо возиться с каким-то свинопасом и донимать его вопросами, если он всё равно ничего не ответит. Кто «за», поднимите руку.

Поднялся целый лес рук. Коннана подвели к гильотине, заковали. Юноша не говорил ни слова, а потом спросил:

— А можно, ко мне придут мои кошка и сова, я хочу попрощаться с ними?

— Да, варвар. Я готов исполнить твоё последнее желание перед тем, как гильотина коснётся твоей шеи.

— Пусть придут и Геракл с Зеной и Флавианом. Я должен попрощаться с ними.

— Да, ради богов. Позвать в зал суда тех, кого просил этот мерзавец Коннан. А теперь, варвар, загадай своё последнее желание!

— Хочу в последний раз погладить своих кошку и сову.

— Что?

— В последний раз погладить своих кошку и сову.

— Это и есть твоё окончательное желание? это интересно. Не думал, что тебе в голову придёт такое странное желание. Ты очень странный, другого я сказать не могу.

Коннан поглядел на дверь. Вот она распахнулась, и вбежали его друзья. Геракл, раздвигая всех локтями, прорвался вперёд, стража не могла его удержать. Он сломал гильотину и спас Коннана, за ним бросились и все остальные. Зена бросилась к Думу:

— Папа, не убивай его, он не заслуживает смерти.

Дум рассвирепел:

— Не лезь, куда не просят. Это моё дело, я его всё равно убью, хочешь ты этого или нет.

Зена протянула Коннану его меч, а сама выпрыгнула в окно. И началась битва. Колдуны падали в разные стороны, кто-то выживал во время сражения, а кто-то – нет. Меч, которым Коннан владел в совершенстве, не щадил никого из злодеев. Колдуны оружия не носили, предпочитая ограничиваться только магией. Сила юноши давала ему огромное преимущество, его невозможно было убить. Колдуны не были такими же опытными бойцами, как Коннан, он также ловко уклонялся от ударов. Победить колдунов было сложнее, чем казалось на первый взгляд. Помимо оружия они применяли ещё и магию, противостоять которой не могло ни одно оружие. Наконец Коннан прорвал толпу стражников и с зажатым в руке мечом накинулся на Дума и уже собрался ранить его. Дум со страху выбежал из зала. Он залез в своей комнате под диван и накрылся покрывалом.

— Проклятый варвар! – проворчал он, – скоро загонишь меня в могилу. Нет, я не допущу этого. Короля колдунов, то есть меня следовало бояться, а тебе почему-то не страшно. Но ничего, скоро и ты меня испугаешься. А потом попрощаешься с огненным клыком, потому что я его заберу.

А наши герои унесли ноги прочь. Дум решил бросить всё и идти к Сету. Только  змей его понимал. С таким другом они ничего, кроме интриг придумать не могли. Никто не сомневался в этом.

Глава 17

    ЕДИНОДУШНИКИ 

Голос, певший тебе в ночи, замолчал навсегда

И сгорают в огне свечи  за годами года

Те, кого ты всю жизнь любил, у небесных ворот

А король, властелин судьбы, пробуждения ждёт…

(АРИЯ «Кровь королей»)

 

И тогда Тулса Дум отправился к башне Сета. Войдя в башню, колдун закрыл за собой дверь. А змей Сет лежал на полу и доедал быка. В длину Сет достигал ровно тридцать метров. Подойдя к нему чуть ближе, Дум спросил:

— Что мой змейчик видел?

— Ой! Кто это говорит со мной? Ах, это ты, Тулса Дум, мой единодушник. Я многое что видел. – Отвечал Сет.

— Ну, и что же, Повелитель клыков?

— Так-так, я видел, постой-ка, сейчас вспомню…

— Что видел? Животное? растение? минерал?..

— Рыцаря и принцессу…

— Рыцаря и принцессу? – переспросил Тулса Дум, –  прекрасно. А куда они направились?

— В поле, там и обустроились. Живут. И ждут тебя. Отыщи их, но не дай им уничтожить огненный клык, от него зависит моя жизнь.

— Не твоя, а наша. Забыл, что ли, кто мы?

— Мы единодушники.

— Так вот. Если убьют тебя, я останусь и отомщу за твоё поражение. Главное, не дать Коннану раздобыть мраморный кинжал, а то нашего клыка не будет! Я долго делал его, лишь бы прийти к власти окончательно, и уже почти всё сделал, только вот клык не достал. Жалко. Если бы не эти противные варвары, мы бы с тобой стали бы равноправными властителями. Какая радость иметь соправителя – единодушника вроде тебя. Особенно, если ты волшебный змей. Я стану жить в полном удовольствии, меня будут любить и почитать. Я сяду на золотой трон с алмазами и топазами, мне будут отвешивать земные поклоны, целовать край моей мантии, каждый день приносить мне самую вкусную в мире еду… Никто не сможет остановить меня. Много чего создал я в своей жизни: Стоунхендж, подземный город, железных великанов, но это никому из моих родных не понравилось. Даже тебе.

Помню, ещё, когда Коннан родился, в честь него был устроен грандиозный праздник, а меня пригласить забыли. Я пришёл, взглянул в лицо младенцу Коннану, протянул к нему руку, а он заплакал, схватил меня за палец, сжав его в своём кулачке до боли. Оракулы предрекли мне, что он займёт трон Шадизара  и убьёт меня. Я со временем понял, что он мой будущий убийца. Я не хочу, чтобы вместо меня на троне сидел варвар. Ратамон убил его родителей и дедушку за то, что они оскорбляли меня, а его самого направляли, чтобы он уничтожил всё братство колдунов. Зену я хотел выдать замуж за Ратамона, чтобы колдунов стало больше; ведь она распространила бы зло вдвое быстрее меня, она могла бы, как я считал. А теперь, если её жених варвар, то кто родится потом от них? Добряки, полукровки, мне придёт конец. Чтобы спастись, я начал создавать монстров, они, между прочим, сильнее любого варвара. Не думаю, что существует и то, что сможет сломить наше братство насмерть. Колдовские силы превосходят силу любого атлета, не имеет значения, какого. Если сражаться со мной, то это бесполезно. Меня можно убить только, если уничтожить клык. Путь к мраморному кинжалу намного сложнее, чем кажется. Он лежит через другой портал, туда не могут пройти даже братья – викинги. Оттуда не возвращался живым ещё никто, кроме меня.

— А как же Снегг и Тефаора узнали о мраморном кинжале вообще, когда ты закрыл путь к нему?

— У них есть волшебная книга, в ней можно найти всё, что угодно. Я сказал валькириям забыть об этом кинжале, но они не могут забыть.

— Ну, всё равно, Коннану в этот портал не пройти. Так что, клык наш; у меня их девять, все от разных хищников, одного только для ровного счёта не хватает.

— Какой же клык у тебя от какого животного, а?

— Первый – ото льва, второй – от тигра, третий – от гиены, четвёртый – от волка, пятый – от барса, шестой – от медведя, седьмой – от крокодила, восьмой – от гепарда, девятый – от удава. Не хватает лишь клыка всевластия, а он от горгоны, и она единственная, кто его бережёт. А его, насколько я помню, сделал ты. И все наши неприятности из-за этого мерзкого Коннана, он не должен был делать себе амулет, горгона сама принесла бы мне или тебе этот клык. Из-за одного клыка Коннан и Зена теперь в бегах – никак не могут его спрятать. И тут с ними появляется этот дурак и козёл – Геракл, он всегда ищет приключения на свою пустую голову; сегодня тут, а завтра там. Этот атлет никогда не сидит на месте…

— Для чего ты мне про Геракла рассказываешь? Лучше к делу; ты видел этих беглецов вчера или нет?

— Видел.

— А если видел, то скажи, куда они направились?

— Я не видел, деревья не давали смотреть. Самих их видел, а куда пошли – нет.

— Мне следует в таком случае послать в этот лес гоблинов и троллей с топорами, они придут с севера. А злые ведьмы и колдуны обыщут все измерения. От твоего глаза не скроешься.

— Смотря, где.

— Извини, я это не учёл, ты же сам говорил, типа деревья тебе мешали. Тебе тоже следует принять участие в поисках дерзкого юнца.

— Но я не могу выползти из своей башни, это моя обитель.

— И что?

— Как что? Меня могут заметить. А если меня заметят, то в ужасе разбегутся и, считай, наш план рухнул. А если Коннан начнёт меня мучить, то я умру, не получу клыка, а тебе будет плохо. Пусть этих беглецов ищут, как ты говорил, ведьмы и колдуны. Если умру я, то смерть придёт и тебе, не забывай, мы единодушники.

— Я не умру, так как моя жизнь зависит от состояния клыка всевластия. Если его разбить мраморным кинжалом, то я погибну. Кроме мраморного кинжала его нельзя разбить ничем другим. А если тебя убьют, то я потом воскрешу. Мне без тебя было бы очень трудно. Поскольку мы с тобой единодушники, то я через тебя вижу то же, что и ты. Тебе дан третий глаз. Он парит над твоей башней.

— Ты вроде говорил, что я тоже должен поучаствовать в поисках твоей дочери и её возлюбленного варвара?

— Да, если ты мало что можешь увидеть из-за деревьев, то не беспокойся. Тролли и гоблины, как я уже сказал, придут с топорами, они расчистят место для обозрения. От тебя будет бесполезно скрываться. Если кто-нибудь найдёт такое укромное местечко для того, чтобы спрятаться, думая, что и ты туда не заглянешь,  то он ни за что не сможет догадаться, что ты всё видишь. И скрываться от тебя невозможно.

— И тогда я смогу видеть весь мир сразу?

— Конечно, мой любимый змейчик. Я всё для тебя сделаю. Ты только скажи, что хочешь, я сделаю мигом. А пока мне пора собирать колдунов и мчаться на север. Не волнуйся за меня – я приду не один, со мной будут тролли и гоблины. Они, то есть мы с ними обо всём позаботимся. Коннан никуда не денется, ему будет непросто удрать. Как известно, варвар слабее, чем колдун. У него будет только оружие, а у меня ещё и ряд заклинаний. Колдун без волшебных заклинаний всё равно, птица без крыльев. Мне многое что подвластно. На моей службе будут птицы, звери, колдовское братство.  А ещё я нанял колдунов – полицейских, которые обладают заклятием поиска. Они почувствуют ауру, даже не видя Коннана.

— Где ты набрал столько сторонников?

— Переманиваю на свою сторону каких-нибудь жалких людишек, но с одним условием.

— Каким ещё условием?

— Что они должны забыть, кто они такие, и что им следует служить исключительно мне.

Закончив говорить, Дум вышел из башни, сел на своего бизона и уехал.

 

 

 

 

 

 

 

Глава 18

     ДВОРЦОВАЯ ПЛОЩАДЬ И КОРОЛЕВСКИЕ ПОКОИ    

Ты совсем один, ты в тупике

В шаге от ада

Ты ловил зарю, но в кулаке

Серая мгла…

Серая мгла, в вене игла

Полная яда

И зовут тебя, там, вдалеке

Колокола

(АРИЯ «Небо тебя найдёт»)

 

Пока Дум отсутствовал, Коннан отправился к его дворцу.

— Колдуны могут чувствовать душу, даже если я невидимый или превращён в какую-нибудь зверюшку. Главное, чтобы они не видели мой клык. А не то схватят меня, и убьют, –  сказал сам себе он. Улицы были пусты, вокруг никого, он один. В голове парня роились мысли, что какое-нибудь чудовище вот-вот выпрыгнет из-за угла, подворотни или ещё хуже – из кустов. Вести себя следовало очень внимательно, ещё неизвестно, что могло бы произойти дальше. Коннан шёл очень осторожно. Он старался не делать резких и шумных движений, иначе поднял бы на ноги всех городских стражников. «Нелёгкое это дело быть разведчиком, – промелькнуло в его голове, – оказывается, надо рисковать собой ради кого-то».  Шёл юноша тихо и озирался по сторонам, нет ли кого постороннего. Открытые окна заставляли его насторожиться – из них, наверное, тоже кто-то может наблюдать, а, возможно, его и подслушивают. Шпионы врага ниоткуда не показывались – это и помогло Коннану спокойно и быстро проскальзывать по незнакомым безлюдным улицам.

Но Коннан знал, что колдуны могли и тихо прятаться, дабы не привлечь к себе внимания. Кругом были враги, воин знал это (так знал или не учел). Он на тот момент находился между жизнью и смертью; юноша не имел права умирать в бою – его клык могли бы украсть. Самое страшное, что сам клык огненный, а точнее, время от времени становился огненным  и его далеко видно. Безопасных путей практически не было, кругом  ловушки. Коннан прошмыгнул в узенькую лазейку между домами, но назад выбраться не смог – ворота мигом захлопнулись; сквозь частые прутья невозможно было пролезть. Может, открыть дверь? Но нет, массивная дверь была закрыта на тяжёлый засов. Битый час воин пытался отодвинуть его. Он делал всё, что мог, а засов как назло не поддавался. Коннану стало тошно, в его голове,  словно кололо иголочками. Из-за угла показался надсмотрщик с дубинкой в руке. Его сопровождали две сторожевые собаки. Надсмотрщик застал юношу за открыванием дверей и закричал:

— Что ты делаешь, идиот, зверей,  что ли захотел выпустить?

— Каких ещё зверей?

— А посмотри назад ради интереса. – Отвечал тот и ушёл.

Коннан оглянулся – за его спиной стояли большие голодные оборотни, они рычали, показывая острые, как бритва, белые зубы. И тут юноша всё понял: стражники Тулса Дума оставили только один «проход» свободным, чтобы поймать его и, когда того съедят оборотни, отнять клык. Коннан убил всех оборотней, потёр пот со лба и вскоре обнаружил, что из уха одного оборотня выпал непонятный блестящий предмет. Юноша поднял его и удивился – это была отмычка от клетки. Он открыл клетку, да и вылез. Казалось бы, опасность миновала, но нет. Из-за углов показались странные человеческие фигуры.

— Он здесь! Убейте его! Взять его! – раздались со всех сторон крики стражников, – достать оружие!

Но достать оружие они, конечно, не успели – Коннан как орёл налетел на них и обнажил свой длинный меч. Сделанный из звёздной стали, этот меч мог разрезать рыцарские латы, словно это были не латы, а кожаное полотно. А вместе с латами покалечил и их хозяев. Так стражники умерли от сильных рук воина Коннана, а для него победить таких богатырей было проще простого. Волшебный меч – очень удачное изобретение гномов, именно из-за этого Коннан всегда относился к ним с почтением.  Воспользовавшись отсутствием царедворцев, рыцарь пустился во дворец Тулса Дума и принялся искать то, зачем он пришёл – волшебное зеркало. Облазил он всю залу, заглянул под диваны, столы, табуретки, кушетки… Искал в ведре, камине и даже собачьей конуре. Коннан ещё раз осмотрел всё вокруг, а зеркала не было нигде.  Осталось посмотреть только в белом сундучке, стоящем около кушетки. Волшебное зеркало, должно быть, там. Тогда юноша заглянул в белый сундучок, под награбленными драгоценностями. «Ну, всё, Дум, меня не остановить никак», – подумал Коннан и схватил этот сундучок. Он хотел уже идти к себе домой и рассказать Зене о своём подвиге с сундучком драгоценностей, да не тут-то было. Тут со всех сторон в открытые двери залы вбежало множество сторожевых собак. Они оскалили свои огромные пасти, зарычали, и хотели было схватить Коннана, но он залез сначала на комод, потом поднялся вверх по шторе, как по канату. Уж там его точно никто не схватит. Собаки, видя это, подбежали и стали раскачивать зубами штору, чтобы юноша упал. Одна только помеха – сундук сокровищ. Висеть ему было неудобно, а внизу собаки, притом злые. Собаки ещё долго кусали штору, а Коннан всё не падает. Его тело начало дрожать, на лбу высыпали крупные капли пота. Кто же спасёт юношу от смерти? Собаки вцепились в штору зубами – не оторвать. Но тут примчались сова и кошка, дав Коннану знать о себе. Собаки, как увидели их, так бросились вслед за ними, а Коннан слез. Выбежав на улицу, собаки насмерть загрызли всех стражников. Ещё бы чуть-чуть и от несчастного юноши ничего бы не осталось. Он понял, что сова и кошка прибежали, чтобы спасти его. Не у каждого есть такие друзья. Сова и кошка знали случившееся наперёд. Долго ещё собаки  бегали за кошкой и совой, а поймать их так и не сумели. Сова и кошка спрятались на дереве. А Коннан тем временем нашёл в одной из комнат статую лежащего бога Арвена и закричал ему в лицо обидные слова:

— Эй ты! чучело мраморное! Чё без толку тут валяешься! Лучше бы посражался как бог. Лежишь? ну и лежи. Счастливо оставаться!

Вы не представляете, как нашему Коннану хотелось оскорбить самого ненавистного из варварских богов. А вот Дум почему-то глубоко и с жаром почитал Арвена, молился ему утром и вечером, ставил по три, а то и по четыре свечки. Вблизи Арвен выглядел не так красиво, как издалека. Его злобные глазищи были сделаны из рубинов, на руках когти как у орла, губы толстые, в носу висело махонькое колечко, уши острые как у свиньи, а завитки волос так плотно прилипли друг к другу, что были похожи на облако, а за спиной торчали крылья как у летучей мыши. (По легенде Арвен вообще не ходит, ноги служат ему украшением, а передвигается он только по воздуху на этих крыльях. По другой версии, он редко ходит ногами, а чаще всего летает). При виде этого урода, Коннан выбросил из головы мысль о том, что Арвен красивый. Да и оскорблять этого бога тоже не страшно – его ведь всё равно в день Страшного Суда закуют в цепи и бросят в темницу. Страшно представить себе, как можно любить этого демона. Коннан не спеша вышел из помещения и нашёл что-то круглое и блестящее. Присмотрелся, а это был портрет Зены. Казалось, что она оживает прямо на портрете. У  Коннана ёкнуло сердце, волосы на голове зашевелились, а в глазах потемнело. Ему хотелось кричать и плакать, он берёг образ своей возлюбленной как зеницу ока. Из его синих глаз покатились слёзы, он сказал:

— Зена, любимая, я знаю тебя, я боюсь за тебя, я люблю тебя… Открой дверь своего сердца, чтобы я смог войти в него. Не оставляй меня.  Я хочу быть с тобой. Моя душа на лезвии кинжала…

Но никто ничего ему не отвечал. Зена-то была ненастоящая. Имя её придавало Коннану радости каждый раз, когда он его слышал. Юноша ещё долго смотрел на портрет своей возлюбленной, он забыл про многое: её отца – колдуна, её жениха – человекозмея, великого змея Сета, своих сову с кошкой и даже про клык. Клык всевластия на тот момент уже вовсю засверкал огненным цветом. Цвет клыка резал Коннану глаза, он часто-часто заморгал, но и это тоже не помогло. Ему словно протыкали их чем-то острым, наворачивались слёзы. Юноша закрыл глаза ладонью:

— Глазоньки мои ясные! не болите, а то не сможете служить мне. Я клянусь, что уничтожу этот клык, который причиняет вам столь острую боль.

Боль ушла. Приближалась новая беда – за углом раздались голоса магов – сторонников Дума. Коннан насторожился, он слышал их разговор, говорили о нём:

— Этот тупой варвар бесконечно хвалится, что уничтожит огненный клык. Но нет! Он умрёт раньше, чем эта мерзавка Зена, бросившая творить зло, поцелует его кровоточащие уста. Надо применять сверхсильное оружие – дракона. Все варвары их боятся… Коннан не силён, он выдумал себе это, он слаб по сравнению с Тулса Думом… Хорошо, что наш король Дум, а не кто-то иной. А иначе Коннан сверг бы его в два счёта… Воин — варвар – наша смерть… Пусть он умрёт…

Коннан как услышал, сразу рассвирепел – опять его назвали варваром. Ну что же эти колдуны задумали с ним сделать! нет, решил он, не убить им его. Такого воина, как он, лучше остерегаться им самим. Вскоре он миновал колдовской дворец, вскочил на коня и уехал к себе.

 

Глава 19

       НОЧНОЕ ШЕСТВИЕ   

Полнолуние,

Полнолуние,

Полнолуние

У моей сестры.

Полнолуние,

Полнолуние!

Эй, народ честной,

Разводи костры!

(Мельница «Полнолуние»)

Тем временем Тулса Дум, собравший много злых колдунов, разодетых в чёрные и фиолетовые балахоны, а также троллей и гоблинов, вооружённых топорами, дождался наступления ночи. Армия злодеев шла через лес, а шествие замыкал Дум, он шёл без бизона. Тролли  рычали по-львиному и дрались гигантскими брёвнами. Дум подбежал к ним:

— А ну тихо! не рычите!

Колдуны обошли весь лес, ища зазевавшихся людей или зверят, чтобы съесть их, но не нашли никого, потом решили дальше двигаться сквозь дебри греческих лесов. Дум поднял над головой факел и повернулся к своим помощникам. Его глаза были мрачными и злыми. Он сказал:

— Любой из вас, конечно же, помнит, с кем сейчас живёт моя дочь?

— С Коннаном. – Отвечали колдуны.

— А кто он?

— Варвар. Он хочет уничтожить клык всевластия.

— Верно, нам надо найти его, а потом убить.

Колдуны разбежались в разные стороны, начали искать. Всю поляну обошли, и вернулись с пустыми руками. Коннана следовало отыскать именно до начала рассвета, а иначе неспящий, он легко удерёт. Дум стоял на камне и глядел в небо, в его злых чёрных глазах горел свет луны. Луна светила ярко, её свет обливал лес и поверхность озера. Вдалеке виднелся огонь столбом устремляющийся в небо. Это был свет от глаза великого змея. Но луна светила ярче. При её свете Змеиный огонь выглядел не так страшно. Над горами, за которыми виднелся свет от третьего глаза Сета, парило вороньё, испуская душераздирающие крики. Вдруг  Дум, неожиданно вспомнив о своей колдовской армии, оставленной у  старого дуба, отправился за ней и спросил:

— Ну что? никаких признаков варвара?

— Нет!.. нет…

— Так что же нам делать? продолжать поиски или идти дальше?

Среди толпы послышались крики:

— Продолжать… идти дальше…

Гоблины сбежались на крик Дума и закричали:

— Весь лес обошли – ни одного следа. Только наши следы и всё…

— Вы что? Он не мог уйти далеко. Рядом поле, он должен быть там. Кто-то из нас должен пойти туда и посмотреть, нет ли его там.

Голубой гоблин помчался в поле, но его опередил зелёный. Прошло некоторое время. Гоблины вернулись к Думу и сказали:

— Мы не смогли взять его.

— Как так? –  у Дума от злости покраснели глаза.

— Там на нас напало что-то большое и полосатое. Это был белый тигр. А точнее, тигрица.

— Проклятая хищница. Пока она жила у меня, надо было сразу спустить с неё шкуру. И где она может быть? Не иначе, как с Коннаном. Как же всё-таки далеко простираются сети киммерийского заговора. Если этот варвар и тигрицу, о которой вы мне сказали, поднял на бунт, то я похороню её рядом с ним.

Колдунам было хорошо известно, что держал на уме Коннан. Они хотели только одного – достать его клык. Как известно, от клыка зависела жизнь Дума. Им не хотелось, чтобы Коннан его уничтожил. Но с другой стороны как он уничтожит эту опасную вещицу без мраморного кинжала? Дум решил, что волноваться нечего – мраморного кинжала в Киммерии не было. Клык достаточно прочен для любого оружия, будь то меч из звёздной стали или булава. Несмотря на свою прочность, клык всевластия легко сломался о шею Коннана, когда горгона укусила его.

Один из колдунов развёл огонь и начал бросать в него кости людей и животных. Над огнём появилось гигантское облако дыма, а сам огонь принял вид разъярённого волка. Дум обратился к нему:

— Отыщи Коннана и приведи его ко мне. Да не потеряй его по дороге, не дай ему вырваться из твоих хищных лап! Тело варвара должно лежать в крови, а клык следует доставить великому змею Сету.

Чудовище помчалось искать юношу. Лесные существа, видевшие, как бежит хищник из огня, прятались в дупла и норы. Как только пламенный зверь добежал до сарайчика в поле, сразу взвыл:

— Коннан! выходи! я хочу видеть тебя!!!

Ну что тут поделаешь? Вышел Коннан на улицу и очень удивился – перед ним стоял пламенный волк. Зверь заговорил с юношей:

— Я нашёл тебя, Коннан варвар.

— Что тебе нужно? – у Коннана от страха на голове зашевелились волосы.

— Я пришёл сказать тебе, что …

— Что же?

— Говорят, у тебя есть ненужный клык. Ты не мог бы отдать его?

— Кому?

— Мне.

— Зачем?

— Если ты хочешь жить хорошо, как ты всегда мечтал… Только отдай мне твой клык.

— Не отдам.

— А если нет, то я убью тебя.

Коннан не знал, что делать. Он зажёг факел и направил на зверя. Но тот и не думал убегать. Коннан мелькал перед глазами зверя, а зверь злился всё сильнее и сильнее. У юноши лопнуло терпение, он крикнул:

— Я что, всю ночь буду так с тобой возиться? Пошёл вон отсюда!

Силы покидали Коннана, он еле дышал, на его сердце становилось тяжелее с каждой минутой. А зверюга злился на него. Вскоре юноша споткнулся и упал, он думал, что ему остаётся только встретить свою смерть и бога Страйтера. Зена примчалась к нему и, увидев странное чудище, спросила:

— Коннан, а это кто?

Коннан тихо сказал:

— Это пламенный волк, он пришёл за мной.

Зена взглянула в лицо хищнику. Он разинул пасть и скалил зубы. Но тут откуда-то примчалась белая тигрица и прогнала волка прочь, а сама скрылась в кустах. Но и рассвет помог Коннану – солнце забрало пламенного волка к себе. С тех пор тигрицу, спасительницу Коннана,  уже никто не видел. Долго Коннан не мог понять, что это за тигрица была, да и на чьей она стороне.

 

Глава 20

        ВОСКРЕСШИЙ ВРАГ     

Мой меч – это власть, мой меч – закон

Мой плащ кровь впитал и дрожь времен

Я – палач, и я рожден бессмертным

Слуги и цари бьют мне поклон

Мой трон – эшафот, подруга – смерть

Вся грязь, все грехи людей на мне

Был один из вас невинной жертвой

Лишь один был чист… на всей земле!

(АРИЯ «Палач»)

На другой день Коннан очутился в совершенно незнакомом для него месте. Перед ним стояла высоченная отвесная скала. Коснувшись неё, юноша отошёл назад. Скала раздвинулась подобно воротам. Загадочная пещера, в ней столько удивительного. Но кто там живёт? друг или враг? фея или колдун? принцесса или дракон? может, опять горгона. С неприязнью вспомнил Коннан о горгоне Сфено, да как она укусила его за шею. Только не горгона! На его глазах из глубины пещеры вышел воин в богатом боевом облачении с красивыми щитом и мечом, только вместо левого глаза ему был вставлен изумруд с серебряными вкраплениями – не хотелось делать повязку на глаз, как это обычно делают пираты. Коннан не знал, что делать, разглядев незнакомца, начал размышлять, хороший этот человек или нет. Коннан уже хотел первым начать разговор. Незнакомец сказал ему:

— Меня не надо бояться. Я живу здесь. А! постой-ка! ты владелец огненного клыка! Тебя… тебя зовут… не говори мне. Тебя зовут Коннан…

— Да, моё имя Коннан…  А как тебя зовут?

— Казрагор. Я прожил в этой пещере два месяца. Я здесь спасаюсь от Дума. Это он выколол мне глаз. Ещё я искал здесь драгоценности. И нашёл вместо них что-то необычное.

Казрагор вынул из-за спины странный трофей. Это был чей-то череп. Коннан взял его; с виду это был череп обыкновенной антилопы, только вот рога не обычные; их было четыре – два как у козла, два как у барана. Только вот кому он принадлежал? Коннан повертел странный  череп на пальце и почесал в темени. В пещеру вошёл Геракл. При виде необычного черепа в руке Коннана он подбежал, чтобы посмотреть поближе. Четыре рога, два от козла и два от барана на одной голове – это что-то новое.

— Коннан! А Коннан! Иди-ка сюда!

Коннан подошёл, спрятав находку под мантией из шкуры. Геракл сурово сказал:

— Что там у тебя, покажи мне.

Пришлось вынуть. Странный череп очень удивил Геракла, он подошёл к Казрагору и они начали обсуждать, что за существо имело когда-то этот странный череп:

— Видишь, Казрагор, история об этом создании – не миф. Он действительно жил в Греции. Поросячий нос и козлиная бородка. Это был Азазелл.

— Помню, помню. Он много лет назад покинул эту пещеру, отошёл к Гангру. К Гангру, в подземное царство, или…

— Ну, может, и не к Гангру. Но Азазелл… Азазелл – истинный владелец этого черепа.

Коннану хотелось встрять в разговор, его мучал вопрос, кто же такой этот Азазелл. Он подошёл к Казрагору и спросил:

— Казрагор?..

— Что тебе, Коннан? – удивился одноглазый.

— А кто такой Азазелл?

— Бес.

Коннан в ужасе уронил черепушку на землю, а сам отбежал на три шага назад. Ничего не произошло. Тогда юноша, подняв череп, предложил:

— А что, если я покажу это Зене?

— Не знаю, – ответил Геракл.

Взявшись за меч, Коннан отпилил черепушке два рога, а на их месте выросли новые. Отпилил он тогда все рога, снова выросли. Росли новые рога довольно быстро – два сантиметра в секунду. Это было настоящее чудо. К удивлению Коннана, даже мёртвый череп не утратил признаков жизни. Тут было что-то не так. Чувствовалась бесовская сила. Коннан положил череп на землю, он опасался того, что могло бы потом случиться. Его очень поражала история о владельце этого черепа, какой же страшный этот владелец.  Вдруг из-под земли явится какой-нибудь монстр и затащит его в Ад, кто знает. Голова вдруг заболела, ноги подкашивались, пальцы непроизвольно дрожали, словно вибрировали. Вибрация тела и всех его частей не прекращалась в течение двадцати минут. Коннан выглядел неважно, он смотрелся не красивым юношей, а слабым и беспомощным.  Гераклу и Казрагору показалось, что у него припадок. Они подбежали и начали отпаивать его водой. Коннан еле пришёл в нормальное состояние, он уже мог встать и уверенно стоять на обеих ногах, голова кружилась, его губы сами собой шевелились, бормоча бессмысленные звуки и отрывистые непонятные слова. Геракл тогда спросил:

— Коннан, скажи, что с тобой?

— Харé…  хабáна… áмо… бумбурýм…э…хххх… – вырвалось изо рта Коннана неприятное хрипение.

Отдышавшись ещё немного, он сказал:

— Я чувствую себя терпимо. Но не знаю, отчего это со мной.

— И мы тоже не знаем, – отвечал Казрагор.

Коннан отпихнул ногой черепушку, а сам сел на камень. Да не тут-то было…  За его спиной раздалось хрипение. Казрагор повернул голову и тут же вскричал:

— Берегитесь!

На наших героев шло страшное чудовище, кажись, страшнее Циклопа или горгоны… Это был вечно ходящий на задних лапах козёл в серой тунике, ростом шесть метров, а на его голове было четыре рога, как на найденном черепе.  Существо своим видом пугало всех. Оно почти доставало своей рогатой головой до самого потолка пещеры, огромные копыта вместо рук и ног стучали по камням, издавая при этом глухой стук. Монстр двигался уверенно и быстро, не шатаясь и не спотыкаясь. Коннан приказал всем спрятаться:

— Прячьтесь! он нас сейчас схватит!

Они все трое умчались незаметно вглубь пещеры и сели под стену. Коннан наполовину обнажил меч и удивился – клинок его загорелся синим светом. Чтобы это могло значить? Красивое синее свечение показалось юноше приятным знаком, но это не предрекало ничего хорошего. Геракл крикнул:

— Коннан! смотри на свой меч!

— Что такое?

— Он светится синим цветом – значит враги близко!!!

И правда, за углом послышались шаги Азазелла, он шёл и ворчал. Вскоре по стене побежала жуткая чёрная тень, которая, судя по четырём рогам на голове, принадлежала дьявольскому зверю. Существо бесилось и прыгало на одном месте, царапало рогами потолок пещеры, оно топало и разбивало камушки под ногами. Оно дышало, расширяя огромные, величиной со сливу ноздри, и размахивало длинными руками, на которых тоже были копытища. Вскоре Азазелл подкрался ближе к воинам и прорычал:

— Коннан, Коннан! Коннан варвар, отдай мне свой клык!

Коннан тогда закрыл огненный клык ладонью и с омерзением отвернулся от монстра. Ну, раз Тулса Дум, который всё время требовал от него смертельный «амулет», никак не оставляет его в покое, то Азазелл, наверное, будет надоедать ему не менее часто. И откуда вообще этот зверь знает о клыке всевластия, если он умер много лет до рождения Коннана? Азазеллу никто никогда ведь ничего не говорил о едином клыке. Он рвался вперёд и норовил накинуться на Коннана, убить его одним ударом своего копыта и сорвать с шеи огненный клык. Адский козёл казался страшнее смерти, его взгляд наводил ужас, а голос леденил кровь. От такого спрятаться было непросто –  Азазелл легко находил свою добычу, где бы она от него не скрывалась. В этом ему помогало волшебство. Но самое примечательное то, что он обладал смертельной аурой. Так что одного оружия, чтобы победить его было недостаточно, требовалась магия и не какая-нибудь, а определённые заклинания. На такого монстра действовали не все заклинания. Ничего другого не привлекало внимания Азазелла, кроме огненного клыка и его владельца. Тут у Коннана промелькнула в голове мысль о том, как и откуда мог этот Азазелл взяться. На этот вопрос могло было быть более миллиона ответов. Сам-то зверь из воздуха появиться не мог. Значит, кто-то его вызвал. Во что бы то ни стало, Азазелла надо было прогнать. Казрагор вышел первым, а за ним и Коннан с Гераклом. Прогонять беса пришлось втроём, три удара трёх мечей должны были обрушиться на него одновременно. Первым вперёд выступил Коннан, он стоял насмерть, уставившись синими глазами в Азазелла и обнажив меч. Но Азазелл, словно не замечал его присутствия. Тогда рыцарь метнул во врага здоровенное копьё, а зверь только почувствовал, что что-то пронзило его, вынул это копьё из себя и разбил вдребезги.  Пришлось действовать по-другому. У Коннана за поясом висел не только меч, там был и кинжал. Юноша схватился за кинжал, вынул его из ножен, подошёл к Азазеллу и вонзил в его тело. Но на монстра это не подействовало. А Коннан тем временем схватился за эфес кинжала и напряжённо потянул к себе, но клинок не поддавался – вонзив кинжал в тело врага, он никак не мог его вытащить. Он долго пытался вытащить кинжал, но у него ничего не получалось. Так юноша повис на ноге чудовища, долго таща за рукоятку оружия. Он несколько раз чуть не упал под копыта Азазелла, которому раздавить его было несложно. Коннану приходилось хвататься как можно крепче, но поскольку зверь постоянно подпрыгивал на одном месте, схватиться было невозможно. У юноши перехватывало дыхание, он был весь в пыли, а Азазелл всё бесился и бесился…  До кинжала было ещё далеко.

— Коннан! что случилось? – спросил Казрагор.

— Кинжал! кинжал. Он застрял! нне могу вввытащщить!

Наконец, сбросив Коннана на землю, Азазелл замотал головой. Коннан свалился на землю и ушибся, мантия из шкуры не смягчила падения.  Юноша встал с трудом, спина до чёртиков разболелась, боль сковала его как тяжёлые кандалы. Коннану было очень трудно встать, его руки дрожали, а голова кружилась. Он словно потерял все свои силы. Сердце словно рвалось вон из груди, по коже юноши пробегали мурашки. Геракл подошёл и спросил:

— Ты в порядке?

— Нет. – Отвечал Коннан.

— Ты можешь встать?

— Я… не думаю. Наверное, это конец. Я не знаю, как победить Азазелла. Хоть бы кто-нибудь знал, чего он боится.

— Азазелл не терпит влюблённых. Он слабее вашей с Зеной любви. Вспомни, какое заклинание прочла тебе Зена в день, когда родился ваш первый поцелуй. Это убьёт Азазелла и от него снова останется только череп.

— Надо вспомнить.

А Азазелл боялся, что Коннан вспомнит заклятие и начал беситься. Тогда Казрагор решил отвлечь его внимание на себя. Наверное, это убережёт Коннана. Кто знает, может быть, это убережёт его. Он был очень напуган. Зло не исчезало. Злость Азазелла старалась заявить о себе. И тут Коннан начал от всего сердца читать молитву:

Нараян вседержитель,

Всех тварей земных покровитель!

Ты на троне небесном сидишь

Да на мир наш смертный глядишь.

Видишь горы и поля,

Пальмы, кедры, тополя,

Весь наш мир в твоих руках.

Ты свой дом на облаках

Отворяешь для людей,

Птичек, рыбок и зверей.

Сердце верное согрей,

Горе, боль и страх развей!

Силу воинам пошли,

И от смерти сохрани,

Пусть прольётся кровь врагов,

Мир вернув во век веков.

Дай любви до смерти злой,

Ниспошли земле покой.

Только успел Коннан прочесть последние слова молитвы, как Азазелл начал пыхтеть и корчиться. Чудовище выговорило только невнятную фразу:

— Яотомщутебезатвойклыкконнанварвартыобэтомпожалеешь!   Чтобтебепустобыло!

Как только Азазелл умер, в воздухе запахло мертвечиной. На земле остался лежать только череп с четырьмя рогами вместо двух. Коннан озирался по сторонам, никаких врагов вокруг не было. Он обрадовался, что чудовище побеждено. Юноша поглаживал рукоять меча, а сам при этом нагнулся поднять кинжал. Подняв с земли запылённый кинжал, Коннан произнёс:

— Ты сегодня помог мне. Что бы я без тебя делал? Одного меча мне, видать, было бы мало. Не забыть мне, как тебя выковали. Ради меня ты всегда жертвовал собой. Помни меня, как своего хозяина…

Геракл повернулся к Коннану и спросил:

— Коннан, а Коннан, почему ты разговариваешь с кинжалом, а не со мной?

— Я просто доволен, что все мы уцелели.

— Больше не бери этот череп. Не надо, это вещь тьмы.

Спустя некоторое время, Коннан отправился домой.  Он был очень доволен тем, что сразился с рогатым великаном.

 

Глава 21

      ВОЛШЕБНОЕ ЗЕРКАЛО    

Я на воду ворожу

О тебе хочу узнать

Словно в зеркало гляжу

Ворожить, не колдовать.

(Мельница «Ворожу»)

Так Азазелла и победили. Когда Коннан вернулся домой, Зена встретила его:

— Привет, дорогой! А где ты был?

Коннан показал Зене свой украденный сундучок:

— Я забрал это из сокровищницы, помнишь награбленные драгоценности?

— Да, это самое ценное, что было у папы. Он всё время запирал этот сундучок, а меня даже близко к нему не подпускал. Коннан, а как ты узнал, что волшебное зеркальце внутри этого сундучка?

— Подслушал разговор людей в железных масках.

— Ой, а если бы они поймали тебя?

— Я сделал это исподтишка. Ты думаешь, я такой дурак, чтобы шпионить за врагами в открытую?

— Нет. Я боялась, как бы мой папа ничего не узнал, а то мы пропали. Но без волшебного зеркала он точно ничего не увидит.

— Ха! Так ему и надо. А что ты слышала о волшебном зеркале, стрекоза?

— Пока ничего. Нам нужен кто-нибудь, кто знает, в чём его сила. А то если его применить неправильно, жди беды.

Рыцарь и принцесса вместе отправились к Мохомби. Тот принял их вежливо и усадил за стол, угощая кофе с крендельками. Неожиданно Коннан отодвинул стул и вскочил на ноги:

— Мохомби!

— Ты что-то хотел, Коннан?

— Да, – отвечал Коннан, – я стащил у Тулса Дума волшебное зеркало. И ему, наверное, некуда потом будет смотреть, чтобы найти нас с Зеной.

— Я сама не могла взять его, – продолжила Зена, – так что этим делом занялся Коннан.

— Зря вы столько волновались. Дум никогда не видел этого зеркала, следовательно, он не мог вас найти. Всё дело в волшебной книге, которую я храню, а это и есть основа основ. – И Мохомби отвёл их в комнату выше.

Волшебное зеркало, к поиску которого Коннан приложил много усилий, на самом деле было самой обыкновенной тарелкой. На её сероватой поверхности то и дело появлялись разные изображения, которые, согласно книге, о чём-то говорили. Они имели особый смысл; на ободке проявлялся мелкий орнамент, показывающий одни и те же знаки в ленте для обрамления тарелки. Изображения сменяли друг друга, потом опять появлялись. Их число не менялось. Коннан увидел коронованного льва, а когда подошла Зена, изображение льва сдвинулось влево, а справа появилась коронованная львица, а между ними – широкий пояс. Смысла этого изображения в книге не нашлось. Странный знак. Но тут фигуры львов начали меняться, их сменили Коннан и Зена, держащиеся за руки, на них были белые как снег одеяния и золотые венцы. Только они почему-то выглядели намного красивее, чем в реальности. Это засчёт нарядов. Вскоре и они пропали, на тарелке показался разбивающийся вдребезги клык всевластия, а вот уже после клыка – надпись корявыми буквами «КОННАН + ЗЕНА = ЛЮБОВЬ». Потом символы в книге вдруг проявились, и всё стало видно до мельчайших деталей. Символы совпали. Мохомби, взглянув на изображение Коннана и Зены, прошептал:

— Если бы наш повелитель не был злым колдуном, то никто из его народа не страдал бы, все были бы счастливыми. Эта книга никогда не врёт. Коннан, на тебя возложено очень тяжкое бремя. Ты итак знаешь, какое. Только те, кто уничтожит клык всевластия своими руками, смогут стать в Аквилонии  королём и королевой.  Вы с Зеной – единственная надежда. О мраморном кинжале – биче огненного клыка знают лишь викинг Снегг и его брат Тефаора. Когда этот кинжал будет добыт, Феникса выпустят на свободу. Это сделаешь ты, Зена, или на худой конец Флавиан. Мраморный кинжал можно раздобыть в Междумирье. Коннан вернётся оттуда не один, с ним прибудут два викинга и их соратники.

— А кто ещё будет со мной кроме этих викингов? – спросил Коннан.

— А это ты должен увидеть сам. Я ведь не всех там знаю. Ты общался когда-нибудь со Снеггом?

— Да.

— Вот и хорошо.

— Я всё знаю о викингах. Научился у них некоторым приёмам защиты от тёмных сил.

— Я тоже знаю о них, – сказала Зена, нежно обнимая Коннана за его могучие широкие плечи, — Снегг познакомился со мной, ещё, когда мне было девять лет. Он рассказал мне и о Коннане. Я удивилась. Его имя было написано в книге пророчеств. Потом, через некоторое время я забыла о нём. Вскоре он нашёл меня и поклялся любить до самой смерти. Мне в то время было очень страшно, папа хотел выдать меня замуж за Ратамона…

Домой Коннан с Зеной возвращались через поле при свете факелов, а сундучок с драгоценностями прикрепили к седлу одного из коней. Над их головами висело туманное небо. Чёрной пеленой опустилась на землю ночь. Коннан, поглядывая на Зену, начал разговор:

— Многие из нас, варваров, опасались амазонок. Даже боялись близко к ним подойти. А я — нет, ведь я подошёл к тебе не просто так. А из-за жалости. Представь себе, как же страшно, когда твой отец колдун.

— Я представляю, ведь это случилось именно со мной. А ты пришёл и решил уберечь.

Дома Коннан сидя на постели и наполовину накрытый покрывалом, читал молитву:

— О боги всемогущие! Радость нужна не только нашей Греции, но и другим странам мира! Подскажите, как пройти в навеки закрытый портал, где спрятан мраморный кинжал, без которого невозможно уничтожить клык всевластия. Я ничего не могу, вы всё можете. Укрепите меня в битве. Услышьте меня, ибо плачет душа моя за весь мир. Но больше всего жалко тех, кто злой и жестокий, кто лишён любви ко всему живому и чудесному. Жизнь нашего мира, словно на лезвии ножа, отовсюду всё новые и новые беды: то змей Повелитель клыков, то колдун – жрец, незаконно ставший королём; все озверели и хотят власти. Мне Мохомби сказал, что на чудо надеяться бессмысленно. Прав он или нет, одним вам известно. Вы создали меня, жизнь в меня вдохнули, воинскому делу обучили, любовью одарили, послали мне двух лесных союзников – кошку и сову, обручили меня с моей возлюбленной. Развейте мрак, очистите мир от тени, враги отравляют нашу землю. Пришла туча и закрыла солнце, наступил мрак. Да загорится в каждой стране путеводный огонь. Вечный огонь, вечный огонь. Не оставьте меня, сына вашего, помилуйте меня!..

После молитвы Коннан повернулся к стене. В мыслях его были только злые маги, демоны, чудовища, которые нападали на людей, пытали их и даже ели. И предводителем их был тот самый Цербер, который подговорил юношу пойти к Горгоне. Жертвы Цербера были закованы в цепи и из последних сил пытались разорвать свои цепи, но вместо этого отделывались новыми ранами. Коннан едва выбросил эти мысли из головы. Ему хотелось сказать: «Я не допущу этого!», он зажмурился, стараясь сосредоточиться на спасении слабых. И стал составлять разные планы на эту тему. Мысли плавали в его голове как маленькие рыбки. Когда он снова открыл глаза, то увидел перед собой просторную комнату. Одевшись, Коннан с трудом встал, вышел во двор, подошёл к Зене, обнял её и спросил:

— Зена, Зена! Ты внимательно слушала, как я молюсь?

— Да, Амра, я уловила смысл слов, сказанных в молитве.

— С каких пор ты называешь меня по прозвищу, когда моё настоящее имя не Амра, а Коннан?

— Амра означает «лев», а ты силён как этот зверь.

— А Геракл тоже сильный, отчего же у него нет прозвища?

— Речь идёт не о Геракле, а о тебе. Ты силён как лев. У вас, киммерийцев, самый сильный становился королём. А ты подходишь для этого.

— И я стану королём? Зачем?

— Ты хочешь узнать, зачем? Я тебе скажу. Основа твоей души – любовь. Думаешь, отличительный знак королей – венец и хламида? Нет.

— А что же?

— Доброе сердце. Быть королём, значит, любить весь мир, всё, что ты видишь. Разожги в себе огонь, искорени холод.

— Во мне нет холода. Я один раз положил руку себе на грудь и сильно обжёгся.

— Значит, ты любить умеешь. И ещё – короли очень удивительные создания: они излучают в основном положительную энергию; им не ведом страх, у всех, кто находится рядом с ними, страх исчезает. Ты тоже станешь таким. Тебе просто нечего бояться – у тебя железная воля, ты со своим устойчивым характером придёшь на помощь слабым и в дождь, и в снег. У тебя… у тебя…

— Что, говори же.

— У тебя…  золотое сердце…

Только Зена договорила, как Коннан от радости поцеловал её, эта фраза словно вросла в его мозг; можно сказать, пустила корни – не оторвать. Ни у одного варвара, пожалуй, не было этого самого «золотого сердца», только у Коннана. Тут он, неожиданно подумав о том, каким на самом деле должен быть король, спросил:

— А вот если твой папа тоже король, то какая энергия исходит от него?

— Уж поверь, не положительная. Он только называет себя королём, а на самом деле он не достоин власти. От королей потому исходит положительная энергия, что они стоят у власти. А власти, которая  не от богов не существует.

Затем Зена печально села на скамеечку и запричитала:

— Какой кошмар, кошмар и больше ничего!

— Что с тобой, радость моя? – Коннан не понимал, что она хотела сказать.

— Папа хочет, чтобы я стала такой же злой, как и он. А я отреклась от зла, и он мучает меня. Я бьюсь как рыба об лёд, и не знаю, как спастись.

— Я этого не допущу.

– Он ещё обещал меня слопать – он же людоед…

— Не бойся, голубка моя, не бойся, со мной ты в безопасности.

— И ты считаешь, что ты сильнее моего папы? Да он убьёт тебя одним мизинцем.

— Ему это не удастся. Я сильнее, чем он себе представляет. И хочу сказать, что ты самая лучшая амазонка в мире. Честно.

— Выходит, что до меня тебе встречались очень плохие амазонки?

— Не знаю.

— Так ты убережёшь меня?

— Да, пока ты будешь спать, моя душа придёт оберегать тебя; а тело моё будет отдыхать.

— А это только по ночам?

— Ага. Тебя будет защищать только моя душенька. Так же будет, и когда мы поженимся. Наши души воссоединятся.

— А сам-то ты погибнешь, если она уйдёт ко мне?

— За меня не бойся, я не погибну. Мы все бессмертны – мы живём как небо.

— Понимаю.

— Ничего ты не понимаешь. Тебе ни за что не понять этого, даже если я превращусь в пантеру, а ты – в удава, или наоборот. Наши души бессмертны. После смерти жилище будет выше космоса.

— А если мы все попадём туда, нам всем хватит места?

— Конечно, хватит. Не только людям, но и животным. Там, в Раю, никто никого не ест. Тигр дружит с козлёнком, а человек не опасен для животных. Все любят друг друга.

— То есть животные тоже умеют любить?

— Да.

— Я один раз сидела в комнате у папы и смотрела от скуки в окно. Смотрю и вижу голубь, увидев свою голубку мёртвой, склонился над ней, плачет и долго не может утешиться. А в сторонке сидит большая кошка и умывается, вся её лапа была перемазана кровью. А знаешь, почему? Кошка убила птицу, но не съела – оставила на потом.

— Видишь, и животные умеют переживать душой. У них есть душа. Вот, например, мои кошка и сова  спасли меня от собак, вот так они показали, что у них тоже есть души. Но только свои, животные души. Люди и те не всегда мне сочувствуют, а животные, кажись, умнее бывают. Так это и есть. Некоторые до того любят меня, что даже опасаются за мою жизнь… Люди стали очень злыми, они озверели, осточертели. А мои сова и кошка всё понимают, очень хорошие друзья.

— Счастливый ты у нас, ведь помимо животных у тебя есть Геракл, Флавиан, Фандагар, Мохомби, Казрагор  и я. Кстати, будет ещё кто-то; кто, сам увидишь. А пока я тебе ничего не скажу. Я рада за тебя.

Коннан решил не спрашивать Зену о своих грядущих союзниках, он подумал, что хорошо было бы найти их, даже если это займёт целый год, а то и больше. Дело в том, что Коннан не был любопытным парнем, и к тому же очень воспитанным. Его не интересовала внешность тех, кого Зена назвала будущими союзниками, главное – то, что у них в душе и желание их помочь ему уничтожить огненный клык, а ещё имеется ли у них в наличии единственный в мире мраморный кинжал, бич огненного клыка.

 

Глава 22

    ИСПЫТАНИЕ НА ПРОЧНОСТЬ   

Честно биться ты привык — нож вонзили в спину

Рассмеялся, увидав страх в глазах врага

И душа рванулась ввысь, злость и гнев отринув

К вечным солнечным морям, лунным берегам…

(АРИЯ «Викинг»)

У киммерийцев в древности был обряд инициации. Мужчины, проходя его, словно входили во взрослую жизнь. Они учились сражаться и держать оружие. Без этого нельзя было вступить ни в одну битву.

Коннану в дальнейшем следовало научиться суперзащите. Он ещё столько должен был понять и запомнить. Многие рыцари обучались военному делу с двенадцати лет. А вот Коннан с шести лет. Когда он был ещё совсем маленьким, отец рано будил его и начинал тренировку. Мальчик должен был запоминать тысячи движений, правильно сконцентрироваться на цели, следить за пластикой… А теперь, когда ему уже двадцать два года, он должен стать профессионалом в своём деле.

Утром Зена позвала Коннана в поле:

— Просыпайся, Коннан!

Легко сказать «просыпайся». А если он не выспался?.. Сон пришлось побороть, двигаться как можно активнее. Ведь, когда много двигаешься, то чувствуешь прилив сил. Потом парень подпрыгнул на своих крепких ногах, он был доволен – ведь когда много двигаешься, не так хочется спать. Он начал плясать на одном месте, желая одолеть сон, но это получилось у него с трудом. Коннан быстро взбодрился. Он никогда не думал, что кошмары проходят так сразу. Засыпал он плохо оттого, что каждую ночь ему снились кошмарные сны. Помчался Коннан как сайгак, чтобы пересилить свой сон как следует, Зена при виде него усмехнулась:

— Вприпрыжку… Идём, Амра, будешь учиться новым воинским способностям.

Коннан и представить себе не мог, что его ждёт, его пугало, что на нём вместо доспехов просто наряд из шкурок, а его единственная броня на тот момент  – рогатый шлем. На поле были выставлены разные преграды, которые следовало преодолеть, ни на что не жалуясь. Это совсем не походило на современную спортплощадку. Испытаний была масса. Неужели он со всем этим справится один? Коннан задумался над тем, что ему следовало сделать, он хотел было уйти, но нет – раз сказала ему Зена пройти эти испытания, то ему просто некуда деваться. Посередине поля Коннан сел в позу лотоса и закрыл глаза, Зена сняла с него рогатый шлем и поставила на его голову ведро с водой:

— Пройди так, с ведром на голове, не открывая при этом глаз. Пройди до сарая и обратно.

Коннан несколько шажков сделал, два раза чуть не упал. Нести ведро было неудобно, особенно с закрытыми глазами. Но что тут поделаешь, надо воспитывать силу воли. Юноша шёл, раскинув руки в стороны, как канатоходец. Ведро было очень тяжёлым, пройти так можно было только пять шагов, не больше. Коннан не открывал глаза,  пройдя с ведром на голове до сарая, он с трудом вернулся на прежнее место. Зена обрадовалась:

— Браво, смельчак! Ты сделал это, а теперь второе испытание –  найди в десяти контейнерах с крысами своё ушное кольцо.

Коннан вынул из своего уха колечко, Зена бросила его в контейнер и, приказав юноше отвернуться, перемешала все контейнеры.

— Готово! – сказала она, — по моей команде примешься искать. На старт! внимание! начинай!

Коннан не ослышался, Зена действительно так и сказала. Он и представить себе не мог, как ему придётся обшарить «крысятники» в поисках серьги. Учёл воин и то, что среди грызунов могут оказаться и бешенные или больные. А крысиный яд мгновенно убивает. Хочешь или не хочешь, а пройти испытание надо Долго Коннан обшаривал все десять контейнеров, его уже достаточно покусали, а серёжки он ещё не нашёл. Грызуны, видя над собой чью-то огромную ручищу, страшно беспокоились, им даже не приходило в голову, что замыслил этот кто-то, кто тревожил их; в беспокойном настроении они кусались и старались заставить Коннана убрать руку. Найти пропажу среди этого столпотворения грызунов было довольно непросто, много на то требовалось смелости и внимательности. Крысам было всё равно, чтó грызть, главное, помочь своим зубам. (Представьте, что вы грызун, и в контейнер, где вы сидите, опускает руку варвар. То, конечно же, это обеспокоит вас. Без зубов здесь явно не обойтись – это единственный способ защиты.) Во время поиска Коннан старался не проронить ни звука, иначе он показался бы зрительнице Зене никудышным воякой; вместо этого он, то напрягался, то крепко сжимал губы. Проходя это страшное испытание, которое в наше время экстремалы назвали бы аттракционом боли,  парень думал, для чего этот урок нужен вообще; и будет ли он иметь дело с грызунами…

— А-а-а! Нашёл!

— Где?

— А вот! – Коннан указал на своё ухо, в которое уже была вколота найденная серьга. Она из золотой стала розовой – от крови. Зена снова обрадовалась:

— Ты справился, молодчина, вот только руки твои надо подлечить.

Руки Коннана были сплошь покрыты большими кровоточащими ранами, кровь лилась водопадом, окрашивая кисть руки в неприятный красный цвет. Раны очень сильно болели, казалось, что кровь вытечет совсем. Эту ужасную боль невозможно было терпеть, следы от зубов «украшали» руку, придавая ей вид «стены с подтёками». Зена перевязала раны, промыв их, как следует. Что касалось мастерства орудования мечом, бедному Коннану пришлось держать его и больной, и здоровой руками, а это так неудобно. С каждым разом меч словно тяжелел. Он хоть и не выглядел очень тяжёлым, но боль словно утяжеляла его. Терпеть было сложно, боль постепенно усиливалась и сковывала покалеченную руку. Коннану казалось, что рука скоро заживёт, он потерпел ещё четыре минуты, но облегчения не было – боль долго не утихала. Клинок вскоре описал в воздухе два с половиной круга, парень не выдержал и уронил меч в траву.  Зена попросила его поднять меч и довести урок до конца. Коннану этого не хотелось, и он отнекивался:

— Сейчас не могу, рука болит.

— Дай, посмотрю.

Можете себе представить, как Коннану не хотелось снимать перевязку:

— Нет, не надо. Если я её сниму, мне будет в сотню раз больнее. Поверь мне, Зена, даже меч больно держать.

И правда, Коннан с трудом двигал пальцами правой покалеченной кисти руки; раны от крысиных укусов, казалось бы, дошли ему до кости.

— Нет, – продолжал он, – я пока не могу сражаться. А смогу только, когда боль немного спадёт. Эти противные грызуны чуть не сожрали мою руку. — Коннан, отказаться проще всего. Тебе нельзя отрекаться – ты же повелитель воинов, а повелитель не отрекается от битвы. Я исцелю тебя, и ты тогда снова сможешь сражаться.

В тот же день Коннан сидел во дворе на горячей от солнца скамье, а Зена с молитвой на устах мазала его руку волшебным снадобьем, которое начинало действовать  лишь через восемь часов. Она пела усталым голосом:

Раны заживляю,

Коннана спасаю.

Оберегаю его от колдуна,

От колдуницы,

От всякой злой птицы,

От завистника,

От завистницы.

У врага твоего двенадцать дочерей,

Все они ужасные и уродливые:

Первая – смерть,

Вторая – нищета,

Третья – то, что ноет,

Четвёртая – что хоронит,

Пятая – зависть,

Шестая – трясица,

Седьмая – злоба,

Восьмая – лень,

Девятая – гордыня,

Десятая – боль,

Одиннадцатая – ненависть,

Двенадцатая – глупость.

Не достанешься, Коннан, врагу,

Я укрою тебя от глаз всего зла,

От стрел демона,

От глаз обольстителя,

От меча тирана,

От косы смерти

И огражу на всю жизнь.

Слово моё твёрдо как камень,

Любовь моя надёжна как сталь.

Ключ, замок, язык. Аминь.

Мазать она старалась как можно аккуратнее, чтобы не причинить Коннану боли ещё большей, чем он чувствовал. Коннан не жаловался на неприятные ощущения, ему становилось лучше. А Зена с грустным видом бормотала:

— Ой, Коннан, Коннан, как же мне жалко тебя. Самое трудное – заживить твои раны.

— Мне, я помню, кто-то сказал, что это украшение для мужчин.

— Не обращай внимания на это дурное высказывание. Кто-то может сказать тебе ещё что-нибудь, притом, оскорбительное, это он просто завидует.

Вечером они вышли во двор, потом Зена спросила Коннана:

— Коннан, ты видишь?

— Что?

— Вон та самая яркая звезда даёт силу моей волшебной палочке, без неё у меня ничего не получается. — Это верно, одной волшебной палочки тебе вполне  хватит. Я хочу сказать, что звёздочка дала твоей волшебной палочке силу по чьей-то просьбе. Звёзды, они всегда слышат нас, у них другие души – не такие, как у нас. Они живут подобно земным тварям – когда кто-то рождается, на небе загорается одна звёздочка, а когда умирает, то она падает. Но есть на небе две очень старые звезды, никто кроме богов не знает, чьи они. – Потом Коннан указал на самую яркую звезду в небе. – Та звезда, которая светит ярче всех и к тому же тебе в глаза, твоя. Её зажгли боги. Она любит тебя. И когда тебе будет очень страшно, скажи ей: «Звёздочка, помоги мне побороть страх», только говори всегда в мыслях, и она донесёт твою мольбу к всемогущим богам…

Как только Зена услышала фразу «она любит тебя…», на её душе стало вдруг легко. Потом она спросила Коннана:

— Коннан, а у Повелителя клыков есть своя звёздочка?

Коннан пожал плечами:

— Ну, не знаю; но знаю только одно, что если бы ему не носили звериных клыков, он бы умер. Клыков от разных животных у него уже восемь; ой, что это я? Не восемь, а девять. Не хватает только моего, что висит у меня на шее. Именно поэтому он всё время зовёт меня – я владелец огненного клыка, я всё время прячусь, чтоб мой клык никто не нашёл! Он сделал меня знаменитым, весь мир уже узнаёт меня по нему. Один клык изменил мою жизнь. Кто-нибудь ещё пробовал искать его?

— Слуги из моего  дворца. Хорошо, что не все: одни искали твой «амулет», а другие ухаживали за папиной одеждой, чтобы ему было, в чём пойти в храм. Так что, им до тебя не было абсолютно никакого дела. Впрочем, как и моему папе до меня; то он забывает обо мне, то даже не узнаёт в лицо. Я для него совсем чужая.

Когда я была ещё совсем маленькой, мама умерла, то есть папа убил её за то, что она не могла поделить с ним сокровищницу с оружием. Моими единственными игрушками были бронзовые гладиаторы, каждый день я расставляла их у себя на стульчике и начинала игру в войну. Местами, которые я посещала каждый день, были стрельбища и воинские казармы, где никто не знает про повелителей воинов. Полдня я не ела, не пила, а только размахивала оружием. Никакого тебе отдыха. Просто Ад. Папе хотелось, чтобы я выросла такой же злой и жестокой, как и он. Он запрещал мне играть с соседскими детьми, купил мне книгу ужасов под названием «КАК СТАТЬ ЗЛЫМ КОЛДУНОМ». Каждый день он заставлял меня учить злые заклинания, даже заставлял босиком ходить по горящим углям. Но вот как-то раз ко мне прилетел амур, надел на меня сапфировую диадему и сказал:

— Не верь Тулса Думу даже, если он твой папа. Твори только добро…

Потом я отправилась путешествовать: закрыла свою комнату на замок, забрала ключ с собой, собрала сумку, надела воинский наряд. Пошла я в соседнее королевство, бездумно дав волю своим ногам. Мне повстречались три добрых гнома, подарили мне волшебные палочку и книгу. Жила я у гномов три недели. А когда вернулась домой, то увидела, что папа делает из серого камня клык, который ты носишь.  Потом горгона приняла его. Я испугалась. Потом он отдал этот клык горгоне. Вскоре выяснилось и что я творю только добро. Никто не поверил, тогда одна наша служанка сказала мне:

— Ты не должна ни в коем случае ослушаться отцовского слова.  Ослушаться его, значит, предать его. Это больший грех, чем не дать милостыни просящему у тебя. Он король, ему следует повиноваться.

Вскоре и он узнал о том, что я отреклась от зла и это ему не понравилось. Он стал ещё злее. Вот так я и жила, а потом меня решили выдать замуж за предводителя змеиной армии Сета, жестокого Ратамона, у которого нет жалости и сострадания:

— Я отучу тебя быть доброй, я все твои добрые дела превращу в пыль.

А потом я нашла тебя.

— А куда смотрят Геракл и его спутник Иолай?  Они могут победить Дума, или нет?

— Конечно же, нет. Он может сделать с ними всё, что угодно. С ним не сразишься. Его боятся все, его нельзя даже упрекнуть в чём-либо.

— А боевые волшебные звери могут нам помочь?

— Боевые звери? Точно. В зверинце у Иолая продают и меняют разных сильных боевых зверей. Можем купить хоть двух, хоть трёх.

— А кто там есть?

— Много кого.

— Выберем, пожалуй, самого страшного.

 

Глава 23

          ГОЛОС ИЗ РЕКИ     

Для тебя мой меч

Не раз ещё послужит,

Он сокрушит скалы и лёд.

Словно дикий смерч

Тьмы оплот разрушит,

Только скажи слово «Вперёд»!

(Эпидемия «Рождённый для битвы»)

Ночью Коннан проснулся от крика своей совы, которая потом разбудила и кошку, и они и они, как ни странно, заговорили по-человечески (в темноте были видны только их глаза, помогающие определить место нахождения этих зверей):

— Между прочим, я давно знаю нашего Коннана. (Тайра).

— Где ты его видела? (Чазетта).

— Он зашёл на чердак и своим чиханием испугал меня. А ещё я спасла его от Ратамона.

— И я его знаю, он любит кошек.

Кошка и сова говорили всё тише и тише, пока совсем не стихли, то есть они говорили так тихо, что Коннан ничего не услышал. Он подумал: «Не оскорбляют ли они меня на этот раз, если уж совсем стихли. Откуда я знаю, что приходит в голову этим волшебным животным…» Единственные друзья ни за что бросили бы того, кто завёл их. Коннан подумал, что если сова и кошка «наговаривают на него», то ему остаётся только завести себе друзей в мыслях, короче – невидимых друзей. Но парень отлично знал, что его сова и кошка ничего такого против него не замышляют, они любят его, как говорил он когда-то Зене. Иногда животные  могут быть даже лучше, чем люди. И кто вообще дал Тайре и Чазетте такие удивительные суперспособности? Сова и кошка думали, что это у них от природы. Ну, да, так оно и было, звери-то были волшебными. Сначала они жили у Мохомби, он каждый день читал им волшебную книгу и потом дал им имена. Потом он объяснил Коннану, как их зовут, как они выглядят, если он их встретит. Самое удивительное то, что Коннан умел свободно общаться со всеми животными мира. Ещё когда он познакомился с Мохомби и прошёлся по его зоопарку, то понял, что животные хотели сказать; они при виде юноши кричали: «У Коннана на шее огненный клык! Посмотрите, что Коннан повесил себе на шею!..»

Сова и кошка кричали, зовя за собой Коннана, тот вышел на улицу и увидел, что кто-то идёт ему навстречу. При ночном свете луны трудно было разглядеть, кто это был. Коннан спрятался за угол и притих – а вдруг это враг. Но это был не враг, к Коннану пришёл его друг Казрагор. Он крикнул:

— Коннан!

Юноша вышел, одноглазый подошёл уже совсем близко. В ночной темноте его изумруд вместо глаза страшно уродовал его. А вставлен этот изумруд был не просто так – Казрагору не хотелось, чтобы его лицо портила пустая глазница, глаз этот ему когда-то выбили стрелой. Несмотря на отсутствующий глаз, заменённый драгоценным самоцветом, Казрагор не предавался унынию, и даже не комплексовал. Он сказал:

— Коннан, ты не представляешь, что сейчас происходит.  Дум снова пришёл в наш лес, с ним его колдовское братство. Мы должны срочно бежать в лес и узнать, что они задумали.

— А ты видел их?

— Видел. Их на этот раз больше, чем в прошлый раз.

И они вместе направились в лес. Ночная дорога лежала через ромашковое поле, в темноте шумел топор дровосека, в кустах кричали цапли и вальдшнепы. Квакали лягушки, стрекотали кузнечики и сверчки. Над полем кружили ночные бабочки. Казрагор, несясь вперёд, крикнул:

— Не отставай!

Коннан бежал, стараясь успеть за одноглазым. Он с каждой секундой набирал скорость, и мчался без передышки. Каким же быстроногим был этот Казрагор, не угнаться за ним Коннану.  Потом он напомнил:

— Казрагор, я не угонюсь за тобой. Не заставляй меня мчаться. Я же варвар, варваров ценят не за скорость, а за выносливость.

Вскоре они добежали до самого леса. Сова и кошка ринулись вперёд. Но к несчастью река отрезала им путь к лесу. Как перебраться, если нет ни моста, ни брода? У берега была привязана лодочка с двумя вёслами. Коннан отвязал её и столкнул в воду:

— Сюда, Казрагор, только так мы сможем переправиться на тот берег. Вон, я слышу Дума. Он там!

И они вместе сели. За вёсла никто из них не брался, река сама несла лодочку, куда попало. На берегу в темноте шевелилось что-то большое и чёрное. Существо шевельнулось в сторону и бесшумно сползло в воду. Из воды доносился голос:

— Коннан варвар!

Коннан обернулся к одноглазому, потом прошептал:

— Казрагор, Казрагор, это не ты звал меня?

— Нет. Я молчал.

— Так кто же это был?

— Не знаю. Наверное, тебе послышалось?

Снова раздался голос:

— Коннан! Коннан, иди ко мне.

Одноглазый насторожился, сова села на дно лодки, а кошка угрожающе зашипела. В глазах Коннана засветилось чем-то белым. А Казрагор отвечал:

— Странное тут место. Кто в воде может разговаривать? наверное, здесь живут болотники или водяные?

— Наверное, я даже представить себе не могу. Эта река какая-то подозрительная.

Они подплыли к пещерке около реки и стали вглядываться вглубь неё. В темноте пещеры загорелись два жутких огонька – глаза. Кто же это может быть? Обычно, когда Коннан плавал по ночам на лодках, ему попадалось такое зрелище. Это было крокодилье логово. Но в этой пещерке находился отнюдь не крокодил. В воде шумел только хвост. А из пещеры доносился всё тот же голос:

— Коннан! Коннан! я вижу тебя!

Потом Казрагор зажёг факел, и они увидели, как под водой движется огромное тело, покрытое красивой чешуёй. Это был большущий питон, выглядел он подозрительно. Коннан и Казрагор высадились на берегу, сова села на ветку, а кошка рядом с ней. Они все спрятались в кустах, чтобы никто не видел. А в это время в лес пришёл Тулса Дум со своими помощниками. Коннан, сидя рядом с одноглазым в кустах, видел, как Дум остановился около них в шести шагах. А потом наши разведчики отдалились, чтобы их не было видно. Дум начал свой разговор:

— Значит так, для чего мы собрались здесь?

— Чтобы построить гадкому варвару ловушку. – Отвечал один маг.

— Верно. Если он попадётся, то мне выпадет удача – я заполучу его клык всевластия, а его самого… но, не буду говорить сейчас, я потом решу, что с ним делать. Ну, скажите мне, неужели я поверю вам, что варвар – самое дерьмовое существо во всей Греции, может уничтожить огненный клык? Так, давайте ближе к делу. Мой единодушник здесь, я предложил ему искупаться, заодно он и в поисках поучаствует с нами. Только вот где он? Наверное, обратно в башню уполз?

— Ты про кого?

— Да, про змея своего. Мы уже весь лес обошли, а никаких варваров до сих пор не нашли. Он – единственный, кто может помочь нам в лесу.

Коннан слышал всё, что говорили колдуны, он прошептал:

— Зря ты, Дум, пришёл сюда, здесь очень опасная река. Не будет тебе здесь ни варваров, никого.

Тут на ветку над головой Казрагора уселась необыкновенно красивая птица, её перья были окрашены в разные яркие цвета. Феникс. Коннан пригляделся, птица уселась поближе к нему. В ночи она выглядела чудесно. Юноша спросил:

— Так, ты хочешь помочь мне? Не думаю, что здéсь ты справишься.

Но феникс ничего не отвечал. Он продолжал смотреть Коннану в глаза. Коннан и Казрагор повернули головы назад, и увидели, как из воды поднимается чья-то огромная голова на толстой шее. Принадлежать она могла только какому-то водяному монстру. Глаза горели в темноте, напоминая фары современных автомобилей. Определить в темноте, ктó это, было трудно, остальное тело было в воде, а у этого существа наружу выглядывали только хвост, голова и шея. Наблюдая за диковинным животным издали, Коннан удивился:

— Впервые вижу, чтобы здесь поселился водяной дракон. Раньше его здесь не было.

— А может, это речное пугало, – предложил Казрагор, – и оно что-то здесь сторожит?

— Не думаю, но ведёт себя эта тварь как-то подозрительно. Вон, гляди, она хочет выбраться на берег. Всё, уже не хочет.

Тут за спиной Казрагора послышалось монотонное дыхание, он спросил:

— Коннан, ты слышал?

— Что?

— У меня за спиной кто-то дышит. Интересно, кто.

— Бизон. Я даже вижу его.

Казрагор достал из мешка рыбу и протянул зверю:

— Ешь, бычара!

— Зачем ты кормишь бизона рыбой?

— Чтобы он не трогал нас.

— Разве бизоны едят рыбу?

— Другие не едят, а этот ест.

Бизон схватил рыбную тушку зубами и умчался прочь. А из воды снова раздался неистовый голос:

— Коннан! Коннан, ко мне! Я так долго ждал тебя!

Но Коннан не обращал ни малейшего внимания. Он спокойно слушал разговоры колдунов. Те продолжали общаться:

— Братство колдунов приняло решение, что молодой варвар по имени Коннан будет убит в камере пыток за неисполнение своей обязанности – он не отдал мне клык.

— Дум, тебе стóит применить такую пытку, чтобы мы могли смотреть, как умирает дерзкий парнишка. Его надо скормить зверям. Посмотрим тогда, как выглядит разорванный человек. Твои чудовища давно не ели человечины. Один из нас переоденется в его союзника,  и схватит его спящим.

— А может, бросить его в пустой колодец без еды и воды?

— Вот это именно то, о чём я сейчас и думал. Молодец, Арий.

Арий потёр свои сухие руки и уселся на пенёк. А Коннан повернулся к фениксу, желая  узнать ещё кое-что. Птица сидела, распушив свои  разноцветные перья. На её языке юноша понял, что рядом очень опасные враги. А о том, кто говорил с ним из реки, так и не узнал. Существо из реки только показало из воды глаза, а потом снова погрузилось на дно. Домой Коннан шёл берегом, а Казрагор взял лодку. Одноглазый не сразу заметил, что за ним что-то плывёт, он грёб вперёд, глядя в звёздное небо. Существо из воды вдруг сказало:

— Нет, это не Коннан!

А Коннан уже крепко спал, он был доволен, что не попал в лапы врага и знает, как спастись от колдунов. На улице всю ночь дул ветер, теребя лепестки цветов и колосья пшеницы; он разносил паутинки по деревьям так, что паучки на лету забивались в щели; потом он начинал кататься по крышам домов и прятаться под шерстью и перьями ночных животных. Сквозь сон Зена и Коннан слышали, как росший на улице куст барабанит ветками по стене, словно просится войти и переночевать; пошёл дождь, и ветви куста застучали сильнее, отчего сочувствие рыцаря к нему усилилось. Когда дождь прошёл, луна и звёзды снова выглянули из-за мохнатых как медведи туч; посмотрев на луну, Коннан побледнел, его сердце сжалось, а в голове кололо иголочками, в глазах его мелькали разные хвостатые точки и ажуры. Луна так и глядела на него, никуда не исчезая, а при вое волков в овраге выглядела просто угрожающе; Коннану она казалась оком Сета, от которого некуда было деваться. Змей своим третьим глазом мог осмотреть весь мир сразу, чего следовало опасаться более всего. Иногда Коннан, прячась в любых укромных местах, радовался, думая, что и Сет туда не заглянет. Напрасно, от глаза Сета невозможно было скрываться! При вое волков казалось, что воют и неодушевлённые предметы. Небо тихо качалось в звёздной ладье; луна ни новая, ни полная ослепительно блестела, звёзды, словно тянулись к ней поближе. Небо было до того прозрачным, что во всей этой ночной природе можно было чётко разглядеть и те предметы, которые находились вдали. Вдалеке виднелся освещённый город, а точнее белое здание, освещённое множеством факелов. Лёжа на своей подстилке и прикрытый ярким покрывалом, Коннан думал, о многом думал; мысли в его голове то сливались, то разбегались, то перепрыгивали друг через друга, словно играли в чехарду. Он ласково посмотрел на Зену и прошептал усталым голосом:

— Спи, красавица моя! на тебя с небесного купола смотрит месяц, звёзды поют тебе песни, а моя душа оберегает тебя!..

А та, ничего не слушая, крепко «спала», ей было не до Коннана, она молилась:

— Милые боги, сделайте меня птицей, чтобы я могла улететь куда подальше. Мне очень страшно. Подскажите мне, светила небесные, кому я могу доверить свою душу…

Луна собрала вокруг себя звёзды, и их лучи упали на Коннана. Зена тогда решила, что её молитва услышана. Как же всё-таки хотелось ей удрать куда подальше из Греции, иногда присутствие Коннана не придавало её смелости.

 

Глава 24

       ВИЗИТ РАТАМОНА    

Уже нас больше, уже сотни рук

Я возвращаюсь, замыкая круг

И каждый раз ударом на удар

Ты отвечать привык,

Ты выбираешь сам

([AMATORY] «Меня больше нет»)

З

амышляя дерзкий заговор против Коннана, Ратамон решил всё доложить Сету. Он, собираясь к великому змею, стоял у окна и бурчал себе под нос:

— Варвары причиняют мне столько забот. А этот Коннан скоро всех нас погубит. Я уничтожу его ко всем чертям. Надо торопиться, пока он не собрал свою армию. Но сначала надо всё сказать Повелителю клыков.

Собрался Ратамон быстро как на пожар. Управился за полторы минуты. Прыгнул в свою колесницу, запряжённую двумя драконами, и прибыл к башне Сета.

А в это время Сет плескался у себя в плавательном бассейне немыслимых размеров – змей-то был большой. Вокруг летали маленькие, размером с крысу, крокодильчики с крыльями как у летучей мыши. Лежал Сет под светом факела. По стенам бегали тараканы, на полу стояли большие лужи. Окна были застеклены надёжно – в них была не слюда или бычьи пузыри, а самое настоящее стекло. Под самой стеной поодаль от двери на верхние этажи стоял трон змея. Тут вдруг кто-то постучал в дверь башни. Сет спросил:

— Кто там?

— Ратамон

— Кто? не слышу.

— Я говорю Ратамон.

— Заходи!

Ратамон вбежал, запыхавшись, он был весь бледный как мертвец. Взгляд был неистовым и колючим; казалось, что Ратамон мог съесть кого-нибудь глазами; а выражение лица напоминало звериный оскал, словно его кто-то разозлил, хотя это было не так. Ратамон был в нормальном настроении.

— Ну, что случилось? – спросил у Ратамона Сет, – за тобой кто-нибудь гнался, или как?

— Нет, за мной никто не гнался, я просто примчался, чтобы пройти незамеченным.

— Так что ты хотел сказать?

— Тулса Дум…

— Что Тулса Дум?

— Тулса Дум нашёл подкрепление, это злые ведьмы и колдуны, они приедут сюда на кабанах и волках. Есть у него ещё и тролли и гоблины с топорами. Я создам им оружия.

— Зачем? тролли и гоблины для битвы слишком ленивы. То, что ведьмы и колдуны есть – это отлично, а где Коннан? Ты же знаешь, что я не могу его проспать.

— Какой спать! Ты же никогда не отдыхаешь, а только высматриваешь этого глупыша. У него на шее клык, на котором держится наша власть. Где Коннан, мне интересно знать. Это хорошо, если ты знаешь, где он. Я искал его и не нашёл, он слишком хитёр.

— Но зато я нашёл его. Он был на реке. С ним был одноглазый воин Казрагор. У этого Казрагора был протез глаза – изумруд. То есть вместо глаза был вставлен изумруд.

— Меня не интересует, что ему было вставлено. Я разве спрашивал про Казрагора? Коннан – вот, кто мне нужен.

— Ну, Коннана я заметил. Потом доложил в тот же день колдовскому братству. А ты нигде не видел моего единодушника?

— О чём ты говоришь, змейка?

— Я спрашиваю, где Тулса Дум?

— Ах, Тулса Дум! с Гордием вино пьёт, а всё не просто так, а за нашу будущую победу. Мы будем считать, что уже на полпути к ней. Осталось лишь поймать этого пролазу, которого зовут Коннан, снять с его шеи клык, и дело в шляпе.

— А Зена?

— Точно! чуть не забыл. Раз её с этим варваром обручил, как она говорит, непонятный источник, то я этого варвара убью. Потом на ней женюсь. Но жалко  только, что она не полузмея как я.

— Будь спокоен. Поживёт с тобой, станет как ты.

— Так она же не хочет замуж за такого могучего полководца вроде меня.

— Увидит тебя, захочет.

— Мы с Думом уже всё обсудили, не забыли и про самых опасных чудищ. Они будут нашими самыми верными друзьями: когда этот тупой и гнусный варвар отправится к кому-нибудь за помощью, они должны будут перегородить ему путь. Их он в одиночку не одолеет, клянусь! Ему не хватит на все полученные раны зелья исцеления. Так что считай, что мы выиграем. А потом я принесу тебе тот самый клык, как обещал.

— С чего ты взял, что Коннан не справится с чудовищами? Он же может победить кого угодно.

— Вот, Дума точно, не сумеет. Он слишком слаб для таких чудовищ, с ними даже Геракл не может справиться.

— А помнишь, как он убил Ракироса?

— Кого? А, Ракироса. Но ведь Ракирос был один, и притом у него было перебито крыло. А тех будет много. Твой Коннан и глазом своим синим моргнуть не успеет, как будет лежать лицом вверх. Он слишком слаб для нашей магии. Не думай, что он великий воин. У него это на лбу не написано.

 

Глава 25

      ТОРГОВЕЦ ВОЛШЕБНЫМИ ЖИВОТНЫМИ   

Так-то так!

Да, так-то так!

Оно так-то так!

Да, так-то оно так!

Теперь ты не один,

Теперь ты непобедим!

В последний раз скажу тебе

Ты сам все знаешь о себе!

(Дискотека Авария «Суровый рэп»)

Тёмное облако надвинулось на Киммерию и, казалось бы, подёрнуло всё небо;  с каждым разом Коннану приходилось всё труднее и труднее. Он не знал, как помочь своим друзьям. Каждую ночь его мучили кошмарные сны, но вот его посетила радость. Они с Зеной, разодетые в свою воинскую одежду, двинулись в путь. Уезжая от своего заветного сарайчика с маленькой фермой надолго, Коннан не унывал, его всё ближе и ближе, по его мнению, приближало к тому дню, когда он отправится в далёкое долгожданное путешествие. Дорога была долгой и интересной, никто, наверное, не отказался бы от неё. Хотя Коннан и Зена ехали не для прогулки и не просто для хождения, а на базар, где можно приобрести волшебных животных. Коннан уже заранее представлял, как он их купит. В голову ему по пути почему-то лез Повелитель клыков, из-за которого невозможно было спокойно спать. Парень тогда замотал головой в разные стороны, чтобы забыть противного змея. Ему оставалось только смотреть по сторонам и любоваться по пути окружающей природой. По другую сторону от дороги бросалось в глаза «лоскутное» поле; на нём легко было различить коричневые, чёрные, оранжевые, зелёные, жёлтые и бирюзовые клеточки. Казалось, что это было лоскутное одеяло, увеличенное во множество раз. Над полем летали птицы, то и дело покушавшиеся на посевы, их было немало, это были вороны и галки. Они чёрным облаком взвивались над полем, тем самым изображая жуткое чёрное облако. Их крик издали очень напоминал треск сучков. Прямо на глазах Коннана три вороны подлетели к обочине и стали выдёргивать из земли цветы вместе с корнем. Он показал это Зене:

— Смотри, что делают! Гадкие птицы!

— А зачем они это делают?

— Не знаю, но, наверное, ищут материалы для строительства гнезда.

Вороны, схватив каждая по несколько цветов, улетели и скрылись в синеве неба. Сова и кошка не думали тревожить ворон, они спокойно сидели со своими хозяевами. Кошка села к Коннану, а сова – к Зене. У принцессы и рыцаря, которые, как вы уже знаете, были обручены в водах Гвалура, даже сова и кошка стали общими. Подъехали наши друзья к лугу, кони их очень обрадовались, что вокруг было много травы. Пощипав немного травы, кони отправились дальше. В небе кружили ласточки и щеглы, над лугом жужжали шмели и залезали в цветки, чтобы украсть как можно больше нектара и пыльцы. Пауки-хамелеоны «окрасились» под цвет листьев, поджидая добычу. Весь луг кипел жизнью разных существ от муравья до газели, крики животных образовывали природный «оркестр». За один день всех жителей луга сосчитать было практически невозможно. Одни прятались в траве, другие – под землёй, а третьи взлетали в небо так, что исчезали из поля зрения. Только живые голоса напоминали о существовании своих хозяев, они звучали то громко, то совсем замолкали. По календарю был ещё март, но здесь, в Греции, уже наступила самая весна, когда на деревьях появились зелёные листья, распустились цветы, на луг прилетели шмели, а лес поднял свои ветви, словно пытаясь дотянуться до неба. Весенняя греческая природа без вмешательства в неё человека ожила и преобразилась почти за одну недельку. Вокруг цвели настурции, над цветками которых кружили шмели, важно разгуливали голуби, а вороны вырывали из земли жирных червей. Навстречу нашим всадникам рванулись ватаги мошек и комаров; потом откуда ни возьмись, на придорожных камнях появились стаи дюймовых голубых красавиц – бабочек, их тельца были серыми, а крылья украшала чёрно-белая каёмка. Сидели эти бабочки везде: на земле, камнях, траве, деревьях и кустах. Было их видимо-невидимо, издалека они напоминали летучие анютины глазки без стебельков. Трепещущие крылышки не останавливались на лету. На первый взгляд казалось, что бабочки эти совсем не боятся людей, они летали низко, а потом и вовсе скрывались в самой глубине кроны деревьев. Почуяв всадников, бабочки бросились врассыпную.

Вот луг закончился, началась дорога, деревьев вдруг стало меньше. Коннан спросил:

— Зена, а ты сама-то знаешь, куда ехать?

— Знаю. Мы вот-вот уже будем там, куда ехали. Я хорошо знаю эти дороги. Много раз здесь проезжала.

— А сколько нам ещё осталось?

— Не так уж и много. Ты уж не беспокойся, твоё зверьё никуда не денется.

Встретила наших героев высоченная ограда, на её воротах были нарисованы крокодилы. Наверное, их изображения намекали на то, что за этой оградой был волшебный зверинец. Клетки со зверями были видны издалека, волшебные животные подходили вплотную к оградам своих вольер, ожидая корма. Некоторые животные даже налезали при этом друг на друга. Вопрос состоял в том, кого выбрать. Коннана беспокоило, как бы их всех не разобрали ещё до его прихода. Но вот они с Зеной спешились и, привязав коней у ограды, вошли в зверинец. На пороге их встретил парень с квадратной челюстью и курчавыми волосами, напоминающими шкуру барана.

— Зена! Коннан! – сказал он.

— Это нас. Идём, Коннан.

При виде незнакомца, пропустившего их, Коннан поздоровался:

— Здравствуй.

— Ну, здравствуйте, Коннан и Зена. Если ты, Коннан, видишь меня впервые, будем знакомы. Я Иолай. Я на сегодняшний день ваш проводник в мир волшебных существ.

Не терпелось Коннану увидеть боевых животных вживую, а ещё интереснее было, наверное, поговорить с ними и рассказать им о предстоящей битве. Клеток было очень много, и во всех мощные животные; при виде Коннана они присмирели, возможно, испугались клыка всевластия. Самое удивительное, что когда юноша проходил мимо, они кланялись ему. На каждой клетке было написано, какой зверь для чего предназначен. Сами по себе боевые звери в размере превышали реальных; например, реальные львы по сравнению с волшебными – просто котята.

— А много ли здесь боевых животных? – удивился Коннан.

— Сколько угодно, – ответил Иолай.

Но вот кто-то помахал издали рукой:

— Коннан, Иолай, я здесь!

Коннан присмотрелся и увидел Геракла. Он стоял у львиного вольера, на его руке сидела игуана и качала головой. Её сухая шкурка была чем-то исцарапана, а глаза наполовину прикрыты непрозрачными веками. Коннан подошёл к львиной клетке и, дождавшись появления льва, сказал ему:

— Мы с тобой одной крови – ты и я!

А потом покосился на игуану и сказал Гераклу:

— Игуана не подойдёт для сражений, скорее, её победят.

— А зачем, чтобы она сражалась? – отвечал Геракл,–  я её просто так держу. Я несу её в другой зверинец – менять на варана.

— А в том зоопарке тоже есть боевые животные?

— Нет, там все животные обыкновенные – не волшебные. Игуану свою я взял там. Отнесу её вылечить, и мне дадут, как я говорил, варана.

Иолай взглянул на игуану, а потом спросил у Геракла:

— А Коннан сам переправит своих зверей к Зене в зверинец или ему помочь?

— Сам, ему помощь не нужна. Он такой, что ему многое под силу.

Коннан осмотрел свой мешочек монет, чтобы убедиться, что на всех животных денег хватает. Для битвы годились только такие животные, как лев, тигр, гепард, гиена, крокодил, медведь, носорог, буйвол, слон, кабан, бегемот и горилла. На вывеске было написано, кто для чего нужен:

лев – нападает на пехоту,

тигр – прорывает ряды воинов,

гепард – обгоняет лошадей,

гиена – нападает на одиночных воинов,

крокодил – топит лодки,

медведь – ломает осадные лестницы и деревянные башни,

носорог – уничтожает кавалерию,

буйвол – ломает осадные орудия,

слон – таранит вражеские ворота,

кабан – роет окопы,

бегемот – делает пробоины во вражеских кораблях,

горилла – штурмует вражеские крепости.

Довольно большими преимуществами пользовались хищники – они умели превосходно наносить рваные раны и владели искусством внезапного нападения. Боевые звери были неуязвимы для оружия и магических заклинаний, ловки и могучи. Стрелы, копья и прочие снаряды отскакивали от них, а всё благодаря волшебной энергии, дарованной им природой; друг с другом они никогда и нигде не дрались, прекрасно понимали человеческий язык, в огне не горели, в воде не тонули, видели в темноте, отлично ручнились, их невозможно было перехитрить, вожака они себе не выбирали. От таких союзников разве откажешься?

В тот же день Коннан отдал за каждого зверя по монете и выдрессировал буйвола, получив малочисленные раны. Облачённое на этот раз в звериные шкуры могучее тело рыцаря, казалось бы, вот-вот утеряет сначала кровь, а потом ещё и душу. Но сам он [Коннан] гордился тем, что укрощение прошло успешно. Встал он с большим трудом, каждый шаг для него стал пыткой. Потом рыцаря уложили спать, а принцесса села около него и заживила ему раны, как делала это всегда. Всю ночь бедному парню снился ужасный сон – демонический лодочник усадил их с Зеной в судно из рёбер и жил убитого Ракироса и повёз между скал по реке из… крови. А какой-то вампир сковал их в цепи и бросил в жерло действующего вулкана кормить духов огня.

Всю ночь раны вызывали невыносимую боль, Коннан стонал, и ему тяжело было дышать, он извивался змеёй и во сне издавал бессмысленные звуки, дышал он ртом, на глаза наворачивались слёзы; ему казалось, что он пронзён тысячей обоюдоострых мечей и таких же кинжалов… Увидев Зену, он спросил:

— Зена, Зена, неужели я проспал весь день?

— Нет, одну ночь. И ещё, наших животных я уже переправила в мой зверинец при помощи своей волшебной палочки. Если ты сумел укротить буйвола, то все остальные звери тоже укрощены, волшебство одинаково напитало всех их. Они всегда знают, кто их истинный хозяин.

Коннан встал, надел свой воинский наряд, а поверх лат свой огненный клык, и они с Зеной отправились в обратный путь. А дома она сказала:

— Тебе сегодня вечером следует пойти в порт, там тебя ждёт твой новый союзник, а я пока отправлю туда зверей в клетках.

— А как я узнаю нового союзника?

— Сова высмотрит с воздуха, а кошка найдёт по запаху, потом они подадут тебе сигнал своими криками. А дальше ты вместе со своими союзниками сядешь на корабль.

 

Глава 26

   НА КОРАБЛЕ ВИКИНГОВ     

Есть такие дороги – назад не ведут.

На чужом берегу я прилив стерегу.

Паруса обманув, ветер стих навсегда,

Плоским зеркалом стала морская вода.

(Мельница «Лента в волосах»)

Вечером Коннан оделся, возглавил на свою голову с чёрными волосами рогатый шлем, подпоясал меч и кинжал, взял кошку и сову, и хотел было выходить, но тут вошёл Фандагар:

— Коннан, я пришёл к тебе.

— Ну, говори, что ты там хотел.

— Я проходил мимо тебя, мне было по пути. Никто не пожелал тебе перед поездкой удачи. Вот я и подумал, что сам сделаю это.

— Спасибо, но я должен торопиться, мне надо срочно сесть на корабль.

— Ну, пока!

— Всего тебе, пока!

Попрощавшись с Фандагаром, Коннан помчался в порт.  Клык на его шее выглядел довольно дико. Люди вокруг, как маленькие рыбки в большом океане, сновали в разные стороны, и у всех были свои дела. Неразбериха мешала ходить и бегать, людей было до того много, что их невозможно было сосчитать. Они ходили туда-сюда и словно не замечали друг друга. Из-за такого сборища людей Коннан с трудом продвинулся вперёд. И лишь его сове и кошке было нипочём, они легко промелькнули сквозь толпу. А Коннан еле-еле продвигался к причалу.

— Поберегись, варвар! – раздалось над его головой. Это рослый толстяк пронёс над парнем громадную корзину рыбы.

Без коня пришлось, конечно, трудно. Зато юношу сопровождали сова и кошка, положиться можно было только на них. На пути Коннана на огромной улице выросла группа пьяных бездельников, сидящих за столом и распивавших пиво с вяленой воблой и варёными раками. Увидев Коннана, они заорали дурными голосами:

— Эй! с клыком! Нашёл, куда бежать!

Коннан не стал собачиться с незнакомыми людьми, тем более с пьяными. От пьянчуг чего угодно можно было ожидать. Наконец  толчея и неразбериха исчезли, и двигаться к порту стало гораздо проще. Парень увидел, как люди в доспехах грузят клетки с его зверями на колоссальный корабль, а у причала стоит  викинг – атлет; дядька такой здоровый как борец в цирке, на его длинной рыжей бороде заплетены косы. А рядом с ним другой викинг ростом чуть ниже, бороды не было – только рыжие усы. Коннан удивился, когда кошка и сова остановились около этих викингов. «Так вот, кого имела в виду Зена…» – решил он. Старший викинг подошёл к Коннану и обрадовался:

— Коннан! где ж ты был? я уж думал, что не найду тебя.

— Ты спрашиваешь, где я был, Снегг? У себя в Греции. Зена направила меня к тебе из-за этого (на этом месте Коннан указал на свой «амулет» — клык). Из-за него все мои неприятности. Ты сам-то знаешь, что это?

— Разрази меня гром! Это же клык всевластия. Смотри, Тефаора, что висит на шее у нашего Коннана.

Тефаора через плечо своего брата Снегга посмотрел на клык Коннана и спросил:

— Коннан, а Коннан, зачем тебе этот клык? Ты тоже хочешь быть викингом? Хотя мы редко себе такое позволяем. Ой, мамочки! да он ещё и огненный, ну вообще.

Коннан обиделся:

— Тефаора, ты ничего не понял. Это не просто огненный клык, это клык всевластия.

Дальше ему вдруг на душе стало тяжело. Он скрыл своё плохое чувство и сделал вид, что успокоился. И когда они все трое сели на корабль, куда погрузили боевых животных, Коннан начал рассказывать  братьям – викингам про Сета, Зену, Геракла, Тулса Дума и всех остальных, не забыл и про мраморный кинжал.

Путь по морю к берегам Норвегии был запланирован без остановки. Корабль викингов, качаясь на волнах, издали был похож на морское чудовище, но корабль этот был не один, их было шесть. И создавалось впечатление о том, что это чудовище ведёт за собой своё войско. Он плыл вперёд, ударяя одновременно двенадцатью вёслами о тёмную воду. Галерные гребцы долго не отдыхали, а шкиперы ни на минуту не отходили от дверей кают. Волны то и дело задевали друг друга, их гребни, словно чьи-то тяжёлые мощные лапы, хватались за вёсла галер. Морская пена после каждого подъёма волны рассыпалась по зелёной ткани воды. В темноте море казалось чёрным как зола. Светящиеся морские животные не боялись подплывать к группе кораблей, они играли на волнах, и казалось, что вода загорелась. Когда морские «огни» погасли, корабли снова «превратились» в пугающее зрелище. Появились другие морские животные. Киты показывали из воды свои чёрные спины и пускали перья фонтанов. По небу летали чайки и казарки. Медузы сверху походили на хрустальные колпачки со снежинками посередине. Море переливалось всеми оттенками синего цвета, и среди этой монохромности легко было различить серые туловища дельфинов или других животных. В море отражались огромные чёрные облака, они поражали своей объёмностью и невероятной на первый взгляд тяжестью. Вечернее небо было покрыто звёздами, а молодой месяц походил на серп… Поглядев на звёзды, Снегг спросил:

— Коннан, а ты говорил, что у каждого из нас есть своя звёздочка?

— Да, у всех жителей нашей планеты. А когда мы умираем, то наши звёзды гаснут навсегда. Они после этого светят только для всемогущих богов. А мы, смертные уходим в мир иной.

— Я это и до тебя слышал. Только вот не помню, от кого. А ещё мне говорили, что звёздочка, твоя или другая, может донести твои мольбы и моления к богам.

Тефаора усмехнулся. От смеха он еле-еле выговорил:

—  Ну… ты… Коннан… придумал!

— Это не я придумал, это мне в своё время рассказывал мой покойный дедушка, – отвечал Коннан, – и ничего удивительного в этом нет.

Снегг обернулся к брату:

— Когда мне рассказали о звёздах, где ты был?

— Искал волшебную книгу, – было ему ответом.

Коннан грустно смотрел на усыпанное звёздами небо, вскоре он не заметил, как заснул. Сова и кошка уселись у его изголовья. Спал юноша на сухой палубе. Снегг удивился, когда увидел, что над головой спящего Коннана сверкнул венец необычайной красоты; и этот самый венец делал Коннана ещё красивее, чем обычно. А клык время от времени приобретал огненный цвет – наверное, дело шло к беде. Серебристый цвет луны ударил юношу прямо в лицо, и тот повернулся со спины на бок; из-за своего плаща из шкуры волка он со спины напоминал дикого неведомого зверя, а рогатый шлем дополнял страх в глазах зрителя. Со всех сторон корабль окружало море, берегов нигде не было видно. Серой стеной над водой навис густой туман; к кораблю начали подплывать русалки, их было немало, они даже не боялись рассмотреть его вблизи. Во сне Коннану начало страшно жечь глаза, он проснулся и потёр их, стало немного лучше. Туман сковывал дыхание, и казалось, что смерть совсем рядом, вскоре туман рассеялся, и стало легче дышать. Коннан поднялся и начал нараспев читать молитву:

— Звёзды небесные зажгли для меня вы, всемогущие боги; и вы поможете мне добыть мраморный кинжал, чтобы уничтожить огненный клык, который я несу. Защитите мою возлюбленную, которая в Греции сейчас без меня. Прошу и вас четырёх сестёр – богинь уберечь её одну: тебя, Хуга – богиня воздуха; тебя, Думба – богиня земли; тебя, Кенза – богиня огня и тебя, Джанга – богиня воды. Ты, Хуга, развей её печали утри ей слёзы; ты, Думба, отведи её в безопасное место;  ты, Кенза, осторожно согрей её; ты, Джанга, умой её от крови и ран. Почто вы все четыре воюете между собой? без вас не было бы жизни на земле… Да склонятся ко мне и моей возлюбленной драгие ветви дерева жизни, да исчезнет страх! Славься, славься, всё кругом…

В голосе Коннана звучала любовь, придававшая его молитве лаконичность. Он вспомнил о своём прошлом, свои плохие сны; юноше снилось, что над морем парит жуткий красный дьявол, светит жёлтыми глазищами и кричит:

— Коннан варвар, иди ко мне!

Коннан тогда зажмурил свои синие глаза, а потом резко открыл их – никакого дьявола нет, только ночь, море и звёздное небо. Всю ночь ему снилась родная Греция, что подходит он к спящей Зене, целует её в висок; она просыпается и радостно смотрит ему в глаза. И тут вспоминает Коннан приятную фразу «У тебя… золотое сердце». Пока рыцарь пребывал в блаженном сне, Тефаора, стоя около его ног, обратился к Снеггу:

— Я бы рассказал нашему красавцу Коннану о необычных существах, которые живут в Междумирье, но пусть пока спит.

Снегг улыбнулся:

— Миры, предстающие перед тобой во сне, прекрасны. Если можно было бы, мы бы перенеслись туда на драконе – он один умеет летать. Никто из нас не ведает ими, только один Кантр.

Ночь была довольно долгой, и казалось, что она длилась бы целую вечность. На корабле как будто возникло сонное царство. Не спали только капитан у руля и гребцы на галерах. Чайки и альбатросы садились на борта корабля, чтобы почистить перья. В воде и над ней кипела жизнь. Крики китов не давали спать, а их сочетание с плывущими по небу облаками создавали ощущение транса.

Утром Коннан проснулся и умылся. После еды они со Снеггом и Тефаорой прочли молитву (а викинги тоже молились варварским богам. Тем же, каким молился Коннан).

— Каким богам ты поклоняешься, Коннан? – спросил Снегг.

— Я? Четырём сёстрам – богиням, Крашнаку и Нараяну. Правда, я не очень в них верю, – отвечал Коннан, – но само существование богов  я не отрицаю. Нашим варварским богам в отличие от богов других народов жертв не приносят, а только возжигают свечи.

— Про свечи я помню, но хочу сказать тебе другое. Если веришь, то это хорошо, без веры нет спасения.

— Боги, они совсем не такие, как мы. У них больше огня любви. Они умеют любить и добрых, и злых.

— Как так и злых? – спросили Тефаора и Снегг в один голос.

— Любят. Но то, что они делают, богам не нравится. Что богов раздражает, то они на суде и возьмут. Сами они добрее, чем кажутся. Но есть и злые боги. Ночью, когда весь наш мир безгрешен, Нараян встаёт с трона, отворяет окно своей небесной горницы, ищет глазами свою любимицу Киммерию и благословляет, а сам плачет.

Тут вдруг один из викингов пробежал глазами по всему кораблю и уставился на Коннана:

— Эй, чёрненький, да с клыком на шее, сколько тебе лет?

— Двадцать два.

— А как звать тебя, богатырь?

— Коннан.

— Коннан, а ты викинг?

— Нет, я киммериец.

— Оно и видно, что не викинг. У тебя ведь нет бороды и усов. Да и вообще, у нас редко встретишь такое имя Коннан.

Коннан вынул из поясной котомки дощечку в форме сердца с изображением на ней красивой черноглазой брюнетки. Глядя на её изображение, юноша тяжело дышал, его сердце билось очень больно.

— Кто она? – спросил Снегг.

Киммериец быстро спрятал портрет в котомочку и сказал:

— Это Зена, моя возлюбленная, я хочу на ней жениться.

Снеггу стало не по себе:

— Ты, я вижу, ничем не интересуешься, кроме этой красотки. Лучше бы о приключениях думал. Да и о битвах, на которые тебя пошлют. Там тебя никто любить не будет, на первом месте всегда должны быть сражения. Если ты хороший воин, то должен любить оружие больше, чем что-то иное. Побойся Гагура, этот бог отвечает за оружия, и повелел воинам всегда с любовью принимать меч.

В разговор вмешался Тефаора:

— Ну, ты только посмотри на него. Вместо талисмана он носит портрет какой-то прекрасной принцессы. У!

— Но, я же люблю её, – обиделся Коннан, – она мне всегда говорила, что воину в бою должна покровительствовать жалость его возлюбленной.

— Шут ты гороховый. У тебя в голове должны быть подвиги, так что отдай мне это, пожалуйста.

Пришлось отдать, но и без этого изображения Коннан понимал, что Зена навеки верна ему.

— Учти, киммериец! чтобы это было в последний раз. За такую вольность будешь без отдыха мыть корабль или пойдёшь гребцом на галеры. Некоторые из наших воинов уже получили такое наказание! – и Снегг погрозил пальцем.

— Довольно ругать меня.

— Коннан, я не шучу.

Но Коннан продолжал отпираться, правда, делал он это в мыслях. Ему казалось, что Снегг шутит; тем более  что может сделать тебе твой друг или просто знакомый. Снегг с хитринкой в глазах проговорил:

— Вот что, варвар, тебе просто повезло, что я такой добрый. Другой бы на моём месте так отделал бы тебя, что ты забыл бы, как тебя зовут. У нас никто не должен своевольничать. Здесь нет родителей, которые баловали бы тебя. Твоя задача – подчиняться. Дисциплина очень строгая. Коннан, я говорю это лично тебе, ради твоего же блага. Запомни это, пока ты здесь!

Юноше было до слёз жалко расставаться с портретом Зены, его возлюбленной. «Интересно, что с ней, – подумал он, – наверное, она сражается одна, моя красавица Зена. А может, она заболела, или Ратамон уже женился на ней? Ой, Ратамон, нет, не позволю». Коннан опечалился, ему было очень жаль Зену. Он коснулся ладонью своего лба, на котором выступили крупные капельки пота. Голова его наполнилась болью.

 

Глава 27

      ПУСТЫННЫЙ ДРАКОН   

Цвета ночи гранитные склоны,

Цвета крови сухая земля,

И янтарные очи дракона

Отражает кусок хрусталя —

Я сторожу этот клад.

(Мельница «Дракон»)

А что же в это время происходило в старой доброй Греции в отсутствие Коннана?

Зена сидела у окна во дворце у Тулса Дума и от скуки считала пролетавших за окном птиц. Тулса Дум устроил сборище ведьм и колдунов, которое должно было проходить всю ночь напролёт. Под звуки барабана и флейты колдовская сила бесилась не переставая. Мужчины и женщины разодетые во всё чёрное, взяв в руки по факелу, танцевали босиком на раскалённых докрасна углях и горланили непристойные песни. А потом они начинали ругаться и набрасываться друга со злостью. Некоторые из них даже танцевали у костра, разожжённого прямо под куполом дворца. Тулса Дум как всегда был в центре внимания, на нём был наряд чёрного цвета с красными «брызгами». После танцев начался пир, но давали на нём не наши обычные человеческие кушанья, а самые что ни на есть мерзостные: жареную человечину, рагу из ворон, отварных кротов и лягушек, а вместо питья… ужас… кровь.

А что касается Зены, то про неё словно совсем забыли, она подошла к двери и вышла в коридор, а затем к себе в комнату. Около своего злобного папаши – людоеда Зена чувствовала себя брошенной и никому не нужной. Ею овладели страхи; девушка надела своё синее платье и босиком спустилась в отцовское святилище. Там она подошла в Белой купели, которая всегда была наполнена водой. На поверхности воды вдруг появилось изображение Коннана. Он со слезами на глазах целовал портрет Зены, рогатый шлем на его голове придавал ему ещё более печальный вид, а клык на шее стал красным как огонь. Зена в ужасе закрыла глаза, а затем резко открыла их, глазам стало больно. Но на этот раз она была не в святилище, а в степи. Степь была очень велика, у неё будто не было ни конца, ни края. Вокруг шумели насекомые, шуршали листья. На деревьях каркали вороны, в воздухе кружили шмели. Крупных животных нигде не было, словно какой-то злой колдун уничтожил их, оставив только мелких. Кроны деревьев были не зелёными, а фиолетовыми. Среди листьев прятались ящерки и хамелеоны.

— Где я? – испугалась принцесса, всё это разнообразие непривычной для Греции природы страшно пугало её. Оставалось только бежать, но куда?

По голой земле было больно ступать. Терновник цеплялся Зене за одежду, царапал голые ступни, руки и лицо, злая крапива жгла ей руки, а чертополох колол пятки. Среди терновника летали комары, над головой парили летучие мыши, которые норовили вцепиться ей в волосы. На холмах работали гномы с лопатами, топорами и вилами. Они перешёптывались между собой на непонятном с первого раза языке. На камне сидел попугай, он закричал на Зену:

— Дурро-чка! Дурра! Прочь! прочь!

Воительница брызнула на попугая волшебным эликсиром защиты, а сама отбежала в сторону. А попугай снова начал кричать, потом тараторить, мямлить и заикаться, пока совсем не умолк. Потом впереди появился чей-то силуэт. Это был воин прекраснее которого Зена, пожалуй, никого не видела.

— Это он! – воскликнула Зена. – Коннан, я иду к тебе!

Она побежала вперёд, но фигура Коннана вскоре исчезла, это был всего лишь мираж. Зена отлично знала, что Коннан в то время был в дальних странствиях, и ищет мраморный кинжал, без которого нельзя уничтожить огненный клык вообще. Вся надежда была только на него. На него одного. ТОЛЬКО КОННАН МОЖЕТ СПАСТИ ГРЕЦИЮ!!! Имя этого юноши не сходило ни у кого с уст. Зена тряхнула головой, чтобы на время забыть своего возлюбленного, и направилась дальше. Но вот на её пути появился дракон, он сидел и оглядывался вокруг. Страшным он не был, наоборот, он был очень красивым, как положено любому дракону. Дракон этот спокойно лежал и ни о чём не думал. Издалека он был похож на статую, он даже не дышал огнём. Воительницу этот дракон не тронул, а принял очень радушно. В жизни Зена не видела столь добрых драконов, она была рада, что он не захотел есть её. Как известно, драконы могут специально прикинуться добрыми, чтобы привлечь к себе будущую жертву. Но не все об этом знают. Зена решила, что бояться ей нечего. Она легла на его свёрнутый хвост и уснула. Сквозь сон она слышала, как кто-то пел её голосом, шум листвы на кустах, голоса животных и звуки ветра. Проплывавшие по небу облака принимали настолько причудливые формы, что невозможно было не испугаться. Луна была кроваво-красного цвета на фоне чёрного неба. Казалось, что небо вот-вот упадёт на землю. Крики ночных животных звучали со всех сторон, цокот кузнечиков и сверчков на слух воспринималось вполне безобидно; Зене казалось, своим цокотом они убаюкивают. В кромешной тьме неведомая ночная птица напевала:

— Не бойся, Зена! ты не одинока, Коннан любит тебя!

Белые облака казались абсолютно чужими на чёрном небе. Вокруг ни души, одна только звёздная ночь, да крики разных ночных животных. Козодои летали то высоко, то низко, и словно не думали спускаться на землю, они ловили насекомых прямо на лету. Бабочки, комары, шмели, не могли улететь от этих птиц. Затем в степи начали хозяйничать рептилии: змеи, ящерицы и черепахи, они никого не трогали, а спокойно ползали, как хотели. С каждым разом их выползало всё больше и больше, пока они совсем не заняли территорию. Ящерицы взбирались на деревья, а змеи заползали в норы под камнями. Ящерицы бегали за насекомыми, паучками и даже мышами. Где-то вдалеке выл варан, его крик напоминал крик жуткого монстра. Пугающие звуки ночи то и дело навевали мысли о чём-то плохом и страшном, например, о войне. Опочила Киммерия воинская, кондовая, кареглазая. С таким необычным другом, как дракон – добряк, знающим почти всех воинов мира, Зена почувствовала вдруг радость и свободу. Свободу от многого, что усложняло ей жизнь. Ещё бы; представьте себе, если бы дракон был злым, то Зена сложила бы голову, а Коннан, странствующий в то время, узнав о мучительной смерти её, своей возлюбленной, плакал бы без конца. Зена казалась ему дороже всего того, что он имел; но рыцарь отчасти жалел не только её, он жалел и себя самого. Ведь если Коннан умрёт, то Тулса Дум или Ратамон найдут огненный клык и отнесут его Сету, а если клык попадёт к этому колдуну змею, то весь мир обречён. Клык приходилось беречь как зеницу ока.

 

Глава 28

  У КОСТРА  

Древние рощи полны голосов

Шепота трав и камней

К северу тянется дым от костров

Враг рыщет в той стороне

Духи грозы бьют в барабан

Из молний куют нам мечи

Мы принесем жертву богам

Кровью своей напоим

(АРИЯ «Крещение огнём»)

Коннан уже прибыл в Норвегию вместе со своими боевыми животными, которых потом отправили в загоны – для каждого вида животных свой загон. Все эти вольеры напоминали Коннану о ферме Мохомби. «Эх, Мохомби, видел бы ты всё это…» – подумал юноша, немного пробежавшись глазами по загонам. Все животные сидели смирно, а потом и вовсе уснули. Загоны были достаточно прочными, чтобы звери их сломали.

— Что это? – спросил вдруг тощий незнакомец. – Смотрите, Снегг и Тефаора со своим другом – варваром построили зоопарк!

Снегг усмехнулся:

— Ой, Турвон, ты ничего не понял, это не зоопарк. Это боевые животные. Они в размере больше, чем другие, кто похож на них. Они не настоящие, а волшебные. Они будут нам нужны. Их невозможно убить, их боятся даже драконы.

— Драконы? – раздалось в толпе, – не убивайте моих драконов!

— Кантр, успокойся, никто не будет обижать твоих драконов.

Голос Кантра звучал в толпе, а самогó его разглядеть было трудно. Тут снова появился Турвон. Ему очень понравились боевые звери. Коннан осмотрел Турвона со всех сторон: это был тощий высокий викинг с коротко стриженными русыми волосами и очень короткими бородкой и усиками, глаза серые. Турвон спросил у Коннана:

— Ты откуда, прекрасный рыцарь?

— Из Греции.

— А как тебя зовут?

— Коннан.

— Очень приятно было познакомиться. А меня – Турвон. Рад видеть здесь, в Норвегии гостей из других стран. Особенно храбрых воинов. Скажи мне, Коннан – киммериец, что привело тебя в наши северные края, по своей воле, небось, пришёл? Или, может, просто так?

— Нет, я ищу мраморный кинжал, я хочу при помощи него уничтожить огненный клык всевластия, он висит у меня на шее. Этот клык создан злым чародеем, который ищет меня из-за него. Если я не найду мраморный кинжал, то последствия будут ужасными. Именно мраморный кинжал может уничтожить этот клык раз и навсегда.

— Тебе предстоит долгое путешествие. И притом очень опасное, о красивейший из воинов мира.

— Я на всё пойду, лишь бы только найти этот мраморный кинжал.

— Ты славный богатырь, Коннан. В твоих жилах течёт молодая кровь – это значит, что ты всё можешь. А ещё мне бы хотелось взглянуть на твоих боевых животных в деле.

— Не беспокойся, Турвон, ты всё увидишь. Битва впереди.

Турвон взглянул на кошку и сову, сопровождавших Коннана и спросил:

— А они зачем?

— Кто? – спросил Коннан.

— Кошка и сова.

— Они участвуют в поисковых разведках, ищут скрывшихся врагов. Кошка высматривает их днём, а сова – ночью. Если они кого-нибудь найдут, то подают мне сигнал. Сову зовут Тайра, а кошку – Чазетта. Я нашёл их в лесу. Но кто же будет смотреть за моими зверями?

— За  твоим зоопарком присмотрит Тимати.

Коннан начал озираться по сторонам, не понимая, кто такой Тимати и как он выглядит. Но вскоре он увидел негра – атлета довольно смешной внешности, это был светлый негр, лысый и с бритым лицом, его тело украшали роскошные татуировки; золотые серьги, висящие в его ушах, были маленькими, штаны и сапоги были зелёными, наручи золотые, а обнажённое по пояс тело украшал парчовый нагрудник, богато расшитый драгоценными камнями. Стройное тело Тимати говорило об энергичности своего владельца, а роскошные шмотки – об его привычке выпендриваться. Смуглый оттенок его кожи сразу бросался в глаза.

— Эй, слышишь, Тимати, сюда прибыл Коннан варвар. Иди сюда – познакомлю! – позвал Турвон.

Тимати подошёл к Коннану, посмотрел ему в глаза и удивился:

— Варвар? Странно, но разве варвары могут быть такими красивыми? Ну, здравствуй, Коннан.

— Здравствуй, Тимати, – радостно поприветствовал киммериец.

— Я рад твоему прибытию и хочу знать, откуда взялись все эти звери, о которых мне сказал Турвон.

— Они все мои, они волшебные. Я приобрёл их для битв с нечистой силой. У меня на шее висит клык всевластия, они помогут мне добыть мраморный кинжал, чтобы уничтожить этот огненный клык. Он очень опасный, его можно уничтожить только при помощи мраморного кинжала.

— А чей этот клык?

— Мой.

— Я имею в виду, кому он принадлежит.

— Это клык горгоны.

— Горгоны? А, я с ней встречался. Чуть в камень меня не превратила, но я очень легко отделался.

В опасном путешествии без волшебных животных нельзя было обойтись. Самое удивительное, что холода и жары они не боялись, использовать их в долгих боях можно было в любую погоду. Викинги собирались в Междумирье, путь к которому был очень непрост и полон множества препятствий. Вечером вся компания собралась у костра. Викинги начали хвастаться своими подвигами: один пустив одну-единственную стрелу с горящим наконечником, сжёг целый корабль, другой убил горного тролля, а третий разорил королевскую сокровищницу. Каждый из них считал свой подвиг интереснее других. Всем было, что рассказать. Наконец, закончив свои необычные, необычные каждая по-своему, истории, все викинги принялись за шашлык. Во время вечерней трапезы викинги то и дело переговаривались между собой:

— Слушайте, а Коннан-то наш ничего вояка! Циклопа победил, какую-то суккуб – подземную незрячую девушку, а дальше существ пострашнее. Его хлебом не корми, только дай с кем-нибудь сразиться.

— Точно, без такого воина ничего бы, я думаю, не получилось бы.

— Способностей у него хоть отбавляй. А главное, что у него в сердце. Влюбился в принцессу – воительницу и плачет без неё ночами.

— Варвар, а любить умеет. Я-то думал, варвары все злые. Варваров, я слышал, казнили. Распнут на кресте и всё! Помню ещё про змею историю.

— Так что он там про змею говорил?

— Какую такую змею? А, Сета. Сет не просто змей, он злой змей – колдун. Ну, типа этот самый змей и злой волшебник Тулса Дум имеют общую душу. Одна душа сразу на два туловища.

— Ух ты! Не может быть – одна душа на двоих… Это что, иллюзия?

— Нет, не иллюзия. Так вот, кормить можно только одного из них, и у обоих чувство насыщения возникает одновременно. А если клык с шеи Коннана разбить, то умрёт или только колдун, или только змей. Это объясняется тем, что общая аура не может защитить сразу двоих. Змей Сет – Повелитель клыков, у него в коллекции их девять, а для её полного завершения не хватает только одного – того, который висит на шее у Коннана. И этот самый клык сделал сам Тулса Дум и спрятал его во рту у горгоны. Горгона прежде, чем превратить Коннана в камень, укусила его за шею, вот так клык и сломался, а Коннан сделал из него фальшивый амулет. Но что я сказал? горгона же не превратила его в камень. Юноша не подумал, какую силу таит в себе эта безделушка. На первый взгляд кажется, что это самый обыкновенный зуб хищника, и выглядит вполне красиво и безобидно. У меня был такой же клык.

— Тоже клык всевластия?

— Нет, он был от кабарги. Мне его из России прислали, но я поменял его на перстень.

— И у меня тоже от кабарги. Помнишь, Снегг, он у моего папы под золотой шкатулочкой лежал?

— Нет. Я не знаю, что у вас с папой где лежало.

— Так вот, мне его Брунгильда, моя подруга, принесла. Я, говорит, без него не викинг. У нас такие обереги даже валькирии носят.

— Но у Коннана не оберег, а довольно таки опасная вещица. За этим рыцарем наблюдает крылатое око Сета. Глаз змеи с крыльями и без век. Это ж испугаться можно. И притом парит над башней, в которой этот Сет  живёт.

— Я думаю, что бояться не стоит, глаз ведь никуда не улетает. Потому, как не может он улететь.

— Ну и что, что не улетает, но он-то может видеть весь мир сразу. От него почти невозможно скрываться.

— А в Междумирье он может заглянуть?

— В Междумирье? Думаю, нет. Змей, не выползая из башни, будет осматривать только этот мир. Этот третий глаз создал Сету человекозмей по имени Ратамон, который со слов Тулса Дума должен был жениться на возлюбленной нашего Коннана. Не помню, как её зовут, то ли Зена, то ли Дэна. Тулса Думу она приходится родной дочерью. Она в беде, никто не знает, как её спасти.

— Коннан знает, ибо он ради неё готов на всё. Варвары, как вы все уже знаете, тоже умеют любить. Не думайте, что все они вредные. Этот хороший, да и лицо у него доброе. У нашего Коннана железная воля, а в груди сердце героя. Он спасёт наш мир от Сета и других сил зла.

— В Междумирье Коннан пригодится нам, без него мы все пропадём.

— А что мы ещё хотели сказать о его клыке, можно ли Коннану держать этот клык при себе?

— Нельзя!

— Можно.

— На самом деле и можно, и нельзя!

А Коннан в это время, доев мясо, сел в сторонке, понурив голову, и от скуки палочкой что-то чертил на песке. Сова и кошка смотрели ему в глаза. К их удивлению глаза юноши горели так же, как и клык на его шее. Печально слушал Коннан, как потрескивают дрова в костре. С грустью смотрел он в небо, гладил огромные камни. Сколько же силы надо, думал юноша, чтобы огромный угловатый камень стал круглым. Потом Коннан положил голову на камень и тяжело вздохнул. Сердце пронзала боль, глаза слезились, а кожа его при свете вечерней луны словно становилась ещё смуглее и отливала красивым светло-коричневым цветом, тяжелеющие веки начинали смыкаться. «Ветерок ласкает меня, солнышко целует и обещает заживить мои раны, а луна и звёздочки поют мне песни…» — думал Коннан, но тут сова встрепенулась.

— Что, Тайра, хочешь полетать? – спросил юноша, – ну ладно, лети. И постарайся, чтобы с тобой ничего не случилось.

Сова расправила свои огромные крылья и вспорхнула на ветку находящегося рядом дерева. На дереве около совы примостилась кошка. Они сидели вместе, и не хотели разбегаться. Глаза их были почти одинаковыми, что у кошки, что у совы. Сов в простонародье иногда ласково называли «крылатыми кошками». А о кошках даже говорить нечего, они ведь известны всякому. Животные снова вдруг заговорили человеческими голосами:

КОШКА: Существа, живущие в Междумирье, они знают о нашем мире всё.

СОВА: Не знаю, как они воспримут Коннана, но ему следует быть осторожным. Некоторые из них так и хотят отведать на десерт чью-то требуху. Но там Коннан найдёт себе подобных.

КОШКА: Варваров?

СОВА: Да. А ещё в Междумирье гномы изготовят ему…

КОШКА: Что?

СОВА: Ему пока рано знать об этом.

КОШКА: А когда он вернётся в Грецию, то будет уже не тем, кем был прежде. Варвары, которых он возьмёт в свою армию, повергнут колдовское братство.

СОВА: А он справится со своими войсками?

КОШКА: Да, он же повелитель воинов.

СОВА: У него будет много верных соратников.

Коннан слушал своих питомцев и не понимал, что в их понимании хотели изготовить для него гномы. Юноша хорошо понимал язык всех животных мира, но издавать точь в точь такие же звуки, как и они, у него не получалось. Он даже не догадывался о том, почему животные слышат и видят лучше людей, почему людям не под силу издавать те звуки, которые издают животные, умеют ли животные мыслить подобно людям… Конечно, животные во многом отличаются от нас, людей, это тёмные необразованные создания. Но Тайра и Чазетта были волшебными, они умели любить, переживать, говорить и мыслить как люди. Природа наделила их особым даром. Можно сказать, дала им эти способности для того, чтобы они могли помочь Коннану.

 

Глава 29

    НА ПОРОГЕ МЕЖДУМИРЬЯ   

Двери миров

Откроет заклинание,

Свитки таят

Огненный знак.

(Эпидемия «Звёздный портал»)

Спали все в дощатой казарме, в верхней одежде, на нарах, кому где нравилось. Казарма эта была совсем такой, какими обычно бывают казармы в военных лагерях. Входные двери казармы на ночь были всегда заперты, а окна открыты. Коннан спал на верхней полке, на спине. Казарма вдруг осветилась светом от клыка всевластия, Коннану даже пришлось прикрыть его ладонью, чтобы свет злодеяния, заточённого в его клыке, не разбудил остальных. Огонь зла немного обжигал юноше руку, но он вместо боли чувствовал лишь горячее покалывание, от которого делалось довольно смешно и щекотно. Болью это назвать было нельзя. Амулеты зла боли не причиняли, впрочем, как и любой другой амулет. Огненный клык только пугал своей неожиданной сменой цвета, что вызывало у всех удивление. Через  некоторое время Коннан проснулся от того, что на его ногу кто-то сел. Он приоткрыл глаза и увидел большущую бабочку с изображением  черепа на спинке, бабочка села ему на сапог (и она показалась юноше страшным чудовищем, и притом, большим), потом – на нос. Коннан согнал её и снова уснул. Ночь длилась довольно долго, за окном на деревьях расселись вороны и галки, они кричали и потом начинали долго летать над землёй, ища улиток. Крики этих птиц не давали спать. Около спящего Коннана вдруг как будто появилась Зена, она глядела на него заплаканными глазами и тихонько нараспев шептала ему:

— Я помню тебя, Коннан, я тебя никогда не забуду. Не оставь наш мир в беде, я прошу тебя, мой любимый, чернокудрый…

Коннан открыл глаза, смотрит – Зены нет. Его зрачки забегали, дыхание на минуту остановилось. Вокруг пустота, за окном кричали вороны, но вдруг они стихли, и заухала сова, потом замяукала кошка. Тайра и Чазетта вбежали в казарму вместе. Ночь уже подходила к концу, на небе показалась золотая полоска, серые облака сменились белыми, из-за горизонта выглянуло солнце.

На завтрак были хлеб со свиным салом и пиво. Коннан быстро съел свою еду и отошёл в сторону. После завтрака Тимати ударил в гонг:

— Вперёд! Ехать пора. В Междумирье! бронировать боевых зверей, и как можно быстрее!

Коннан был очень рад. Междумирье. Неужели Тимати сказал: «Междумирье»? Нет, он не ослышался, он всё прекрасно слышал. Междумирье, какое же оно? ничего, решил Коннан, я всё увижу. Броню для боевых зверей сковали гномы, на спину слонам помимо брони надели многоместную корзину для сидения в ней нескольких человек.

— А кто же у нас будет управлять слоном, который пойдёт впереди всех? – удивился Коннан.

— Тот, кто привёз сюда всех этих зверей, – отозвался Тимати.

— Ну, я привёл всех этих животных, купил у себя в Греции.

— Вот ты и будешь, садись на шею своего слона.

В Междумирье можно было попасть только при помощи волшебства, вызванного Тимати. Бронированный слон с Коннаном на спине и другие животные поднялись в воздух. Какая-то невидимая сила несла их неведомо, куда. Обратно повернуть было нельзя. Коннан покрепче ухватился за своего слона, чтобы не упасть. Потом, когда наши герои приземлились, перед ними открылся необыкновенно красивый пейзаж. Такого нельзя было увидеть ни на одной картине в стиле фэнтези. Вокруг росли яркие цветы, деревья с вкусными плодами, летали разные птицы и насекомые. Из кустов показалась олениха с маленьким оленёнком, оленёнок стоял и смотрел по сторонам, это был настоящий Бэмби. На дереве сидел огромный попугай и кричал:

— Попка дурак! попка дурак!

По дорожкам разгуливали павлины и фазаны. Белые мартышки ели бананы. Лесная свежесть радовала снова и снова. На небе в любое время суток можно было увидеть звёзды и все планеты сразу. Междумирье оказалось совсем не таким, каким его можно было представить. Оно граничило  с разными мирами. Все миры сильно отличались друг от друга. Этот мир не представлял никакой опасности ни Коннану, ни его товарищам. Казалось, что там не было зла, и если его не было, зачем же тогда боевые волшебные животные? На первый взгляд всё выглядело безобидно, но если обойти все окрестности, то можно было убедиться, что зло там всё-таки есть. Коннан был вне себя от того, что будет жить в таком великолепии, ему даже захотелось остаться в Междумирье навсегда. Он вдруг забыл о клыке всевластия, братстве колдунов… Его сердце трепетало от радости видеть вокруг себя такой дивный пейзаж. Глаза юноши разбегались, он раскинул руки в стороны и начал дышать полной грудью. Никто не мог не обрадоваться оказаться в Междумирье. Сова и кошка играли на траве и не замечали вокруг ничего. Сова прыгала, а кошка гонялась за солнечными зайчиками.

 

Глава 30

  МЕЖДУМИРЬЕ И ЕГО ОБИТАТЕЛИ   

Ты чужой, ты другой, ты не мой, не любый.

Но подожди, за окном дожди, не ходи, не думай.

(Мельница «Чужой»)

 

Потом Снегг расположил своих воинов и товарищей в красивом дворце, самом большом во всём Междумирье. В комнатах этого дворца было очень много места, что радовало Коннана. Он принёс из лесу досок, положил их на пол и начал что-то делать с ними. Из этих досок рыцарь выстроил дом для совы, чтобы она чувствовала себя как в дупле. Тайра влетела в свой новый дом, и ей там очень понравилось – хороший у неё хозяин, Коннан и кошке построил дом; получилось у него так, что кошка жила на нижнем этаже, а сова на верхнем. А потом эти два дома уместили в специальный вольер. Коннан ещё долго сидел в своей комнате и пытался нарисовать Зену, но у него ничего не получалось, он очень огорчился:

— О Зена, радость моя. Я так давно тебя не видел, что забываю, как ты выглядишь. Мне приятно выговаривать твоё имя. Жаль, что ты не видишь того, что вижу я!

Само Междумирье выглядело намного интереснее, чем казалось на первый взгляд: в лесу Дивуэн росли деревья с розовыми листьями; на озере Коэнди жили звери, птицы и рептилии, которые не набрасывались друг на друга; в долине Таркис обитали гигантские насекомые. И всё это хотелось увидеть. Викинги хорошо знали эти места, почти наизусть, даже в книгу обо всём, об этом записали. Прочитать книгу мало, надо видеть живых междумирских обитателей; ведь лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать. Коннана так и тянуло посмотреть,  кто же живёт в этих чудесных местах. Он дождался, пока его товарищи начнут собираться на прогулку. Снегг взял меч и принялся точить, тут к нему подошёл Турвон и сказал:

— Я пока пройдусь с кем-нибудь, ладно?

— Давай, Турвон, хочешь кого нибудь взять с собой? – удивился Снегг, нервно сжимая рукоять меча.

— Да.

— Бери Коннана.

— Хорошо, возьму, а с ним ещё, наверное, кто пойдёт.

— Хватит тебе и одного чучела с мечом. А то мало что может случиться.

В полдень Турвон подошёл к Коннану и сказал:

— Коннан, идём на прогулку, покажу тебе всё наше Междумирье!

Коннан вскочил на ноги и побежал. Как же ему хотелось повидать всё, чего он не видел ни разу в жизни. Он помнил о прогулке без всякой подсказки, ему всё представлялись прекрасные пейзажи и диковинные животные, чего в Междумирье было пребольшое количество. Парню уже начало представляться, как он будет танцевать на лугу, есть сочные фрукты, ловить рыбу, охотиться на кроликов, играть с добрыми лесными зверями и всё такое. Пришли они на огромное озеро, поражавшее их время от времени своей живописностью. На берегу паслись огромные животные, похожие не то на яков, не то на овцебыков, были они величиной почти со слона, сами они были чёрными, а туловище и шея белые. Было их около девяти. Один из этих «овцебыков» начал пристально смотреть на Коннана и тереть копытом передней лапы о землю взад-вперёд, но нападать не думал. Коннан схватился за меч, поднял его, но Турвон остановил его, схватив за руку:

— Не смей! не смей, прекрати сейчас же! этим ты разозлишь его. А они, между прочим, очень агрессивные!

— Что же мне тогда делать? – удивился Коннан.

— Они защищают территорию, стой на месте.

Коннан опустил меч:

— Кто это такие?

— Это озёрные конхо.

— Что? эти звери, похожие на овцебыков – и есть озёрные конхо?

— Да. Они могут рожать даже под водой.

Коннан, глядя, как несколько конхо вошли в воду, сказал:

— Похоже, я уже разозлил их.

— Не надо было поднимать меч. – Сообщил Турвон.

— Нет. Дело не в этом, их разозлил мой клык. Этот клык позволяет мне выделяться из толпы. И из-за этого клыка я не могу спокойно спать.

— Ох уж этот клык. Даже междумирских существ выводит из себя.

Обозлённые быки сошлись вместе и сделали вид, что ничего не заметили. Клык всевластия, несомненно, привлекал внимание любых существ, будь то животное или человек. Коннан просто не знал, куда ему деваться. И тогда Турвон отправился к холму, заросшему какими-то необычными цветами. Это была кантилия, лекарственное растение, применяемое для лечения глазных болезней. Из него делали отвар, а отвар этот использовался как капли для глаз. Коннан сел на камень и призадумался. Тут к нему приползла какая-то странная ящерка величиной с варана, голову её венчала затылочная пластина, а кончик хвоста украшали две пластинки в виде листьев. Коннан взял эту рептилию на руки, и она сидела спокойно. Ящерка вела себя почти как домашняя кошка, она даже не хотела слезать с Коннана. Видимо сочла его за друга, а он сидел и гладил её. Необычная ящерица, очень необычная. Наверное, стоит привезти в Грецию какое-нибудь диковинное животное? А потом поместить в зверинец Зены. Коннан уже начал составлять в голове разные планы насчёт того, что делать с необычными существами, которых он поймает. А потом что-нибудь расскажет о ней Флавиану, который интересовался разными волшебными существами. Но тут подошёл Турвон и страшно удивился при виде ящерки. А потом спросил:

— Где ты взял её?

— Турвон, ты о чём? – переспросил Коннан.

— Да, про ящерицу эту.

— А она сама пришла.

— Судя по тому, что она не хочет уходить от тебя, ты ей нравишься.

— А кто это такая?

— Ластоногая ерко, она охотится на мышей и крыс.

Коннан начал разглядывать чудо-рептилию, она немного напомнила ему о страшном звере Ракиросе. Он продолжал смотреть на неё. Но ящерка не выглядела столь жутко. Она потом слезла с рук юноши и убежала купаться в воду. Из озера доносились чьи-то крики, Коннан повернулся в ту сторону, откуда они раздавались. Там были огромные «журавли».

Он крикнул:

— Турвон!

— Что тебе, Коннан?

— Что это там за красивые журавли?

В озере танцевали журавли ростом два с половиной метра, с чёрным телом, серой головой и разноцветным хохолком, а хвост синий. Они спокойно гуляли и никого не трогали. Особенно красивым было пение этих чудесно выглядящих птиц. Странные птахи, увязая клювами в тине, выискивали в озере лягушек и жаб, а когда пили, запрокидывали головы назад. Шеи их были гибкими как скакалки. Некоторые из них во время танца хлопали крыльями. Длинные ноги этих птиц облепили озёрные улитки вперемешку с жуками – плавунцами. По поверхности озера носились водомерки тоже годные странным птицам в пищу.

— А это, – продолжал Турвон, – эти птицы называются черноклювыми энксами. Они питаются только жабами и лягушками, так что нам они абсолютно не страшны.

Коннан решил тогда накормить энксов. Он нарвал яблок, достал из кармана печенья и, столкнув снова вернувшуюся к нему ластоногую ерко в воду, подошёл поближе к энксам. Потом юноша протянул птицам яблоко и печеньице. Один из энксов стал вертеть головой и пытаться схватить еду с ладони рыцаря, так ничего и, не поймав; а рыцарь, глядя на птицу, начал умирать со смеху.

— Гляди-ка, Турвон, – позвал он, – они клевать не умеют.

— С чего ты взял? очень даже умеют. Брось свой корм в воду и посмотри, как твои птахи клевать не умеют! Идём, птичник, я покажу тебе других животных.

Черноклювые энксы с трудом выловили брошенный Коннаном корм и съели его. А Турвон повёл Коннана в лес. В лесу, куда наши герои направились потом,  стояли жужжание и стрекотание, не умолкавшие ни на секунду. Большие  жуки и стрекозы собирали нектар с большущих, как столешница, цветков, обладавших сильным приятным запахом. Коннан тем временем рисовал в своей книжке схему движения по Междумирью; около каждой картинки с тем или иным животным напротив надписи с его названием ставил в пустом квадратике косой крестик, что это животное или растение он уже видел. Когда Турвон отошёл совсем далеко, Коннан сказал сам себе:

— Добренькие зверушки попались, хорошо бы со всеми подружиться. Вместе бы с нечистью сразились…

Жуки назывались клейкими экто, а стрекозы – цепкохвостыми айло. Но вот появились и рыжие бараны с белыми мордой и лапами – лунные баншу. Все звери хотели поиграть с Коннаном, а он, поняв это, тоже вступил в игру. Всячески он пытался понять жителей Междумирья. Самым забавным было бегать со зверями наперегонки. Коннан всегда в этой игре проигрывал, но гонка ему всё равно нравилась. От этих весёлых и забавных игр невозможно было оторваться, многим они показались бы интересными. Потом Коннан полетал на хвосте гигантской стрекозы, полетал – отпустил хвост и плюхнулся на землю. Летать на стрекозе было довольно опасно, Коннан держался за её хвост, а на хвосте маленькое жальце. А раз стрекоза большая, то, следовательно, и жало тоже большое, да и кусает больно. Волшебники – жители Междумирья смеялись, глядя на Коннана, веселившегося в тот момент со зверями:

— Ну, смотрите, прямо цирк!

Наблюдавший издали за Коннаном Турвон тоже удивлялся. Особенно удивило его то, что Коннан упал на траву и давай валяться. Животным казалось, что он один из них – его мантия из шкуры и рогатый шлем произвели на них неизгладимое впечатление. Чёрно-белое зрение не давало им понять, какие части тела принадлежат рыцарю, а какие – нет; они решили, раз уж он не выглядит опасно, то его можно нюхать сколько угодно. Коннану не очень нравилось, когда его всё время нюхают. Он еле отвязался от «нюхальщиков»:

— Ну, всё, поиграли и хватит.

— А раз поиграли, то бегом в бар! – позвал Турвон, – там Тимати и Кантр столик заказали.

— А кто такой Кантр?

— Ну, как бы тебе объяснить, Коннан, это необыкновенный человек. Он занимается изучением драконов. Драконы – его страсть, это то, что наполнило его жизнь особым смыслом. Его все называют повелителем драконов. Кантр даже летает на драконах – любой из них не прочь стать его ездовой рептилией. Около твоего Тимати ты с лёгкостью узнаешь Кантра; как тебе уже давно известно, Тимати негр.

— А. Я слышал это имя. Снегг сказал «Кантр», я слышал, но самого Кантра не видел.

— Ничего, увидишь.

 

Глава 31

   КАНТР   

Ты был львом и оленем, ты из гордого племени

Живущего там, у небесной черты.

Где ночи крылаты, а ветры косматы

И из мужчин всех доблестней ты.

(Мельница «Далеко»)

Бар, в который собрались Коннан и Турвон, внешне напоминал наш современный: бар этот был дополнен верандой, у входа на эту самую веранду стояли огромные факелы на длинных шестах и статуи сфинксов. На газоне был маленький фонтан, который эффектно смотрелся среди цветов.  В конце веранды наших героев встретил белый хорёк ростом с человека при ходьбе на задних лапах, хотя он и не ходил на четырёх. Хорёк надел свою синюю шляпу и поприветствовал Коннана и Турвона с поклоном:

— Здравствуйте, меня зовут Эортейк. Вы пришли в бар «Махаон», у нас вы найдёте столько вкусностей, что вам мало не покажется. Предлагаем вашему вниманию широкий ассортимент блюд и напитков со всего мира. Подошёл другой такой же хорёк, только в красной шляпе:

— А меня зовут Джакертейк, я принимаю ваши заказы. Ваши друзья вон за тем столиком уже полчаса не могут дождаться вас.

Коннан и Турвон подошли к столику в уголочке, там рядом с Тимати сидел безбородый парень двумя годами старше Коннана, у него были светло-каштановые волосы до плеч и карие глаза. Коннан понял, что это Кантр. Он поздоровался:

— Привет, Кантр. Меня зовут Коннан.

Кантр удивился:

— А ты случайно не викинг?

— Нет.

— Ну да, у тебя нет бороды и усов. А вот шлем почему-то как у викинга.

— Я киммериец, варвар.

— Варвар-то варвар. Эй, а что это висит у тебя на шее?

— Клык.

— Я вижу, что клык. А почему он время от времени пламенеет?

— Это не просто клык. Это клык всевластия, но тебе этого не понять, ибо мы с тобой из разных миров.

— Нет, Коннан, – прервал Тимати, – вы из одного мира. Я перенёс в Междумирье вас обоих.

— Странно, – удивился Коннан, – почему же я тебя не видел, Кантр?

— Ты просто меня не заметил. – Отвечал Кантр.

На подносе Эортейк поднёс воинам окорочка–гриль и картошку фри, а затем ещё и миску с ломтиками хлеба, солонку соли и махонькую низенькую чашечку соуса.

— Это ещё не всё, – предупредил он, – сейчас сбегаю за пивом.

Кантр с интересом разглядел Коннана с ног до головы, а потом, очарованный красотой юного воина, он начал рассказывать о себе:

— Я давно привык к той жизни, которой живу сейчас. Живу я хорошо, просто замечательно. У меня есть богатый дом, слуги – эльфы, а по воздуху я перемещаюсь на драконе. Для меня драконы – это всё; я считаю, что рождён ради них. С тех пор, как я с одним эльфом познакомился, моя жизнь круто изменилась. За хорошую службу в эльфийской армии мне пожаловали огромный дом, а через месяц дракона подарили. Считаю, что мои друзья самые необычные. Повелитель драконов, вот такая моя кличка по жизни. Но некоторые утверждают, что их повелитель – Каритас, с чем я полностью согласен. Этот великий дракон находится на службе у Тулса Дума. Каритас был создан для того, чтобы уничтожать города. Не все драконы могут дружить со мной, впрочем, как и люди. Я про своих летающих ящеров даже книгу заказал. Вот, только до сих пор до конца не прочёл её. Эта книга одна из ценнейших эльфийских сокровищ. За неё было уплачено сорок монет.

— А как ты служил в своей эльфийской армии? – поинтересовался Турвон, принимаясь за картошку.

Кантр тяжело вздохнул:

— Я пошёл туда, потому что мне очень хотелось славы, меня в детстве все посылали матом и обзывали слабаком, могли даже запустить в меня палкой. Всем ребятам из моего двора это было довольно смешно. Папа приходил домой грустным и усталым, но всегда заботился обо мне, я рос без мамы. Повзрослев, я женился. Детей у нас не было. Жена моя, Виола, была всегда добрая, отзывчивая. Прощала любую мою вину. Когда мы вместе отправились на прогулку, из кустов вырвались гоблины, жену застрелили, а я остался жив – не тронули они меня. Я неделю жил в одиночестве, говорил сам с собой, изобретал себе невидимых друзей. Многое словно обернулось против меня. Я не знал, в какую сторону повернуться. Страхи мучили меня, я был убит горем. По ночам мне снилась моя Виола. О ней невозможно было забыть. И из-за моего одиночества я пошёл служить в эльфийскую армию, думал, прославлюсь в веках, моё имя станет известным… Как я уже сказал, мне хотелось славы. Сражался я неплохо, мне даже завидовали. Враг с каждым разом становился всё сильнее и сильнее. То и дело наши воины ожидали зверства и смерти. Гоблины и орки никого не щадили, они беспощадно резали наших соратников, а резали лишь, потому что не хотели мы быть на их стороне… А потом бросали убитых в окна опустевших домов. Как вспомню, так вздрогну; здесь, в Междумирье, где я сейчас нахожусь в одной армии со Снеггом, после моей победы в бою, всё наладилось.

Коннан восхитился историей Кантра:

— Ты у нас железный человек! Я бы так не смог как ты. Все драконы вон повинуются тебе!..

Но тут в разговор вмешался Тимати:

— С чего ты, Коннан, взял, что не смог бы?

— Это я насчёт Тулса Дума, он очень силён. Может превратить меня в какую-нибудь жалкую липкую лягушку. Так что лучше тут сражаться только Кантру.

— Драконы тоже не сильнее Дума, его смерть в твоём медальоне — клыке, Коннан. А разбить его можно только мраморным кинжалом и больше ничем. Говорят, что при помощи этого кинжала была разбита огромная глыба, из которой сделали этот клык. О мраморном кинжале практически никто не знает. Он заперт в тайной дворцовой комнате у владычицы Свадун,  ключи у рака, а рак на горе. Подвиг, который ты совершишь, очень опасный.

Тут к столу подали пива в большущих кружках. Янтарная жидкость в каждой кружке играла белой пеной, выглядела довольно необычно. Коннан принялся за пиво, а Тимати начал свой разговор с Кантром:

— Я о том, что ты там говорил про Свадун, про рака на горе прочёл в своей волшебной книге. Иллюстрации очень соответствуют тексту. Сначала, разглядывая их, я не понимал, что бы это могло быть. Какие-то орлы, короны, оружие… Мне всегда казалось, что это просто книга с картинками, полная чушь. Потом сдул пыль с обложки, смотрю – книга пророчеств. Я так за неё боюсь. Ценная, понимаешь, книга. В ней даже про волшебство есть раздел.

— А про драконов чё-нибудь есть?

— Ну как не быть? открой её, и будут там тебе драконы. Единственное, что написана она непонятным для Коннана языком. Греки не пользуются норвежскими рунами, это чуждый им алфавит.

Коннан молча слушал их, и всё время думал о книге пророчеств. Мысли битком забили его голову, не давали говорить. Что это вообще за книга, что в ней написано, какая судьба ждёт его. Надо пойти ночью, когда все спят, да прочесть её… Только как это сделать?

 

Глава 32

  ПРИВИДЕНИЕ  

Разделился весь мир на «они» и «мы»,

Бьют набатом сердца и бурлят умы

Чей металл тяжелей и верней посты

Разделился весь мир, отвечай с кем ты?

(АРИЯ «С кем ты?»)

А в это время в Греции Тулса Дум замышлял недоброе. Он направился в колдовскую комнату, уставленную разными жуткими штучками. Колдун взялся за приготовление зелья страха. Он положил перед собой волшебную книгу, зажёг свечу и начал в отдельной колбе смешивать разные снадобья. Зелья разных цветов блестели в своих колбах  как прозрачные драгоценные камни. Но на самом деле эта «красота» таила в себе ужас. Для одного лишь Дума это не представляло опасности.

— Вот так! – бормотал он, – так меня все будут бояться. Я всех сильнее.

Дум подвинул колбу, и из неё повалил пар, а в комнате запахло палёным. Кошка и крыса, бегавшие по столу, спрятались от ужаса в шкаф. А колдун подсел к волшебной книге и начал водить по тексту пальцем. Буквы под его рукой словно подпрыгивали. Вдруг шкаф открылся и из него кто-то показался. То ли человек, то ли призрак. Дум повернулся к странному существу, а оно исчезло. А через восемь секунд опять появилось. Это был призрак убитой королевы с кинжалом, воткнутым в грудь. От злости Дум подпрыгнул и разозлился:

— Предупреждаю! я сегодня не в себе. Прошу не донимать меня! Эви…

Приведение взлетело на спинку стула и раскинуло руки в стороны. А потом уставилось на чародея:

— Да, Эви. Кто убил меня?

— Он перед тобой. – И колдун нахмурил брови. – Чего прилетела?

— Дум, я уже давно знаю тебя. Пять тысяч лет мы с тобой жили спокойно, у нас родилась Зена. А потом ты убил меня. Как не стыдно…

— Мне стыдно? Это тебе должно быть стыдно. Зену хотела сделать такой, какой тебе хотелось.

— Так, она и стала доброй.

— Вот этого я и опасаюсь. Никто не разрешает ей быть как я. Что ты думаешь о своей дочери?

— Как что? она такая же моя, как и твоя. И не надо учить её плохому. Она полюбила одного красавца – воина. А он подходит ей куда больше, чем твой Ратамон.

— Эви, за кого ты меня принимаешь? неужели ты думаешь, что я посажу на трон этого варвара? Он хочет убить меня. А я боюсь этого.

— А меня убивать ты не боялся? Из-за какой-то змеи собственную супругу лишил жизни, а сам говорил, что не поделил со мной оружия и драгоценности… Не думала, что ты так со мной обойдёшься. Я бы не выходила за тебя замуж, если бы знала, какое коварство у тебя на уме. Колдун и людоед, такого я от тебя не ожидала. Животных и людей мучаешь, лишь бы сделать каких-то монстров. Вообще ни о ком не думаешь. А змею великому клык сделал, огненный клык. Кроме змеи никого не любишь.

— Какая змея? причём тут змея? Что ты мне указываешь, о чём я должен беспокоиться? Да про варвара моего что-то болтаешь. Твой варвар хотел украсть мои сокровища.

— Я не верю.

— Ты считаешь меня идиотом? он отнял у меня мою Зену. Она полюбила его, а не того, кого я для неё нашел. Я хочу, чтобы она стала злой ведьмой.

— Нет, замолчи! я этого не допущу.

— Ах так! ну, держись!

Дум огляделся – Эви нет, она улетела в залу и села на шкаф. Колдун помчался за ней. Он прыгнул на диван и проворчал:

— Ну, где ты там?

А Эви уже была на столе. Дум схватил подушку и кинул в привидение:

— Вот тебе!

Но подушки не попадали в Эви, а пролетали сквозь неё. То же самое было и со стрелами, которые Тулса Дум пускал в неё из лука. Победить привидение было очень нелегко, оно ведь не имело тела вообще. Эви, как положено привидениям, умела летать, прятаться внутри стен, и была устойчива к телесным повреждениям. Предметы пролетали сквозь неё, она даже не чувствовала, как кто-то проходил сквозь её тело. Ей не было больно, когда Дум швырялся в неё подушками, она только смеялась, и ничего при этом не чувствовала. Эви то и дело смотрела на своего убийцу, как он не может причинить ей боль:

— Можешь ударить меня в живот, в голову, но я всё равно ничего не почувствую. Я ведь не такая, как ты. Можешь не верить мне, но Коннан варвар убьёт тебя. Убьёт, будешь знать, каково пришлось его родителям и мне. Сила твоего противника не сравнится с любовью его и твоей дочери. Любовь побелит зло и спасёт мир. Это говорю тебе я… Поверь мне.

— Я тебе не верю! отправляйся в царство мёртвых. И никогда оттуда не возвращайся! я на всю жизнь заточу тебя там.

Тулса Дум схватил яшмовый кристалл, щёлкнул по нему пальцем и поднялся страшный смерч. Эви отлетела в сторону, но было поздно, огромные тяжёлые лапы вихря схватили её за плечи. Вихрь засасывал привидение, затем вылетел в окно, завыл как шакал и полетел, сметая всё на своём пути. Вскоре вихрь напал и на привидение, заглотив его целиком. Эви задыхаясь в немом крике, кружилась в жуткой утробе вихря, а выбраться из него не могла. Смерч был настолько силён, что вырывал с корнями даже самые толстые деревья. Но вот земля разверзлась, и вихрь вместе с Эви ушёл под землю, потом плиты земли захлопнулись. С тех пор никто не видел и не слышал Эви. А Дум запыхался:

— Уф! как ты мне надоела. Не зря я убил тебя. Уф! Эви, Эви. Зачем я, дурак старый, только женился на тебе? Зато теперь никто не будет давать мне указаний. Стану я ещё слушать какое-то непонятное привидение… Вот в царстве мёртвых тебе самое место. Оттуда ещё никто не возвращался. А придёшь из ада, тогда расскажешь, какая собака тебя там укусила.

 

Глава 33

   ДВА ОРДЕНА МАГОВ  

Сытый голодному не товарищ,

Это аксиома, верь-не-верь.

Каждый из них был постоянно голоден,

В каждом из них пел зверь.

(Алиса «Армия жизни»)

Потом колдун надел свой парадный жреческий наряд, продав который в наше время, можно было помочь бедным детям, нуждающимся в операции, вышел на улицу, где стоял его бизон, Сел на бизона и крикнул ему:

— А ну пошёл!

Бизон помчался, что было духу. Под ногами зверя заплясали травинки. Бизону было неприятно от того, что на нём ездил злодей. Но ничего не поделаешь, от хозяина-то не убежишь. Да и кто из животных вообще пробовал убежать от своих хозяев? разве что собаки или кошки. А то и лошади. Когда Тулса Дум подъехал к западному святилищу, из двери показалась ручка в виде человеческой руки, сжимавшей хрустальный шар. Чародей спешился, привязал бизона, открыл дверь и вошёл. Как только он вошёл, всё помещение озарилось светом двухсот факелов. Маленькие, величиной с домашнюю кошку, чудовища – летуны подлетели к Думу со всех углов. У них были овальные тела, жёлтые глаза, крылья летучей мыши, на голове два отростка как рога у козы, острые клювы, лапы птичьи, шеи длинные. А сами черно-синие. Это были васпы, их было около пятидесяти. Они закричали, начали клевать мясо, брошенное им колдунами. Для Тулса Дума васпы были всего лишь домашними питомцами, так как он давно за всё время своего долгого существования на земле привык. Ему всё время казалось, что какое-либо чудовище может послужить заменой тому или иному домашнему животному; только вот лошадь, как уже известно, он заменил не чудовищем, а бизоном (но это был не просто бизон, если прочитать дальше, то можно узнать, кто это был). Дум кормил васпов мясом прямо изо рта, как будто это были не чудовища, а простые птички. Все монстры одинаково положительно относились к своему хозяину – злому колдуну. И тут вдруг Дум неожиданно вспомнил слова приведения: «…Любовь спасёт мир…».

— Придётся мне призвать магов двух орденов. Этот противный варвар купил себе целое войско каких-то волшебных боевых зверей, которые стали его телохранителями; с ними он, наверное, превзошёл меня в силе; но ему меня всё равно не убить – ведь моя смерть заключена в огненном клыке, что висит на его шее, а без мраморного кинжала этот клык невозможно уничтожить. К счастью, Коннану ни за что не добыть этого допотопного кинжала. Да и кто вообще когда-нибудь проникал в закрытый портал… – проворчал  Дум и вынул из-за пазухи чётки из можжевельника. Он открыл маленькое окошечко и повесил около него чётки.  Потом колдун вошёл в соседнюю комнату, где к нему подошли два других колдуна – Арий и Гордий. Дум скинул плащ, и они все трое разом начали звонить в огромный колокол; звон колдовского колокола был до того громким, что его можно было услышать, наверное, за версту. Потом Дум поднялся на возвышение и воскликнул:

— Я призываю вас, маги орденов Аетера и Синолакис! Присоединяйтесь к моей армии магов ордена Дум, названной так в честь меня. Идите ко мне, инкубы, суккубы, колдуны, ведьмы, оборотни и вампиры! Выходите из замков! выползайте из нор! выбирайтесь из пещер! выбегайте из домов и хижин! вылезайте из дупл! являйтесь из-под земли! выплывайте из воды! спускайтесь с неба! слезайте с деревьев! выходите из подвалов! выбирайтесь из жерл вулканов! –  Кто из вас где живёт. Мы все объединимся против всех варваров мира и найдём среди них этого мерзавца Коннана, а когда найдём, то отнимем его клык всевластия и отдадим моему единодушнику, а самого Коннана разорвём на части. И тогда здесь всё будет нашим. Весь мир встанет перед нами на колени. Я стану полноценным королём, а Ратамон женится на моей дочери. Как мы все этого ждали. Это говорю вам я, великий, ужасный и злобный король Тулса Дум. Готовы ли вы к смерти Коннана?

Но вот земля содрогнулась, васпы и другие чудовища громко закричали и бросились врассыпную, и перед Думом показалось множество народу – маги и магички обоих орденов: те, на которых были красные облачения, принадлежали к ордену Аетера, а те, на которых были синие – к ордену Синолакис; причём, в каждой группе одинаковое число человек. Колдуны скалились друг на друга, выкрикивали нецензурные слова. По этим признакам уже можно было судить, что они злые. Но видя, что король – колдун смотрит на них, не стали драться. Дум окинул всех присутствующих злым пронизывающим взглядом и поприветствовал:

— Здравствуйте, мои верные союзники, маги орденов Аетера и Синолакис!

Маги в ответ преклонили свои колени и опустили головы, подняв руки кверху:

— Здравствуй, Тулса Дум!

— Так-так. Я вижу, что все вы сегодня в сборе. Кто хочет поучаствовать в битве за клык? Отлично, все кого я здесь вижу, хотят. В общем так. Битва будет очень долгой и доставит всем массу удовольствия. Нельзя колдунам без битв. А колдун без битвы  то же, что и птица без крыльев. Армию магов ордена Аетера поведёт Гордий, а ордена Синолакис – Арий.

Вдруг из толпы раздался голос Ария:

— Дум! Дум! а где же твоя армия?

— Не волнуйся, Арий, сейчас будет!

И тогда Тулса Дум спустился с возвышения, распахнул огромную массивную железную дверь, и все увидели ведьм и колдунов в коричневых облачениях и верхом на кабанах. Даже кабаны были злыми, уже не говоря об их хозяевах, а точнее наездниках. Каждый кабан отличался скоростью и проворством, так как они все были кабанами дикими; а дикие свиньи куда проворнее домашних, да и бегают лучше и быстрее, вот почему они применялись как ездовые животные.

— Да, – продолжал Дум, глядя, как кабаны со своими наездниками рвались на свободу, – это и есть моя армия. Я собирал её много тысяч лет. Они все слушаются меня. А у вас есть предводители?

— Есть, это Арий и Гордий, но ты тоже можешь стать предводителем всех злых ведьм и колдунов в Греции, а может быть, и в мире. – Отвечало несколько магов разных орденов, да так, что от их голосов тряслись стены. – Скала Аркос, место, где ты собрал свою армию, стала единственным нашим укрытием. Оттуда нас изгнали…

— Кто вас изгнал?

— Варвары, это теперь их храм и дом. Каждый день они направляются туда возжигать Дагону свечи. Нам уже не остаётся места, куда не забреди – везде варварские земли. Еды нет, воды нет… Одно странное существо уже убило двенадцать наших магов, теперь он хочет убить и нас. Его имя Коннан. Да, это тот, кого мы будем искать.

— А я и собирался его искать. Иначе бы я вас здесь не собирал. Так, что вы там про Грецию и весь мир собирались сказать?

— Чтобы ты руководил всеми магами Греции, а, возможно, и целого мира.

— Советую остановиться на Греции. У меня не получилось бы руководить, как вы говорите, всеми магами мира. А теперь ответьте мне, исчадия тьмы, где Коннан, владелец огненного клыка?

— Мы не знаем.

— Что значит, вы не знаете?

— Не знаем, как он выглядит, о всемогущий король – колдун.

— Это юноша – атлет, смуглая кожа, синие глаза, длинные чёрные волнистые волосы и клык на шее висит, а в ухе золотое колечко. Другими словами, серёжка.

— В правом? – спросила одна магичка.

— Не угадала, в левом.

— А ещё с ним были кошка и сова.

— Кошка и сова?

— Да.

— Что-то не припоминалось мне никаких кошки и совы. А зачем они ему?

— Это его шпионы, то есть разведчики. Они его тайные агенты.

Тут один из магов шагнул навстречу Думу и согласился на поиски Коннана:

— Обо мне многие говорят, что я обладаю заклятием поиска.

— Прекрасно! – воскликнул Тулса Дум. – Так что поиск я поручу тебе.

— Ну, хорошо, мы найдём твоего Омена, или как там его зовут?

— Коннан! его зовут Коннан. Если ты найдёшь его, то усыпи и сними с шеи этого юного варвара огненный клык. Снимешь, сразу отдай этот клык мне.

— Но, повелитель, я не смогу этого сделать.

— Почему?

— Он может дать этот клык только тем, кому он доверяет свою душу.

— Глупец. Он будет спать, я убью его и отниму клык. И вообще, как он убитый, увидит меня? Мёртвый, он доверит свою душу кому угодно. Даже мне. Я знал, что у горгоны обязательно сломается один клык.

— Клык всевластия?

— Да. Вот именно. Поэтому я и послал Цербера высматривать очередную жертву для горгоны. Она очень любит кусать всех за шеи; я посмотрел в волшебный хрустальный шар и направил к ней Коннана, я видел, что у него сложение атлета, и что этот клык может сломаться только об его шею. А об другие – вообще не смог. Горгона по идее сама обязана была принести мне тот огненный клык, но не вышло.

— То есть нам надо усыпить Коннана, принести тебе, чтобы ты убил его?

— Вот именно.

— А что если применить гипноз?

— Ерунда. Коннан гипнозу не поддаётся, он поймёт, зачем я буду, точнее, вы будете гипнотизировать его. А то и вообще при помощи зеркала сделает и так, что я, наверное, загипнотизирую сам себя. Забудьте вы все про гипноз.

А в это время за стеной святилища, на улице, стоял Геракл и подслушивал всё, что говорил Дум. Он был от ужаса не в себе. Тогда Геракл отошёл от стены на пару шагов и прошептал:

— Так вот, что задумал этот чародей Тулса Дум. Я должен помешать ему, но как же мне это сделать?

Геракл из-за всех сил помчался в поле, едва переводя дыхание. Сарайчик, где жил Коннан, был пуст, никого не было, а дверь открыта. На полу лежали старые варварские вещи. Геракл собрал их в сумку и побежал вон. Устал как лошадь. Огромная сумка, висевшая у него на плечах, страшно ему мешала; завидев Иолая, Геракл бросился к нему.

— Иолай! – вскричал он. – Где Коннан?

Иолай обернулся и увидел Геракла:

— А, Геракл. Хорошо, что ты здесь. Что случилось?

Геракл раскрыл сумку, достал оттуда сделанные из шкур мантию, шорты и сапоги, кожаный пояс с золотой пряжкой и золотые поручи:

—  Я нашёл это у него, только где же он сам?

— Ты говоришь о том Коннане, который заходил к нам покупать зверей?

— Да, с ним была Зена. Когда я смотрю на его наряд из шкур, мне делается жутко. Должно быть, это плохой знак.

— А на его шее был клык?

— Клык? Да, он его никогда не снимает. Где же Коннан?

— Он в Междумирье. Шкуры он сбросил.

— Зачем?

— Чтобы Дум и Ратамон думали, что он мёртв и не забрали у него ничего.

— Ты имеешь в виду и клык тоже?

— Нет, клык – нет. Как у него заберут клык, когда он его не снимает? Клык вместе с ним в Междумирье. А Междумирье очень велико, имеет множество труднодоступных порталов. Никто из колдунов нашей страны не заглянет туда.

— Как это никто? Сет может своим огненным оком осмотреть все миры. Через него Дум знает, где клык. Самое опасное то, что на службе врага могут быть птицы, звери и вообще… сам не знаю, кто. Мы не должны допустить смерти такого замечательного рыцаря, как наш Коннан. Без него весь мир погибнет. А он единственный, кому предписано уничтожить клык всевластия. Мы не отдадим Зену на произвол Ратамону.

 

Глава 34

   ФЕНИКС  

Мне колдун предсказал печаль

Долгий путь в грозовую даль

Он, словно зверь, чуял дым беды

Закрыта дверь, ливень смоет все следы…

(АРИЯ «Всё, что было»)

Зена сидела у себя в комнате и, оплакивая Коннана, целовала его портрет, высеченный на камне. Слёзы затекали ей за одежду, и, намочив тело, падали на пол. Воительнице было очень не по себе, у неё болело сердце. Губы её кривились от плача в разные стороны, голос дрожал, словно её били по спине. У Зены просто не хватало слёз, голова стала тяжёлой как камень. Ей казалось, что внутри неё сидит злая ведьма и держит на огромном железном крюке её сердце, опуская его в большой котёл с кипящей лавой. За дверью колдуны говорили о разных варварах, и, когда Зена слышала слово Коннан, то плакала громче. Потом она решила выбросить его из головы раз и навсегда. Но нет! Кто же тогда поможет ей уничтожить клык всевластия, а потом женится на ней? Уж точно не Ратамон, ему нельзя было доверять ни в чём и нигде.

— Я жду тебя, любимый! – всплакнула Зена, – скорей возвращайся! Не покидай меня. Я в тебя верю, я не хочу, чтобы наш мир погиб! Боги мои, спасите моего возлюбленного, дайте мне знать, что с ним. Я ничего не могу. Согрейте мою душеньку, утрите мои слёзы, донесите их до него. Ах, Коннан, мой Коннан!..

А в это время Ратамон в своём мрачном замке стоял у клетки с фениксом и неистово кричал на несчастную птицу:

— Ты знаешь, за что я посадил тебя в клетку? А если хочешь жить, то пой! Пой, тебе говорят!

Но фениксу было совсем не до пения, он только кричал. Клетка была настолько прочной, что ни один из её прутьев не поддавался. Феникс бился о прутья клетки, да так, что у него не хватало сил вообще. Тогда слуги вынули птицу из клетки и приковали цепями к бревну; а человекозмей – оруженосец поднёс Ратамону кнут на алой бархатной подушке, преклонив при этом колено и опустив голову. Ратамон схватил кнут и хотел было ударить феникса, но кнут не коснулся тела птицы – Ратамон ударил сам себя. И так несколько раз. Вскоре колдун не выдержал, он сломал кнут о собственное колено и бросил в очаг, а потом опять налетел на птицу с криками и обидными ругательствами, но феникс по-прежнему не хотел петь. А Ратамон продолжал своё мерзкое ворчание:

— Да ладно тебе, глупый ты петух! мне ничего не нужно от тебя, я хочу, чтоб ты пел, я за это буду тебя кормить. От моей еды никто бы ни за что не отказался бы. Я держу тебя только ради священного огня, а он появляется только от твоего пения, в моей чаше огня. Хорошо бы этого огня добавить в мои драгоценные кадильницы. И кто вообще испортил мне птицу? Не этот ли мерзкий варвар? Уж я-то знаю, что у него на уме.

Феникс на самом деле хотел сказать Ратамону, что он не поёт для злых и что он не хочет жить в тесной и грязной клетке. Но Ратамона не волновала судьба птицы, он вообще никого не любил и не жалел, в его мрачных глазищах невозможно было увидеть слёзы – он всё время неистово хохотал; видать, не зря Зена выходить замуж за эту  человекозмею. Феникс печально опустил голову, из его глаз полились слёзы. Ратамон смотрел на это равнодушно. Он думал лишь о том, как он будет править миром и построит замок с туннелем, ведущим в Китай. Но для этого следовало убить Коннана и отнять клык. Когда феникса расковали, Ратамон открыл окно и крикнул:

— Не нравится, как ты живёшь у меня, тогда улетай вон!

Феникс вылетел из окна и направился к замку Тулса Дума. В полёте крылья переставали ныть, фениксу становилось куда лучше по сравнению с клеткой. Зена, сидевшая у окна, увидела приближавшуюся птицу и впустила к себе. Феникс сел на спинку стула и смотрел воительнице в глаза. Удивительно, что Зена умела читать в глазах не только людей, но и животных. В глазах птицы она прочла о Ратамоне, священном огне и Коннане. Судя по слезам в глазах феникса, с Коннаном случилась какая-то беда. Но какая, неизвестно. Зена тогда спросила:

— Ты знаешь, где мой возлюбленный?

Феникс кивнул головой в знак согласия. Зена сначала обрадовалась, потом испугалась. У неё заныло под ложечкой:

— Я помню корабль викингов, на котором приплыли Снегг и Тефаора. Коннан уплыл с ними на этом корабле. Скажи, может, он утонул во время кораблекрушения? Или, прибыв в Междумирье, провалился в ущелье. Я очень боюсь за него. Не сплю по ночам. Он должен вернуться, от него зависит сейчас многое. О нём просто невозможно забыть. Мы обручены на Гвалуре, священном источнике. Обручены, но пока не женаты. Отыщи его, если, конечно, ты можешь улететь в другой мир. А отыщешь, скажи ему, что мне за него страшно. Где я, это он итак знает.

Феникс говорил только на своём языке, так что Зена не могла понять его. Но феникс понимал её. Наверное, он был полиглотом. Язык птицы воительница переводила наугад, она вспоминала, как Коннан свободно общался с животными по-человечески. Но в отличие от него она, как я уже сказала, не понимала их. Зена, неожиданно вспомнив Коннана, снова всплакнула:

— Ну, где же ты, половинка моя возлюбленная! Я помню о тебе. Я тебе верна до последнего моего издыхания. Страшно видеть смерть любимого. Прими мои слёзы, вспомни обо мне. Я плачу и не могу утешиться. Ты – единственное сокровище для многих, и для меня в том числе. О, я бы отвела тебя туда, где тебе обрадуются воины всех времён и народов. Радость им будет увидеть твоё кроткое и спокойное лицо. Услышат они твой сладкий голос: « Я ваш повелитель!» И тогда они поймут, как желанно ты любишь их, как близких людей!..

А феникс распростёр крылья и улетел. Вскоре он скрылся в синеве неба и совсем исчез из поля зрения.

 

Глава 35

    В ПЛЕНУ   

Возьми мое сердце

Возьми мою душу

Я так одинок в этот час

Что хочу умереть

Мне некуда деться

Свой мир я разрушил

По мне плачет только свеча

На холодной заре.

(АРИЯ «Возьми моё сердце»)

В лесу Междумирья начался дождь, от которого Коннану пришлось спрятаться в первой попавшейся пещере. Во время дождя многие чудовища выходили на охоту, это ещё больше испугало юношу. В Междумирье тоже жили оборотни, ходячие скелеты и гигантские черви. В пещере рыцарь чувствовал себя в полной безопасности. К его счастью лесные чудовища, не вынюхали его. Им до него словно не было никакого дела. Они даже не замечали у Коннана огненного клыка. На первый взгляд пещера, в которую Коннан вошёл, казалась пустой, из темноты за ним никто не наблюдал.

— Наверное, я ещё продержусь, – сказал он сам себе, – до дождя отсюда не выйду. Здесь я чувствую себя в безопасности. Я должен выжить, чтобы добыть мраморный кинжал.

Коннан был один, совсем один. Его окружала темнота, а снаружи виднелся выход из пещеры. Тут парень почувствовал, как что-то дотронулось до его плеча. Потом начало тяжело дышать. Но кто это может быть? Человек или хищник? У Коннана в голове составлялись мысли о том, кто это мог быть. Это не человек и не животное. Он повернул голову и увидел рядом большущего монстра ростом три или четыре метра. У него были крючковатый клюв, огромные глаза, треугольные расставленные в стороны неподвижные уши, оленьи рога, а всё тело и лапы как у медведя, хвоста не было, чудовище было сине-фиолетовым. Огромные массивные лапы были снабжены острыми длинными когтями, на шее висело шаманское ожерелье. В лапе чудовище держало волшебный посох с ромбовидным кристаллом на древке. Коннан знал, что это был Совиный медведь. Ходил зверь всегда на задних лапах. Выглядело чудовище довольно подозрительно. Судя по волшебному посоху в его лапах, эти монстры кому-то служили. Да не королю или императору, а какому-то божеству. Вскоре навстречу Коннану вышло ещё три таких же монстра в ожерельях, но в их лапах посохов не было. Все они были похожи друг на друга. Они подошли к Коннану и начали разглядывать его, думая, что бы с ним такого сделать. Юноша не испугался. Его беспокоило одно, что клык может достаться этим монстрам. А если они на стороне врага, то обязательно выдадут его. Совиные медведи то и дело переговаривались друг с другом на совершенно непонятном языке, которого Коннан не понимал, и ему приходилось переводить их рычание, как попало. Он долго не решался обнажать меч и вступать в драку. Совиные медведи снова посмотрели на него и подняли кверху передние лапы. Возможно, они приняли Коннана за принца, а возможно и нет. Или, по другой версии они удивились, что у него на шее висел клык. Тут один из монстров зарычал на Коннана, но тот не испугался, а спокойно ответил:

— Извините, я всё объясню. Я совсем не тот, за кого вы меня принимаете. Я не животное, я человек. Меня зовут Коннан… Я варвар, симмерианец…

Совиный медведь снова заревел, Коннан тогда решил, что зверь спрашивает его, как он попал к ним и сказал:

— Нет, я не нарочно, я спасался от дождя и тех тварей, которые охотились за мной. Прошу прощения, я не знал, что в этой пещере кто-то живёт…

Но чудовище, не дослушав Коннана до конца, протянуло лапу и схватило его, тот начал брыкаться:

— Эй, что вы делаете? отпустите, больно! Ой! Больно!..

Совиные медведи понесли юношу вглубь пещеры, он продолжал кричать:

— Куда вы тащите меня? я не хочу туда, Отпустите меня, отпустите, пожалуйста!

Не обращая внимания на крики юноши, Совиные медведи всё крепче сжимали свои большие  когтистые лапы. Наконец, отнеся Коннана в самый конец пещеры, где у стены стояла алебастровая статуя бородатого мужчины в венце и с длинным мечом в поднятой руке. Волосы его касались плеч, красивая осанка словно делала его выше. Сапоги были украшены паутинами  сложных узоров, долгополый камзол с обнажёнными дополнялся хламидой с застёжкой около правого плеча. При виде странной статуи неизвестного царя, Коннан удивился. Потом он ещё раз окинул статую взглядом и понял, что это была статуя бога, а не человека. Статуя Нараяна. Значит, Совиные медведи поклонялись ему. Строгое лицо Нараяна казалось живым и естественным. Коннан уже хотел уйти, но один Совиный медведь посадил его в проём в стене и заслонил тяжёлым камнем. Коннан крикнул:

— Эй, не вздумайте меня есть! варваров нельзя кушать.

Чудовища взяли каждое по свечке, а их вожак ударил посохом о землю и разгорелся костёр странного голубого цвета. Блики, игравшие друг с другом, упали на статую короля богов и будто оживили её. Казалось, что глаза Нараяна двигаются, подмигивают, и что он вот-вот оживёт и сойдёт с пьедестала. Когда все свечи были уже поставлены у статуи, Совиные медведи начали петь что-то и танцевать у костра, задевая друг друга мощными когтистыми лапами. Коннан, наблюдая за ними через щель, насторожился. Он не знал, что жители Междумирья тоже признают варварских богов. Через некоторое время чудовища разошлись. А Коннан, сидя в задвинутом камнем стенном проёме думал то о жизни, то о смерти – он не знал, что с ним будет дальше, убьют его, или оставят в живых. Вскоре наступила ночь – самое время, чтобы убежать. Как ни крути, надо было потихоньку выбираться. Камень был настолько тяжёлым, что практически не поддавался. Юноша долго пытался его сдвинуть, но ничего не получалось. Через минуту послышался скрип – это камень чиркнул по земле, но сдвинулся на всего лишь на один сантиметр. Коннан старался не создавать шума, он всё сильнее и сильнее наваливался на валун. Устал как лошадь, на его лбу проступили меленькие капельки пота. Пришлось применить меч. Коннан бил мечом по камню, но толку никакого – только стук и лишние усилия. А с камня сыпалась какая-то пыль, мелкая как пудра и засоряла глаза. Тогда Коннан вложил меч обратно в ножны и снова принялся толкать камень. Прошло время, камень упал, и юноша выбрался на свободу, кожа на его руках была разодрана от усилий сдвинуть проклятый камень. Он зажёг факел и прошёл осторожно вглубь пещеры. Совиные медведи ворочались на жирных спинах, пыхтя и чавкая и кряхтя во сне. Странно было, поверить, что при таком шуме можно спокойно спать. Коннан выхватил волшебный посох и воткнул его в землю в двадцати шагах от выхода из жуткой пещеры, вместо ночного маяка. А сам снова подошёл к Совиным медведям, обнажил меч и убил их вожака. Из-за спины зверя вывалился помятый свиток пожелтевшей бумаги, завязанный бечевой. Коннан развернул его и увидел карту Междумирья. В самом верху карты было написано красивыми английскими буквами «MIDDLEWORLD», а внизу сама карта. Карта эта и поможет ему, наверное, убежать.

— Кажется, я нашёл, как убежать отсюда, – обрадовался он, — надо сматываться, пока они все не проснулись. Уж теперь-то вы меня ни за что не съедите.

 

Глава  36

БЕГСТВО

От края до края

Небо в огне сгорает,

И в нем исчезают

Все надежды и мечты.

(Кипелов «Потерянный рай»)

Выбежав из пещеры, Коннан вынул волшебный посох и бросил в яму, а сверху насыпал песку, чтобы видно не было. Над землёй проплывали седые облака, отбрасывая на землю чёрные тени и пугая своими немыслимыми размерами. Они, словно огромные косматые медведи, мчались вдаль. Юноша брёл во тьме один, вокруг не было ни души.

— Пока меня не поймали и не съели, я должен мчаться быстрее коня. Мне надо выжить, чтобы добыть мраморный кинжал. – Решил он. – Здесь кругом враги, надо держать ухо востро.

Корявые деревья без листьев напоминали чьи-то костлявые руки, торчащие из земли пальцами вверх. На каждой такой «руке» было по пять, а то и по семь пальцев. Чёрные стволы деревьев резко выделялись на фоне ночного неба, вокруг было сине, только луна золотая. Тени от деревьев падали на дороги, поляны, на Коннана. Свет от огненного клыка горел оранжевым цветом. Листья на кустах тихонько шелестели, казалось, что в этой листве кто-то прячется. Вороны, летавшие над землёй, садились на ветви деревьев и клевали чьи-то кости. Издалека они казались злыми духами – пожирателями плоти, хотя выглядели совсем безобидно. По обеим сторонам обочины лежали  поваленные гнилые деревья, листья на них давно засохли и свернулись в трубочки. Высокая стена белёсого тумана встала перед юношей, и он ничего не видел дальше вытянутой руки. Войдя внутрь тумана, он испугался – ему казалось, что он скоро умрёт, попадёт в мир призраков и чудовищ. Из тумана доносились странные голоса, усталые, злые и коварные. Когда Коннан вышел из белой дымки, вокруг никого не оказалось. Потом юноша увидел на дереве кричащих зверей и понял, откуда были все эти жуткие звуки.

Вскоре дорога неожиданно оборвалась. Коннан, заметив это, пошёл наугад. Шёл он с закрытыми глазами. А когда открыл их, то заметил, что очутился в очень необычном месте. Перед ним вдруг открылось страшное ночное кладбище. Ворота кладбища были открыты, в них зашёл какой-то подозрительный человек в плаще с капюшоном. Коннан молча поплёлся за ним. Рыцарь осмотрел все надгробия и удивился:

— Ничего себе! никогда не видел такого кладбища. Удивительно, что здесь хоронят только лошадей.

Каждое надгробие венчала маленькая фигурка лошади с всадником. Тут вдруг что-то рядом зачавкало, Коннан сразу же подбежал к первому попавшемуся дереву. На дереве сидела страшная сова и жутко кричала, словно хотела сказать: «Уходи!» Он ушёл, ему казалось, что его и правда, хотели выгнать. Навстречу ему полетела стайка летучих мышей, юноша пригнулся, зная, что они могут вцепиться в его волосы. Сделал он ещё несколько шагов, и из-под его ног выбежала бездомная кошка, зло при этом визжа. Коннан шёл осторожно, стараясь не шуметь. Какой-то человек в плаще остановился около могилы лошади по кличке Звезда и начал копаться в своей корзине. Коннан позвал:

— Привет! привет! есть тут кто?

Никто не отвечал. Тогда Коннан подошёл к человеку в плаще с капюшоном и решил заговорить с ним. Незнакомец стоял к юноше спиной и словно ничего не слышал. А когда повернулся, то Коннан увидел его истинное лицо. Незнакомец был одет в чёрный балахон, он же плащ с капюшоном, на ногах сапоги, вместо головы тыква, глаза и рот вырезаны, а вместо носа воткнута морковка, на руках перчатки. Глаза горели как свечки.  Выглядел тыквоголовый незнакомец как кельтский языческий бог Самхаин. Коннан не испугался, он начал свой разговор:

— Здравствуйте, уважаемый незнакомец! Извините, пожалуйста, что побеспокоил вас. Я просто заблудился, понимаете, сбился с пути. Я очень удивлён видеть вас.

А чучело глаза пучило, и ничего не отвечало. Крутило головой во все стороны, не понимая ни единого слова из того, что сказал Коннан. Тогда юноша отошёл в сторону. Вскоре на кладбище к Самхаину прибыло много разных чудовищ, одно другого страшнее. Коннан решил поскорее уносить ноги, а то мало ли, что они все могли с ним сделать. Он побежал с кладбища и домчался до огромного дерева. Спрятавшись за этим деревом, юноша вдруг увидел, как чудовища начали веселиться и петь противными голосами. И конное кладбище превратилось в настоящий ад. Коннану пришлось уйти. Он бежал, сам не зная, куда. Главное, конечно же, спастись. Вскоре на пути несчастного парня  появился дремучий лес. Через лес лежала очень трудная и опасная дорога, полная разных опасностей. Но Коннан, несмотря на это, всё равно решил идти. Корявые деревья, и пни казались свирепыми бесами. Кости зверей и людей ещё больше усиливали смрад. Тут, откуда ни возьмись, появились жуткие рожи. Они глядели на Коннана и не спускали с него глаз. Длинные, короткие, острые и тупые, они были почти везде. Глаза лесных жителей в темноте походили на электрические лампочки. Когда юноша устал, он сел на первый попавшийся пень, поднял голову. Из широкого дупла на него глядела маленькая клиновидная мордочка. Юноша вынул из котомки светящуюся статуэтку льва и осветил себе путь. Выйдя из леса, он наткнулся на странную гору, около неё загорелась синяя звезда. Синяя и яркая, она пролила на землю струю света и образовалась световая река. Коннан вошёл в неё и начал тонуть в световых потоках, казалось, что он вошёл в воду. С неба послышались голоса. Откуда-то спустилась алмазная колесница, запряженная двумя львами. Колесницегонитель взял Коннана за руку и, посадив около себя, повёз по воздуху. Под колесницей проплывали поля, леса и реки. Потом открылось море со свирепыми волнами. Навстречу подступили и планеты. Страшно было рыцарю ехать неизвестно, куда. А вдруг его везут в царство мёртвых? Возница сказал:

— Я создан для того, чтобы спасать варваров и амазонок, попавших в беду. Не бойся меня, Коннан, красивейший из воинов, я приехал не душу твою забирать. Я хочу спасти тебя.

— Кто вы?

— Я посланник рая. Я приехал за тобой.

— Благодарю вас. Я чуть не погиб.

— Моё предназначение – спасать чистые души от сил тьмы.

— А кто направляет вас к людям и животным, попавшим в беду?

— Духи неба. Я должен спасти ещё очень много варваров и амазонок, потом меня наградят орденом «Небесная защита». И так будет, пока один воин не уничтожит единый клык.

— А что будет, когда клык всевластия будет уничтожен?

— Я погибну.

— Какой ужас.

— Нет, я тогда взойду на небо, и буду снова продолжать своё дело.

Слова возницы казались огненным пламенем, такие жаркие и крепкие. Про клык говорить не хотелось. Коннан молчал и смотрел на уходящие краски земли. Ему было немного страшно. Но зато это был путь к спасению. Спасению от смерти. Оставалось только найти своих соратников. Полпути, пройденные очень нелегко, оставляли в душе страшные воспоминания, словно кровавые раны. Коннан во время езды то и дело смотрел на свой огненный клык. Так он и убежал из плена.

 

Глава 37

    ОН ТАКОЙ, КАК МЫ

Я здесь, я пришел к тебе

Пришел вопреки судьбе

С небес льется лунный свет

Я — зверь, мне покоя нет

Крадусь в темноте как тень

В душе проклиная день

Когда я всего лишь призрак в серой толпе

(АРИЯ «Зверь»)

На другой день Коннан очутился в каком-то необычном месте. Вокруг никого не было, никаких людей и животных. Только кудрявые зелёные деревья. Белые цветки гортензии тянулись к солнцу и чувствовали его поцелуи. Мокрая после недавнего дождя земля вся поросла зелёной травой. Лесные озерки были бесшумны – в них тоже никто не жил. Нельзя было даже подумать о том, что в этом лесу тебе попадётся какой-нибудь неосторожный кролик, чтобы застрелить его. Об этом и речи быть не могло. Животных в лесу словно истребили под конец или они там сроду и не водились. В этой мёртвой тишине Коннан почувствовал себя брошенным, как ненужная вещь. Отойдя на несколько шагов, он сел на траву и стал тяжело вздыхать. Облака, проплывавшие над землёй, принимали различные формы. Коннану не хотелось долго на них смотреть, он побежал прочь.  Бежал через канавы, по камням в ручейках… А потом пошёл, шёл медленно, как улитка. Наконец, выбравшись из странного места, он увидел перед собой кошку и сову. Они сидели в дупле и смотрели на своего хозяина. А потом вылезли и пошли с ним. Сова сидела у Коннана на плече, а кошка бежала следом. Тут около них из-за стоящей рядом скалы выскочили какие-то люди. Рослые, крепкие, едва прикрытые звериными шкурами, с рогатыми шлемами на головах, они были вооружены мечами, топорами и тяжёлыми щитами, они окружили Коннана с дикими криками. Самой видной чертой их внешности были их длинные никогда не стригшиеся волосы. Рядом с ними Коннан выглядел ослепительным красавцем. У всех этих людей были кривые волосатые ноги, злобные усатые лица, а волосы походили на клочья пакли. Кошка и сова отбежали в сторону. Видя возможных неприятелей, Коннан обнажил меч и, взревев, встал в боевую позу. Ему уже хотелось драться, он не знал, кто эти люди и что они хотят с ним сделать.

— А ну, проваливайте! – закричал Коннан, — ща как дам! Не смейте трогать мой клык!

Один из этих людей, мрачный и сердитый,  подошёл к Коннану и осмотрел его боевой наряд:

— Не трогайте его! он такой, как мы. Он тоже варвар. Как тебя зовут, храбрый рыцарь?

— Коннан. – Юноша не испугался, ведь те, кого он увидел, были такими же, как он. Это были самые обыкновенные варвары. Они приняли его как родного.

— Коннан? замечательно. Ты был когда-нибудь повелителем воинов?

— Да, меня даже прославляли много раз.

— Значит, был?

— Да, верно.

— Что ж, значит, ты станешь повелителем воинов снова. А мы будем выполнять твои приказания. Если ты не задумал зла.

— А я никому зла не делаю.

— Это и видно. Ну что, мои храбрецы, примем его?

Воины хором ответили:

— Да, Агион. Мы принимаем повелителя воинов!..

Коннана отвели в огромный замок, впустив с ним кошку и сову. Все стены от потолка до пола были увешаны оружием. Окна застеклены прозрачными стёклами, как полагается, никаких бычьих пузырей. Полки битком забиты рукописными книгами, даже яблоку негде упасть. Столы ломились от еды. Под потолком висело чучело газели. На стене висела огромная картина в позолоченной раме, изображающая сидящего на троне греческого героя в боевом облачении, и с младенцем на коленях, около трона лежала большая, как лошадь, белая тигрица. Рама была украшена жемчугом, рубинами, малахитами, бериллами и александритами. Не каждый современный олигарх позволил бы себе такое. Самым удивительным было то, что на шее младенца висел клык. Наряд греческого воина был слишком изысканным для его происхождения, тигрица вела себя как обычная домашняя кошка. Младенец был изображён голым, среднюю часть его тела закрывала набедренная повязка. Картина выглядела живо и чудесно, казалось, что персонажи её вот-вот оживут и начнут двигаться. Она очень походила на полотно известного итальянского художника эпохи Возрождения. Коннан взглянул на полотно и никак не мог оторваться него. Ему хотелось долго рассматривать холст неизвестного художника, не понимая смысла изображённого на нём действия. Современные люди запросто могли бы поместить эту картину в один из величайших музеев мира, но рассказать, что изображено на ней было бы трудно – не все поняли бы смысла этой композиции. Коннан вдруг спросил:

— Что это?

— Это, – отвечал Агион, – наша великая ценность. Здесь изображён греческий воин Ясон из другого мира, а младенец на его коленях – ты. Это видно по клыку на твоей шее.

— Ничего себе, я на этом изображении ещё младенец. А что это за тигрица?

— Она волшебная, её имя Трайгльтан. Она выбрала тебя нашим повелителем.

В тот же день Коннана разодетого в звериные шкуры, как в самом начале моей саги, и вооружённого мечом отвели в какой-то шатёр, по размерам напоминающий современную часовню. Юноша дышал полной грудью и передвигался средними шагами. Он огляделся по сторонам и удивился:

— Где я?

— В боевом шатре. – Отвечал один из воинов.

— А что я должен сделать?

— Сейчас увидишь.

На середину шатра выпустили египтянина, который, по словам Агиона, придя из другого мира (возможно, того мира, в котором жил Коннан), истреблял всех мирных жителей  Междумирья. Коннан оглядел египтянина с ног до головы и спросил:

— Что, я должен с ним сразиться?

— Да, это наш враг. Если сумеешь победить его, то докажешь, что ты повелитель воинов. Это обряд посвящения.

Коннан подбежал к египтянину и занёс над ним меч. А тот из оружия носил один только длинный нож. С таким врагом Коннан справился легко. Ему не составило труда победить этого египтянина. Египтянин при виде киммерийца дрожал и трясся, нож в его руках словно тяжелел. Наконец, он взглянул в лицо Коннану и стал пристально смотреть:

— Если хочешь, можешь меня убить. Всё равно меня осудили на казнь. И осудили довольно справедливо. Я сдаюсь.

Коннан прислушался к словам египтянина, и они опять начали битву. Одна варварка, повернувшись к Агиону, начала ему что-то шептать. А Коннан ещё долго танцевал с мечом, пока египтянин не пал замертво. Юноша взглянул в его спокойное мёртвое лицо и решил, что это действительно был враг. Его окровавленный меч выглядел скорее защитой для бедных и слабых, чем орудием убийства. Чувствовал Коннан себя как-то странно, ему давило за грудиной, глаза искрились, клык на шее принимал красный или оранжевый цвет… За его синими, смотрящими из-под нависших чёрных бровей, глазами можно было увидеть освободителя и защитника своих собратьев. Как известно, египтяне и варвары всегда враждовали. Агион тогда подошёл к Коннану и сказал:

— Ты доказал, что повелителем воинов быть можешь.  А потом тебе будет испытание посложнее.

— Какое? – спросил Коннан.

— Пройти по узкому мосту через реку с крокодилами и пираньями. А пока тебе следует отмыть свой меч.

Коннан отмыл меч и стал думать о новом испытании. Он не боялся пираний, потому что никогда их не видел. Но в голове юноши уже рисовалось представление об этих жутких необычных существах. Многих привычных для нашего времени животных, например, слонов, он считал мифическими, преувеличивая их размеры и наделяя их чудесными свойствами. Много раз Коннан рассматривал картинку с изображением короткошеего жирафа, которого сейчас называют окапи. Ему и в голову никогда не приходило, кто такие пираньи. И он решил не спрашивать, а дождаться испытания.

Тогда междумирские варвары, приняв решение, оставили Коннана у себя. Он вдруг подумал: «А если я останусь здесь, то буду один… и тогда не будет никого; не будет Зены, не будет Мохомби, не будет Флавиана. Никого не будет. А кто же тогда уничтожит клык всевластия?..» Чего хорошего, что он останется там на всю жизнь? Пока он думал, его начали посвящать в воины. Юношу раздели и поместили в купель, не снимая при этом с его шеи клыка. Агион, подойдя к купели, в которую вошёл Коннан, окунул руку в воду, нарисовал на плече Коннана знак солнца (совсем такой же, как ему на лбу когда-то изобразил Геракл, только изобразил Геракл алой краской) и поцеловал это место; якобы заново назначая Коннана повелителем воинов.

А уже вечером Коннан был совсем готов к испытанию. Он медленно шёл по узенькому мосту, раскинув в стороны обе руки. Старался он смотреть не вниз, на опасных рептилий и рыб, а вверх. Коннан уже узнал, кто такие пираньи, и это самое слово, по его мнению, было созвучно со словом пират; следовательно, эти рыбы очень злые. Вниз смотреть он боялся – там ужасные хищники, следящие за каждым его движением и бесконечно ждущие, пока он свалится к ним. Мост как будто послужил границей между жизнью и смертью. Каждый шаг должен был быть осторожным – одно неверное движение и всё! можно было бы сказать всего несколько слов: «Хороший парень был Коннан!» Этот «цирковой номер» страшно было выполнить. Коннан шёл, с омерзением слушая лязганье хищных зубов в пастях речных животных. В юноше они видели будущую жертву, но когда же он упадёт, чтобы его можно было разорвать на части, а потом сожрать?! Но Коннан не падал, он еле дошёл до конца. Наконец, перейдя на другую сторону берега, он вскоре почувствовал под ногами твёрдую землю. Юноша при виде довольного Агиона спросил:

— Я прошёл испытание?

— Да. Можешь переносить нас в свой мир и быть повелителем воинов. – Радовался Агион.

— Вот это как раз мне и нужно. В моём мире злой колдун Тулса Дум хочет украсть мой амулет – клык, чтобы завладеть миром. А я здесь, чтобы отыскать мраморный кинжал, с помощью которого можно разбить этот клык.

— А куда смотрит король твоей страны? может,  сказать ему, что и как?

— Нет, Агион, лучше бы ты не связывался с нашим королём.

— Как так?

— Потому, как это и есть Тулса Дум. Того гляди и под арест посадит. К нему никто не обращается за помощью. Он никому ничего не даёт, только всё у всех берёт. Жену свою убил. Дочь свою Зену хочет выдать за колдуна – человекозмея по имени Ратамон. Самое удивительное, что Тулса Дум и великий змей имеют общую душу. А на этой Зене могу жениться только я один.

— Король – колдун. Звучит довольно жутко.

— А я убью его за всё зло, которое он сделал.

Уходя к себе, Коннан попрощался с Агионом, пообещав ему, что Тимати отправит их всех в Грецию, где надо было победить Повелителя клыков.

 

Глава 38

  ИСЦЕЛЕНИЕ 

Где-то любовь светла

Где-то вода чиста

И не стучится в дверь беда

Где-то покой и свет

Но только нас там нет

Нам не бывать там никогда

(АРИЯ «Паранойя»)

Коннан шёл долго. Наконец, добравшись до неизвестной поляны, он сел под дерево отдохнуть. Сова и кошка сидели поодаль от него. Для лёгкости Коннан ходил в одежде из шкур, которую во дворце Снегга ему дали эльфы. По этим шкурам можно было судить, что это варвар. Сапоги, шорты и мантия из шкур, дополненные золотыми поручами и широким поясом, за которым висели меч и кинжал – всё это в сочетании с клыком всевластия  и серёжкой в левом ухе создавало чувство дикости и тайного варваризма.

— Вот, я и нашёл себе подобных. Даже в Междумирье есть варвары. – Сказал сам себе Коннан. – Теперь будет, кому сражаться вместе со мной.

Небо покрывали кучевые облака, над лугом парили шмели. Они засовывали в рупоры цветков – граммофонов свои головы и ели пыльцу. Бабочки тоже не отлетали от цветов, этим крылатым красавицам также хотелось напиться как можно больше и улететь. Луг от цветов казался драгоценной многоцветной тканью. Тут Коннан осмотрелся вокруг и замер. Сквозь траву к нему подбирался таинственный рыжий кот. Его спина легко прогибалась при ходьбе, хвост как палка, глаза зелёные, шерсть лоснилась, сам жирный. Но по всем этим приметам нельзя было сказать, что у этого кота был хозяин. Домашним он казался только на первый взгляд. Зверь медленно шёл, шелестя луговой травой. Он обнюхивал воздух, надеясь, что скоро запахнет чем-нибудь вкусным. Кошка Чазетта и сова Тайра мирно сидели друг около друга, наблюдая, кто подходит к ним. Наконец, Чазетта отошла на несколько шагов от Коннана, чтобы ловить лягушек. И тут дикий бездомный котяра подошёл к ней и уже собрался отнять у неё пойманную лягушку. Но Чазетта зло замяукала и тот тоже начал орать. Потом они бросились друг на друга, и давай драться. Коннан услышал и помчался в ту сторону, откуда издавался звук. Тайра полетела с ним.

— Чазетта! я спасу тебя! – кричал парень. Он схватил первую попавшуюся палку и кинул в рыжего драчуна. Кот набросился на Коннана и начал царапать ему открытые части тела. Парень от боли тихо всхлипнул. Кровь так и струилась из его ран. Чазетта из-за всех сил царапалась, но когти словно онемели, пришлось кусаться. А рыжий кот продолжал драть несчастную кошку. Сова подлетела к коту и, вонзив в его шкурку свои когти, выклевала ему один глаз. Чазетта подбежала к Коннану и начала плакать. Тот утешал её:

— Чезя, Чазетта, не плачь. Я тебя не брошу…

А Тайра продолжала клевать дерзкого кота. Она поклевала его до крови, но он, несмотря на это, старался получше оцарапать её. Он действительно оцарапал бедную сову, но сова не погибла. Битва продолжалась, пока рыжий котяра не потерял свои силы. Зверь снова попытался встать, у него не получилось, его тело ещё немного подёргалось на одном месте и потом затихло. Сова, кошка и их хозяин были все вместе ранены когтями дикого кота. Тут Коннан почувствовал себя очень странно – веки начали слипаться, тело потяжелело, он уснул. Сова и кошка тоже уснули. Они могли бы спать так, пока не умерли бы. Тут послышался конский топот – это подъехали Снегг и Тефаора. Они  очень испугались, на их глазах в кровавой луже лежало обезображенное царапинами тело Коннана. Рядом сидели сова и кошка, тоже исцарапанные. Братья-викинги взяли их всех троих и повезли к себе.

Через два дня Коннан проснулся и поднял голову. Он был в какой-то комнате с высоким потолком. В отличие от комнаты Мохомби в ней не было ни книг, ни картин, ни даже комнатных растений. Под потолком висел фонарь с восковой свечой, Вся мебель целиком была сделана из дуба. На полу шкурка кенгуру. Всё это удивляло юношу. Некая воительница промывала ему раны, кошка и сова сидели уже довольные – их раны зажили. Вскоре вошли и Снегг с Тефаорой. Коннан лежал под покрывалом, голый, на шее клык. Когда он встал, то осмотрел своё тело и не нашёл на нём ни одной раны. Воительница взглянула на него:

— Какой он красивый! я бы всё на свете отдала, лишь бы он стал моим мужем.

Коннан протёр глаза и удивился:

— Зена! это ты, Зена?

— Нет, – отвечала воительница, – я не Зена, я Бэлит.

— Бэлит?

— Да, а как зовут тебя, добрый господин?

— Коннан.

— Удивительное имя. Очень созвучно со словом «конь».

— Ничего удивительного, просто я варвар.

— Ты слишком красив для варвара.

— Все так говорят. А что, собственно говоря, со мною случилось, что я вдруг уснул?

— Коннан, ты о чём?

— Я со своими кошкой и совой на лугу повстречали дикого кота. Он набросился на мою кошку и стал царапать её. А сова и я бросились ей на помощь. Кот оцарапал нас троих, потом мы вдруг уснули. Сова, когда защищала кошку, заклевала кота насмерть.

— Это был не просто кот. Это был кот – оборотень. Я слышала об одном короле – колдуне. Он очень уродливый и злой. Его имя Тулса Дум. Часто он выезжает на природу, чтобы ловить неосторожных людей и животных. В своей лаборатории он превращает их в монстров.

— Я лично знаком с ним.

— С кем?

— Да, с Тулса Думом.

— Так вот, этот жуткий кот – его творение. Когти этого зверя, вонзившись в тело жертвы, вгоняют её в кому. Ещё несколько дней и ты бы погиб. У этого зверюги были железные когти.

Потом Бэлит принесла Коннану на подносе свежевыпеченных пирожков с капустой, мясом, грибами и сыром.  Парень немного привстал, сел и принялся за пирожок с капустой. Сове и кошке Снегг дал нежного кроличьего мяса. Сам же он, сев с Тефаорой за стол, ел только хлеб и пил вино. На столе кроме хлеба и вина лежала копчённая свиная рулька. Вещи обычно ставились под стол или на прикроватную тумбу. Для более ценных вещей применялись полки. Хотя у викингов ничего такого особенного при себе не было. Они очень редко носили с собой огромное количество вещей, ограничиваясь лишь оружием. Коннан снова лёг, укрывшись по грудь и положив руки вдоль тела. Затем он повернул голову к большому зеркалу, где он увидел себя – на его лице уже не было ни одной царапинки. Из зеркала на него смотрел юный красивый воин. Молодец Бэлит, что исцелила его. И тут Коннану в голову пришла одна идея, что, если взять у этой славной воительницы бальзам для заживления ран? Он тогда спросил:

— А что это были за снадобья, которые ты применила для моего исцеления?

Бэлит почесала в затылке и ответила:

— Я делаю их из разных лекарственных трав.

— А каких именно?

— Ты что? тоже хочешь стать целителем?

— Нет. Я хотел бы приготовить снадобья для исцеления воинов. Недавно я встретил Агиона и его воинов. Они решили вступить в мою армию, чтобы мы вместе, прибыв в мой мир, в Грецию, победили Повелителя клыков.

— Ну, раз если тебе так хочется, я скажу…

— Говори, я люблю слушать.

— Я делаю целебные снадобья из таких растений, как ромашка, чистотел, подорожник и мать-и-мачеха. Не волнуйся, я дам тебе эти снадобья. У меня их много. От когтей жуткого хищника тебя исцелить было очень трудно. Тебя исцелили, пока ты спал.

— Да, я спал. Во сне моя возлюбленная говорила мне добрые слова. Я  женюсь на ней. Мне очень жалко её; женюсь на ней, чтобы она была в безопасности.

Тем временем Снегг и Тефаора говорили между собой о том, почему Коннан так часто вспоминал о Зене. Первым начал Снегг:

— Ну, не понимаю, почему это Коннан так увлёкся этой девчонкой?

— Он, вроде, хочет жениться на ней. На битве нечего думать о любви. В голове должны быть подвиги. Я, вот, с тех пор, как ушёл на бой с троллем, постарался забыть о своей подруге.

— Это верно. Если Коннан действительно хороший воин, то ему тоже следует забыть о ней, той, кто живёт в его сердце. Кто вообще мог сказать ему, что воину должна покровительствовать чья-то любовь?

— Наверное, та самая амазонка, которую он так жалеет. Помню, как демоница Аса пришла на землю для уничтожения богини Думбы. Так, её никто не смог победить, кроме Гагура. А Думба, между прочим, была его соратницей и в то же время возлюбленной. Провожая Гагура на бой, она поклялась держать его в своём сердце. И благодаря этому самому чудесному чувству, Гагур и победил. Может, именно поэтому Коннан не может не думать о Зене?

— Ну, да. Хотя, он же не бог, а простой смертный.

Тефаора вынул из сумки серебряное кольцо с одиночным рубином:

— В доказательство всему у меня есть это древнее кольцо. Оно когда-то принадлежало самой Думбе. Она получила его в подарок от Гагура.

— Я что-то не помню, чтобы Гагур дарил Думбе такое кольцо. У неё были украшения не из серебра, а из звёздного металла. Из этого звёздного металла выкован меч нашего Коннана. А та, которая носила это кольцо, была не отнюдь богиней, а обыкновенной бабой. Богам легче добыть звёздный металл, поэтому они сильнее. Если люди хотят быть неуязвимыми для врагов, боги посылают на землю звёздный дождь. Именно так люди и получают звёздный металл. А взять меч или другое оружие из этого металла могут только те, кого боги выбрали. Это мне рассказывал один старый мореход. Ему посчастливилось увидеть «слёзы неба». Он видел это странное явление во время путешествия в Африку. А ещё звёздный дождь был в Греции и в Финляндии.

— Ты хочешь сказать, что Коннан вошёл в число тех людей, которых выбрали боги?

— Судя по чудодейственному мечу, да. Не каждому из воинов выпадает такая отличная возможность. Боги выбрали его, потому что он, согласно древним пророчествам, сам войдёт в башню Сета, великого змея и уничтожит клык всевластия навсегда. И тогда в наш мир вернутся любовь и доброта, на трон Шадизара сядет новый король, очень добрый и справедливый. Под его ногами распустятся цветы, в его голосе зазвучат сила и доблесть. Он посадит около себя королеву. Могучую и отважную, на неё многие обратят внимание, её возвеличат в веках…

Коннан слушал их разговор и долго размышлял о предстоящем подвиге. Много интересного и опасного ждало его впереди.

 

Глава 39

ТУННЕЛЬ И ШАР    

Пусть каждый сам находит дорогу —

Мой путь будет в сотню раз длинней

Но не виню ни черта, ни Бога

За все заплатить придется мне!

(АРИЯ «Осколок льда»)

Наступила ночь. Самое время для прогулок кошки и совы, которые так и ждали наступления темноты. Коннан встал, оделся, но на этот раз не в шкуры, а в бархатный наряд с мантией из шкуры бурого волка и подпоясал меч с кинжалом, на шею надел клык, выставив его напоказ, как всегда. Потом он положил к себе на кровать под одеяло куртку, чтобы все думали, что там человек лежит. Через несколько секунд юноша покинул комнату и вышел в коридор, стража не слышала его шагов – все уснули. Коннан передвигался приставными шагами, стараясь не создать шума. Он вынул из стены факел и при тусклом свете едва различал пол, стены и потолок. Потом на его пути появилась какая-то дверь открытая настежь.

— Вот оно что! комната волшебства. Хорошо бы войти туда и посмотреть, что там такое. Очевидно, книга магии там. Только бы стража меня не поймала. – Коннан направился к открытой двери мелкими шагами. Вставив факел в подставку в комнате магии, он закрыл дверь, сел на стул и отдышался. Оглядев всю комнату, рыцарь удивился: помимо разных волшебных предметов там лежали заляпанные мантии, сломанные волшебные палочки, сушёная рука – «хваталка», клетки с крысами и мышами, высохший таракан. На столе были золотые монеты, старая драная бумага, чернильницы с гусиными перьями, карты таро, старинные кубки, а дальше… ужас! на стол грудой были навалены почерневшие от времени человеческие кости. Под потолком висело чучело дракона, готовое в любой момент упасть кому-нибудь на голову. Разбрасывая по сторонам стулья и передвигая на столе книги, рыцарь с трудом продвигался вперёд. Комната эта была  похожа на самую обыкновенную помойку. От Тимати Коннан слышал о волшебной книге, в которой говорилось почти обо всём. Но где же она? Юноша пробежал глазами по всем полкам четыре раза, но не нашёл того, что искал. Пришлось искать и вне полок; Коннан обежал всю комнату снова и наткнулся на что-то пыльное, он нагнулся и сдул всю пыль, чихнул, посмотрел, а вот и волшебная книга пророчеств. Та, о которой он узнал понаслышке. И как это он сразу её не заметил. Кто ищет, тот всегда найдёт. Коннан сел по-турецки в углу, открыл книгу, и что же он увидел? В самом начале книги был зашифрованный алфавит с расшифровкой, вся книга была целиком написана зашифрованными буквами и знаками. Иллюстрации чёрно-белые, они изображали разные сцены или отдельные здания, людей, животных и волшебных сказочных существ. Буквы были не просто буквами, а какими-то скандинавскими рунами. Каждую страницу красиво обрамляли орнаменты из сложных переплетающихся линий. В этой книге Коннан не мог разобрать ни одной буквы, ему то и дело приходилось заглядывать на лист с расшифровкой. Он сошёл с ума, пока прочёл половину фразы, ему стало дурно:

— Так и до следующей ночи не сможешь прочесть даже страницу. Иероглифы какие-то…

Отложив книгу в сторону, Коннан решил, что без Тимати её лучше не трогать. Комнату эту Тимати всегда запирал на ключ, и никого даже близко к ней не подпускал. А Коннан вошёл, воспользовавшись не только отсутствием этого мага, но и тем, что тот забыл запереть тайную комнату. Безлюдная комната пугала его и наводила печаль. Поглядывая на кости людей, Коннан чувствовал себя одиноко. Кости напоминали ему о смерти, ему становилось не по себе, он решил не думать о тех, чьё время уже давно прошло. Поэтому юноша закрыл глаза ладонью, чтобы не видеть жутких костей, а потом завертел головой в разные стороны, чтобы забыть о мёртвых. В голове его роились вопросы, страшные, бесчеловечные, леденящие кровь в жилах, и что это всё-таки за кости, да каким людям они принадлежат? Наверное, врагам. Коннан шагнул вперёд и наткнулся на какую-то подозрительную дверь, закрытую на тяжёлый засов. Парень дотронулся до засова, отодвинул его и вошёл… в длинный – предлинный коридор; коридор утопал в темноте, когда воин вытянул руку в эту темноту, он ахнул – мрак был настолько густым, что воин не увидел даже своей собственной руки. Коннан смело нырнул во мрак; шёл он довольно долго, коридор, превратившийся в загадочный туннель, казался бесконечным, парень измучился.

— Где я? – испугался он.

Вокруг стояла мёртвая тишина, Коннану приходилось идти наугад в кромешной темноте, у него от темноты слезились глаза, моргать было больно. Вокруг было темно – хоть глаз выколи. Мрак словно пелена окутывал юношу. Глаза его, так привыкшие к свету ничего, не различали. Тут рыцарь пребольно ущипнул себя – нет, он не спал; всё, что он видел, было голой правдой. Единственным, что могло освещать в темноте путь на тот момент, был огненный клык, но, к сожалению, он время от времени потухал. В туннеле очень плохо пахло, и Коннан дышал ртом.

— Ну и местечко, – удивился он, – очень древние постройки. Их фундаменты, должно быть, ушли в землю глубже, чем можно было бы себе представить.

Вдруг вдалеке загорелся факел, и Коннан помчался на его свет, не жалея ног. И кого же он увидел? Перед ним стоял гном с факелом в руке (вот, откуда был этот свет). Гном едва доставал юноше до пояса. При виде Коннана он удивился:

— Кто ты? ты тролль?

— Нет, я не тролль. Моё имя Коннан, я варвар. – Коннан почему-то немного обиделся, услышав, что его назвали троллем.

— Варвар?

— Да.

— Никогда не видел живых варваров, только слышал о них. А что это у тебя?

— Где?

— На шее.

— Клык.

— Понятно, что клык. Ой, да он ещё и огненный. Ты хоть знаешь, что это за клык?

— Огненный клык всевластия, я давно ношу его у себя на шее.

— Твой клык – очень опасная вещь, его создал злой колдун Тулса Дум. Так что в нём хранится злая сила. А ещё этот колдун запрятал туда свою смерть; сам он, казалось бы, бессмертный. Убить Дума можно только, разбив этот клык.

— Я это хорошо знаю.

— А что тебе ещё известно?

— Одна душа на двоих: Тулса Дума и змея Сета, а также огненное око этого великого змея и что змей зовёт меня к себе с целью взять клык всевластия.

— Верно.

— Но как же так может быть, у колдуна и змея общая душа?

— Это всё дело рук самого Дума; его змея – единодушника злые духи растили много лет, а Тулса Дум сделал общую душу для собственного удобства и видит то же, что и змей. Дума совершенно незаслуженно возвели на трон и объявили королём. Этот король открыл свою секту, чтобы переманивать добрых людей на свою сторону, лишать девственников невинности, убивать непокорных, порождать на земле хаос и, одним словом, делать то же, что всегда – распространять зло. Он, превращаясь в кого-нибудь, переманивает людей на свою сторону. Но с тем условием, чтобы они служили ему, и только ему.

— Я когда уничтожу огненный клык, то женюсь на Зене, дочери Дума, и на землю снова вернётся весна. От нас родятся любящие воины и воительницы, обо мне будут писать саги, а некоторые люди начнут просить: «Давайте послушаем про Коннана варвара?»

— А известно ли тебе, что Дум убил Эви?

— Что это ещё за Эви?

— Его жена.

— Да, мне Зена рассказывала.

— На Зене, говоришь, хочешь жениться?

— Да, но Дум против нашего брака. Он хочет выдать её замуж за жестокого Ратамона – получеловека — полузмею. Мечтает научить её разным гадостям, сделать из неё злую ведьму. А как это ты, живя в другом мире, знаешь всё, что делается в том мире, где живу я?

— Ну, я же волшебное создание и у меня есть хрустальный шар.

Гном повёл Коннана по длинному коридору. Коннан ужаснулся:

— Колдуны могут почувствовать душу, даже если я невидим. С моим огненным клыком лучше бы держаться от них подальше. А не то они меня прикончат.

На пути появилась большая клетка, в ней лежала белая тигрица, а на клетке было написано ровными буквами «ТРАЙГЛЬТАН». Рыцарь удивился:

— Интересно, как это викинги затащили сюда такую здоровенную тушу? Возможно, сквозь другой портал, не иначе. Впервые в жизни мне удаётся видеть таких больших тигров. Эта зверюга большая как лошадь. Ой, где-то я её видел. Вот только не помню, где, да и имя тоже знакомое.

Трайгльтан, почуяв чужаков, проснулась и зарычала. Частые прутья клетки мешали хищнику просунуть сквозь них голову или лапу. Хотел зверь, но не мог. Видимо, что-то толкало зверюгу выйти, отчего гномы сделали прутья клетки такими частыми. Больше всего пугала Трайгльтан своими размерами, как я уже говорила, она была величиной с лошадь. Именно поэтому она казалась страшным чудовищем. Тигрица эта напомнила Коннану одного из его волшебных зверей. Этого он не сказал гному, решив, не пугать его – а то Трайгльтан выпустят и она их съест. Единственным, отчего зверюга пришла в неописуемую ярость, был огненный клык на шее Коннана. С таким «амулетом» просто невозможно было остаться незамеченным. Рыцарь чувствовал, что его везде узнают по клыку и только.

— Даже животные узнают меня по клыку. Но откуда они знают, что это клык всевластия? Наверное, у них есть какой-то волшебный орган? – удивился Коннан.

Вдруг гном исчез. Пришлось тогда юноше искать выход самостоятельно, а вокруг сотни дверей, и все абсолютно одинаковые. Поди, угадай, какая из них нужная. Вдруг перед Коннаном появилась огромная толстая глыба, вделанная в стену, к ней была прикреплена бронзовая голова тигра с разинутой пастью, в которую, по-видимому, следовало бы что-то вставить. Не раз древние люди создавали такие необычные вещицы. Около этой самой оскаленной головы, откуда ни возьмись, сама собою выскочила пламенная надпись: «ШАР ХРУСТАЛЬНЫЙ СТОИТ ДОБЫТЬ –

ЭТО  ПОМОЖЕТ ВАМ ДВЕРЦУ ОТКРЫТЬ.

ДЛЯ ШАРА МЕСТО – ХИЩНИКА ПАСТЬ,

ШАР ЭТОТ МОЖЕТ ЛИШЬ ВОИН ДОСТАТЬ.

КТО С ВОИНОМ СЮДА ПРИДЁТ,

ТОТ В ПУТИ НЕ ПРОПАДЁТ!»

Горела эта алая надпись также ярко, как клык у Коннана. Размышляя о прочитанном, Коннан почесал в затылке. Он не знал, где вообще может быть этот предмет, который упоминался в увиденной им «светящейся» инструкции. Тут он спросил сам себя:

— Воин, говорите? Мне повезло, ведь я воин и есть; только вот где, интересно, я добуду хрустальный шар?

Рыцарь стал думать, как раздобыть хрустальный шар. Он обегал весь коридор, исследуя каждый ящик и каждую бочку; но нигде не нашёл того, что требовалось. В бочках и ящиках лежал уголь. Так Коннан проверял эти ёмкости по нескольку раз. Тут вдруг ему почему-то вспомнилась клетка с тигрицей Трайгльтан (а что, если поискать и там?). Коннан опять подошёл к вольере Трайгльтан, стал пытаться пролезть вовнутрь, но прутья клетки были слишком частыми и к тому же крепкими – они-то были из железа, а дверь была заперта, на ней висел огромный тяжёлый замчище. В камере с хищницей один из кирпичей в стене был больше других и очень отличался тем, что был сделан из серебра, его украшали резные изображения воронов. Кирпич этот выглядел странно. Очень странно. Интересно, а что это за штука? Коннан поднял с пола махонький камушек и запустил в загадочный кирпич, который затем от удара немного сдвинулся – оказалось, это была потайная камера, а точнее, отделение в стене. Между кирпичом и стеной образовалась щёлка. Сквозь эту щёлку Коннан увидел что-то стеклянное. Трайгльтан проснулась от стука и начала злиться, она неистово рычала, обнажая свои хищные зубы. В эту минуту юноша понял, чтó находилось за серебряной дверцей, его охватила мысль:

— Эта зверюга злится, когда она голодная. Надо принести ей еды…

Пришлось искать корм для тигра, только так киммерийцу удалось бы проникнуть в вольер. У Коннана в рукаве была средняя проволочка, которая запросто сошла бы за отмычку для замка. В ящиках около тигриного вольера сидели кролики белые великаны. Коннан зарезал десяток кроликов и побросал в клетку. Хищница наелась и уснула, а наш рыцарь открыл клетку, вынул хрустальный шар, да и вылез, заперев за собой вольер. Теперь осталось самое важное; Коннан вставил хрустальный шар в рот бронзовому хищнику, дверь и открылась. Перед юношей вдруг из ниоткуда появился ещё один туннель; в нём было до того темно, что всё, что попадало под этот чёрный полог, словно тонуло. Сняв со стены факел, воин вступил во мрак, но вскоре факел потух, и в темноте загорелось множество маленьких золотых звёздочек; ни одна из них не горела ярче огненного клыка. При виде «танцующих» звёзд Коннан вдохнул и выдохнул полной грудью, на его вдруг стало легко, ему казалось, что все эти звёздочки зажжены именно для него. Из-за бодрости тела и духа юноше показалось, что он не идёт, а плывёт; вскоре откуда-то раздался пронзительный свист, рыцарю стало не по себе, но потом свист утих. Перед Коннаном открылась бесконечная дорога, он шёл и долго думал. О чём думал, одному ему было известно. Вокруг летали духи воздуха, они пели:

Мы пришли к тебе извне,

Не поём мы на земле.

Темнота для нас милей,

Чем свет солнечных лучей.

Эти существа летали вокруг Коннана и играли его волосами. Но ему от этого больно не  было, ему наоборот, было очень смешно. Шёл он без страха, ведь чего можно ожидать от этих спокойных безобидных существ? Летают себе и никого не трогают. Так что бояться ему нечего, это ведь не вампиры, которые кровушку пьют.

 

Глава 40

     У СВАДУН  

Ей жители неба! Кто на дне еще не был?

Не пройдя преисподни Вам не выстроить Рай!

Ей жители дна! Гром смеется над Вами.

Чтобы быть с ним на равных,

Есть один путь наверх!

(АРИЯ «Путь наверх»)

Духи воздуха разлетелись, а Коннан вдруг наткнулся на огромные позолоченные ворота. Огромные створы ворот отворились сами собой, он вошёл. Перед Коннаном открылась просторная голубая зала, всё в ней было выточено из голубоватого льда. На возвышении, почти под самым сводом купола стоял престол, на нём восседала золотоволосая королева в лёгком светло-голубом одеянии, за её спиной были большие орлиные крылья, а вокруг возвышения сидело пять белых медведей. Коннан поклонился до пояса, но странная крылатая королева, словно не заметила этого; через некоторое время она спросила:

— Как ты попал сюда, Коннан?

— Обыкновенно, сквозь дверь в волшебной комнате.

— А откуда ты сам?

— То есть из какого я мира?

— Да.

— Из другого, параллельного, мира. Я переместился сюда, в Междумирье, чтобы добыть мраморный кинжал. Вы знаете, где он? И кто вы?

— Моё имя Свадун. Я королева валькирий. Я бессмертная.

— А где мраморный кинжал?

— Ты хочешь получить его просто так?

— Нет, я должен… э-э… Мир, откуда я родом, в большой беде. Если я при помощи этого каменного кинжала разобью огненный клык, который висит у меня на шее, то злой колдун Тулса Дум умрёт, и мир будет спасён. Дум – единственный создатель этого клыка. Он король моей страны.

Свадун удивилась:

— Король – колдун. Ну что же у тебя за страна?

— Ну, просто… Ну, просто так получилось…

— Я рада, что ты отважился пойти на такой доблестный подвиг. С твоей силой тебя все колдуны будут бояться. Ты словно рождён для битв.

— Свадун, нам, варварам, без битв нельзя. Мы можем забыть даже, как изготавливать оружие.

Королева подошла к воину и сказала:

— Те, кто не имел при себе оружия, умирали. А воинов, равных тебе по силе, практически не было. Слабый всегда погибал. Тебе очень повезло. Расскажи мне о том, что направило тебя ко мне.

И Коннан начал свой рассказ:

— Родился я в Греции. Мои родители, Ясон и Эмилия, были простыми крестьянами. Дед мой научил меня понимать языки всех животных мира. Потом мою семью убили. Страной нашей в то время правил бессмертный король – колдун Тулса Дум. Он собрал девять клыков от разных животных и отдал их своему единодушнику, великому змею по имени Сет. Сет впоследствии стал Повелителем клыков. Позднее был создан Единый клык, Дум запрятал его во рту горгоны. Многие хотели добыть клык всевластия, но потом умирали. Потом этот клык попал ко мне в руки. И меня теперь узнают только по нему. Нужен был только один клык, чтобы править всеми. Чтобы подчинить себе море и сушу, чтобы взять верх над миром… В книга пророчеств говорится: «…В башню великого змея придёт юноша с синими глазами и длинными чёрными волнистыми волосами. На его шее будет висеть огненный клык, который этот самый юноша уничтожит своими же руками. После  колдунов миром начнут править тираны. По полю брани поедут самодвижущиеся колесницы, изрыгающие пламя; по небу полетят железные птицы с ужасными взрывающимися перьями. Все женщины остригут свои локоны и наденут мужские платья…»

Свадун поверила Коннану. Она долго слушала его историю и удивлялась. Коннан все говорил и говорил. Белые медведи тоже слушали его, понимая этот рассказ по-своему. К ним вдруг присоединились сова и кошка. Коннана долго волновала судьба Греции, ему всё не хотелось забывать своих друзей и знакомых. Всё время он думал о своей стране, охваченной мраком и дымом. Все эти мысли свободно кувыркались в его голове и долго не давали ему покоя. Юноша чувствовал себя плохо – его сердце сжималось, в голове кололо маленькими горячими иголочками, а глаза округлялись. Жуткое время было в то время в Греции, что страшно пугало Коннана. Он сел в уголке начал читать про себя молитву: «День яркий и тёплый, нынче я твой сын! Развейте, ветры, злой мрак. Разгорись, огонь ясный прекрасный! На небе встретят меня боги мои любимые: Нараян венец и хламиду подаст драгоценные, Спента приласкает, Гагур мой меч наточит, Тантра снами убаюкает, четыре сестры – богини дадут жизнь моим друзьям около меня. А когда возьмут боги меня, тогда и зло погибнет навсегда!» Валькирии удивлялись словам той молитвы. А Коннан молча ходил по ледяной зале и рассматривал статуи изо льда. Скульптуры поражали своими красотой и необычными размерами – каждая из них доставала до потолка. Такого нельзя было увидеть даже на современных выставках. Лёд был везде. «И как Свадун может выносить такой холод», – промелькнуло в голове у юноши. Пройдя в соседнюю комнату, он сел на стул и вздохнул. Тут в комнату вошли два огромных белых медведя и начали танцевать боевой танец. Каждый из них отбивался лапой. Два зверя при этом угрожающе ревели, казалось, что оба они погибнут в конце этого зрелища. Но танец к счастью закончился без кровопролитий. Потом Свадун повела Коннана за собой:

— Идём со мной! Я тебе что-то покажу!

Юноша послушно пошёл за ней. Ему всё хотелось узнать секрет победы над злом. Он знал о мраморном кинжале без всякой подсказки.

 

Глава 41

   СПЕКТАКЛЬ  

Чёрный маг, безумный гений

Смерти эликсир решил создать.

В мрачном замке привидений

Кто ему сумеет помешать?

Ночь царит над землёй,

Где найдётся герой?

(Эпидемия «Белый сокол»)

Королева привела Коннана в сопровождении других валькирий в странную комнату. Там юноша увидел дрессировщика со львом. Лев рычал и размахивал передними лапами, чтобы разорвать цепь на своей шее. Но хозяин стукнул зверя палкой по зубам. Льву это ужасно не нравилось, и он отбивался от палки и тут же успокаивался. Как же всё-таки этому льву хотелось укусить дрессировщика, да не разрешал ему хозяин. Коннан спросил:

— Свадун, а что это за место, куда я сейчас пришёл?

— Это театр. Сегодняшний день будет целиком посвящён одному тебе. А я решила устроить спектакль и предлагаю тебе главную роль.

— То есть я буду репетировать для завтрашнего спектакля?

— Да.

— А что это за роль? кого я буду играть на сцене?

— Самого себя. Ты покажешь номер с самыми необычными эффектами. Ты исполнишь «Танец воина». Все хотят видеть того, кто отважился на рискованный подвиг. Твоя роль довольно трудная. Но сам спектакль должен доставить тебе массу удовольствия. А ещё будешь выступать со зверями. Сможешь?

— Смогу. Когда мне было девятнадцать лет, я с папой выступал на арене. Показывали мы номер с двумя тиграми и одним медведем.

— Вот и замечательно.

Коннан согласился на главную роль. Он весь день размахивал мечом в воздухе, протыкал кинжалом старые кожаные подушки, перепрыгивал через огонь и даже катался на хищниках – тигре или льве. Судя по усиленной подготовке, роль была довольно ответственной. Но Коннан не ленился и не ныл, а работал через себя, он даже не обращал внимания на усталость. Тренировался он перед большим зеркалом. Выступить ведь надо. Репетировать надо было не только движения, но и речь, с которой Коннан должен был обратиться к зрителям. Движения его были лёгкими и пластичными, меч искрился звёздами. Лёгкое дыхание воина сопровождалось звуком каблучков его сапог. На стене перед юношей висел красочный плакат:

«Дикое время! Завтра вечером представление «ТАНЕЦ ВОИНА», ровно в 12 часов ночи. Потрясающие эффекты, дрессированные животные, световые актинии, необычные персонажи и многое другое. В главной роли Коннан – киммериец, этого нельзя не увидеть».

Плакат завораживал своими красотой и яркостью. От радости Коннан сказал сам себе:

— Вот здорово! меня завтра увидят сотни зрителей. А потом я снова буду сражаться. Только по-настоящему. Эх, Зена, Зена,  видела бы ты всё это…

На другой день во дворце Свадун послышались крики – это до начала спектакля по всем коридорам прошли рыцари, зазывающие зрителей. Мужчины надевали брюки с тесьмой – меандром, расшитые золотом кафтаны и высокие ботфорты, а женщины — юбки в виде колокольчика, топазные тиары, стёганые лифы и туфли на каблуках. Все люди шли с факелами. У входа в театр к полу была прибита золотая пластина с изображениями зверей «нулевой километр»; это, по словам Свадун, было то самое видное место, где все влюблённые тайно целовались. Коннан перед выступлением подошёл к «нулевому километру», и, встав в его центре, вдруг вспомнил Зену. О как он любил её, её имя стало для него святым. Наконец наступила полночь. Представление началось. Сперва на сцене плясали воительницы с мечами, они выписывали разные сложные вензеля. Музыка не умолкала. Танцующие воительницы как бы открывали спектакль. Тела их плавно и легко изгибались в разные стороны. В воздух взмывали языки пламени, что обычно можно увидеть  на современных рок — концертах. В темноте этот огонь выглядел необыкновенно волшебно. Потом на сцену вышли мужчины в белых балахонах, хорошо скрывавших лицо и фигуру, и запели необычную песню «Коннан воин отважный» :

Коннан, спаситель наш,

Жизни везение!

Как-то открылся нам

Ночью, в день печали.

Сердце для нас открой,

Воин красивый!

Нам нет беды с тобой,

Наш герой сердце силы…

Коннан – воин отважный,

Его любим мы все, кто живёт на земле.

Для людей и животных он защитник и друг,

Их не бросит в беде!

Коннан – воин отважный,

Его любим мы все, кто живёт на земле.

Для людей и животных он защитник и друг,

Их не бросит в беде!

Коннан – воин отважный,

Его любим мы все, кто живёт на земле.

Для людей и животных он защитник и друг,

Их не бросит в беде!

Коннан – воин отважный,

Его любим мы все, кто живёт на земле.

Для людей и животных он защитник и друг,

Их не бросит в беде!

Клык тот, что ты несёшь,

Змей злой искал сто лет.

Если его найдёшь,

То убей, в прах повергни.

Змея жалеть не смей!

Он нас убить хотел.

Змей тот войны страшней,

Он злой колдун и демон.

Коннан – воин отважный,

Его любим мы все, кто живёт на земле.

Для людей и животных он защитник и друг,

Их не бросит в беде!

Коннан – воин отважный,

Его любим мы все, кто живёт на земле.

Для людей и животных он защитник и друг,

Их не бросит в беде!

Коннан – воин отважный,

Его любим мы все, кто живёт на земле.

Для людей и животных он защитник и друг,

Их не бросит в беде!

Их не бросит в беде!

Пение этих артистов было приятным и величественным. Именно величественным, что можно было сказать. Вокалисты эти напоминали современную группу «ГРЕГОРИАН». В своей песне они возвеличивали Коннана. Много чего можно было сказать о нём, но они сказали в песне в основном самое главное. Прослушав эту песню, один из зрителей очень удивился – он принял юного киммерийца за посланника с неба. Но где же он сам, этот доблестный воин? «ГРЕГОРИАН» вскоре покинули зал. Зрители напряжённо наблюдали, когда же появится Коннан. Но вот сцену окутала серебряная дымка, из неё показалась голова дракона. Но он совсем не был страшным. Глаза его горели ярче огня. Одно его присутствие очень шокировало зрителей. Некоторые из них даже вздрогнули от страха. Должна сказать, дракон этот был всего лишь механической конструкцией. Когда чудовище открыло пасть, из неё вышел Коннан в роскошном наряде, с клыком на шее и мечом в руках. Вокруг него на сцене собрались гиены и змеи, они просто ходили, никто не должен был убивать их. Никто не мог оторвать от него глаз – настолько он был хорош. Коннан танцевал, эффектно взмахивая своим длинным острым мечом. В его ярких синих глазах светилось боевое настроение, и зрителям казалось, что они видят не простого юношу, а принца. Под его каблучками слышался весёлый звук. Вскоре к юноше присоединились и огнедышащие факиры. Они казались свирепыми оборотнями, превратившимися в людей. Пламя, вылетавшее у них изо рта, поднималось ввысь и тут же исчезало. Коннан взял меч в левую руку и стал выписывать им восьмёрки. В движении меч был почти незаметен, а точнее, от него был виден только эфес, сжимаемый рукой парня. Когда факиры ушли, на сцену выпустили львов. Коннан поклонился одному из них до земли и сказал:

— Мы с тобой одной крови – ты и я!

Лев тоже поклонился. Тогда Коннан сел на него, после чего все львы начали взбираться друг на друга. Получилась высокая пирамида, на вершине которой находился Коннан. Он сначала лежал на спине зверя, потом сел, а после этого и вообще встал на ноги, плавно двигая рукой с мечом и не падая при этом. Этот номер поражал зрителей, а некоторые замерли от ужаса – неужели Коннан свалится вниз, на арену, а потом львы и разорвут его? Но этого не произошло. Юноша уверенно держался на львиной спине, красиво двигая рукой, в которой был зажат меч. Закончив все па, он спрыгнул с шестиметровой высоты на арену, и приземлился на ноги. Прыжок прошёл успешно, Коннан даже не почувствовал боли. Он обратился к зрителям:

— Если вы всё время думали, кто такой Коннан – киммериец, то вам повезло. Потому как это я. Я – единственный, кто может вас спасти. Обо мне уже знают многие. Огненный клык взял я, я же его и уничтожу.

В глазах зрителей Коннан выглядел грозно и воинственно. Они долго смотрели на него, думая о своём спасении. Но как этот юноша может в одиночку справиться с повелителем клыков? Очень просто, решил один гном, у него сложение атлета – вот он и справится. Коннан вдруг почувствовал себя очень странно: глаза начали слезиться, в груди и внутри черепа кололо иголочками, руки нервно теребили мантию, голова потяжелела. Что-то не так. Но отчего же всё это? Вроде, ничего особенного. Коннан произнёс шёпотом:

— О Нараян, всех богов король бессмертный! дай мне силы.

И тут юноша схватился за сердце. Видать, любовь одолевала его. В этот момент ему вспомнилась его возлюбленная Зена, дочь колдуна. Она, наверное, тоже вспоминала о нём. Спектакль подошёл к концу, и Коннан ушёл в тронный зал к королеве Свадун.

 

Глава 42

    САПФИРОВЫЙ ЛЕС  

Дай ответ —

Зачем прошёл я сотни световых лет?

Ночь и свет!

Я видел гибель и рождение планет!

Который раз я вижу этот сон,

Но не пойму: я призван или обречён?

(Эпидемия «На краю времени»)

На другой день, вечером, Свадун в сопровождении других валькирий повела Коннана к лесу. Лес этот выглядел очень необычно, потому что в нём всё было сделано из… тёмно-голубых сапфиров, даже животные. Они могли двигаться как живые, что ещё больше удивляло Коннана, он был вне себя от удивления. Как же это драгоценные камни могут двигаться? Трава под ногами звенела подобно колокольчикам. Ветки деревьев гнулись к земле под тяжестью зрелых плодов. Необычное место. Коннан на минуту решил, что это всё сон. Он зажмурил глаза, а потом резко открыл их. Он не спал. Диковинная природа предстала перед ним наяву. Вечернее солнце тускло освещало землю, блики налезали друг на друга и затем исчезали. Неподалёку  блестели маленькие озерки, было их немало. Коннан подошёл к одному из них, взял камешек и кинул. По воде побежали круги, они постепенно увеличивались, а потом и вовсе пропали. Подойдя ещё ближе к озеру, юноша погляделся в него. Тут вдруг подошла Свадун и сказала:

— Эти озерки не простые, они волшебные. Они покажут тебе всё: что было, что есть, что будет и чему не суждено случиться. Смотри внимательно, Коннан, и ты увидишь всё, что происходит в твоей стране.

На поверхности озера рыцарь увидел изображение Тулса Дума, но без жреческого наряда, в котором он казался очень жирным и неповоротливым. В доспехах его фигура выглядела стройной. «Страшок» смотрел прямо Коннану в глаза, не поворачивая своей головы. Изо рта Чёрного волшебника то и дело доносилась монотонная фраза: «Клык. Где он? он пропал…» Свадун не могла больше смотреть на этого урода, у неё вдруг возник вопрос:

— Кто это такой?

— Где? – Коннан тоже удивился.

— На поверхности озера изображение какого-то странного человека в доспехах.

— Это Тулса Дум, король моей страны.

— Что он хочет?

— Кто? – снова переспросил Коннан. – Этот Чёрный волшебник?

— Ну, да.

— Если он говорил: «клык», значит, ему нужен клык с моей шеи. От этого зависит его жизнь. Он сделал этот клык своими руками. Смерть Тулса Дума заточена внутри моего клыка; если Сет, огромный змей – колдун, получит этот клык, то весь наш мир будет бесконечно воевать: народ восстанет против народа, а царство против царства. Сет и Тулса Дум придут к власти, а Ратамон – человекозмей женится на моей возлюбленной. Дети поднимут руки на своих родителей и умертвят их. Придут голод и нищета. Гармония в мире навсегда нарушится. Весь мир покроется тенью и на землю ступит другое, очень страшное создание… Оно будет идти, касаясь головой облаков, а ногами – земли, глаза его будут гореть ярче самого яркого огня, имя ему – Смерть. Она нашлёт на весь мир ужас и все погибнут, а Колдовское братство останется. Затем Хаос вступит с ней в брак, и родится Армагеддон. Я единственный, кто в силах защитить мир, и будущее мне предрешено. Обо мне многие говорят, что я уничтожу злых колдунов навсегда и верну в дома людей мир, веселье и счастье. Обо мне поют песни, мои портреты вешают во дворцах, парках, даже на стенах церквей. Моё имя не сходит с людских уст…

— Да, Коннан, это действительно так. – Сказала ему Свадун.

— По пророчествам, которые я когда-то читал, юноша по имени Коннан, то есть я, зайдёт в зáмок около башни Сета, великого змея, и уничтожит огненный клык. После этого он взойдёт на трон Шадизара в Аквилонии, но только со своей возлюбленной. Мой клык от горгоны, я сделал из него оберег, ни о чём не задумываясь. Всё бы ничего, если бы это был просто клык. Именно благодаря ему я стал знаменитым. Обычно амулеты в виде клыков спасают от смерти. Клык считается символом храбрости и мужества. Много я видел людей с такими амулетами, поэтому я начал мечтать о таком же. И что в итоге? я взял клык, но он не оберегает меня, а наоборот, притягивает зло. Что и принесло мне известность.

Свадун глубоко вздохнула:

— О Коннан, всё дело не только в твоём огненном клыке. Ты родом из Греции, и имя у тебя греческое, только вот с британского языка оно переводится как «возвышенный». Ты должен соответствовать этому имени, оно-то и сделало тебя известным.

— То есть я должен возвысить себя?

— Нет, ты не должен делать этого самостоятельно – это  всегда делает кто-нибудь другой.

— А кто же может меня возвысить, если не я?

— Твоя возлюбленная. Сам ты, милый мой человек, не можешь возвысить сам себя. Это всё равно, что ты будешь,.. ну, я не знаю. Только те, кого ты любишь, могут сделать твою жизнь лучше и безопаснее. Помнишь своих родителей и дедушку? Они видели в тебе спасителя мира, для чего, собственно говоря, и растили тебя. Они отдали свои жизни, чтобы спасти твою. Ты был для них самым настоящим сокровищем, почему им и пришлось пожертвовать собой, и злые чары тебя не коснулись. Спасибо твоим родным. Какими же они были, по-твоему, сильными или слабыми? Конечно же, сильными. А ты взял спасение мира от сил тьмы на себя; вы с Зеной полностью обречены на совершение сложного подвига. Высшие силы устроили тебе довольно серьёзное испытание и создали соответствующие условия, ты рождён в деревне в суровых условиях. Почему? Король богов знал, что ты спасёшь Киммерию и с нею весь мир от разрушений; следовательно, он и послал тебя семье кузнеца. Если бы ты родился в королевской семье и знал, что только ты спасёшь мир, то начал бы задирать перед всеми нос и получил бы дурную славу в соответствии с лёгкими условиями и праздностью. А так, будучи сыном кузнеца из глухой деревеньки, ты не хвастаешься ни перед кем. Подобная судьба постигла и Зену. В общем, боги потом наградят вас с ней за тяжко перенесённые трудности. Никто не отважился бы совершить такое большое и важное дело. А ты пошёл. Я горжусь тобой, Коннан, так держать. У тебя золотое сердце.

— Кто-то до вас говорил мне эти жаркие слова, жаркие до боли.

— И кто же?

— Та, кто поселила меня в своём мягком и нежном сердце; та, чьи уста исполнены добрых речей; та, кто, считая меня своим повелителем, поцеловала меня любя; та, кто отзывчива и красива. Её имя Зена. Я полюбил её более других воительниц и уберёг от смертного ужаса. Не подобает варвару любить амазонку и шептать ей умилительные речи. Так пусть она сядет на трон вместо Повелителя клыков, под её ногами содрогнётся земля и народ, увидев её, скажет: «Это наша королева!» И тогда никто не осквернит наших земель, пока эта королева будет править в Шадизаре…

Обильное пиршество во дворце Свадун ничем не удивило Коннана, он сидел, понурив голову и тяжело вздыхал. На его сердце было печально, глазоньки болели. Юноша налил себе из графина воды с приятным запахом и протёр свои глаза, они прошли через две с половиной минуты. Коннану и не приходило в голову, что вода, которую он налил протереть глаза, обладает таким чудесным свойством. В своём шатре Коннан остался с совой и кошкой; кошка свернулась клубочком в углу, а сова вылетела размять крылья. Рыцарь задул свечу и перед сном прочёл молитву. Сапфировый лес, где он находился, на тот момент к ночи резко изменился. Чёрным огромным покрывалом ночь легла на землю. Мистический смрад окружал всё вокруг; кусты шумели своими листочками, в лесу слышался топор лесоруба, а на болоте тилиликали кулики, кричали выпи и цапли. В темноте то и дело загорались миллионы глаз, похожих не то на светлячков, не то на яркие небесные звёзды. Ночные звуки сменяли друг друга и всё не утихали. Пни в темноте казались сухопутными спрутами, или, скорее всего пауками. В три часа ночи Коннан вышел наружу; на нём была не та одежда, которую он надевал под броню – чёрные как смоль рубашка и сапоги того  же цвета и серые штаны, а пояс серебряный, за него были подвешены меч и кинжал, как всегда. Вокруг не было ни души, по земле ползли чёрные тени, со всех сторон слышались шорохи и шёпот. Остановившись под пробковым деревом, Коннан поправил волосы. Он тяжело вздохнул и ударил ногой стоящий рядом большой камень. Под каблучком его сапога камень превратился в кучу пыли. Рыцарь застыл от удивления – зло могло бы превратиться в прах подобно этому камню при такой силищи. Камень был достаточно крепок, чтобы выдерживать удары железа, но как обычному юноше удалось превратить его в пыль, причём одним ударом ноги? Этого никто не мог сказать. Ни один силач не сумел бы сделать такого, будь то Геракл или библейский персонаж Самсон. Сила одного юноши вряд ли могла бы стереть в порошок какой-нибудь камень. Вдруг Коннан увидел обрубок дерева, похожий на змею с открытым ртом, это напомнило ему о Сете. Поза деревянного «Повелителя клыков» как будто в точности повторяла облик настоящего, точно готовящегося к нападению змея. Верхняя часть этой «скульптуры» напоминала открытый рот змея. Казалось, что дерево это вот-вот оживёт и съест кого-нибудь. Птичка, севшая на это дерево, словно устрашила взор парня – он решил, что ей остаётся только умереть и она скоро отправится в мир иной, откуда обратного пути нет, и не будет никогда. Мысли о Сете не покидали его. Рыцарь в ужасе ощупал себе шею, и ужас! Раньше не шее висела цепочка, что на ней было? Крестик? камушек? бусинка? кольцо? к-к-к… клык? точно, клык! Коннан тогда решил:

— Всё! Мне конец. Всё пропало, кто-то украл мой огненный клык и отдал, наверное, Сету. А всё из-за меня. Лучше бы мне Цербера не слушать. Если, не приведите боги, весь мир погибнет, то виноват во всём, конечно, буду один только я! Свадун была неправа, я не смогу никого защитить; у меня не хватит сил победить Тулса Дума в битве за клык. Если я разбил камень, то это ещё не значит, что меня можно считать героем. Иногда камень – это просто камень. Я живу, не вредя при этом другим. Я не заслуживаю, чтоб меня возвысили – я обычный парень.

Подбежавшая к Коннану кошка Чазетта стала тереться об его ноги, а сова Тайра что-то принесла в когтях. Коннан взглянул на сову  и понял, что она прилетела помочь ему. В её когтях был огненный клык, она держала его за цепочку. Только она и кошка могли найти его, после чего принести своему хозяину. Юноша обрадовался:

— Мой клык нашёлся! Ну, спасибо тебе, Тайра. Спасибо и тебе, Чазетта. В ы мне помогли.

Сова и кошка, действительно, помогли Коннану. Трудно было представить, что бы он делал без них.

 

Глава 43

 ДРЕВНЯЯ СИЛА 

Скошенные ветром,

выжженные пламенем,

втоптанные в землю

копытами зла,

на кого надеялись?

отчего бежали мы?

отчего так чёрен день,

а ночь так бела?

(Мельница «Весна»)

На другой день Коннан надел свои заветные доспехи и, вооружился длинной острой глефой с двумя лезвиями; а когда рядом уже никого не стало, сел на волшебного слона и поехал сам, в одиночку. Ему хотелось самостоятельно добыть мраморный кинжал. И как это Свадун не сказала, гдé спрятан этот кинжал? Вначале слон шёл очень медленно, наверное, он, как предположил тогда Коннан, немного устал. Постояв несколько минут в тени, зверь продолжил свой путь, причём Коннан совсем даже не управлял им. На пути слон вырывал деревца и кусты и разбрасывал их в разные стороны – и в реку, и на землю. С таким ездовым животным пропасть в пути было невозможно – и сильный, и дорогу протопчет легко. Наверное, слон знал, где спрятан мраморный кинжал. Коннан решил, что может обойтись и без посторонней помощи. Он то и дело глядел по сторонам, боясь проехать мимо нужного места. Вскоре он приехал в очень необычный лес. Там деревья и кусты весьма отличались от тех, которые росли в его мире. Нигде не встречалось ничего, что походило на природу из реального мира, откуда прибыл наш рыцарь. Ему стало вдруг не по себе. Он ехал, куда глаза глядят – вглубь прошлого. На пути Коннану то и дело попадались удивительные животные, каких он в жизни не видел. Они выглядели очень жутко и жестоко, вид у них был поистине хищный и свирепый. Одни с шерстью, другие – без неё; у одних большие острые зубы, у других по три рога на носу, ящеры и птицы, змеи и гиппопотамы, непривычные для мира, в котором жил наш герой… Это, по мнению Коннана, и отличало их от нормальных красивых животных из его мира. Он почему-то решил, что попал в Ад, как когда-то ему приснилось. Но это был «Ад без огня». Всё, что юноша видел, было реальностью. Животных этих он назвал демонами, пришедшими в Междумирье из Ада с целью поймать его и, попросту говоря, растерзать. Первобытные животные – вот, кого он увидел. При виде динозавров, и травоядных, и хищных, Коннан почему-то вдруг вспомнил о Кантре. Кантр мог понять и приручить любого дракона. Вдруг из кустов кто-то закричал:

— Коннан! Коннан!

— Кто здесь? – у Коннана начали дрожать жилки.

Кусты затрещали, и из-за них вышел Кантр, он был весь искусан какими-то мухами. Волосы пыльные, руки в мозолях, лицо исцарапано. Он сказал:

— Коннан, я же тебе кричал, а ты решил, что я какой-нибудь, чужак.

— Потому что ты спрятался. И вообще, как я мог знать, что в кустах спрятался ты, если тебя не было видно. От кого ты там скрывался, Кантр? Скажи, я не буду на тебя сердиться.

— Я, как тебе известно, повелитель драконов. Ко мне подлетел огромный чёрный дракон, я попытался укротить его, а он разозлился. И тут я вспомнил, что читал про него в книге, есть у меня книга про драконов, – это был Каритас. Он очень злой и коварный. Он служит твоему злейшему врагу, а ещё он подумал, что клык всевластия у меня.

— Каритас? Ах, вот оно что. Это очередные проделки Тулса Дума. Но как же этот чародей узнал, что я перенёсся в Междумирье, в другой портал?

— Откуда я знаю?

— Порталов миллион, поди, отыщи меня, да угадай, что это я.

Кантр сел на слона около Коннана и подал ему серебряный рог:

— Если подуешь в него, то к тебе явятся все твои боевые звери вместе.

— Вот это да. Как же я раньше без него обходился? Удобная вещь, не надо кричать, чтобы позвать всех зверей. А откуда, скажи мне, у меня волшебный лук, из которого я застрелил незрячую девушку – суккуба?

— Волшебный лук?

— Да.

— Волшебный лук тебе дала Зена, она передала его тебе через отцовского глашатая.

— И этот глашатай почему-то потребовал мой медальон – клык.

— Дело в том, Коннан, что он вспомнил, комý он на самом деле служит. Следовательно, этот глашатай потребовал от тебя твой клык взамен за волшебный лук. Я слышал, что Тулса Дум хочет убить тебя.

— Меня? убить меня? Зачем ему это делать, когда он терпеть не может людей? Он только устраивал для меня испытания повышенной сложности, не знаю, зачем.

— Это для того, чтобы ты умер, и он мог забрать клык. Без этого клыка он не сможет править миром. А ещё, если клык попадёт к нему в руки, то король Греции не сможет взойти на трон Шадизара.

Слон двигался не спеша. Коннан смотрел всё время вверх. Вдруг над его головой в небе послышался шум крыльев. Каритас? Нет, это был не Каритас. Это был птеранодон. При виде летучего динозавра Коннан и Кантр замерли. У птеранодона был толстый мясистый язык, птичий клюв, на макушке длинный и толстый отросток, маленький хвост; «руки» ящера заканчивались четырьмя пальцами: тремя короткими и одним длинным. Каждое крыло крепилось к длинному пальцу. Глаза маленькие. Снизу птеранодон напоминал птицу и летучую мышь одновременно, и выглядел довольно симпатично; угрозы, видимо, не представлял. Странный летун беззаботно парил в воздухе, и до воинов ему не было абсолютно никакого дела. Спустя некоторое время, птеранодон описал в воздухе мёртвую петлю и уселся на высоченную скалу. Он повис на задних лапах, как летучая мышь. Этого птеранодона не стоило пугаться, так как он не питался человечиной вообще. Кантру вдруг вспомнился один из его драконов, и он вздохнул:

— Интересно, что там мои драконы без меня делают? опять, наверное, улететь от меня вздумали. Но нет, им это не удастся.

Но вот откуда-то вдруг раздались страшные топот  и дерзкое рычание – это пришёл тираннозавр. Своим присутствием он наводил ужас; Коннан долго не решался дунуть в свой волшебный рог, когда монстр был уже близко к боевому слону, киммериец начал пытаться дать отпор глефой, но она только поцарапала хищнику кожу, а толку никакого – ящер не обращал на это внимания. Коннан вздохнул:

— Всё, Кантр, мы пропали. Его кожа не поддаётся. Она прочнее моей глефы.

— Нет. Ничего не пропало.

Из лесу вдруг выбежал тундровый мамонт, весь покрытый шерстью с головы до ног. Казалось бы, что проблема удвоилась. А Коннан и Кантр отъехали на десять шагов и стали наблюдать за битвой двух первобытных тяжеловесов, не зная, кто же из них победит. Малюсенькие передние лапки тираннозавра не давали ему возможности нанести мамонту никаких телесных повреждений, а задними ногами и хвостом отбиваться было неудобно; передние лапы тираннозавра, которыми он был не в силах нанести урона, выглядели так, словно они были у него как украшение. Единственным его оружием были, конечно же, острые как у акулы зубы; хищник, рассвирепев, стал пытаться укусить мамонта, но шерсть – помеха. Тираннозавр наглотался шерсти, и вместо рычания у него получалось лишь громкое и противное хрипение, напоминающее треск пилы в толще древесины. Мамонт сражался намного лучше и опытнее, чем тираннозавр, его голова превратилась в гигантский мощный таран, и это дало ему ещё бóльшее боевое преимущество. Сначала он сражался только при помощи бивней, а когда пустил в ход и лоб, то ящеру ничего не оставалось, как принимать поражение. Прежде, чем тираннозавр пришёл в себя, мамонт стукнул его головой. Ящер зарычал, а мамонт вдруг проткнул его бивнями насквозь. Когда он попытался вытащить их, они сломались, мамонт убежал прочь. Тело тираннозавра ещё немного пошевелилось, а потом замерло навсегда.

— Кантр, как ты считаешь, если меховой слон пришёл и убил нелетучего дракона, значит, он спас нас? – спросил Коннан.

— Думаю, да. Если бы не он, нам крышка. – И Кантр повернул слона назад. Воины поехали в обратный путь, они вышли из звёздного портала. Прошли в комнату, откуда Коннан попал к валькириям в Вальхаллу, привязали боевого слона в загоне.

 

Глава 44

 ЛЕГЕНДЫ 

Я любил и ненавидел,

Но теперь душа пуста,

Всё исчезло, не оставив и следа.

И не знает боли в груди осколок льда.

(АРИЯ «Осколок льда»)

Кантр уселся рядом с Коннаном на полу и вынул из поясной котомочки карты таро. Их было семь: «сила», «смерть», «неудача», «пустота», «предательство», «знания», «воля». Все эти карты удивили киммерийца. Сначала он подумал, что это не что иное, как иллюстрации к легендам, после чего стал перебирать в голове все легенды, какие только знал. Взяв карту «смерть»,  Коннан рассмотрел её и ужаснулся – на карте был изображён скелет, срезающий косой с поля человеческие головы, подобно косарю. «Сила» была самой необычной – она описывалась как лев, из тела которого на месте предполагаемой головы растёт тело женщины, почти как у кентавра. У «неудачи» просто две злые белые собаки. «Пустота» изображала обычное чёрное кольцо. Карта, изображающая юношу, подвешенного за ноги на ветке, называлась «предательством». Что касалось «знаний», там была нарисована женщина, сидящая на троне; её лицо скрывала вуаль, а на коленях она держала книгу, наполовину накрытую плащом. Карта с изображением волшебника, называлась «волей». Много ещё других карт вынул Кантр. Коннан рассмотрел все. А потом он хлопнул Кантра по плечу:

— Кантр!

Кантр удивился, что хотел ему сказать Коннан. Он ведь никогда не хлопал его по плечу, желая что-нибудь спросить или сказать.

— Что случилось, Коннан?

— Я просто хотел узнать, что это за карты.

— Это карты таро. Иными словами, гадальные. Каждая из них имеет своё значение. Меня один англичанин научил гадать на них.

— А я просто, посмотрев на них, вспомнил множество легенд. Легенд моей страны. Ну… как их там? варварских легенд. Могу рассказать.

— Ну, расскажи, раз эти карты и то, что на них нарисовано, навели тебя на такую мысль.

— Слушай. Легенда первая. Когда-то на земле жили очень необычные люди. У них было по две головы, четыре руки и четыре ноги, и всё это на одном туловище. Жили эти люди беззаботно, не зная бед. На них с неба смотрели два бога: бог света – Кашкай и бог тьмы – Эксторий. Кашкай создал людей именно такими. Они были счастливы всю жизнь. Но вот, позавидовав людскому веселью, Эксторий решил пойти войной против Кашкая. Он создал тогда  злых гноллов, полулюдей-полузверей с двумя задними лапами и четырьмя передними. Гноллы бросились на поселения людей и начали безжалостно их уничтожать. Спасения не было вообще. Весь мир горел. Велись жестокие бои не на жизнь, а насмерть. Кто-то спасался, а кто-то – нет. Долго не прекращались эти страшные войны. Люди стали после этого совсем другими: у каждого из них стало по одной голове, две руки и две ноги, а воссоединиться они уже не могли. Такими и остались навсегда, ничего нельзя было исправить. Впрочем, сейчас все так выглядят. И с тех пор каждый из нас, людей, ищет свою вторую половину, чтобы были едина плоть и дух един. Такое происходит в нашем мире и поныне.

— Ой, Коннан, как же мне печально слушать эту историю.

— Почему?

— Я, как ты уже знаешь, овдовел. И поэтому, как свою жену вспомню, сразу слёзы на глаза наворачиваются. Молюсь каждый день, чтобы боги приютили её у себя, в своих райских садах – так будет лучше.

— А мне всё хочется, чтобы Зена вышла замуж за меня. За меня одного. Когда с ней происходит что-то неладное, в моём сердце словно разгорается невидимый огонь, и протыкают невидимые копья. Я теряюсь в этой ужасной боли и не знаю, что мне делать. Мне хочется плакать. До чего же мне жалко её.

— Я понимаю тебя, Коннан. Расскажи-ка мне теперь другую легенду.

— Все знают, как велик наш мир. Стран много и городов тоже много. Если посмотреть на наш мир сверху, то увидишь, что у него есть ещё и моря, океаны, озёра и реки. А больше всего люди обращают внимание на страны. Мир наш состоит из лоскутьев. А каждый лоскуток – отдельная страна. Все эти лоскутки крепко сшиты между собой, да так, что их разъединить нельзя.

— А кто сшил эти лоскутья вместе?

— Кто сшил? Нараян, король богов. Ну, сшил – это в переносном смысле. Если бы все эти «лоскутья» не были сшиты, то мы не встретились бы. Нам трудно было бы перемещаться в соседние страны…

— Тут ты навёл меня на одну мысль.

— Какую?

— Я вспомнил про реки. Я никогда не задумывался, почему все реки текут в одну сторону. Может, наша земля опрокинута?

— Нет, одна из легенд гласит, что треугольный земной диск стоял на трёх столбах. Но вот пришёл дракон и сбил один из этих столбов. Земля опрокинулась. И с тех пор все реки текут только в одну сторону.

Больше всего нравилось Кантру слушать те легенды, в которых говорилось о драконах. И он всё время просил Коннана рассказать о них ещё. Сова с кошкой тоже присоединились к нашим воинам слушать разные истории. Коннан тогда почесал себе голову и сказал:

— Эти легенды я слышал от моего покойного папы. Когда я был маленьким мальчиком, то всё время слушал их на ночь при свечах. Я знаю ещё много таких историй. Вот как-то раз, когда я только лёг спать, ко мне явилась сама богиня Идриал. Худенькая и босая. Почему босая? да, потому что ей пришлось в жизни взять на себя массу людских страстей и немощей.

— А мне во сне являлся Факуар. Пришёл он, когда я болел оспой. Подходит он и даёт мне какую-то чашу с непрозрачной жидкостью. Я взял эту чашу и сделал три глотка. На вкус ничем не отличалось от имбирного эля. А когда всё допил, то мне стало лучше.

— Постой-ка, я знаю Факуара. Он женился на Алкионе. Алкиона – богиня милосердия. Я сейчас расскажу тебе и про неё. Хорошо, что ты мне мысль такую дал. У нас, варваров, существует такой обычай. Если больному человеку уже не помогали никакие лекарства, а это бывает крайне редко, то кто-нибудь из его родных, закалывал свинью и делал из неё отбивную. Больной брал эту отбивную, солил по вкусу, съедал и чудесным образом выздоравливал. Но для того, чтобы исцелить больного, свинину должен был приготовить только близкий человек. Корни этой традиции кроются в легенде о царевне Алкионе, той, о которой я сейчас хотел рассказать. Когда был болен её брат, она взошла на высокую гору и испросила у богов золотую свинью. Затем Алкиона заколола эту свинью, отрубила её хвост и вырезала язык. Их них приготовили волшебное снадобье и напоили юношу, он выздоровел. Любой приличный варвар воспринимает эту легенду, скорее, как аллегорию любви к своим ближним, чем как руководство к действию. Помню, как папа сделал так же, когда мама страшно заболела. После неё заболел и дедушка. Свиньи у нас тогда были, лучше некуда.

— А что, боги тоже умеют любить?

— Ты о чём, Кантр?

— Вот, ты говорил, типа Алкиона помогла своему брату.

— Конечно, умеют. Вот, четыре сестры, Хуга, Думба, Кенза и Джанга, все вышли замуж по любви. Вот, Хуга и Сааб, Думба и Гагур, Кенза и Крашнак, Джанга и Равулл – все они достойные супруги друг для друга. Вот, Зена всегда мечтала найти свою любовь, и нашла. Но она станет моей женой только после того, как огненный клык будет уничтожен. Но не думай, что мы с ней сольёмся в одно тело, как я говорил. Это всего лишь легенда. Никто точно не знает, было это на самом деле или нет.

— А вот твой клык, я слышал, что если всадить его в глотку Сету, то он умрёт.

— Кто тебе это сказал?

— Тимати.

— Он многое что не понимает. Он не знает о мраморном кинжале. Но я слышал легенду и от него.

— Какую легенду, про кого?

— Про победу над страхом.

— Расскажи.

— У нас в Греции, неподалёку от дворца короля – колдуна Тулса Дума есть лес. Глухой лес. В нём когда-то жил лютый Страх. Поселил его в том лесу сам Тулса Дум. От Страха не было спасения. Его никто не видел, его никто не слышал. Все долго думали, каков он. Может, он выше облаков; может, он скользкий и липкий, или гибкий как змея. В общем, каждый думал о чём-то своём. Люди и животные начали страшно пугаться. Никто не знал, как избавиться от этого Страха. Жил он в пустой норе. Но вот пришли на землю с неба четыре сестры — богини Хуга, Думба, Кенза и Джанга. Их красота поражала снова и снова. Направились они к норе, в которой жил Страх. Почуяв богов, Страх вышел. Ему стало не по себе. Он спросил:

— Кто вы такие?

Богини отвечали:

— Мы четыре сестры — богини, каждая из нас отвечает за свою стихию.

— Я вас помню. Хуга отвечает за воздух, Думба – за землю, Кенза – за огонь, и Джанга – за воду. Зачем вы ко мне пришли?

Богини пошли на хитрость. Решили помочь людям, убив страх. Хуга сказала:

— Хотим мы загадать тебе загадки, если не отгадаешь ни одной, то погибнешь. Я первая. Ходит он везде, всё на своём пути сбивает, а вот гору сбить не может.

Страх говорит:

— Таран.

— Нет, – отвечает Хуга, – это ветер.

Потом стала загадывать Думба:

— Она большая, над землёй возвышается, деревьями украшается, до её вершины добраться сложно.

Страх говорит:

— Слава.

— Нет, – говорит Думба, – гора.

Следующей начала Кенза:

— Он на поле растёт, солнца ждёт, солнце встанет, он к солнцу поворачивается.

Страх говорит:

— Дракон.

— Нет, – сказала Кенза, – подсолнух.

Последней загадала загадку Джанга:

— Он по морю идёт, людей на себе несёт.

Страх крикнул:

— Кит.

— Снова не угадал, – отвечает ему Джанга, – это корабль.

Тогда Страх огорчился, он схватился за голову. А четыре сестры покачали головами и сказали ему:

— Не отгадал ты ни одной из наших загадок. Значит, всё! Смерть тебе, как мы говорили. Прощай.

Когда три сестры ушли, Страх остался один и умер. Так, люди и животные стали жить весело. А всё благодаря тем, кто их спас – четырём богиням. Ведь это всё они.

Понравились Кантру легенды, которые рассказал Коннан. Он уже собрался уходить к себе, а Коннан сел на скамеечку и начал думать.

 

Глава 45

   РАЗГОВОР С НЕБОМ  

Я открою тайну,

Сделав шаг за грани.

Знаю я ответ.

Мое имя – Свет!

(Туана «Молитва»)

Когда Кантр ушёл к себе, Коннан начал размышлять над его словами о клыке. Правда ли это, что его следует воткнуть великому змею в горло, или нет? Дверь вдруг открылась сама собою и вошла Трайгльтан. Тигрица подошла к Коннану и села около него. Глаза хищницы горели как свечи. Коннан удивился:

— Трайги! Это ты?

— Да, я. Очень рада видеть тебя. – Отвечала тигрица человеческим голосом.

— Я помню тебя. Я проходил мимо твоей клетки, а ты зарычала. Почему это так?

— Мне хотелось предупредить тебя об опасности.

— Какой опасности?

— Тулса Дум замыслил недоброе. Он и его древний союзник Халар Зим, которого ты не знаешь, направили сюда, в Междумирье, Каритаса. А я убила Халар Зима.

— Зачем?

— Убить тебя. Но тебе нечего бояться, ибо есть одно оружие.

— Меч?

— Нет.

— Топор?

— Нет.

— А что же тогда?

— Это самая красивая стихия. Она может быть в руках только у человека. У всех людей есть красный цветок. Он всегда выручает из беды. Казалось бы это просто растение, но это не так. Сначала он маленький, робкий как мотылёк, и кажется, что от него нет и не может быть никакого вреда. Но потом он вырастает выше деревьев, выше гор, выше домов, и от него невозможно спастись. В темноте он светится, освещая путь идущим в ней. А если с ним неосторожно обращаться, может произойти беда. И все его боятся, и Зена, и Ратамон, и Снегг, и Тулса Дум, и все остальные. Он есть и на солнце. Его на землю послала Кенза, это её стихия.

— Это огонь.

— Да, Коннан. Пока ты спишь, он оберегает тебя от врагов. Но огонь есть и в нас. В наших сердцах. Когда ты пойдёшь на бой, помолись, и огонь сойдёт к тебе. Боль он причинит только твоим врагам. Но есть и другое средство победы над Повелителем клыков. Это твоя с Зеной любовь, она сильнее любого оружия или колдовства. Ратамон всегда проигрывает, потому что у него её нет. Я помню, как ты положил руку себе на грудь и обжёгся. Это и есть то, что требуется, это признак твоей доброты. Люби тех, кого ты выбрал, и тьма расступится перед тобой.

Коннан и Трайгльтан уселись в углу, Коннан поднял глаза к небу и начал читать:

— Владыка вседержитель Нараян, могущественный король богов! я призываю тебя ко мне, сыну твоему земному. Не оставь меня одного, требующего твоего заступления. Пошли мне благодатного огня,  которого мало в сердце моём. О, я бы взошёл на высокую гору, чтобы с высоты её видеть твоё кроткое милостивое лицо. Я бы услышал твой сладкий голос: «Я люблю тебя, Коннан, сын мой! ты победишь врага». Много душенька моя плачет за весь мир. (На этом месте Коннан всплакнул). Что только в нём не творится. Не губи наши жизни, спаси и сохрани всё живое…

Тигрица молча смотрела юноше в глаза, выглядела она при этом как грустная кошка, только большая. Животное переживало вместе с воином. Коннан вдруг вздрогнул, ему стало страшно,  когда Трайгльтан прильнула к нему. Он прислонил руку к её шее и почувствовал лёгкую вибрацию – тигрица замурлыкала. Хищница долго не отходила от юноши, она так и тянулась к нему. Наверное, она видела в нём героя. Того самого, которого воспевали в балладах, которого так любили и чтили многие люди и животные. За боевым нарядом Коннана трепетало сердце героя. Слова, которыми он обратился к небу, запали ему в душу.

— Небо слышит тебя, – сказала Трайгльтан, – боги милостивы к воинам. Они добрее, чем тебе кажется. Где бы ты не находился, чем бы ты не занимался, помни, ты дитя божье. Ты повелитель воинов. Одежды, в которые ты облачишься по победе над злом, создала для тебя сама Идриал. Эта богиня знает, кто достоин их носить.

Но тут вошёл Турвон и спросил:

— Коннан, почему ты всё время разговаривал с Трайгльтан и небом, а не со мной?

— Трайгльтан открыла мне секрет победы над злом. – Сказал Коннан.

— А она будет сражаться с нами, в твоей армии?

— Конечно, буду. – Трайгльтан махнула хвостом. – Я не боюсь Сета. Мне он не сделает ничего плохого.

— Ладно, Трайги, я разрешаю тебе вступить в нашу армию. – Коннан очень обрадовался.

— А о чём ты говорил с небом? – не понял Турвон.

— Молился. Боги должны послать мне священного огня, о котором говорила Трайгльтан. Он сжигает только наших врагов. Этот огонь от богов, создан для победы над злыми колдунами.

— Точно, Кенза разожгла его и послала на землю для уничтожения Тулса Дума. Боги знают, кого щадить, а кого – нет. Это они сотворили неспроста. Все колдуны творят только зло, отчего и заслужили жестокую кару. Не думай, что небесный огонь существует просто так, нас ведь надо как-то защищать. Людское оружие не всегда эффективно, вот небо и решило оказать нам помощь. Вот представь себе, Коннан, что бы мы делали без всемилостивых богов?

— Пропали бы, наверное.

— Пропали – не то слово. Наступил бы Армагеддон, это значит, кроме зла ничего бы не было. А нашему миру ещё существовать и существовать. Наши потомки должны появиться на свет и наследовать землю. Это правильно, что ты помолился за весь мир.

— Помолился, потому что плачет душа моя за весь мир. Я переживаю за всех обиженных, боюсь за тех, кого я всю жизнь любил, мне многих жалко.

— Это точно, если бы ты не был таким добрым, ты бы не привозил сюда боевых животных и не переносился бы в Междумирье за мраморным кинжалом и не проявлял бы себя в бою. – Трайгльтан снова посмотрела Коннану в глаза, за которыми скрывалась душа повелителя воинов. – Я верю в тебя, ты сможешь победить. Молись и боги помогут тебе всегда. Я хоть и животное, но верю в богов. Они создали меня для победы над Сетом. Я выбрала для спасения мира именно тебя. Ты получил невиданную силу, как и Геракл. В тебе есть герой, которого будут помнить все. Люди на нашей земле будут жить, рождаться, умирать, но никто из них не забудет твоё имя.

Коннан взялся за эфес своего меча и тяжело вздохнул. Он вникал в слова тигрицы, ему нравилось, что о нём будут помнить как о великом герое. Неужели его имя так много значит? Имя вроде простое, но какой у него смысл! Коннану было приятно, что его так чтят и на него так надеются. А может, это боги выбрали его. Но почему его, а не кого-то другого? Коннан на время вообразил, что он не человек, а полубог. Он снова поднял глаза к небу:

— Так почему же, скажите мне, силы небесные вы выбрали именно меня? Я не такой, как вы, я самый обыкновенный человек. У меня нет столько силы, сколько у вас. Вряд ли я справлюсь со злом…

Тут Трайгльтан прервала его:

— Не удивляйся, боги выбрали тебя справедливо. Не отрекайся от своего подвига и не сомневайся в своей силе. Ты должен победить.

— Трайгльтан, что с тобой? – спросили Коннан и Турвон в один голос.

— Я обращаюсь к Коннану. – Продолжала тигрица. – Моими устами с ним будут говорить Нараян и Спента. Если ты, Коннан, отречёшься от своего подвига, который раннее решил совершить, то оскорбишь богов. А это, между прочим, самый страшный грех для воина.

— Что за чушь? – Коннан почему-то обиделся.

— А ты разве не знал об этом?

— Нет.

— Так вот, я расскажу тебе всё. Любой воин, когда принимает присягу, он отдаёт свой долг не только людям, но и богам, которые благословили его на свершение подвигов. Если он наотрез отказывается от битв, то получается, что он отвергает их благословение. А богам от этого делается обидно. Долг воина – сохранять законы, защищать слабых и любить свою родину. А если ты отрекаешься быть воином после того, как ты уже стал им, то тем самым ты огорчаешь богов. Принял присягу – оставайся рыцарем навсегда. Основная задача любого воина также – творить добро. Но оно выражается вовсе не в том, о чём можно себе представить. Не в том, чтобы избавиться от ненужных вещей. Не в том, чтобы прийти к власти. Не в том, чтобы обеспечить себя удобствами и комфортом. А именно в том, чтобы помочь другим людям и животным. Не отрекайся от своего оружия – оно нужно тебе, чтобы сразить всех своих врагов.

— Не думал, что отказавшись от оружия, когда  надо кого-то защищать, я могу оскорбить богов. – Удивился Коннан. Он потом осознал свой мысленный грех и раскаялся.

 

Глава 46

   ИГРЫ НА СНЕГУ 

Никто не ждал, что будет праздник в этот день,

Но всё равно явились все, кому не лень

Уж так в деревне повелось  – выпить удалось

И даже гоблин Борода  – пришёл сюда

(Король и Шут «Вино Хоббитов»)

Проснувшись, Коннан и Кантр подошли к Тимати. Коннан спросил:

— Тимати, ты долго ждал нас с Кантром?

— Коннан, ты о чём? – не понял Тимати.

— Мы с Кантром переместились в Портал драконов (Коннан не сказал «динозавров», ибо он не знал, как они называются на самом деле), и решили, что ты будешь долго ждать нас.

— Нет, я в волшебном зеркале всё видел; вы, как зашли в секретную дверь, так и вышли оттуда через секунду.

— Значит, в разных порталах время течёт по-разному?

— Да.

— То есть пока у нас пройдёт одна секунда, в каком-то портале пройдут века?

— Да. Кстати, а мраморный кинжал с тобой?

— Нет.

— Ладно, после завтрака мы все вместе отправимся в Морозный портал и отыщем его. Только тигрица Трайгльтан может помочь нам, она всё знает.

Сказано – сделано. Коннан, Кантр, Снегг, Тефаора и Турвон вместе с Тимати при помощи его же волшебства переместились в Морозный портал. Дорога к мраморному кинжалу оказалась значительно сложнее, чем можно было ожидать. В этом портале всё было совсем не так, как в Портале драконов. Природа как будто уснула. Деревья вокруг величественно возвышались над землёй, словно немые великаны, окованные лёгкими пуховыми цепями из снега, искрящегося на солнце. Снег при солнечном свете отливал всеми цветами. Небо было синим, не голубым, а именно синим. В нём можно было увидеть все планеты и звёзды сразу. Через дорогу была перекинута радуга, образующая при этом разноцветную арку. На радуге, как во сне Коннана, который он увидел до своего путешествия, разместились Солнце и Луна. Вокруг, со всех сторон, танцевали звёздочки. В небе крутились огненные колёса, а вернее, их поворачивали фавны, чтобы на землю падал снег. Лесные животные, не боясь холода, играли на снегу. Среди них наши воины увидели уродливых ежей, скользких змей, мохнатых медведей, зайцев – беляков, белок, сорóк, волков, мартышек, оленей, лисиц. Там можно было увидеть даже попугаев, барсуков, росомах, горностаев, кабанов, лосей, дятлов, крокодилов, пантеру и одну знакомую Коннану хищницу. Это была Трайгльтан, она сидела на пне и встречала гостей. К ней пришли гномы, эльфы и гриф. Увидев среди шести воинов Коннана, она позвала:

— Иди к нам, у нас праздник!

Коннан спросил:

— Что за праздник?

— Ночь перед рождеством бога Жетакона. Вот, Коннан, и твои сова с кошкой пришли. А вот твой конь.

В коне, стоящем около серебряного дерева, Коннан узнал своего Грома; он подбежал к коню и обнял его, а конь радостно заржал в ответ, он давно не видел своего любящего хозяина так же, как Коннан его. Сам Гром участия в праздничном веселье не принимал, он стоял в стороне и стучал подковами по льду, создавая мелодию «лошадиного танца». Тимати стал осматривать горящие разными цветами фонарики и слушать праздничную музыку, Снегг лепил снежных баб, а Турвон и Тефаора чертили на земле поле для игры в крестики-нолики. Потом они позвали Коннана играть в снежки. Самым интересным было сидеть в крепости и шпионить за противником; наши игроки разбились на две команды, причём в каждой команде по три человека; и, отсиживаясь в снежной крепости, Коннан решил: «Вот так же в битве за клык я буду высматривать врага». И вот снова начался обстрел, Кантр не успевал скатать своего снаряда, как получал сам. Победил в первом раунде только Турвон, удачу ему принесли его ловкость и тактика. Во втором – Коннан и Тимати вместе, а в третьем – Снегг. Когда дело дошло до финала, Тефаора и Кантр применили смекалку и завоевали титул чемпионов. Начались танцы, какие можно увидеть на современных молодёжных вечеринках. Коннан первое время не мог танцевать спокойно – он увидел на пеньке женскую фигуру, её лицо было завешено покрывалом, а на коленях лежала наполовину скрытая под плащом книга – всё, как на карте таро, которую он когда0то видел у Кантра. У Коннана затрепетало сердце, по щекам пробежали мелкие, как бисер, слезинки, он зашептал:

— Зена, ты знала, что я здесь и бросилась за мной. Ты нашла меня по звёздам; расскажи мне, любушка, как ты жила без меня, на кого надеялась, от чего бежала, если меня рядом не было. Мне так жалко тебя, Зена, что у меня в сердце возникает нестерпимая боль, и я не в силах унять её. Согрей мою печальную и истерзанную бедами душу. Вспомни имя моё, не забывай обо мне. Ты часть моей жизни, радость моих очей. Кто, как ни ты заживляла мне раны?

С этими словами юноша подошёл к неизвестной фигуре и позвал:

— Зена! Зена, это я, Коннан, помнишь меня?

Но вместо ответа незнакомка открыла лицо, это была вовсе не та девушка, которую подразумевал Коннан. Она смутилась:

— Разве ты не помнишь, кто я на самом деле? Я вовсе не Зена.

— Извини, Бэлит. Совсем обознался. Я забыл тебя.

— А я могу напомнить тебе. Я тебя спасла от кота с железными когтями.

— Теперь вспомнил.

Потом Коннан отошёл в сторону, на его место сел Турвон. Бэлит и его узнала:

— Турвон, ты прибыл сюда на праздник, и мне очень приятно видеть тебя с твоими друзьями. Это Трайгльтан позвала сюда нас всех. Варварское рождество – мой самый любимый праздник. Люблю молиться и возжигать богам свечи. Говорят, на рождество сбываются любые желания. Стоит только загадать их и поставить свечу.

Все взяли по свече, поднесли к огню и зажгли их. Ставили свечи в чашу с песком. Каждый загадывал что-то своё. Все толпились у чаши, и места уже почти совсем не оставалось. Коннан в ужасе смотрел на свой огненный клык, то и дело принимавший багряный цвет. Это был недобрый знак. Один клык принёс своему владельцу столько бед, в это трудно было поверить. Казалось, что он вот-вот разгорится огнём и вместе с ним вспыхнет и всё остальное, и его владелец, и его друзья. Но клык не думал воспламеняться, так что опасаться было нечего. Коннан чувствовал себя абсолютно спокойно. Когда все свечи были уже поставлены, наши воины снова начали танцевать. Коннан всё думал о башне великого змея, о свадьбе с красавицей Зеной, об  её отце – колдуне и многом другом. Мысли в его голове быстро сменяли друг друга. Мыслям юноши не хотелось долго оставаться на одном и том же месте. Но недолго длилось веселье. А потом началось настоящее стихийное бедствие. Такого в Междумирье ещё никто никогда не видел. Неизвестно, почему  земля содрогнулась, и всё веселье неожиданно прервалось. И тут Трайгльтан угрожающе взревела:

— Он явился!

Шесть наших воинов застыли от ужаса как вкопанные, дико вращая зрачками. Страх объял их. Шевельнуться никто из них долго не решался, как вдруг Тимати, набравшись храбрости, спросил:

— Кто?

— Змей – колдун, – рявкнула Трайгльтан.

— Он не мог до нас добраться. (Снегг).

— Зачем он здесь? (Кантр).

— Что ему здесь нужно? (Тефаора).

— Как он сюда попал? (Турвон).

— А не Сет ли это? (Коннан).

Зверюшки разбежались, а сова, кошка и конь вместе бросились к Коннану. Спасаться пришлось бегством, но никто не знал, куда бежать. Трайгльтан крикнула:

— Бегите в свой мир, я найду мраморный кинжал и догоню вас. Вас и Коннана.

Земля разверзлась и в огромной пропасти на чёрном фоне воины увидели тридцатиметрового змея – исполина, но он не думал вылезать из своего убежища. Глаза странной рептилии, жёлтые как у филина, смотрели исключительно вверх. Змей говорил:

— Коннан! Коннан варвар, иди ко мне! отдай мне клык всевластия!

А оказалось, это был Сет. У Коннана от ужаса заколотилось сердце (он боялся, что Сет убьёт его на месте и отнимет клык), а дыхание резко утяжелилось, он побежал за своими друзьями. Никто не мог не испугаться. Тут один из эльфов свистнул, на его свист сбежались со всех концов концертной поляны эльфы, гномы и люди, и они все вместе ринулись в горы. Из огромной расщелины в земле показался змей. Он громко шипел, шипение это резало слух. Спрятаться было некуда. Вскоре Коннан почувствовал, что земля ушла из-под его ног, он вдруг взлетел, а с ним и все остальные. Какая-то невидимая сила словно тянула шестерых воинов и трёх животных на буксире; а главное, сова очень удивилась, она не хотела,  но летела, но летела без помощи крыльев. Коннану пришлось прикрыть клык ладонью, прижать его к груди, чтобы он случайно не упал и не попал к Сету – то ли ещё будет! Летели все довольно долго, поднимаясь всё выше и выше. Это было очень страшно. Коннан от страха зажмурил глаза. Он кувыркался в воздухе, то вниз головой, то вверх. Рогатые шлемы Коннана, Снегга и Тефаоры чуть не свалились вниз. Через некоторое время Коннан почувствовал себя лучше.

 

Глава 47

   ВОЗВРАЩЕНИЕ 

Еще не поздно, день уже прожит,

Войди, прохожий, я тебе верю.

Сдирая кожу, входит луна

В узкие двери.

Что-то поет чей-то голос,

Бьется в стекло,

Тонет в стекле.

Разорвалось, раскололось…

Кто-то зовет меня.

(АукцЫон «Ещё не поздно»)

Тем временем Тулса Дум прошёлся по коридору, остановился напротив лестницы, ведущей в молельню, и позвал:

— Зена! Иди сюда!

Зена в ужасе замерла и спряталась в шкафу своей комнаты. Сидела она тихо, боясь, что её найдут. Ей было страшно вылезать. Думала она только о Коннане, где он, что с ним да когда вернётся. Зене уже представлялось, как он обнимает её и клянётся в любви. Нет ничего хуже, чем смерть возлюбленного. Об этом знают, конечно же, все. Вскоре течение мыслей в её голове прервал отцовский голос:

— Иди сюда! я сказал: иди сюда!

Зена не выходила, а ещё глубже зарылась в бельё, думая, что её там никто не найдёт. Но тут она снова услышала крик:

— Иди сюда! Я зову тебя или нет?

Пришлось выходить. Ничего уже нельзя было поделать. Воительница не знала умыслов своего отца – чародея. Как уже известно, она его боялась. Страшно знать, что твой отец колдун и глава секты. Но Зена смирилась с этим, только Коннан мог спасти её. На свете было много чудесных волшебников, но Дум не входил в их число. Он предал светлую сторону и принял тёмную. После этого его совершенно незаслуженно объявили королём Греции. Зене не хотелось, чтобы он правил своей страной, и она на минуту представила, что Грецией правит не он, а кто-то другой. Она смотрела на него с ужасом и болью в душе. Её пугало его присутствие. Тут Дум щёлкнул пальцем и сказал:

— Скоро битва, я, скорее всего не пойду. Советую сменить меня. Найдёшь этого наглеца Коннана, отнимешь у него клык и отнесёшь Сету. Но помни, нарушишь обещание, будет хуже. Я буду разговаривать с тобой иначе. Битва будет проходить в поле, Коннан погибнет, а я – нет!

Зена испугалась, она забежала к себе в комнату и на глазах Дума погладила изящной рукой портрет Коннана; Дум рассвирепел, его глаза налились кровью, он указал пальцем на портрет, и портрет раскололся пополам; Зена ужаснулась, её бедное сердце не вынесло отцовского гнева. Ей было очень жалко Коннана, вдруг он, не дай Бог, погибнет в пути. Если бы вы знали, как Тулса Думу хотелось, чтобы его бедная и несчастная дочь забыла о своём рыцаре; и на вопрос её, чтó случилось с Коннаном, он отвечал довольным голосом:

— Он умер!

Зена спустилась во двор и заплакала, к ней подошёл Флавиан:

— Что случилось, Зена?

— Коннан погиб, теперь кто-нибудь достанет его клык, и мы все умрём, а меня выдадут за Ратамона. Не могу поверить, что Коннан мёртв.

— Кто тебе сказал, что он умер?

— Папа сказал, чтобы я забыла о Коннане и перешла на сторону Ратамона. Скажи, Коннан мёртв?

— Нет. У Дума нет волшебного зеркала, он наплёл это, зная, что этого зеркала нет, чтобы разочаровать тебя. Ему нравится, когда ты страдаешь, он такой всегда. Твой Коннан жив. Он вернулся. Он жив. Я это чувствую.

Зена обрадовалась, на её душе полегчало. Приятнее, чем Коннан для неё не было имени.

А что же по-вашему было в это время с Коннаном? Юноша осторожно двигался по узкой тропе, кишащей пауками – сенокосцами. Они были отовсюду, избежать встречи с ними было практически невозможно. Все деревья, кусты, пеньки, дупла и кочки были заполнены ими. Пауки лезли на Коннана и можно сказать, прямо «путешествовали» на нём – Коннан по сравнению с ними вон какой здоровый, места на нём много. Паучки сидели, кому где нравилось. Вдруг воин остановился – паучки начали ужасно щекотать его; он прямо плясал на месте, убивая своих восьминогих захватчиков, и кричал на них:

— Пошли вон!.. Вон пошли!.. Прекратите сейчас же… Я вас сейчас!.. Ух, я вам задам!.. Появитесь ещё здесь, я вам все… Ещё узнаете, как на порядочных варваров садиться!.. Ой! вот пристали!..

Насилу очистив себя от пауков, Коннан с совой и кошкой двинулся дальше; мимо них пробежал, позвякивая подковами, какой0то конь. Даже, если бы он был рассупонен, Коннан запросто узнал бы его; юноша печально вздохнул:

— Ну, вот и мой конь ускакал…

Гром скакал, куда хотел, он, словно никого не узнавал, в том числе и своего собственного хозяина. Конь как будто одичал, бежал он куда-то вдаль. Коннан с грустью провожал его печальным взглядом. Неужели Гром решил навсегда уйти от него, уйти, уйти к другому хозяину? В это не хотелось верить. Бежать за конём не хотелось; Коннан увидел только его круп, и то издалека. Конь, убегая вдаль, становился всё меньше и меньше, пока совсем не исчез. Осмотревшись вокруг, юноша сразу узнал Грецию. Он сначала обрадовался, потом расстроился – лес, по которому он брёл, выглядел немного жутко. Всё вокруг было совсем беззвучно. Немая картина открылась перед воином. Голоса лесных существ вовсе утихли, никто не высовывался из своих нор или гнёзд, среди листьев не было видно даже насекомых. Из животных были только кошка и сова, сопровождавшие рыцаря. Ему на минуту даже представилось, что он, его кошка и сова – единственные, кто был на тот момент в лесу. Листья на деревьях вдруг зашумели, закачались. Подозрительные шорохи не давали покою. Что бы это могло быть? Коннан посмотрел, ему показалось, что в кустах и на деревьях, среди густой листвы, прячутся разные кошмарные создания, которые специально не издают никаких звуков, чтобы не привлечь к себе внимания; а ночью все они собираются напасть на него и полакомиться его глазами, а на десерт попробовать костный мозг. Они могли быть, где угодно и, возможно, следили за каждым движением Коннана; и, наверное, не пугались даже клыка всевластия. Коннан всегда придумывал себе разные страшные истории, рассказывал их себе, после чего сам же дрожал от страха. И так очень часто. Ужасные мысли ему навевали каждый подозрительный шорох или шелест. У юноши было неприятное предчувствие; неприятные мысли, словно дикие пчёлы, жужжали в его голове и долго не исчезали. От этих мыслей очень трудно было избавиться, Коннан чуть не рехнулся, пока пытался выкинуть их из головы. Он посмотрел в небо и испугался. В небе парили два огромных грифа, казавшихся снизу обычными чёрными головешками. Они летали по кругу, глядя вниз, наверное, что-то высматривали. Коннан отвернулся от них. Протерев глаза, он повернулся в другую сторону. В зарослях цикламена трудились шмели; они собирали нектар, засовывая свои мохнатые зобы между лепестками. Цветки гнулись под тяжестью этих насекомых. Но вот один из шмелей поднялся выше всех и запутался в серебристо-платиновой паутине с нитями разной толщины и длины. Ниточки паутины задрожали как гитарные струны, из угла паутины, скрытого под грибом – трутовиком, выполз большой паучище и загнал добычу в туннель из паутины. Затем он впрыснул в шмеля парализующий яд и начал обматывать его нитями. Так паук шмеля и прикончил. «Вот так, – подумал Коннан, – кто-то из нас всё время кого-нибудь ест или убивает. Вон, хищная орхидея съела птичку, тигр поймал зебру, а куница загрызла белку». С пауком он сравнил Ратамона, а со шмелём – себя. Ему просто не верилось, что мир и впрямь полон таких жестокостей. Кто-то живёт засчёт чьей-то смерти, а иной убивает просто ради забавы – начиная кошками и заканчивая уже взрослыми людьми. Долго ещё Коннан брёл по лесу; ему представилось, как у других людей, причём побогаче его, уже постелена тёплая постель, а на столе стоят кружка молока и хлеб с маслом.

Выйдя из леса, Коннан наткнулся на лодку с высокой передней частью и одним веслом. Он отвязал лодку, сначала сел в неё сам, а потом усадил около себя кошку и сову. Грести одним – единственным веслом было жутко неудобно, Коннану приходилось то и дело разворачиваться в обе стороны. Он немного устал. Ветра не было, так что без вёсел дело не пошло бы. По стоячей воде плыть было довольно трудно. Юноша поглядел на берег. На берегу он увидел русалок, которые всплывали на поверхность воды, наверное, только для того, чтобы причёсывать себе волосы. А было их на берегу пять. Река глубокая, здесь русалкам и жить. Из воды показалось ещё две русалки, они подплыли к лодке и начали её подталкивать. Коннан удивился; русалки – отличные помощницы, они, может быть, направляют лодку в сторону его деревни, а может, и нет. Около реки на деревьях сидели разные красивые птицы и клевали сливы. В одном из деревьев было дупло, из него кто-то глядел. Это была вертишейка. В дупле она очень напоминала змею, отчего все птицы, собравшись в одно большое облако и улетели – вертишейка показалась им реальной змеёй. Потом она выпорхнула и скрылась в синеве неба. На фоне солнечного диска она казалась маленькой точкой. Казалось, что она полетела прямо на солнце и вот-вот сгорит насмерть. Река текла куда-то в сторону моря, о чём неожиданно подумал рыцарь Но приплыл он к своей давно опустевшей деревушке. Домá вокруг стояли пустые, некоторые даже с заколоченными окнами, по дворам шныряли крысы, колодец – журавль чем-то напоминал   страшное чудовище. С двух сторон перед Коннаном открылись две мерзкие леденящие кровь картины: слева в куче цемента были разбросаны кирпичи, а справа угрожающе скалился конский череп. Акведуки, некогда подававшие людям воду, снесены ураганом. Внешне все дома в деревне были очень похожи друг на друга, так что Коннан нашёл свой дом, конечно же, с трудом и вошёл в него. Дверь была сорвана с петель, половицы скрипели, в окнах вместо стёкол были бычьи пузыри, на столе горела свеча. Жилая комната выглядела неплохо: всё было убрано, на стене рядом с рыболовными вилами – острогой висел аркан для охоты на кроликов. Сундук стоял на месте, книги и картины на своих местах. На стене висели связки луковок, чеснока, острых перцев, а остальные продукты хранились в подвале. Окно было занавешено кружевной шторкой. Цепляясь за реденькую ткань, по ней полз чёрный паук.

— Вот я и дома. – Сказал сам себе Коннан.

Но тут откуда-то раздался голос:

— Кто здесь?

Коннан отвечал:

— Кто меня звал?

— Я, Геракл.

— А где ты?

— Я здесь, не могу выбраться.

Коннан пошёл на голос. Обегав весь дом, он узнал, где на тот момент находился Геракл. Он был в комоде.

— Что ты там делаешь? – спросил Коннан.

— Я прятался от Ратамона и теперь не могу выбраться.

— А что же случилось, что ты здесь застрял?

— Когда я задвигался внутрь, ящик вдруг перекосился и теперь я застрял. Прежде, чем ты вытащишь меня, скажи, где Ратамон.

— Наверное, он ушёл; хотя его и не было. Ну, давай, я тебя освобожу.

Ухватившись за ручки ящика, Коннан с лёгкостью вытащил ящик вместе с сидящим в нём Гераклом. Геракл тогда спросил:

— По дороге из Норвегии ты случайно не видел Дума?

— Нет.

— А Ратамона?

— Нет. Но когда я был в нашем лесу, то видел, как над моей головой парили два странных грифа. Они вели себя очень подозрительно, смотрели всё время на меня. Что они хотели?

— Это были слуги Ратамона, они смотрели, нет ли у тебя огненного клыка. Каждый раз Тулса Дум ищет себе новых слуг и ещё он использует для помощи свою марионетку – Ратамона. Его не проведёшь, ради клыка он готов совершить даже самый скверный поступок. У него один клык, чтобы править всеми и висит он у тебя на шее. Тебе следует остерегаться ока Сета. Этот кошмарный огромный крылатый глаз змея, полностью лишённый век, он никуда не отлетает от башни своего хозяина. От всевидящего ока нам не скрыться даже под сенью греческих лесов. Врагу уже давно известны наши планы, которые им растолковали шпионы. Вражеские шпионы могут быть, где угодно, нам с тобой и всеми остальными нашими сторонниками почти некуда деваться.

— То есть, ты считаешь, что тут кругом враги?

— А ты как думал? Схватить они могут в первую очередь тебя. Сам знаешь, почему…

— А хочешь, приготовим для Ратамона ловушку?

— Хочу.

Коннан и Геракл вырыли яму, накрыли её листьями, а сверху насыпали земли и притаились между дровами, поджидая Ратамона. Вдруг кусты затрещали и вышел… Сам Ратамон. Он шёл, бормоча и корча рожи. Ратамон ничего не подозревая, шёл по тропинке и ворчал:

— Вот, значит, как эти противные варвары себя вели. Ненавидели меня пуще смерти, да так, что всё время за мной охотились с факелами. И этот глупый Коннан думает меня победить; но нет, у него ничего не выйдет, уж я-то знаю. Родителей его я тоже ненавидел – пришлось убить, а его дедушка без внука своего не мог… Всё возился и возился со своим малышом. Ну как же Гангр возьми, ещё назвать Коннана? Он и вправду малыш по сравнению со мною. Так что, я убью его и считай, огненный клык будет изъят, тем более, он не добудет мраморного кинжала ни за что. Варвар гораздо глупее любого животного, так что будем думать, у Коннана ничего не получится. Я убью его и женюсь на Зене, ибо брачные узы, связавшие их в водах Гвалура, разорвутся только после смерти этого глупого юнца. Ну, держись, Коннан, я иду к тебе.

 

Глава 48

  СНОВА ВМЕСТЕ  

Тебя ждала я, жаль, нет крыльев за спиной

Тебя ждала я, полетела б за тобой

Тебе ждала я, помнят камни и вода

Тебе ждала я, но осталась здесь одна

(Мельница «Тебя ждала я»)

Ратамон ещё долго прохаживался по сторонам, стуча палочкой по коре деревьев. На стволах всех одиночных деревьев он нарисовал белые круги, а на камне-валуне – змею. Расставив потом вокруг свои кадильницы, колдун ещё несколько шагов сделал и угодил в ловушку, а вылезти не смог – осыпающаяся земля ужасно мешала ему. Ратамон остался сидеть в яме весь обсыпанный песком с ног до головы. Пока он пытался вылезти, Коннан и Геракл уже удрали.

А в это время Снегг, Тефаора, Турвон, Кантр и Тимати  вовсю ломились в восточные ворота дворца Дума. Огромные створы ворот даже не думали открываться. Ворота были очень крепко заперты. Пришлось выбивать их.

— Я так не могу, – огорчился вдруг Турвон, – нам надо позвать на помощь Геракла или мы пропали, эти ворота нам ничем не взять.

— А давай, я позову одного из своих драконов? – предложил Кантр.

— Нет, Кантр, дракон не возьмёт эти ворота. Они слишком прочные, огненное дыхание тут тоже бесполезно. – Отвечал Турвон.

— Боюсь, тут даже мои магические заклинания не помогут, – добавил Тимати.

— Разойдитесь, здесь нужны только сильные. – Вскричал Снегг. – Давайте, парни, налегайте, будем ломать вместе.

И они вместе начали выламывать ворота, на это ушло немало усилий. Решил тогда Снегг сломать ворота один. Это, кажись, было куда удобнее, чем всем вместе. Ворота не выдерживали сил воина. На глазах у всех Снегг с лёгкостью выбил ворота, да так, что обе створы слетели с петель и с грохотом повалились на землю. Оторвались створы с мясом. На звук падающих створ начали мчаться стражники. Некоторые из них умерли под гигантскими обломками упавшего железа. Тут подбежали другие стражники в доспехах, они бежали с криками:

— Чего ждёшь! Достать оружие! Убить их!!!

Мешкать было нельзя, тут врагов видимо-невидимо. Они все злые как звери и готовы в любой момент разорвать. Прибежали и колдуны – полицейские, и стражники, и колдуны – разведчики, и адепты орденов Аетера и Синолакис. Держа над головами зажжённые факелы, они норовили обжечь наших воинов. Колдовская тьма рычала, словно стая разъярённых голодных медведей. На воинов им наброситься так и не удалось – Тимати превратил их всех в жаб.

— Путь свободен. Можно идти. – Сказал он. – Нам надо отвлечь Дума. Только так мы спасём Зену.

Воины ворвались во дворец как бешенные. Они мчались, сшибая всё на своём пути, разбивали зеркала и окна, рубили ковровые дорожки на мелкие квадратики, срывали со стен картины. После них оставался настоящий кавардак. Коридор буквально превращался в свалку мусора. Когда они все пятеро ворвались в тронный зал, то остолбенели от ужаса. При виде Тулса Дума у них начали разъезжаться глаза, таким уродом он был. Напротив него стояла в оцепенении его дочь красавица Зена, вся разодетая в наряд магички ордена Дум. В этом наряде она чувствовала себя скованной, и ей тяжело было дышать. Дум осмотрел незваных гостей и спросил грозным голосом:

— Кто вы такие и что вы здесь делаете?

— Мы просто путешествуем, – соврал Тефаора.

Услышав слово «путешествуем», Дум улыбнулся, и улыбка ещё больше изуродовала его. Он рассмеялся:

— Путешествуете? А, между прочим, я жду вовсе не вас пятерых. Мне нужен владелец огненного клыка. И потом, никто без моей воли не может зайти ко мне во дворец! Если вы нарушите какие-либо мои требования, то я вас казню. Но, судя по тому, что вы знаете Коннана, я оставлю вас в покое. Но на будущее запомните, мне нужно, чтобы его привели ко мне сюда. Я устрою с ним разборки. Приведёте его без клыка, будет хуже!

Испуганная до мозга костей Зена не могла слушать отцовские речи. Ей было очень страшно. Нет, Коннана не должны убить и забрать его клык. Ощупав свой наряд, принцесса, обернувшись к отцу, пожаловалась:

— Папа, я больше не могу ходить в этом костюме, панцирь слишком тесный.

Но колдун, не обращая ни малейшего внимания на страдания дочери, рассердился:

— Зена! А ну прекрати жаловаться, я отдал за твой наряд своего лучшего коня и теперь езжу на бизоне. А будешь плакать, я с тебя шкуру сниму. Если бы ты к этому наряду привыкла, то, пожалуй, привыкла бы к злой магии – моей. Я заставлю тебя убить этого варвара, которого ты любишь!

Глядя на страдания Зены, Турвон спросил:

— Дум, ты за что Зену несчастную тиранишь?

У Дума от злости разъезжались глазёнки:

— А тебе-то какое дело? Моя она дочь – что захочу, то с ней и сделаю. Потому, как король я. А королю нечего указывать, что он должен делать, а что – нет. Ну, а вы-то что здесь у меня забыли? Прячьте свои оружия и проваливайте!

— Чё сразу «проваливайте»? Предупредить мы тебя хотим, сюда идёт… — не успел договорить Снегг.

— Кто?

— Трайгльтан.

Пока воины говорили с Тулса Думом, Зена уже успела убежать из дворца. Дум страшно рассвирепел, подпрыгнул от злости, услышав это пугающее его душу имя. У него до неузнаваемости исказилась гримаса. Руки затряслись, он переспросил недовольным голосом:

— Что ты сказал? Трайгльтан?

— Да.

— И у неё мраморный кинжал?

— А что же ещё? Об этом-то мы и хотели предупредить тебя. Тигрица будет не одна, с ней прибудет Коннан!

С этими словами воины вышли, А Дум, не выдержавший слов о прибытии великой тигрицы, вскочил со своего золочёного трона и вскричал:

— Собрать войско колдунов, найти Коннана, я убью его, чего бы мне это ни стоило!

Флавиан сидел в это время в соседней комнате и всё чётко слышал. От страха его глаза почему-то стали круглыми как у рыбы. Тут он сказал сам себе:

— Этот колдун задумал погубить Коннана. Я должен предупредить его.

Выйдя за пределы дворца, Флавиан помчался сломя голову. Ему так и хотелось спасти Коннана от беды. По дороге ему встретились Фандагар Аран и Казрагор. Фандагар достал свой лук, чтобы стрелять в васпов. А Казрагор поднял меч наготове, ожидая появления чужаков. Флавиан при виде них обрадовался:

— Фан, Казри, слава богам! вы живы.

— Куда спешишь, Флавиан? – спросил Казрагор.

— Я ищу Коннана, хочу предупредить его о надвигающейся опасности. Кто-нибудь из вас двоих знает, где он?

— Он сейчас у Мохомби. дожидается нас. – Отвечал Фандагар. – И не только нас. Мохомби уже успел построить дом насекомых и маленький океанариум.

Флавиан помчался к Мохомби, на всякий случай спросив:

— А вы пойдёте со мной?

— Иди один, мы тебя догоним попозже. Так что за нас не беспокойся. – Ответил Казрагор.

Тут небо над ними вдруг почернело. Раздались душераздирающие крики. Это прилетели васпы, их стая кружила над землёй, оставляя на ней огромную тень. Каждый васп старался напасть на воинов и нанести им раны. Казрагор обернулся к Фандагару:

— Стреляй скорее, пока я совсем не остался без глаз.

— Как, совсем без глаз?

— Ну, у меня же вместо левого глаза изумруд. Иными словами, протез. Мне выкололи глаз, вот и пришлось вставить камень.

— Ой, как же ты теперь будешь этим изумрудом видеть?

— А никак. Так и останусь.

Васпы парили над землёй, скрежеща зубами и долго не останавливались. Фандагар поднял лук, наложил на него стрелу и выстрелил. Но как он не старался стрельнуть в васпов, ему так и не удалось убить ни одного из них. Вдруг через некоторое время одной стрелой Фандагар сбил целых пять кошмарных летунов. А Казрагор отбивался мечом, тут один васп подлетел совсем близко к нему и уже собрался напасть. Казрагор начал махать мечом во все стороны, стараясь согнать чудовище:

— А, ну вон отсюда! гадость такая! я тебе ещё покажу!

— Что случилось, Казри? – спросил Фандагар.

— Как что? Я его мечом отгоняю, а он наоборот, идёт ко мне.

Фандагар застрелил васпа, едва не задев при этом Казрагора. Другие васпы, как увидели, что часть из них застрелена, сразу бросились к трупам своих собратьев. Сев на землю, они начали вертеть длинными шеями и издавать неприятные нечленораздельные звуки:

— Гххе-кххххх-фшшш-ггггхху!

Фандагар, увидев это, обрадовался:

— Теперь-то их легче застрелить, чем когда они летают.

Но васпы, услышав эти слова, разлетелись. Наверное, они понимали человеческий язык. Казрагор сказал:

— Нам надо срочно идти искать Зену и Трайгльтан. Они согласились вступить в нашу армию.

А в это время Коннан, Геракл и Иолай прятались на ферме у Мохомби. За оградой бродили злые колдуны и ворчали:

— Коннан, Коннан. Мы найдём его.

А в доме у Мохомби говорили о предстоящей битве:

— Как нам бороться с врагом? нас мало, а у Дума целая армия? (Мохомби).

— А мои боевые животные? ты о них забыл. У меня есть рог. Если подуть в него, то они все вместе прибегут. Мне об этом Геракл говорил. Я один раз уже призывал этих зверей таким образом. (Коннан).

— Если звери волшебные, то и рог тоже волшебный. (Геракл).

— Верно. Этот рог сделан гномами. Всё, что сделано гномами или эльфами, всегда волшебное. Я был у них и видел, как они изготавливают волшебные вещи. Помню, Тулса Дум в костюме простолюдина зашёл в гномью пещеру и купил у них разных причиндалов. А потом сделал их такими, что при помощи них можно творить только зло. Мне рассказывали гномы. После этого они поручили Флавиану уничтожить эти вещи. А его самого за это и приковали к стене. (Иолай).

Коннан долго думал о битве, ему уже представилось поле боя. Вокруг колдуны и ведьмы, а он сражается с ними. Меч искрится в его руках. Пьяная от вражеской крови сталь так и рвётся к колдовским телам. А небо над головой постепенно багровеет. В небе нападают друг на друга страшные огнедышащие драконы. Молнии разбивают серые скалы, стоящие около замка Ратамона. Но вот раздался стук в ворота фермы, мысли о битве, бродившие в голове Коннана, вдруг рассеялись. За воротами, около колдовской стражи, откуда ни возьмись, появилась странница в плаще с капюшоном, в руках у неё была огромная корзина со звериными шкурами. Это была Зена. Из-за капюшона никто из колдунов не заметил её лица. Наряд странницы приходился ей как раз впору. Тут один из всадников спросил:

— Старушка, а старушка, куда пошёл варвар с клыком на шее?

Зена, изменив голос, ответила:

— В долину Топоров.

— А почему его следы заканчиваются здéсь?

— Он телепортировался.

Колдуны послушались, и помчались в место, указанное принцессой. А она сама в это время открыла ворота и вошла на ферму, где, стоя за углом, сняла маскировку и накинула мантию из шкуры. В дом Зена вошла через окно. Она подбежала к Коннану и положила голову на его крепкое плечо:

— Тебя так долго не было. Я уж думала, что ты пропал.

— Конечно, долго. Я успел обойти всё Междумирье в поисках мраморного кинжала. В Междумирье я познакомился с его обитателями, видел местных варваров, которые решили, что я такой, как они. А с Совиными медведями как расправился. За долгое время моего отсутствия я организовал союз клыка. В мою армию вступит Трайгльтан, белая тигрица. Только ей под силу раздобыть мраморный кинжал.

— Трайгльтан обещала тебе помочь?

— Да.

— Я много о ней слышала. Раньше она жила у меня, потом сбежала и исчезла…

— Наверное, её плохо кормили?

— Нет, просто папа знал, что она когда-нибудь убьёт его. И именно поэтому выгнал её. Хищница сбежала. А мраморный кинжал остался у неё. При помощи этого инструмента и был создан огненный клык. Этим же кинжалом его можно уничтожить.

— А из чего был сделан огненный клык?

— Из обломка статуи бога Ниссана. Внутри этого клыка мой папа заточил свою смерть, после чего вставил клык в рот горгоны. Так появился клык всевластия. А змей Сет стал ждать, пока он заполучит клык всевластия, чтобы покорить весь мир. Клык даровал им обоим, папе и змею, общую душу, чтобы они могли видеть весь мир вдвоём. А становится этот клык огненным из-за того, что смерть, заточённая в него, хочет вырваться на свободу.

— Так вот оно что. А ты что-нибудь знаешь о Свадун?

— Свадун? А, Свадун. Она королева валькирий, водит путешественников по разным мирам, но только тех, которых сопровождают воины.

— Я был в нескольких мирах, куда Свадун указывала мне путь. Всё это время я помнил о тебе. Да, о тебе одной. Я хранил любовь к тебе, видел тебя во сне. Пламя любви нежно обжигает меня изнутри, но вместо боли я чувствую только сладостные ощущения. Нам так долго твердили, что мы умрём, а мой клык достанется Сету.

— Нет, не достанется! Потому что этот клык ему и не нужен. Клык будет уничтожен.

— Уничтожен мной – моими руками. У варвара и амазонки будет то, что когда-то создало его. Амазонка не откажет варвару ни в чём. Так что благодарю тебя за то, что ты спасла меня из беды и подружилась со мной.

— Нет, за это не благодарят. Если варвар любил амазонку, то она отвергала его и убивала. Потому что амазонки должны были жить одни. Ты вообще ничего в этом не понимаешь, я говорю тебе это совершенно серьёзно.

— Амазонка должна была жить одна? Не думал, мне казалось, что ты такая же варварка, как и я. Если ты амазонка, тогда почему же ты меня не убила?

— Почему не убила? Потому что у тебя очень храброе сердце, я видела в тебе настоящего друга, защиту и того, кого следует считать героем.

— Вот уж не думал, что за любовь и дружбу нельзя благодарить.

— А у нас такие законы. С ними ничего нельзя поделать. А издал их мой папа.

— Это он послал Каритаса в Междумирье, где он нашёл нас с Кантром?

— Да. Это папиных рук дело. Каритаса до сих пор считают самым могущественным драконом в мире. Когда я ушла в пустыню, мне вдруг сделалось страшно. Увидела я дракона – это был Каритас. Он притворялся добрым и миролюбивым, ибо при помощи него папа хотел сделать меня злой ведьмой. Я сначала не знала об этом. Дракон прилетел по его приказу. Издавна все короли без исключения заводили себе при дворе вот таких жутких огнедышащих рептилий – все они как будто были для представителей голубых кровей. И тот, у кого не было дракона, просто погибал.

Геракл немного задумался над словами принцессы, он и представить себе не мог короля, который завёл себе при дворе… дракона. Он очень удивился, потом спросил:

— Коннан, а если бы ты был королём, уничтожив клык, ты завёл бы себе дракона?

— Ну, не знаю.

— Помнишь Каритаса?

— Да, и что?

— Он будет убит. А у тебя будет жить Ракирос. Хотя это совсем и не дракон.

— Которого я убил на гладиаторской арене?

— Конечно. Помню, пока ты его добивал, он не мог взлететь – у него было сломано крыло. Но мы с гномами и эльфами воскресили и вылечили его. Так что можешь быть спокоен. Ракирос больше не представляет опасности ни для кого. Чтобы понять животное, надо подходить к нему с нужной стороны. А если ты понимаешь животный язык, то это очень хорошо. Ещё лучше, когда и они тебя понимают. Твои кошка и сова очень умные. Кто любит их, тот и может быть для них другом.

Сидя около Коннана, кошка и сова долго слушали всё, что Геракл и Коннан говорили о клыке. Им было интересно слушать. Как же всё-таки хорошо, что их хозяин вскоре победит злого короля. Переговаривались животные между собой, понять их мог только Коннан. Сам он сидел около Зены и что-то говорил ей. Затем они вошли в другую комнату с бамбуковой шторкой вместо двери. Там они уселись на диван. Зена взяла с полки фарфоровую тарелку, завёрнутую в бязевое полотно, развернула и остолбенела. На тарелке была изображена голова свирепого мерзкого демона, а внизу надпись: «РАЗБЕЙ И ПОБЕДИ ЗЛО». Это было довольно странно. Коннан спросил:

— Зена, что это у тебя там?

— Это Мохомби спрятал и всё никак не разобьёт. Пока тебя не было, я заходила к нему. Он показал это мне и сказал, чтобы, когда ты вернёшься, мы уничтожили вместе. В одиночку нельзя.

— А почему это вместе?

— Потому что только те, кто любят друг друга по-настоящему, должны уничтожить это вдвоём. Говорят, что любовь сильнее любого демона. Вот ты вернулся, так что уничтожим эту дрянь вместе.

Они взяли ужасную роковую тарелку в руки и швырнули об пол, осколки разлетелись в разные стороны и растворились в воздухе. Коннан обрадовался:

— Мы сумели одержать победу над исчадием Ада.

— Да, – сказала Зена, – но битва за клык впереди. Тарелка – это просто так. Мохомби имел в виду, если её разбить, то победишь демона чисто символически.

 

Глава 49

   БОЙ  АРВЕНА С ГВАЛУРОМ   

Возможно ль понять?

Возможно ль простить?

Войне этой нету конца.

А счёт если есть, то чем оплатить

Этот кусочек свинца?

(Эпидемия «Новый день»)

А помните тот источник, где Коннан и Зена когда-то обручились? Этот источник называется Гвалуром. Почему его назвали в честь бога? могу рассказать одну легенду, услышанную из уст Коннана.

У бога Изгаарда было два сына Гвалур и Арвен. Гвалур был старшим, а Арвен – младшим. Оба были одарены храбростью и силой. А воспитала их лягушка, очень добрая и мудрая. Прошло время, братья выросли, каждый из них стал отвечать за что-то своё, Гвалур стал богом мира и покоя, а Арвен – богом войны. Изгаард любил своих сыновей, но самым любимым его сыном был Гвалур. У языческих богов обычно старшие их дети заслуживали большей любви, нежели младшие. Арвену это очень не понравилось. Отправился он тогда в дальний путь, по дороге купил себе саблю. После этого обучился он военному делу. Все ему завидовали, какой он хороший воин. Одного не знали люди, что величают они не человека, а бога войны. Арвен, которому нравилось, когда его возвеличивают, тогда решил:

— Ну, раз все так говорят обо мне, то я убью Гвалура, и отцу некого будет любить больше, чем меня. И как же мне раньше не приходило это в голову? Убью-ка я брата, да и заживу спокойно.

Позднее выяснилось, что тот, кого так высоко ценили люди, был богом войны. Слухи эти распустила Джанга, богиня воды. Её очень испугало известие о том, что Арвена незаслуженно начали любить. Она пришла в город и сказала:

— Люди, послушайте меня! Тот, кого вы считаете хорошим воином, на самом деле Арвен – бог войны. Я видела, как он на широкой площади убивал королевских гвардейцев. Ему нужно только, чтобы его любили. Он не заслуживает любви с вашей стороны. Ему нельзя верить.

А Арвен тем временем стоял за деревом и подслушивал все слова, которые говорила Джанга. Понял он тогда, что скоро его перестанут почитать. С тех пор, когда Арвен стал появляться на площади, в него бросали камни. Потом он ушёл из города. Вернувшись домой, Арвен понял, в чём дело:

— Это мой брат во всём виноват. Если отец бы меня любил больше, чем его, то я жил бы намного лучше, меня бы так не презирали.

Через некоторое время к Арвену пришёл Гвалур и спросил:

— Арвен! Арвен, брат мой, почто ты скрыл от меня своё лицо? Обернись ко мне, расскажи всё, что обеспокоило тебя.

— Скажу, когда мы пойдём в поле.

Арвен повёл его в поле. Там, среди травы в луже крови лежала убитая косой птица. Гвалур не знал, что хотел сказать ему Арвен. Он на всякий случай спросил:

— Почему мы пришли именно сюда?

— Потому что я хочу, чтобы ты всё видел. Я младший и требую равноправия с тобой. Если ты мне не веришь, то ты умрёшь так же, как и эта птица. Отцовскую любовь ты получаешь в меньшей степени, а я – в большей. А мне кажется, что это не совсем правильно. Мы же оба его сыновья. А то получается, что его сын только ты. Любить всех своих детей следует одинаково, независимо от возраста. Что с того, что я младший сын? Значит, я вообще не заслуживаю того, чтобы отец меня любил? Что я не бог?

— Арвен, пойми, для отца абсолютно нет никакой разницы, кого любить больше. Для него все равны.

— А я так не думаю. У нас старших детей любят куда больше, чем младших. То есть, чем ты старше, тем больше тебя любят. А мне этот закон совсем не нравится. Я требую равноправия. С тобой. Если его не будет, то я превращусь в животное и растерзаю тебя. Не хочется мне ползать перед тобой на четвереньках как зверь. Это не естественно. Я ТОЖЕ БОГ, ТАКОЙ ЖЕ БОГ, КАК И ТЫ! Боги все равны, низшие они или высшие. Если равноправие между нами не установится, то мы будем сражаться. Кто победит, тот и будет прав. Боги должны сражаться, а то без этого им нельзя.

Но Гвалур не верил брату. Ему сначала казалось, что тот просто пошутил. Потом он, подумав ещё немножечко, сказал:

— Арвен, послушай, ты не можешь убить своего собственного брата. Это невозможно. Это нельзя сделать. Ты… э…. Ладно, ладно, согласен сражаться. Но только, если мы будем драться в лесу.

— Я тоже буду драться в лесу. – Сказал Арвен, а про себя подумал: «Нет, Гвалур, тебе меня не одолеть, так как я сильнее, чем ты. Я такой, что меня невозможно победить. Я обладаю необычайной силой. Но у тебя её нет».

Отправились они в лес, выбрали место и начали биться. Гвалур, размахивал мечом, но Арвена так и не смог ранить. Арвен был более опытным воином, чем Гвалур. Дело в том, что когда Гвалур поднимал на него меч, он отворачивался. Да и не только в этом, его окружала невидимая сила, блокирующая атаку со стороны противника, о чём, собственно говоря, не подозревал Гвалур. Во время битвы Арвен всё время думал, хоть бы он победил, а его брат проиграл. Гвалур уже не знал, как защититься, он чувствовал себя очень плохо. Арвена беспокоило одно, поскольку он был хорошим бойцом, мир победит войну, Гвалур может выиграть, и тогда его снова будут любить  больше. Битва длилась ещё долго, пока обессилевший Гвалур не упал на колени, признав своё поражение. И тут он сказал печальным голосом:

— Ну, всё, твоя взяла.

Арвен был очень доволен. Он занёс над братом меч и обрадовался:

— Кто знал, что ты проиграешь? У меня больше сил, чем у тебя. Я одержал победу над тобой. И за то, что ты отнял у меня всю отцовскую любовь, Ты умрёшь как подлая псина.

— Арвен! Арвен! ты не можешь убить меня, хоть я и признал своё поражение. Я же твой родной брат. Но это было бы очень плохо с твоей стороны.

— Я знаю, как тебе не хочется умирать, но ничего уже исправить нельзя. Любовь ко всему миру не хочет покидать тебя. Ты можешь подумать прежде, чем я махну мечом.

— Я считаю… э… ну, я считаю… Можешь убить меня. Я разрешаю. Всё равно у тебя больше сил, чем у меня. Во много раз больше. Обычно ведь побеждает сильнейший. Вот ты и победил. Если ты меня убьёшь, думаю, тебе станет легче. Если хочешь, то убивай меня. Убивай. Не стесняйся.

— Так, значит, ты выбрал смерть? Я даже не ожидал от тебя такого. Мне нравится это. Больше, чем просто нравится. Не думал, что ты согласишься отдать свою драгоценную жизнь за то, чтобы мне было хорошо. Никто другой из богов ни за что не пошёл бы на это.

И с этими словами Арвен взмахнул мечом против шеи Гвалура. И мёртвое тело его упало на землю. Долго Арвен потом вглядывался в спокойное лицо своего мёртвого брата, которого уже нельзя было оживить. Мёртвый Гвалур пробуждал страх в глазах зрителя, ноги вытянулись во всю длину, всё тело окрасилось в противный синий цвет, рот был немного открыт. Глаза были открыты и устремлены вверх, они уже не двигались, волосы стали похожи на клочья свалявшейся пакли. Вдруг из его раны брызнула кровь и ручьём потекла по земле. Ручей начал расширяться, потом образовалась река из крови. Кровь всё текла и текла. Потом кровь затопила некоторые дорожки и превратилась в воду. Теперь это была уже самая настоящая река без всяких признаков божеской крови. Тело убитого Гвалура превратилось в скорпиона и уползло прочь. Вода в той реке была прозрачной, в ней завелись рыбы, раки и водяные насекомые. Вода реки время от времени говорила:

— Это Арвен, Арвен убил меня. Он убил меня. Убил меня здесь.

Арвен в это время сидел у реки и бросал в воду камешки. Вдруг из воды вышла Джанга в традиционном голубом одеянии и спросила:

— Арвен, кого ты убил?

Арвен мрачно посмотрел Джанге в глаза и ответил усталым голосом:

— Гвалура, своего брата. Теперь он больше не воскреснет во веки веков. Его кровь стала водой, его слова превратились в ветер. И этот источник будет назван его именем. Здесь будут исцеляться многие люди и животные. Этот источник никогда не иссякнет, он будет существовать до конца нашей земли, до самого Армагеддона. Я нарекаю этот источник Гвалуром по имени того, кто убит здесь.

С тех пор и называется этот источник Гвалуром по имени убитого на его месте варварского языческого бога Гвалура. Стоит этот источник и сейчас, в 21 веке, Некоторые люди даже ходят туда, каждый по своему личному делу. Мало кто знает, что этот источник так называется. Историю о его появлении слышали немногие из людей. Варвары устраивали там свои обряды и молитвы, брали оттуда воду, купались там. Словом, Гвалур стал для них священным местом. Этот источник сыграл в их жизни значительную роль, о чём известно некоторым современным историкам. Бывало иногда и такое, что вода из него исцеляла даже животное. Воды источника, обладающие чудесной силой, соединяли сердца влюблённых, помогали благополучно родить детей, исцеляли от разных заболеваний. А иной раз водой из Гвалура поливали растения, что способствовало их здоровью и огромному урожаю. В течение долгого  времени источник был собственностью варварских князей. Коннан слышал о нём из отцовских историй, представлял, как он окунётся в его воды, а то и вообще возьмёт и наберёт из него столько воды, сколько уместится в его кувшине. Если воды этого источника, по мнению многих людей, обладают такой чудесной силой, то они, казалось бы, могут справиться с любой трудностью. Любая болезнь, которую лечили в Гвалуре, исчезала необратимо. Брак в священном источнике, как я прежде говорила, уберёг Зену от опасного брака с Ратамоном и сделал её и Коннана верными друг другу до конца жизни. Но супругами они стали только перед богами, а их настоящая свадьба только впереди.

 

Глава 50

 СЕКРЕТЫ ВОЛШЕБСТВА 

Ночь, гроза, наведу проклятье

Наколдую зелье в котле

Корень Дьявола, жабьи лапки

Пусть горят на большом огне.

Слов молитвы – бормотанье

Слов латыни – врагу конец

В полнолунье – заклинанье

В золото превращу свинец

(Крылья «Колдун»)

А в это время во дворце около башни великого змея Сета Тулса Дум и Ратамон решили устроить вечер на тему «Секреты волшебства», чтобы рассказать все хитрости Дума. Колдуны и ведьмы собрались вместе, попарно взявшись за руки. В каждой паре мужчина и женщина. Злые маги говорили друг с другом на каком-то противном непонятном языке. Такой язык никто, кроме колдунов не понимал. Все участники вечера были переодеты в костюмы чёрного цвета с красными брызгами, сам цвет этой одежды символизировал что-то чёрное, забрызганное кровью, что жутко пугало глаз зрителя. В то время всем колдунам полагалось носить одежду только такого цвета, мало кому из них разрешалось дополнять свой гардероб серыми вещами. В серое одевались только колдуны благородных кровей, и то не всегда. Обувь была у всех одинаковой, невысокие сапоги без каблучков, у Тулса Дума голенища сапог доходили до колен; а у других колдунов голенища были ниже, им запрещалось носить сапоги до колен или выше, чем у Дума и Ратамона. Чем знатнее колдун, тем выше голенища сапог; но самые высокие были у Дума, ибо он был королём. Но Гордий и Арий не старались подчеркнуть свою колдовскую моду, они носили всё бежевое или сиреневое.

Но, давайте лучше оставим колдовскую моду в покое, вернёмся к нашим баранам, а точнее, к тому, что задумали Дум и Ратамон. Дум с васпом на левой руке прошёлся по залу. Затем он хлопнул в ладоши и от звука хлопкá окна сами собой занавесились тяжёлыми занавесками, а свечи загорелись все разом; Тулса Дум и Ратамон уселись во главе огромного стола, а другие маги – по сторонам. Васп снова сел Думу на плечо и начал чистить себе крылья. Маги замерли как вкопанные, они боялись смотреть в глаза двум главенствующим кудесникам, и от нависшего ужаса все они сделали скорбные лица. Первым говорить начал Дум:

— Итак, уважаемые маги и магички, мы с вами собрались здесь, на сегодняшнем совещании, чтобы обсудить нашу общую проблему. Мы маги благороднейших кровей. Но наша благородность до конца существования мира опозорена каким-то противным глупым варваром – он решил уничтожить огненный клык только из-за ненависти, которую он ко мне питает. Он не знает, что этот клык по праву принадлежит мне и только. Варвары всегда были очень злы ко мне, да и этот тоже. Следует убить его, пока ещё не слишком поздно, а то…

— А почему ты не убил Коннана, когда он был ещё совсем младенцем? – спросил один из магов.

— Я не задумывался об этом. Его родители помешали бы мне. Поэтому я должен был начать с них. Мне удобнее, если клык всевластия погубит весь мир. А если погибнет весь мир, то и Коннан тоже.

И тут выступил Ратамон:

— Трайгльтан уже прибыла в Грецию. У неё мраморный кинжал.

— Разберёмся с ней немного позже, – отвечал Дум, – мне сейчас совсем не до неё.

— Дум, а как Сет при помощи своего волшебного крылатого ока, такого громадного может видеть весь мир сразу, не выползая из башни; и тем более, если это око не является частью его тела?

Дум улыбнулся:

— Ну… это же проще простого. Всё дело в магии, это известно почти всем. Благодаря этому змею, моему единодушнику, я получаю всю необходимую мне информацию, в том числе и об огненном клыке. Ну, что бы я, скажите мне, без моего любимого змея делал? Ни у кого не было и не будет такого же единодушника. Око Сета сделано из четырёх стихий, четыре сестры – богини, то есть Хуга, Думба, Кенза и Джанга создали единое шарообразное тело из своих веществ, совместив в нём воздух от Хуги, землю от Думбы, огонь от Кензы и воду от Джанги. Вместе они хорошо потрудились, я бы даже поблагодарил их за это. Тут вмешался я, я сделал из этого шара огромное око без век, змеиное око, приделал к нему крылья и при помощи волшебства или, попросту говоря, волшебных заклинаний, подсоединил к мозгу змея. А сам глаз оставил парить над башней Сета. Надо же мне и ему как-то видеть, что делается в мире. Магия здесь очень важна. И удивляться тут, мне кажется, нечему. Глаз с крыльями, притом всевидящий – это не так сложно, как кажется на первый взгляд. Давно уже пора понять, что глаз единодушника не выдумка.

Дослушав историю про крылатый глаз, одна из магичек удивилась, а другая, разложив на столе игральные карты, крикнула:

— Дум, а как же это так получилось, что у вас с Сетом одна душа на двоих?

— Одна душа на два тела? Звучит забавно. Наверняка, кто-нибудь из вас, магов, присутствующих здесь, слышал о раздвоении душ или душах – близнецах? А если нет, то я расскажу всё до последнего слова. Душа рождается у богов, а они вправляют её в какое-нибудь тело, любое тело. Ну, им всё равно, в какое, человеческое или животное. Тело – не что иное, как наружная оболочка души и духа. Я был создан тысячи лет назад; до меня боги вырастили моего единодушника Сета, а чтобы мы могли «вместе» жить в разных местах, они создали уже известную вам душу – близнеца. Так и получилось, как многие привыкли говорить, одна душа в двух телах… Если убьют меня, то душа потеряет близнеца и перейдёт к Сету, а если убьют Сета, то душа перейдёт ко мне. Собственно говоря, для чего же мы с Ратамоном собрали сегодня здесь всех вас?

— Обсудить проблему огненного клыка всевластия.

— Совершенно верно. Того клыка, который носит на шее Коннан варвар, – выступил со своего места Ратамон.

— Что ты сказал? Коннан варвар? – раздались голоса в другом конце стола.

— Да, этот сосунок всё время утверждающий, что он сильнее любого колдуна, бросил нам вызов, – проворчал Дум, – но я намного сильнее, чем он себе представляет. Если бы я убил его, когда он был ещё совсем ребёнком, слабым, маленьким, глупым и беззащитным, было бы лучше. Но, к сожалению, его родители не дали мне этого сделать. Они растили его для того, чтобы он погубил меня и вернул в дома людей радость. Нет, ему этого не сделать. Варвар не подарит счастья никому. У них нет любви к окружающим. Они грубы и бесчувственны как камни. Варварам нельзя верить, они могут сделать так, что вам будет тошно всю оставшуюся жизнь. Мне не остаётся ничего, кроме как стереть их с лица земли. Навсегда. Так как мы, скажите мне, мы заставим Коннана добровольно отдать нам этот клык? я жду ответа…

Ратамон оперся руками о подлокотники своего кресла и как бесноватый вскочил на ноги:

— Я знаю! Завтра на рассвете тигрица Трайгльтан и Коннан придут в башню Сета, мы должны при помощи волшебства перенестись туда и убить юношу и тигрицу, а Сет получит свой огненный клык.

Тулса Дум обрадовался:

— Молодец, Ратамон, я горжусь тобою. Молодец, хорошо. Коннана и Трайгльтан мы убьём, клык отдадим Сету, а моя красивая дочь выйдет за тебя замуж, чего я жду с нетерпением. Я просто счастлив. Я так доволен, сказать больше нечего. Это надо будет отметить, и мы сделаем это. Тебе выпала огромная честь быть зятем короля. Давно мечтал породниться с тобой.

— А ты?

— А я? А я нашлю на своих противников гибель и оккупирую трон Шадизара – буду творить, что хочу. Ведь король может делать, что, угодно. А королём избран я, я, а не кто-то другой. Я не просто король. Я бессмертный король.

— А если нам обмануть Коннана, чтобы он добровольно отдал тебе клык?

— Ратамон! ты думаешь о том же, о чём и я? Ладно. Нам повезло, что все варвары одинаково тупые. Коннан поверит нам, даже не задумываясь, что мы его обманываем, так что клык будет в наших руках. Он запросто попадёт к нам, следует придумать вещь похитрее, чтобы клык попал к нам.

— А если он не поверит?

— С чего ты взял? ещё как поверит. Если ты скажешь, что если он отдаст клык, то я женю его на своей Зене, без которой он жить не может, то отдаст. Мы сделаем все, чтобы клык стал нашим. Надо хитрить правильно, чтобы все получилось так, как надо.

— Будем ждать, пока этот варвар не придёт к нам сам. А как придёт, то сделаем всё, как раньше договаривались. Без клыка мы точно не останемся – мы уже на полпути к цели.

— На полпути? я чую запах власти. И смерть Коннана тоже. До чего же я доволен, что мы получим этот клык уже на днях. А Повелитель клыков, наконец, успокоится по этому поводу. Позднее я уничтожу всех варваров мира. Я отмщу им за изгнание магов из поселений около Аркоса. Они пожалеют, что появились на свет. Сила нашей магии не щадит никого, в том числе и их. Кто бы мог подумать, что я ничего не стою. Моя магия сильнее, чем можно себе представить.

Ратамон был очень счастлив в предвкушении победы. Он помнил об огненном клыке без подсказки. Ему уже представилось, как будет доволен Сет, уже не говоря о Тулса Думе. А в Обществе клыка говорили о другом. Темой для разговора было нападение на армии злых магов. Фандагар Аран и Казрагор после охоты на васпов тоже решили присоединиться к Коннану и ждать появления Трайгльтан. Мохомби собрал оружие и доспехи – ему тоже не терпелось сразиться с Думом. Геракл качал мышцы, Зена исполняла танец воительницы, считая, что он успокаивает. Коннан готовил боевых животных к походу, после чего они с Агионом сражались на мечах, готовясь к битве. После этого Агион отправился в разведку.

 

Глава 51

  КОШМАРНЫЙ ДЕНЬ  

Только моя дорога –

Путь ледяной звезды,

Путает понемногу

Следы. Там, где лежат ответы,

Правда, всегда одна –

Выпить отвагу ветра

До дна!

(Алиса «Страх»)

Наши друзья отправились к колдовскому дворцу разведать обстановку. А Коннан, отправившийся искать подкрепление, сидел в лесу на камне и доедал яблоко. С загорелого до черноты лица сквозь упавшую на лоб чёрную прядь волос проницательно смотрели голубые глаза. Над его головой шумела листва, летали мошки. Кошка и сова расположились около него, потом он заговорил с ними:

— Мне предрекли, что я спасу мир от разрушений и заживу хорошо. Вот только не знаю, будет это или наоборот, нет.

— Предречение сбудется. Я верю в тебя, Коннан, сын Ясона. Это говорю тебе я, – раздался за спиной юноши чей-то голос.

Коннан повернул голову в сторону голоса и увидел кентавра. А потом спросил:

— Нэсс, это ты?

— Да, а ты что подумал?

— Я мало слышал о тебе, поэтому и спросил. Что ты знаешь про меня?

— Ты совершишь рискованный подвиг. Судьба всего мира лежит в твоих руках. Только ты можешь развеять колдовские чары; огненный клык на твоей шее принёс с собой много плохого, о нём знает уже весь мир, люди бесконечно воюют между собой, мир на грани распада, Армагеддон близок. Вспомни отцовский подвиг. Твой отец добыл золотое руно, а ты обязан уничтожить огненный клык; твой подвиг оценят по достоинству; тигрица Трайгльтан прибудет сюда с мраморным кинжалом, а ты, когда уничтожишь клык, сразись со злом и…

— А что станет, когда я убью всех врагов?

— А дальше сам увидишь. Я не стану говорить тебе, ты увидишь это только тогда, когда одержишь победу над Думом.

— Где все остальные?

— Общество клыка готовится к наступлению, а    Агион убит. Я видел Флавиана, он отправился на помощь к Обществу клыка. Последний раз я застал его у Мохомби, где он собирал оружие. Вот только одно меня смущает, как нам быть. Если у Дума очень большая армия. Легионов, наверное, двести. А ещё, когда я проходил мимо владений этого колдуна, на меня напало жуткое чудовище. Это был тигр величиной с быка, у него было две головы и четыре хвоста. У Дума этот монстр называется фгэнком. Две хищные пасти жутко на меня зарычали, я выстрелил, но не попал в монстра. Ещё чуть-чуть и меня бы съели. Хорошо, что я сумел удрать, а не то стал бы едой. Чудовища очень хитрые, они всё понимают. Скорее всего, эти фгэнки охраняли территорию от чужаков. Один из них всё время следил за мной, хорошо ещё, что он был привязан.

— Не понимаю, чем Дум вообще кормит эту зверюгу. Может, рыбой. Многие из его чудовищ хищники, или, может быть, все. Ну, не знаю. Это… я насчёт этого не задумывался. У него этих чудовищ пруд пруди. Он сам не знает, к какому из них подойти. Видел бы ты, что я сделал с Ракиросом, а он был больше быка. Ну, я его зарубил топориком, так что и с фгэнками управлюсь. Этих зверей создал Дум, а зачем? Чтобы губить людей. Ну, конечно, тех, которые восстают против него. А сам-то этот чародей людоед. Даже его дочь Зена боится его. Мне было бы намного труднее, если бы у Тулса Дума был сын. Других людей он выгоняет из своих владений, а вот меня почему-то наоборот заманивает. Вот, почему?

— А потому что у тебя на шее что? огненный клык. На поиски этого «амулета» Дум потратил четыре тысячи лет. Он убил свою жену и двух сводных братьев своей дочери Зены. Всё, что его интересует – это власть. Он король Греции, и ещё хочет править миром. Всегда воображает себя пупом земли. Нельзя допустить, чтобы он погубил землю. Один клык решает судьбу всего мира. Нам надо уничтожить его. И в этом может помочь Трайгльтан. Она единственная, что сумел достать мраморный кинжал. Я видел её сегодня утром.

Нэсс глубоко вздохнул. Его лицо было почему-то кислым, а глаза непроизвольно бегали в разные стороны. Коннан смотрел на него, потирая потные ладони. Он грустил, вспоминая убитого Агиона, которого уже нельзя было воскресить. В его мыслях нарисовался погребальный костёр, а к нему несут мёртвого Агиона, бледного и холодного. Потом тело его подносится к костру, и языки пламени охватывают труп, а сам труп теряется в огне. Вот так мёртвые существа, люди это или животные, навсегда уходят из земной жизни. Уходят в другой, совершенно чуждый для них мир, мир, из которого нет обратного пути, где душа остаётся навеки, где нет ни еды, ни воды, в Царство мёртвых. Когда-нибудь, решил Коннан, так будет и с ним, и с Зеной, и со всеми остальными. А это так страшно. После смерти каждый может заслужить что-нибудь одно: или долгое райское блаженство, или вечные мучения в Аду. Прежде, чем душа определится в Рай или Ад, она должна побыть в Чистилище. Нить жизни обрывается навсегда, после чего обратного пути нет. Смерть, как утверждают до сих пор, начало вечности, так как душа бессмертна. Нет, об этом просто не хотелось думать. У варваров тоже так делали, варвары – тоже люди. У них мёртвых людей и животных вначале бальзамировали, а потом с молитвой отправляли в огонь. Коннан с грустью вспоминал несчастного Агиона, на его синих как вода глазах выступили слёзы. Он тяжело вздохнул и заплакал, слёзы текли по его красивому точёному лицу, затекали за одежду, мочили грудь и живот. Душа тоже плакала, трудно было представить себе, насколько прекрасной и прозрачной может быть варварская душа, заключённая в мощное мускулистое тело юноши. Сердце начало часто биться, казалось, что оно вот-вот вырвется из груди, Коннан тяжело дышал, у него кривились и ломались губы, они посинели, а голос дрожал, словно его кто-то тряс за шиворот. В могучей груди билось доброе мягкое варварское сердце. Природа как будто переживала вместе с ним. Деревья опустили свои ветви к земле, небо шептало:

— Не плачь, Коннан! не плачь, добрый воин. Смерть Агиона перенесла его в долгую безмятежную и тихую жизнь. Он теперь бессмертен. С того света он будет оберегать тебя, рыцарь богами избранный!

Коннан еле успокоился, слёзы на его лице резко высохли, голова закружилась. Он стал пристально смотреть в небо. По небу проплывали облака, отбрасывая на землю сероватые тени. Некоторые из них начали таять, образуя на небе бледные разводы. Солнце равномерно освещало землю со всех сторон. Жизнь любого существа – это как солнце, подумал Коннан, может восходить и заходить. И ТАК ВСЕГДА. Один умирает, а другой рождается. Мысли в голове юноши свободно кувыркались. Но вдруг он замер. Из-за кустов показался бизоний всадник, Коннан испугался и прошептал:

— Это Тулса Дум! Прячемся.

Всадник был уже близко, расстояние между ним и Коннаном резко сократилось. Коннан и Нэсс открыли закрытые от ужаса глаза и увидели… Геракла. Бизон, на котором приехал Геракл, был несколько больше, чем у Тулса Дума. Геракл сказал:

— Я видел Трайгльтан и уже успел предупредить об этом всех. Снегг и его спутники уже двинулись к башне Сета.

— А где Зена, Мохомби, Иолай и Флавиан, неужели они пропали? – спросил Нэсс.

— Они нас догонят. А Флавиан присоединится к Обществу клыка. Быстрее, мы спешим! Я уже разбил свору гоблинов, проезжая мимо королевского дворца. Дум меня не видел. Он находился в это время внутри здания.

— Я должен бежать в деревню и собирать воинов. Мне нужны мужчины и юноши, которые умеют обращаться с оружием. – Сообщил Коннан, сел на коня и поскакал прочь.

А полчища колдунов тем временем двинулись прямо к ферме Мохомби. От страха ферма как будто совсем онемела. Люди долго не решались выйти на улицу, в сараях замолчали коровы и куры. Собаки и кошки забрались поглубже в пристройки дома. Вся колдовская армия была вооружена: у кого факел, у кого трезубец, у кого меч или топор, а у иных шестерни. Скрежеща зубами и злобно огрызаясь, колдуны лезли на ограду. Кавалеристы били своих коней палками по шеям. Крепкая ограда не давала им никакого шанса пройти за неё, колдуны забили в барабаны. Рокотание барабанов было очень громким, а вблизи просто оглушительным. Вооружённые до зубов солдаты долго не хотели отходить от забора, их было много, они кишели как муравьи, то и дело налезая друг на друга. На это невозможно было смотреть спокойно. Мохомби, услышав мерзкое рокотание барабанов и ругань солдат, встал с кресла и удивился:

— Та-ак. А это, интересно, кто?

Он вышел во двор и увидел за оградой целую армию ведьм и колдунов. Злодеи бормотали отдельные, не связанные между собой, фразы:

— Я проголодался!.. Шевелись, зараза!.. Не расслабляться!.. Вперёд, ленивые крысы!.. Живее! Чего расселись!.. Порвать их!..

Неприятные фразы сменяли друг друга и резали слух. Крики не прекращались ни на миг. Ругань так и лезла с языков жутких воинов. Колдуны всеми силами пытались протиснуться сквозь частые прутья ограды, но прутья эти были чрезвычайно крепкими; колдуны, ища свободный проход, носились туда-сюда, но нигде не могли найти его и ужасно измучились, прекращать осаду им не хотелось, они настояли на своём. Обежали вокруг фермы семь раз – входа не было. Лезть через ограду тоже не имело никакого смысла – ограда была слишком высокой, а её прутья на концах были острыми, как копья. Только это, казалось бы, препятствовало прохождению врагов. Через такую ограду невозможно было перелезть. Именно прочность самой ограды препятствовала проникновению врагов на территорию фермы, и взломать было невозможно, даже при помощи любых осадных орудий. Это и защищало ферму Мохомби. Пока колдуны мучились с взломом ворот, закрытых изнутри на тяжёлый засов, они уже успели поранить друг друга своим же оружием; потом они с глупым видом начали смотреть, что делается за оградой, но уже не пытались проникнуть во двор фермы. Долго стояли они на месте, пока это им не надоело. А потом, как дураки, они стали просовывать сквозь прутья ограды руки и зачем-то размахивать ими. Дворовые псы залаяли и начали рваться с цепей. Но колдунов это ни капли не напугало, так как они находились за пределами фермы. Им было очень смешно, что псы лают, а броситься на них не могут. Отступать они не собирались. Надо подождать, пока кто-нибудь не выйдет из дому и не откроет ворота, решили они. Но никто из присутствующих в доме не выходил на улицу даже чтобы посмотреть, что делают враги.

Мохомби, не зная, что делать, долго чесал в затылке. Зена, Флавиан и Иолай уже упаковались и остановились у выхода, хотя сами отлично знали, что идти некуда – снаружи враги. Наши герои были между молотом и наковальней, не знали, в какую сторону повернуться. Они решили, что их часы сочтены. И тут Мохомби открыл стеклянную дверь:

— Этот путь безопасный. Здесь есть подземный туннель, и мы под носом у врага можем идти, куда вздумается. Это единственный способ пройти незамеченными. Здесь я не чувствую опасности.

— А куда ведёт этот туннель? – спросил Иолай.

— К ромашковому полю. Там Тулса Дум нас не найдёт. Мне надо поговорить с Фандагаром Араном и Казрагором. А они живут рядом с тем местом.

— Я должен торопиться. Надо вовремя найти Общество клыка. – Сообщил Флавиан.

Они спустились в длинный коридор, освещённый сотнями огромных факелов. Когда полпути было почти пройдено, путники услышали, как наверху ферма закончилась, и начался лес; а по земле, прямо над их головами, идут армии колдунов и слышно, что они говорят. В их разговоре удалось различить всего три слова: Киммерия, Коннан и клык. Они передвигались, злобно скрежеща зубами, и наводя тем самым страх. Огромные балки, поддерживающие потолок, давно заржавели и покрылись плесенью. По ним бежала коричневатая вода. На полу валялись гнилые доски, обгрызенные шашелями и с торчащими из них изогнутыми гвоздями. Всё это когда-то выбросил туда и забыл сжечь Мохомби. Рядом возвышалась куча разбитых стеклянных бутылок, потрёпанные рукописные книги, кости крыс, ржавые столовые приборы и ещё много другого бытового мусора. Выглядела эта куча очень неприятно.

— Тут следовало бы убрать, – решила Зена, – не туннель, а помойка. Ни пройти, ни проехать.

Враги даже не догадывались, что под их ногами был подземный туннель, им до этого не было никакого дела. Стук конских копыт заглушал все подземные звуки, и от этого создавалось впечатление, что под землёй и вправду никого не было. Туннель потом повернул немного вбок, а дальше побежал прямо, как палка. Туннель этот стал единственным спасением для наших героев. К счастью, о существовании подземного перехода не знал даже сам Тулса Дум, уже не говоря о прочих колдунах. Идти по подкопу было очень безопасно. Воспользовавшись незнанием Дума о таком вот чудесном сооружении, наши герои двигались вперёд без всякого страха. Воздух вокруг стоял очень тяжёлый и неприятный, дышать приходилось ртом. Но лучше пройти по душному туннелю, чем попасться в лапы к врагам. Зена думала о Коннане, как о неотъемлемой части своей жизни. Перед её глазами то и дело вырисовывался его образ. Коннан! Где он? что с ним случилось? А вдруг он в плену? Вскоре наши путники вышли наружу. И Флавиан помчался вперёд:

— Я пойду искать Коннана и Общество клыка.

А Коннан в это время въехал в деревню, спешился и забил в гонг. На звук гонга сбежались со всех концов деревни люди. При виде Коннана они, очарованные его красотой, замерли и преклонили колена. А сова и кошка тесно прижались друг к другу. Потом люди замолкли, и вокруг воцарилась  мертвецкая тишина – стало до того тих, что упади на землю монета, было бы слышно. Толпа смотрела в одну точку, никто не мог отвести от Коннана взгляд. Собаки тоже замерли в молчании, не издавая при этом ни звука. Коннан смутился от такой реакции народа и начал думать о том, что бы это могло быть и за кого его принимают. Сначала ему хотелось убежать, а потом он тяжело вздохнул. Люди спросили:

— Кто ты, прекрасный воин и как тебя зовут?

— Я Коннан, сын Ясона. Владелец огненного клыка.

Тут среди толпы послышался чей-то голос:

— Коннан? А Коннан, владелец огненного клыка! так, значит, пророчества сбываются! Ты пришёл спасти нас. Мы так долго ждали тебя. Так зачем ты призвал нас?

— Видите ли, – начал рыцарь, – я был повелителем воинов. Пришёл я с целью собрать свою армию. Мне нужны мужчины и юноши, способные держать оружие. Есть ли среди вас таковые? Если есть, то подходите.

Из толпы кто-то крикнул:

— Я! Я тоже!.. Мы с тобой, Коннан! Мы готовы к бою.

Увидев рядом с юношей кошку и сову, один старик спросил:

— А эти животные, что они делают на войне?

— Это разведчики, они высматривают скрывшихся врагов. Каждый в своё время суток. Кошка высматривает днём, а сова – ночью. – И с этими словами Коннан наклонился к сове и взял её себе на плечо, а кошке почесал под шейкой. Ночные союзники тоже согласились пойти на битву вместе со своим хозяином. Что бы он делал без совы и кошки? тем более таких необычных? Они никогда и нигде не подвели бы его.

— А есть ли ещё желающие? – снова спросил Коннан.

— Да. Я прошёл много битв. Поэтому я тоже пойду. А что мы должны сделать?

— Свергнуть и победить Тулса Дума.

— Как? он же король.

— Да, но нам не нужен такой злой король. К тому же ещё и колдун – людоед. Его законы очень жестокие и суровые, выполнять их, значит, преступать слово богов. Он поклоняется самому ненавистному из всех богов – Арвену, богу войны. У него на уме только одни злые мысли.

— Тогда мы с тобой.

Те люди, у которых не было оружия вообще, брали с собой грабли, лопаты и вилы. А у иных были факелы. Вскоре армия двинулась вперёд, шествие замыкал Коннан верхом на своём верном коне. Вереница воинов двигалась по ровной дороге. Жители гор наблюдали за ней с горных вершин и, найдя глазами Коннана, кричали:

— Смотрите! Коннан! Это Коннан!

И слали ему множество воздушных поцелуев. А Коннан ехал впереди всех, как истинный повелитель воинов, гордо подняв голову, увенчанную рогатым шлемом. Клык на его шее светился так ярко, что был виден довольно далеко. Именно этот клык и помогал узнать своего владельца. Меховой плащ воина мягко стелился на круп его коня, изящные руки сжимали поводья. Коннану не было слышно то, что о нём кричат горцы. Небо над землёй было чистым, без единого облака, солнце играло лучами. По стволам деревьев пробегали солнечные зайчики, листва отбрасывала на землю черноватые тени. Опасности, казалось бы, нигде не чувствовалось.

А в это время Флавиан встретился с Обществом клыка, Снегг встретил его радушно:

— Здравствуй, Флавиан.

— Здравствуй те, а кто вы, члены Общества клыка?

— Я Снегг, это Тефаора, это Тимати, это Турвон, а это Кантр. Коннан про тебя всё рассказывал. По дороге мы видели Фандагара Арана и Казрагора, они просили передать, что будут ждать нас возле башни Повелителя клыков. Там же будет и Трайгльтан. К югу отсюда мы разбили свору колдунов, и подбили двух фгэнков.

— А где Коннан?

— Он собирает свою армию. – Ответил Тимати.

— Я хотел предупредить вас, что Ратамон уже готовится к нападению.

— Спасибо, что подсказал. Нам потребуется помощь умельца. Против магии можно будет устоять только с помощью магии. Я имею в виду магии Тимати. – Сказал Турвон.

Вдруг откуда-то прискакал Коннан, за ним двигалась огромная армия из нескольких сотен человек. Когда он спешился, Кантр обернулся к нему и воскликнул:

— Коннан, это ты? Как ты вовремя! Армия Ратамона уже спустилась с южных холмов, она движется к Афинам. Если ей не помешать, то мы обречены.

Флавиан испугался:

— Без мага нам тут не справиться. Есть ли здесь где-нибудь поблизости маги?

Но тут в разговор встрял Тимати:

— Постойте, я задержу их. Я – маг.

— Нет, – остановил его Коннан, исказив голос, – не стоит. Ты один не справишься. У Дума и Ратамона целые армии. А если идёшь один, то захвати волшебную книгу. Может быть, там есть подходящее заклинание. Маги очень умны, их можно победить только волшебством.

Тимати схватил волшебную книгу и опрометью побежал навстречу колдовской армии. Он решил справиться один. Не будь он магом и сражайся он без волшебного жезла, его бы растоптали прямо на месте. Колдуны медленно приближались к Тимати, наводя тем самым страх. Не имеет значения, медленно они приближались или быстро, всё равно не испугаться было нельзя. Армия Дума, если посмотреть на неё сверху, выглядела текущей рекой. Надвигаясь, колдуны без конца бормотали ругательные слова и рычали друг на друга. Их голоса заглушались скрежетом оружия и звоном доспехов, и от этого казалось, что они просто шевелили губами. Негр в ужасе вспомнил слова Коннана, его глаза загорелись яростью, а колдуны уже близко. Что делать? Они готовы кинуться в драку, а то и вообще заколдовать. Действовать надо без промедления, а то жди беды. Тимати при помощи волшебства заморозил их всех вместе. Некоторые солдаты застыли ещё в прыжке над землёй. Тимати решил, что часть дела уже сделана. С обрыва скалы смотрел Ратамон, увидев внизу Тимати, он остолбенел:

— Здесь неприятель. И у него ряд заклинаний. Он заморозил наши армии. Невероятно. Я должен предупредить Дума, надо торопиться, пока у нас ещё есть воины.

А что же, по-вашему, делали в это время Фандагар Аран и Казрагор? Они взяли с собой Геракла и отправились на поиски врагов. Пройдя через угольный лес, воины наткнулись на два больших скелета сказочных существ. Первый скелет принадлежал огромному кошачьему хищнику размером наполовину больше быка, причём у этого скелета было две головы и четыре хвоста. А вот второй – странному существу с передней орлиной и задней лошадиной частями, у него были и крылья, а размером этот скелет наполовину превышал лошадиный. Осмотрев оба скелета, Казрагор удивился:

— Удивительно, что тут оказался скелет гиппогрифа. А другой принадлежит фгэнку. Это интересно, что у нас в Греции появились гиппогрифы. Не верю своим глазам, то есть глазу. Не помню, чтобы гиппогрифы водились в нашей стране, а вот фгэнков помню.

Фандагар указал на скелет фгэнка и сказал Гераклу:

— Смотри-ка, это же фгэнк.

— Да, – отвечал Геракл, – только мёртвый. Я бы даже сказал: одни кости. А откуда тут взялся этот полузверь – полуптица, да и кто это вообще?

— Гиппогриф. Я о них читал. Гиппогриф — волшебное существо: полуконь, полугрифон (при этом грифон сам является помесью льва и орла). – Сказал Казрагор.

— А что делал около него фгэнк? – спросил Фандагар.

— Они сражались – убивали друг друга ради мяса. Между прочим, мясом гиппогрифа можно отравиться. Люди даже не охотятся на них. А вот кровь этих существ, она синяя, применяется как мазь от кожных заболеваний. Помню, как одна римская императрица, желая отравить любовницу своего мужа, угостила её обманным путём мясом гиппогрифа. А сама сказала, что это свинина. Но вернёмся к делу, фгэнк и гиппогриф бились на этом месте, и бой окончился гибелью обоих участников. – Казрагор напряг лицо. – И фгэнк, проглотив немного мяса своего противника, умер, а гиппогриф умер от удара его лапы. Скорее всего, фгэнк сломал ему крылья, отчего тот не смог улететь.

— А может, гиппогриф хотел спасти кого-нибудь от фгэнка? Фгэнки, как мне говорил Нэсс, находятся на службе у Дума. – Перебил Геракл.

Казрагор покачал головой:

— Вариантов ответов может быть много, так что не будем гадать. Нам надо высматривать врага. И нам сейчас не до того, кто кого убивал ради мяса.

Вдруг перед ними из земли вырос жуткий чёрный камень, на котором ровными белыми буквами было написано: «ДАЛЬШЕ ИДТИ НЕЛЬЗЯ! ЭТО ПРИКАЗ БРАТА НАШЕГО КОРОЛЯ ТУЛСА ДУМА, ХАЛАР ЗИМА. ЗА ОСЛУШАНИЕ СМЕРТЬ!» Геракл смутился, прочитав надпись на камне, он даже пожал плечами:

— Не знаю, что и сказать. Халар Зим умер,  а камень остался. Точнее, он не умер, а его убила Трайгльтан. Что же нам тогда делать. Даже не знаю, идти или не идти.

— Я думаю, идти. – Предложил Фандагар. – Раз нет этого колдуна, тогда никто нам не помешает. Надпись на камне ничего не значит, раз тот, кто написал её, давно мёртв. А это значит, что помешать нам уже никто не сумеет.

И они все трое двинулись вперёд. Обойдя чёрный камень, воины вышли к мрачной пустоши, где вся земля заросла барвинком. Деревьев было совсем мало. Около самого низкого дерева стояли два гиппогрифа. Они поссорились из-за куска огромной рыбы. Эта рыба лежала у их лап. Оба гиппогрифа тянули её к себе, но никому из них не доставалась. Каждый из них боялся, что другому достанется кусок получше да побольше. Поделить рыбу они не могли. Глядя на гиппогрифов, Казрагор сказал:

— Не понимаю, откуда они здесь взялись. Раньше гиппогрифы в нашей стране не водились. Да и кто вообще привёз их сюда? А впрочем… А ну подождите меня. Я попробую подойти к ним. Может, даже приручу их. Будет, на чём перемещаться по воздуху. Помню, я держал грифонов. Возможно, и этих существ смогу приручить. Кантр держит драконов, а у меня будут гиппогрифы.

Казрагор набрался мужества и ступил вперёд. Ему было совсем не страшно. Он подошёл к гиппогрифам и поклонился им. Нет, гиппогрифы его не поклевали, а наоборот, тоже поклонились ему. А потом Казрагор, подойдя к ним, погладил их. Его охватило счастье – ему удалось понять гиппогрифов. Теперь они на его стороне. Одноглазый воин сказал им:

— Теперь вы мои, если я свистну, то это сигнал к тому, что вы должны будете явиться ко мне. Меня узнать нетрудно. А зовут меня Казрагором. А пока я прощаюсь с вами.

Наблюдавшие за Казрагором Геракл и Фандагар обрадовались его храбрости:

— Браво, Казри. Ты сделал то, что собирался.

— Ну, я же говорил, что мне удастся.

— И тебе удалось, поздравляю. Что бы мы без тебя делали? – удивился Геракл.

— Всё бы хорошо. Только одно плохо – у меня нет одного глаза. А всё остальное замечательно получается. – Невесело усмехнулся Казрагор.

— Одного глаза нет? Зато ты отлично соображаешь. И не отчаиваешься из-за проблем. Ты славный воин, Казри. Геракл рассказывал, как ты помог нашему Коннану победить злого монстра Азазелла. А помнишь, как ты ловко от тролля удрал и меня заодно спас? Это было потрясающе. Этот тролль чуть не съел меня, а ты его мечом зарубил. Главное не то, что ты лишён глаза, а то, что ты отважный рыцарь. Ясно? – вдруг обратился к нему Фандагар.

— Да. Ты прав, Фан. Главное, конечно же, не отсутствие моего левого глаза, а моя храбрость. Коннан тоже неплохой воин. От горгоны сумел удрать, Дума не испугался, а хотя, что тут перечислять? это итак видно налицо. Пошли, парни.

И Фандагар повёл своих друзей к башне Сета, около которой Снегг разбил свой лагерь. Путь проходил через безлиственный лес с ядовитыми грибами и корявыми шишками. Небо потемнело – дело шло к вечеру. На небе загорались вечерние звёзды, вылетали на охоту летучие мыши. Трава покрылась светлячками, из нор начали вылезать пауки-птицееды. Среди камней копошились ящерки. Снегг принял наших воинов радостно, он даже предложил им вступить в Общество клыка, на что Геракл согласился. Снегг был очень рад сражаться в союзе с воинами Коннана:

— Да, такие, как вы нужны мне. Я один не справлюсь. Говорил с Коннаном. Видел и Зену. Ни одна из девушек моей страны не сравнилась бы с такой красавицей.

— Тебе понравилась Зена? – удивился Фандагар.

— Да. Выглядит она как раз так, как её описал Коннан. Она достойна стать правительницей. Хотя, кто станет королём после смерти Дума, я точно не знаю. Но за Ратамона замуж её никто не выдаст. Пока вас не было, мы немного посражались. Эти маги очень сильные, так что победить их было непросто. Без помощи Тимати никто из нас не обошёлся. У нас с Коннаном одинаковая сила. Я бился с фгэнками и оборотнями. Это куда проще, чем с колдунами.

— А я сегодня приручил двух гиппогрифов. Даже не испугался их. – Сообщил Казрагор.

— Не испугался? – удивился Тефаора, – ну и хорошо. Гиппогрифы теперь на твоей стороне. А точнее на нашей. Они помогут нам сражаться, и наша армия станет сильнее.

— Тефаора, а ты когда-нибудь видел живого гиппогрифа?

— Да. Видел. И не один раз. Я даже летал на них. Так легче перемещаться на другие территории. По воздуху перемещаться гораздо быстрее, чем по воде или земле.

— Так же, как и мне на драконе. – Вмешался Кантр. – Гиппогриф – отличное создание. Ещё когда у меня не было драконов, папа купил гиппогрифа и ездил на нём на охоту. А потом это существо стало моим. Но вскоре я поменял его на дракона.

Ночь выдалась немного страшной. Шелест листвы заглушался совиным криком. Над военным лагерем летало вороньё. Потом, когда вороны улетели, на их место встали васпы. Они будили воинов своими мерзкими криками. Фандагару приходилось несколько раз вставать, чтобы стрелять их. Но выстрелить в васпа было не так просто, как казалось на первый взгляд. Пока Фандагар расправлялся с одним жутким летуном, на него налетали шесть новых. Ему удалось убить только десять васпов. Одного из них он схватил за хвост и стал вертеть над головой. Но васпу это не нравилось, и он исклевал несчастного лучника до крови. Тогда Фандагар взял факел и поднял вверх и счастье – васпы испугались огня и полетели прочь.

— Кыш! кыш! полетели отсюда! гадкие создания! – кричал им вслед Фандагар. – И чтобы я больше вас здесь не видел! Крылья в следующий раз вам всем оборву!

После васпов пришли фгэнки. Они были ещё страшнее, чем васпы. Ведь у каждого из этих злобных кисок было по две головы и по четыре хвоста. С ними Фандагар справился без труда. Застрелить фгэнка не проблема – улететь-то не сможет, потому как крыльев у него нет. Так он и победил всех ночных вражеских лазутчиков.

 

Глава 52

 ПОСЛЕДНЯЯ БИТВА    

Меньше нас!

Знай заранее.

Меньше нас!

Зато прочен наш строй.

И на самом краю мироздания

Встретим мы наш решающий бой!

(Эпидемия «Меньше нас»)

В тот вечер стоял Коннан на пеньке у широкого обрыва над ущельем и высматривал врагов, его сова бесконечно описывала в воздухе круги и кричала, когда появлялся кто-нибудь подозрительный. По крикам совы Коннан определял присутствие врагов. Он то и дело смотрел вниз, думая, что враги будут подниматься к нему. Никого нельзя было упускать. Если он не дай Бог упустит хотя бы одного врага – то быть беде. Надо держать ухо востро. Коннан настороженно смотрел по сторонам, и смотрел очень внимательно. Кошка бегала по веткам деревьев, не оступаясь при этом. Она старалась запрыгнуть как можно выше – так лучше видно врага. Но никого найти так и не удалось. Коннан поднял глаза к небу и у него по коже пробежали мелкие мурашки. На вечернем небе вырисовались группы убитых варваров в самых разных позах; мёртвые тела их как бы изобразили венок. Эти изображения были, наверное, видением для Коннана, он ахнул:

— Откуда столько немилости ко всем тварям земли? Неужели наш мир умрёт? Я не должен этого допустить. Что же мне делать?

В эту минуту юноша начал искать корень всех его бед и несчастий: то, отчего в мире вспыхивают войны; то, о чём знает уже весь ми; то, что несёт с собой катастрофы и разрушения; то, что сильнее железа; то, зачем охотятся злые колдуны; то, что в последнее время сковало его по рукам и ногам… Это «то» висело у него на шее, поверх одежд и доспехов. Огненный клык! Неужели он раньше не задумывался об этом? Теперь-то ему всё понятно. Один клык принёс своему владельцу столько бед. Надо давно его уничтожить. Пока Коннан думал о своей судьбе и о том, как уничтожить клык всевластия, за его спиной что-то зашумело. Стоящие рядом кусты затрещали, и выскочила большая белая тигрица с мраморным кинжалом в зубах. Трайгльтан! Хищница положила кинжал на землю и, обернувшись к Коннану, сказала:

— Я побегу к башне Сета и буду ждать тебя там. А ты останься здесь, иначе слуги этого змея увидят твой клык и отнимут его, а дальше сам знаешь. Я не хочу, чтобы дело вышло плохо. Иначе привет тебе и привет мне. Буду там с твоими друзьями. Желаю удачи, будь счастлив.

И тигрица побежала, что было мочи. Коннан стоял, пригорюнившись, его глаза смотрели на землю. Злые мысли одолевали его и, казалось, что они в виде страшных чудовищ нападают на него и высасывают его душу. Представьте себе, как огромный монстр напал на красивого юношу и лишил его души и жизни, оставив только жалкое мёртвое тел, красота которого оказывается всё же сильнее даже самой губительной из всех смертей. Тело без души начинает высыхать и превращаться в пыль. А душа остаётся в утробе злого монстра, выпившего её из тела. Монстр этот описывался как многоликий и многорукий человек с красной кожей (Коннан представлял его именно таким, как древнеиндийское языческое божество), не умеющий чувствовать. А за ним приходила Смерть. Бежать от неё было уже некуда. Потом Коннан повертел головой вправо-влево, чтобы забыть о жутких созданиях, и начал перебирать в голове все отрывки своей жизни. Его глаза резко покраснели, создавая этим странный контраст с синими радужками. Боль не давала юноше покоя. Он зажмурился, после чего резко открыл глаза. Всё было на своих местах. Изменилось только душевное состояние Коннана, который думал уже о другом, о том, как он победит великого змея. Повелитель клыков – не человек, а змея, что пугает ещё страшнее, чем казалось на первый взгляд. Коннан набрался решительности. Тут вдруг, откуда ни возьмись, показалась Зена верхом на серой лошади, волосы принцессы были взлохмачены. Она спешилась и подошла к рыцарю.

— Ужасно выглядишь, – вздохнул он.

— Я знаю. Я выгляжу так только потому, что много билась с врагами. Мне пришлось помочь Обществу клыка, и было не до меня. Себя я не жалела; я разбила свору колдунов и сама при этом немного пострадала. Заехала и домой. Там я взяла два свадебных браслета, один из которых был приготовлен для Ратамона. Этот браслет будет твоим, а другой, сам знаешь, чьим. Хорошо, что папа ничего не знал и не видел.

— Дума и Ратамона нигде не видела?

— Они искали тебя, а сейчас ждут около башни Сета. Быстрее, к башне Сета. Трайгльтан уже там. Я встретила её по пути к тебе.

Только Зена успела закончить эту фразу, как Коннан вдруг начал тяжело дышать и залился каким-то клокочущим кашлем. Он с трудом двигался, его руки и ноги переставали слушаться. Принцесса взглянула на рыцаря грустными глазами:

— Что, мой сокол ясный, что с тобой? скажи мне.

— Это колдовство берёт верх…

— Я знаю, возьми это. – Зена поднесла к губам Коннана фляжку и осторожно влила её содержимое ему в рот. – Оно исцеляет. Это целебное питьё. Я не оставлю тебя в беде. Я тебя люблю. Пей, милый.

Выпив целебную жидкость с огромным трудом, Коннан еле пришёл в себя; он постарался и встал на ноги. Тело юноши ожило, он посмотрел на Зену влюблёнными глазами, и от этого ласкового доброго взгляда у неё на душе стало легко. Если бы не Зена, наш Коннан умер бы прямо на месте. После исцеления рыцарь радовался жизни вовсю, принцесса нежно провела рукой по его выгоревшим волосам и предложила:

— Мне очень жаль тебя, Амра, дай, я понесу твой клык?

— Ладно, бери, я могу доверить его только тебе.

Рыцарь решил отдать свой медальон Зене. Нести этот клык самому очень опасно. Пусть лучше его поймают без клыка. Коннан надел медальон на шею Зены, свистнул, и на его свист примчался ещё один конь. Это был Гром, на этот раз он узнал своего хозяина. Сев верхом, рыцарь и принцесса двинулись вперёд, рассекая на скаку высокую траву. Лошади мчались вперёд, звон их подков заглушал шелест травы. Коннану хотелось спеть старинные песни про зореньку с множеством ясных звёзд, про ноченьку, у которой столько звёзд, что нельзя сосчитать, про счастливую любовь рыцаря к красавице – принцессе, но в голову лезли мысли о великом змее. Лезли и слова валькирии Свадун, обрёкшей его, молодого киммерийца, на рискованный подвиг. Но Коннан решил не жалеть себя в бою; его не волновала собственная судьба. Ему было главнее уничтожить огненный клык, который он взял от уродливой горгоны, а не ото льва, как он сказал однажды Циклопу. (Коннану не хотелось, чтобы Циклоп убил его, не хотелось, чтобы клык всевластия достался Думу; или Циклоп, находящийся на службе у Дума, убив Коннана, сам отнёс этот клык Сету). Очень опасался теперь Коннан за Зену, ведь клык всевластия находился уже не на его, а на её шее. Дум мог бы убить и её; для этого злого короля – колдуна убить Зену, как догадался Коннан, сущий пустяк, даже, если она его родная дочь.

Путь проходил через терновое поле, дороги быстро обрывались. А потом и вовсе потерялись. Кто бы мог подумать, что дороги к башне Сета так скоро исчезнут. Зена тогда решила, что её отец специально сделал так, чтобы никто не смог прийти к этому жуткому месту. Вдруг впереди показалась высоченная башня из красного кирпича, над этой башней парил крылатый глаз змея Сета, со всех сторон доносился звон оружия и стук барабанов. Звуки эти были до того жуткими, что у рыцаря и принцессы от ужаса по коже пробежали мурашки, а жилки затряслись как гитарные струны. Рядом на стульях, уставленных в два ряда, сидели ведьмы и колдуны. Каждый из них имел ужасающий вид, отчего нельзя было не отвернуться. Они таращились друг на друга и ворчали. Около них как котята играли фгэнки, лесные карлики беседовали с крысами, а пауки ловили мошек в свои платиновые сети. Когда Коннан и Зена подошли уже совсем близко, все колдуны вскочили на ноги и заорали как резанные:

— Он здесь! И Зена с ним! растерзать их!

На их крик подошёл Тулса Дум в доспехах, по которым была видна его стройность, с всегда распущенными волосами и в чёрной мантии, делающей его похожим на огромную летучую мышь. Меч, висящий у него за поясом, едва касался его щиколоток. Король- колдун зло смотрел по сторонам, вращая чёрными зрачками. Камушки под его ногами превращались в пауков и скорпионов, расползавшихся в разные стороны. Нахмурив брови, Дум стал ещё злее и страшнее. Он подошёл совсем близко к Коннану и Зене, которые спешились и привязали своих лошадей, насупился и сказал Зене:

— Зена, ты пришла ко мне. Забавно. Если бы ты знала, как я доволен тобою, моя плоть и кровь. Очень доволен. Во-первых, ты привела ко мне того самого варвара, которого я сегодня же убью своими руками; во-вторых, ты сама принесла мне огненный клык. На своей же собственной шее. Как же долго я искал его. Представить невозможно. А теперь он у меня. Не могу поверить, что сегодня, в этот самый день, я отдам огненный клык Сету, моему змею-единодушнику, как же долго я ждал этого дня. Клык достанется великому змею, а я займу трон Шадизара. Так чего же я жду? пора брать клык…

Но тут Коннан, как петух, набросился на Дума:

— Нет! Нет! Клыка ты не получишь. Никогда. Огненный клык не достанется ни тебе, ни Сету, ни Ратамону. Он мой! и взял его я. Ты хочешь получить его только ради того, чтобы делать другим созданиям гадости. Пытаясь выдать Зену замуж за Ратамона, ты не хотел ей добра, а думал только о себе. Она не станет женой этому гадкому полузмею. Мы с ней обручены в священном источнике, откуда ещё никто не возвращался несчастным. Наши брачные узы нельзя разорвать. Ратамон убил мою семью, чтобы поработить меня. А ты хочешь убить меня. Ничего подобного, тебе не сделать этого. Меня не переманить на твою сторону, а Ратамон не сделает меня своим слугой.

Дослушав слова Коннана до конца, Дум рассмеялся:

— Ты прав, Коннан, Коннан – варвар. И гордишься тем, что всё знаешь. Но одолеть меня по любому не сумеешь, потому что я сильнее тебя, ты просто малыш по сравнению со мной. Так что готовься встретить смерть.

— Не встречу, потому как малыш – это ты.

— Малыш?! Я малыш? как ты разговариваешь с королём?

— А ты им и не был. Таких злых и противных, как ты в короли не берут.

— За такие слова тебе придётся отведать моего оружия.

— Ты умрешь ещё раньше, чем успеешь замахнуться на меня своим мечом.

— Нет! тебе не справиться со мной. Я бессмертный. И бесконечная жизнь – моё второе имя. Я переживу всех людей и животных в мире. Весь мир склонится передо мной. Весь мир будет моим, а ты не займёшь трон Шадизара, и вообще ничего не получишь.

— Получу только твою прекрасную дочь Зену. Она твёрдо решила выйти за меня замуж. Её сердце взял я.

— Отлично! я женю тебя на моей красавице только, если ты отдашь мне огненный клык. Хочешь Зену?

— Да.

— Тогда отдай клык.

— Не отдам.

Ратамон не поверил своим ушам, что сказал Дум. Он закрыл уши и отвернулся от башни. Ему даже не хотелось встрявать в разговор.

— Коннан, миленький, я могу сделать тебя главой тайного ордена Эспектра; и если ты хочешь, я дам тебе столько драгоценных камней, сколько есть на всём свете. – Дум продолжал подлизываться в надежде, что Коннан его послушает. – Но будь добр, отдай мне огненный клык.

— Нет.

— Что? Ты отрекаешься от моих щедрых даров? Этого не может быть. Я ничего для тебя не пожалею. Мне самому некуда их девать, я должен поделиться с кем-нибудь. Тебе невозможно отказаться от алмазов и ониксов, которые украсят наряд твоей невесты. Я создал для тебя трон и щедро украсил его бериллами. Может быть, это обрадует тебя?

— Последний раз говорю: нет. Ты искушаешь меня только лишь, чтобы я отдал тебе свой клык. За то, что ты сделал, тебя ждёт суровая кара. Находясь в другом измерении, я добыл мраморный кинжал. А ещё, на радость Обществу клыка, мне удалось приручить Трайгльтан. Полакомившись крольчатиной, она поняла меня. Великая тигрица не пощадит тебя, так как она моя союзница.

Услышав слово «Трайгльтан», Дум вспыхнул:

— Спорим, она теперь станет моей, я заколдую её.

— Нет. Не заколдуешь. Я выиграю эту битву. Как ты видишь, огненный клык не на моей шее – его носит твоя дочь. Проси – не проси её, она тоже не отдаст тебе его. Ты и Ратамон убили мою семью, а я убью тебя.

Дум, дослушав Коннана, повернулся лицом к своей армии, состоящей всего лишь из пятидесяти шести магов, и сказал им:

— Этому юнцу всегда кажется, что он сильнее меня или любого другого мага. Не верьте ему никогда. Варварам я не доверяю, так как они предали меня и стали жить по своим личным законам. Они погубили много магов, завоевали наши земли, отняли у нас еду и воду. Они не ведают пощады, их глаза наполнены гневом. Коннан – один из них. Ему не справиться со мной, великим королём всей Греции. Он всегда ошибается. Он весь пошёл в свою родню. Познакомившись с его папашей, Ясоном, я испугался, когда узнал, что у него и его чудесной жены Эмилии родился варвар. И варвар этот сейчас стоит перед нами. Имя его Коннан, он отобрал у меня дочь и замарал мою честь. Он отнял у меня и огненный клык, повесив его себе на шею. И наша с вами задача состоит в том, чтобы убить его и противостоять уничтожению огненного клыка, сделанного моими руками.

Колдуны закричали:

— Убить варвара!

— Он долго будет неприкаян!

— Сегодня настанет день его смерти!

— Его нельзя отпускать!

— Он наш враг!

— Варварам нельзя верить!

— Конь, а не Коннан!

— Убить тварь!

— Не щадить варвара!

— Четвертовать его!

— Он обречён!

— Смерть недостойному!

— У него не будет сил для защиты!

— Он пожалеет о том, что появился на свет!

— Сын Ясона – наша жертва!

— Он погубит нас, смерть ему!

— Не щадить его!

— Его надо быстрее прикончить!

— Он наш враг!

— Не видать ему белого света!

— Возьмём его огненный клык!

— Смерть варвару!

— Он заслужил смерти в бою!

— Вернём его клык Сету!

— Именем Тулса Дума!

— Варвару не увидеть рассвет!

— Коннан, попрощайся с жизнью!

Тулса Дум взял Коннана за руку и отвёл к Сету в башню. И что же Коннан увидел, когда вошёл? Удав длиной в тридцать или двадцать метров лежал на полу, под возвышением с троном. Рептилия была настолько огромной, что казалось, что она запросто могла бы проглотить даже слона. Такого большого удава Коннан ещё никогда в жизни не видел. Сет лежал, свернувшись несколько раз в кольцо. Его голова лежала на полу. Из огромной пасти высовывался красный язык. Глаза змея величиной с чайные блюдца были наполовину прикрыты прозрачными плёнками, что позволяло змею видеть даже во сне. Коннан при виде Сета вживую не поверил своим глазам – такой этот змей был большой и длинный. Змей не спал, а всё водил зрачками, желая увидеть тех, кто вошёл к нему в башню. Тулса Дум подтолкнул юношу вперёд, и Сет, оглядев его с  ног до головы, восхитился:

— Кого ты мне привёл, Дум? какой он красивый! Это и есть Коннан варвар? В жизни не видел ничего подобного.

Дум рассвирепел:

— Любуешься? Любуешься, я тебя спрашиваю? Мерзкая ты гадюка-переросток! Ты что, не понимаешь, что он убьёт нас обоих? Он пришёл убить нас!

— Я-то понимаю, что он убьёт нас. Но не понимаю только, где его клык. Он что, продал его кому-нибудь или выбросил?

В зал вбежала Зена и крикнула Сету мягким голосом:

— Сет! Огненный клык у меня! но ты его не получишь!

Сет тогда вышел из себя, он принял угрожающую позу и зашипел:

— Клык всевластия! мой клык всевластия! Ах ты животное! Кто позволил тебе взять мой клык всевластия? Зачем ты его взяла? Он мой! От него зависят наши с твоим папой жизни. Он долго создавал его.

— Не будут зависеть, если твой клык отведает мраморного кинжала. Я разобью его прямо на твоих глазах в этой башне. А потом я из твоей кожи сделаю себе сапоги. Твой единодушник тоже погибнет, от моей руки. Посмотрим ещё, кто из нас сильнее.

Жалко стало Думу своего единодушника, он обернулся к Зене и сказал ей спокойным голосом, подразумевая на самом деле не хорошее, а плохое:

— Зена, не спеши ты так. Тебе не сделать этого. Прислушайся лучше к словам змея, моя родная кровиночка, он прав. Ты не можешь убить своего собственного папу. Я за всю свою столько сделал для тебя. Я заботился о тебе, всё делал лишь для тебя одной. Если ты отдашь мне огненный клык, всё встанет на свои прежние места. Короли заживут в мире со своими королевами, тигр будет дружить с козлёнком, домовые вернутся домой, в лесу расцветёт папоротник, который исполнит любое твоё желание. Я вместе с тобой воздвигну святилище моего единодушника. Тебя возведут на трон, я стану свидетелем твоей коронации, даже сам короную тебя. Ты будешь есть из золотой посуды, а огонь королевских кадильниц согреет тебе душеньку. Разве тебе не хочется всего этого? Ты только скажи мне, да или нет.

— Нет, папа, всё, что ты говоришь мне и Коннану – чистой воды враки. Тебе просто-напросто хочется взять огненный клык. Ратамон хотел жениться на мне, чтобы переманить меня на свою сторону и отнять у Коннана клык. Клык всевластия свёл всех с ума. В первую очередь тебя. Я не отдам тебе его, даже, если ты дашь мне взамен целую гору золота. От своей злости ты потеряешь всё, что у тебя есть. И меня тоже.

Дверь в башню открылась, в башню вошли Фандагар Аран и Казрагор. Они подошли к Думу и обступили его. Колдун при виде незваных гостей спросил:

— Что вы оба тут делаете?

— Пришли посмотреть, как клык всевластия исчезнет навсегда. – Ответил Казрагор.

— Что ты такое несёшь, одноглазый? – вскричал Дум. – А ну уходи прочь, иначе я тебе второй глаз выколю!

Увидев Фандагара и Казрагора, Коннан обрадовался:

— Я ждал вас, вы вовремя.

Фандагар подкрался к Зене сзади и протянул ей небольшой пакет:

— Это мне дала Трайгльтан.

Сет осмотрел двух пришедших воинов, повертел головой и зашипел:

— Вы тоже хотите встретить свою смерть? Ничего, вы её встретите. Вместе с вашим варваром. Я сделаю так, что вам это запомнится навсегда. Меня ещё никто не победил.

Зена испугалась и сказала:

— Фан, Казри, вы должны присоединиться к Обществу клыка и найти Трайгльтан. А мы с Коннаном сами обо всём позаботимся.

Фандагар и Казрагор покинули башню. Тулса Дум прошёлся по залу, вскоре он остановил свой взгляд на Зене. Заметив, что она держит руку за спиной, рявкнул:

— Что за спиной, Зена? покажи, что ты там держишь.

Делать было уже нечего. Коннан вынул у Зены из-за спины пакет и сказал Думу:

— То, о чём ты спрашиваешь, находится в этом пакете. И добыл эту вещь я.

— А ну покажи!

Коннан открыл пакет и вынул то, чего Дум боялся больше всего на свете… мраморный кинжал. При виде волшебного оружия Тулса Дум и Сет остолбенели. У них зазвенело в голове и в мозгу что-то начало покалывать. Оба колдуна замерли, с удивлением открыв рты. Им было не по себе.

— Я так и знал. Этот варвар сильнее, чем я ожидал. Ну, ничего, Дум, я грохну его прямо на месте! – зашипел змей.

— Поскорее, Сет! Он сейчас снимет с Зены клык всевластия и уничтожит его. Помешай ему, пока не поздно! Нельзя медлить! От этого клыка зависят наши жизни! Ты мой единодушник. Скорее! Останови, останови его. Давай же! – Испуганно произнёс Тулса Дум.

Но Сет вовсе и не собирался двигаться с места; он лежал на своём престоле, подняв голову, и смотрел в потолок. Коннан снял с шеи Зены огненный клык и начал раскачивать его на цепочке из стороны в сторону, а в другую руку взял мраморный кинжал. Решающий момент настал! Дум сперва нахмурился, а потом крикнул:

— Эй ты, варвар, не смей уничтожать мой клык. Ты не создавал его, не имеешь права и разбивать. Не тобой сделано.

Коннан не слушал колдуна, он возразил:

— Этот клык не твой, а мой. И я уничтожу его прямо на твоих глазах.

— Знаешь что, сосунок, есть единственный способ меня разозлить – это уничтожить огненный клык. Я создавал его целых тридцать девять лет. Срок немалый. – Рассердился на Коннана Тулса Дум.

— А почему не триста?

— Так ты ещё огрызаешься, варвар? С королём? За то, что ты начал огрызаться со мною, ты ещё ответишь. Своими телом и душой. Я могу убить тебя даже без оружия. Я самый могущественный маг в мире, и никто меня не одолеет. Я сам одолею любого, кто встанет на моём пути. Будешь лежать лицом вверх, если не отдашь мне свой клык.

— Да, и не мечтай! Он не твой, потому что я его уничтожу. Это и будет тем подвигом, о котором захочется послушать. А ещё интереснее будет узнать о том воине, который совершит его. Взгляни мне в глаза, Дум. Я просто создан для совершения подвигов, как и мой покойный папа. Таким стану и я, Коннан, сын Ясона. Как и мой огненный клык всевластия, дворец Аквилонии, поставленный самим Нараяном, больше не твой. Этот дворец построен для истинного монарха. Власти не от богов не существует. Ты злой маг. У тебя нет любящей души, твоя душа злая и чёрная, как у Дьявола. Ты ничего хорошего не заслуживаешь из-за своей злости, тебя ненавидит вся Греция.

— Ну, а я ненавижу греков и с ними всю Грецию – она породила тебя. Ты мой враг.

— А тебя, думаешь, не породила? Не выйдет из тебя никого. Доброго волшебника из тебя тоже, я так понимаю, не вышло. Единственное, что ты посылаешь живым существам – это боль и смерть.

А Ратамон тем временем скакал на своём коне и осматривал поле. Его солдаты подбежали к нему, и он приказал:

— Бегите в замок Фандагара и уничтожьте корону, которую наденет будущий правитель. Если не уничтожите, я превращу вас в тараканов.

Человекозмеи превратившись в летучих мышей, полетели к Фандагару в замок, затем, приняв свой прежний вид, пробежали в молельню. Дверь солдаты выломали без труда. Один из них уже собрался схватить корону, но тут из-за угла выскочила белая тигрица с чёрными полосками. Это была Трайгльтан. Человекозмеи уже собрались кричать, но боялись привлечь внимание Фандагара или кого-нибудь из его подчинённых. Трайгльтан оскалилась. Она набросилась на солдат Ратамона и растерзала их. Покончив с человекозмеями, она отправилась на помощь Коннану и его друзьям.

Как только Ратамон вбежал в башню, Зена забилась в угол:

— Во имя Хуги, что он здесь делает?

Ратамон остановил свой взгляд на Коннане и проворчал:

— Вот мы и встретились. Вижу, ты собрался уничтожить огненный клык. Нет, не пытайся. У тебя нет на это шанса.

Зена со злостью накинулась на Ратамона:

— Ах ты, мерзкий слизняк. Тебя не спрашивают. Коннан сделает это. Он воин, великий воин. Твоё место в огне, в который я тебя брошу после того, как Коннан уничтожит огненный клык.

— Не пытайся меня повергнуть, моя чудесная амазонка.

— Я не сделаю этого. А хотя и могу. Знаешь ли ты, кем был папа моего Коннана?

— Варваром, как и его сын.

— Нет, Ясон в юности добыл золотое руно. Он был величайшим из всех воинов, если тебе угодно знать. А теперь все смотрите на Коннана.

Ратамон, Тулса Дум и Сет незамедлительно устремили свои чудовищные взгляды на Коннана. Юноша позвал к себе свою возлюбленную, она прижала огненный клык к полу и положила свободную руку на могучее плечо воина. А Коннан взялся за мраморный кинжал. Огненному клыку осталось просуществовать совсем недолго.

— Я, Коннан – сын Ясона, рождён на совершение опасного и великого подвига, и совершу его, не жалея самого себя. – Воскликнул Коннан.

— О Коннан, помоги нашему миру. Разорви оковы страха, я верю в тебя. – Сказала Зена.

— Мы уничтожим клык всевластия. Клянёмся!

— Клянёмся!

Не прошло и минуты, как Коннан прямо на глазах трёх злых колдунов ударил мраморным кинжалом по клыку всевластия. И клык, конечно же, разлетелся на мелкие осколочки, которые затем собрались в мелкую кучку. Из кучки осколков вылетело густое тёмно-серое облако, ставшее потом величиной с человека. Из облака вышел ходячий скелет в чёрном балахоне и с острой косой в руке – это была Смерть. Её присутствие было ужасающим. Коннан и Зена сели под стену. Смерть обошла весь зал в поисках чего-то или кого-то. Это было начало конца. Подойдя к Тулса Думу, Смерть угрожающе захохотала:

— Кто так долго не выпускал меня? Вот я и на свободе. А теперь мне нужен тот, кого я сейчас лишу жизни.

Дум, чувствуя свой конец, сел в углу, сжался в комок и накрылся мантией. Шаги Смерти становились всё чётче, колдун задрожал от страха, словно заяц, его сердце сжималось с болью. Он в испуге попятился назад, но Смерть была уже близко, она откинула мантию и взглянула Думу в лицо:

— Знал бы ты, урод несчастный, как я устала сидеть в этом дурацком клыке. Я благодарю того, то освободил меня. А тебя сейчас не будет в живых…

Тулса Дум побелел как известь, его губы высохли. Тяжело дыша, он крикнул:

— Сет, а Сет, почему я умираю, а ты – нет? Мы же с тобой единодушники…

Змей ответил:

— Ну и что, что единодушники? В клыке была заточена только твоя смерть.

— Сет, Ратамон, Зена, спасите меня. Не бросайте меня, я исчезаю!

Ратамон убежал из зала, а Тулса Дум начал корчиться от боли и вскоре совсем растворился в воздухе. Трайгльтан уже подбежала к башне Сета, и ей навстречу подбежал бизон, ездовое животное Дума. Он подбежал к военному лагерю Снегга. Под ногами бизона трещали сучки. Фандагар при виде него натянул лук. Бизон оскалился, и Фандагар удивился – это был не просто бизон, а чудовище. Когда зубы зверя обнажились, лучник ещё больше испугался, ведь  зубы эти были не  как у быка, а как у гиены. И притом в два ряда. Казрагор бросился на помощь Фандагару и бросил в бизона палкой. Казрагор свистнул, и на его свист прилетел гиппогриф, который убил бизона прямо на месте.

А в башне Сета тем временем началась новая драка. Сет сполз со своего трона и подполз к Коннану вплотную:

— А сейчас, варвар, ты ответишь за моего единодушника.

Зена, находящаяся в то время на улице, зажгла факел. Увидев издалека огонь этого факела, Геракл, Нэсс и остальные члены Общества клыка собрались вместе и побежали в сторону огня, за ними бросились и боевые звери, которых купил Коннан. На бегу Турвон сказал Тефаоре:

— Гляди-ка, сейчас точно будет настоящая битва.

Тефаора ответил:

— Нам, викингам, без битв нельзя, а то мы можем забыть даже, как топоры ковать.

Услышав слово «битва», Снегг обрадовался:

— Ух-ххх! Подерёмся. Да и тебе, темнокожий мой Тимати, будет, где принять участие с применением волшебства.

Кантр бежал впереди всех, чтобы лучше разглядеть огонь. Воины остановились и увидели красивую девушку с факелом в руках. В ней Кантр сразу узнал Зену, возлюбленную Коннана; Снегг спросил:

— Зена, ты не видела, где Коннан?

— Видела. Он сейчас сражается с Сетом. Знаешь этого змея?

— Ну, да, Коннан рассказывал. Я пока шёл сюда, видел Геракла, Мохомби, Иолая и Флавиана – они вовсю добивают колдунов. Флавиан сказал, что корона будущего правителя надёжно защищена. Ратамон хотел её уничтожить. Но даже там его заклинания не сработали.

Снегг вошёл в башню, на её первый этаж, и увидел Коннана. Коннан сражался с Сетом. Такого змея победить было не просто. Коннан ждал подкрепления. Вскоре прибежала и Трайгльтан. Она крикнула Снеггу:

— Уходи скорее, Снегг, ты должен оберегать Общество клыка. Тебе надо отыскать Ратамона и его армию. Я сама помогу Коннану. Поэтому я остаюсь. Беги! беги! медлить нельзя.

Снегг со всех ног бросился к своим соратникам. А Трайгльтан приготовилась к прыжку. Хищница стояла насмерть, рыча и хлеща себя хвостом по бокам. Сет осмотрел её, принял угрожающую позу и зашипел:

— Великая тигрица?! Она не спасёт тебя, варвар!

Но Коннан снова набросился на змея. Меч, которым он защищался от гигантской рептилии, был выкован из звёздного металла. Сет еле успевал уклониться от удара. Коннан был очень опытным воином, удача сопутствовала ему. Снегг осмотрел башню снова и вместе с Зеной начал сражаться  с оборотнями – слугами Тулса Дума, которого уже не было в живых. Оборотни были куда страшнее, чем фгэнки или васпы, ведь они могли сделаться невидимыми и напасть на противника так, чтобы он этого не заметил.

— Не пытайся меня убить, – зашипел Сет, – ты ещё не знаешь, насколько я силён. Дума нет, но зато есть я. Я отомщу тебе за него.

— Ну, ты, замолчи! – крикнул Коннан. – Звёздный металл намного прочнее, чем твоя чешуя.

Трайгльтан больше не могла смотреть, как Сет скалит свои зубы на Коннана, и она решила тоже вступить в битву. Тигрица зарычала и выпустила когти. Потом она прыгнула Сету на шею и выцарапала ему глаза. Чудовище, лишившись зрения, сбросило тигрицу и начало извиваться во все стороны. Змей ничего не видел, он то и дело ударялся головой о стены. Коннан отбежал в сторону, чтобы ослеплённый враг случайно не раздавил его. Юноша прижался к стене и начал тяжело дышать. А Сет, который уже ничего не мог видеть, рассердился:

— Великая тигрица ослепила меня, но ничего, зато я слышу и найду тебя вслепую. Я слышу, где ты. Ну, варвар, выходи, где бы ты ни был. Я покажу тебе, как уничтожать клыки всевластия.

— Коннан, не бойся, я с тобой! я тебя не брошу. – Сказала Трайгльтан.

Коннан быстро выбежал из башни разведать обстановку, на улице, вне башни, всё было пока спокойно. Посмотрев на крышу башни, юноша заметил, что огненного ока Сета над ней уже не было. А стены башни почему-то начали розоветь. Змей, к удивлению парня, потерял даже третий глаз, без которого он не мог видеть весь мир сразу. Ловко же Трайгльтан расправилась с этим гадом. Коннан немного отдохнул, затем снова вбежал в башню. И что же он увидел? Змей лежал, не двигаясь, и его голова с разинутой пастью завалилась набок, а язык касался пола. Трайгльтан мыла свои лапы от змеиной крови, так же, как и обычная домашняя кошка. Осмотрев змея со всех сторон, Коннан облегчённо вздохнул.

— Неужели, он уже умер? – удивился он. – Сложно же было сражаться с ним.

Нет, Сет вовсе и не думал умирать, он специально притворился мёртвым, чтобы обмануть Коннана и прикончить его. Именно так делают все змеи, когда поджидают свою добычу, а потом хватают её, если так подходит к ним близко; а пока добыча подходит, они успевают её рассмотреть, у змей ведь нет наружного века. Так же сделал и Сет, когда-то он был обычным питоном (если вы забыли, я напомню, что его сделали из питона, увеличив в размере). Услышав голос рыцаря, чудовище проснулось и мерзко зашипело:

— Ага! Вот ты где. Я слышу тебя. Ну, держись, всё равно поймаю тебя, глупый варвар!

 

Глава 53

 ГИБЕЛЬ КОЛДУНОВ 

Я здесь, я нигде,

Но слезами боль не хлынет,

Будь свят скорбный удел,

Да святится Твое имя!

Ни ветра, ни сна,

Кто вспомнит меня?!

(С. Маврин «Свет дневной иссяк»)

Битва ещё не была закончена. Коннан словно танцевал с мечом, пытаясь увернуться от гигантской рептилии, он даже перепрыгивал через неё. Юноше повезло, что эта гадина ничего не видела; слепого змея победить проще. Коннан был больше, чем уверен в этом. Великая тигрица помогла ему. Без неё дело пошло бы плохо. Наконец юноша дохнул полной грудью и нанёс змею множество рваных ран. Прежде, чем змей ринулся в сторону рыцаря, он почувствовал, что его раны начали нарывать. Коннан зажал меч крепче и ранил змея в горло, змей упал замертво. Огромная мёртвая туша лежала под гигантским троном. Башня опустела. Тут откуда-то начал доноситься скрип камней. Коннан выбежал из башни и спрятался за большим валуном. Из-за этого валуна он увидел, как башня рухнула, точно карточный домик. Вокруг то и дело слышались крики боевых животных. По мёртвой пустоши бродили привидения, распевая жуткие песни. Облака на небе вдруг приняли вид злобных волков. Из земли начали появляться терновые кусты с шипами острее бритвы. Русалки, купавшиеся в озере, при виде Коннана подплыли к нему, но на сушу вылезать не стали. В небе кружили орлы и грифы. Чёрные вороны садились на разбросанные по земле скелеты людей и животных. В доспехах человеческие скелеты выглядели очень страшно. Мистическая жуть залезла Коннану в душу, в его голове словно кололо иголочками, глаза разъезжались в стороны. Он поглядел вдаль и увидел, как его сторонники сражаются с приспешниками тьмы. Равнина начала потихоньку вымирать. Сочетание кровавой битвы, происходящей где-то вдали, и красно-жёлтого неба с чёрными облаками создавало настоящий мистический смрад. Облака проплывали по небу и меняли при этом свою форму. Коннану на время показалось, что Сет повержен, а с ним убиты и остальные враги. На небе показалось самое огромное облако, оно заволокло всё небо, отчего вся земля почернела. Но потом оно уплыло. Коннан смотрел на небо и плакал, над землёй кружили вороны. Их карканье наводило плохие мысли. В мантии из шкуры и рогатом шлеме Коннан, сидя на камне, издали походил на большого задремавшего быка с человеческим лицом. Вдруг послышался стук подкованных копыт и однообразное фырканье. Юноша поднял голову и увидел своего коня:

— Гром, где ты был, ретивый мой конь? Я уж думал, что ты у меня совсем пропал. А теперь ты нашёлся.

Рыцарь подошёл к своему коню и поцеловал его в лоб с белым пятнышком. После долгого отсутствия своего коня становится очень тяжело. Гром так обрадовался своему хозяину, что не хотел отходить от него ни на шаг. Очень нравилось Грому, когда Коннан трепал его по шее, обнимал за шею и целовал в лоб или просто гладил. Также нравилось и другим лошадям. Понять Грома мог только его хозяин, а хозяин его – Коннан. Коннан, как вы уже знаете, с лёгкостью понимал язык любого животного. Он узнал от своего коня, что тот просто оповещал его друзей об опасности со стороны Ратамона. В эту секунду нашему Коннану показалось, что кроме него и его коня на свете никого больше не осталось – воинов, сражавшихся где-то вдалеке, поглотил туманный полог, создавая тем самым иллюзию невидимости. Но вскоре звон оружия и крики воинов совсем замолкли, а Коннана кто-то погладил по шее, на которой уже не было огненного клыка. Вспомнилось юноше, как к злому колдуну Тулса Думу пришла Смерть и забрала его. Но куда? Дум уже давно был в Царстве мёртвых и не смог вернуться оттуда даже в образе злого белотелого урода.

В Царстве мёртвых Дум почувствовал себя жутко. Вокруг летали злые духи и кричали. Воздух был очень холодным. Облака изображали воздушные дуги. Колдуна поглотил гигантский водоворот, из которого тот уже не смог выбраться – он остался там навсегда. Дум полетел вниз, его тело сильно тяжелело.

— Куда я падаю? – спросил Дум.

— В небытие. – Отвечали ему злые духи. – Там ты обретёшь истинную свободу.

— Этого не должно быть! Я должен вернуться на землю. Где мой дворец? Я не хочу этого! Проклятый варвар! уничтожил клык всевластия. Но ничего, я ещё отомщу за своё поражение.

С тех пор никто больше Тулса Дума не видел. Он исчез с лица земли. НАВСЕГДА. Его уже нечего было опасаться, ибо он был побеждён.

А в это время Коннан грустно смотрел на землю, точно хотел разглядеть собственные ноги. Он оглянулся и увидел, кто гладил его по шее – это была Зена. Она была рада видеть молодого киммерийца живым; воительница, снова погладив юношу по шее, сказала ему на ухо:

— Я знала, что найду в тебе героя, воин ты мой прекрасный. Взгляни мне в глаза, это ведь я. Скажи мне, что ты притих? Случилась беда? Не бойся, говори.

Слова Зены не могли не запасть в душу. Коннан грустно ответил:

— Все, кто пытался помочь мне, наверное, уже мертвы. Многое я потерял, кроме тебя. Потерять сложнее, чем найти.

— Нет, Коннан, они придут к нам. Когда битва окончится. И мы будем уже не теми, кем были прежде. У нас с тобой будет особенный день, а какой, потом узнаешь.

— Здорово, что мы вместе уничтожили огненный клык. Посмотри по сторонам. Что стало теперь! Я не узнаю Грецию; я чувствую, что многие беды позади Я чувствую, что наш мир изменился.

— Конечно, изменился.

— Ты моя Полярная звезда.

— А ты мой Южный крест.

Тут вдали показалась чья-то ужасная фигура, она начала постепенно подходить к Коннану и Зене всё ближе и ближе, Коннан насторожился и прошептал:

— Это Ратамон! Что же нам делать? Он убьёт нас!

Страшно было смотреть, как это чудовище, Ратамон, приближается, зло глядя вокруг себя. Ратамон в окружении малюсеньких крокодилов с крыльями как у летучих мышей подбирался всё ближе к рыцарю и принцессе. Окружавшие его необычные рептилии на лету скрипели зубами. Это были сторонники Сета, которые за отсутствием своего убитого господина перешли к его соратнику. В руке у Ратамона был зажат ятаган; стоя на расстоянии около десяти метров от Коннана и Зены, Ратамон выговорил сквозь зубы:

— Зена, я очень недоволен тобой. Ты пошла творить добро ради какого-то непонятного дикаря, уничтожила огненный клык всевластия и повергла всё Общество магов, а я остался с носом. Что я ещё могу тебе сказать; я вижу того, из-за кого ты всё это сделала, он перед тобой. Убей его и иди на мою сторону… Я сделаю для тебя всё, что ты пожелаешь.

Представьте себе, как Ратамону не понравилось, когда он узнал, что огненный клык уничтожен. Он не мог не выпустить всю свою злость на свободу; боясь Коннана, он хмурился, отчего его лицо становилось с каждым разом всё страшнее. Злость Ратамона росла с каждым разом. Гнев его был очень сильным. Он позеленел от злости. Зена, видя его в таком состоянии, разозлилась:

— Что ты сказал, Ратамон? На твою сторону? Так будь же ты проклят, кобра недоделанная. Я не убью Коннана никогда, ибо он любит меня. Наша любовь сильнее, чем твои козни. Она победит страх и смерть. Ты противное создание, мучаешь людей и животных, готов забрать себе всё до последней крошки. Я ни за что не убью моего Коннана! Убирайся отсюда сию же минуту! Уходи, уходи и никогда не возвращайся.

Но Ратамон не слушал Зену, он корчил ей разные рожи, как бы, не принимая её слов во внимание. Спорить с ним было очень бесполезно, всё равно он не поверил бы её просьбам. Наглость Ратамона разрослась до предела. Казалось, что он вот-вот выйдет из себя, накинется и разорвёт. Но свирепство этого мага нисколько не испугало ни Коннана, ни Зену. Любовь их, действительно, противостояла страху, исходящему от их противника. Ратамон, как понял как-то раз Коннан, бессердечное создание, которое не умеет чувствовать душой и безразлично к окружающим. Коннан крикнул не своим голосом:

— Эй! Ратамон! Ты меня слышишь, Ратамон!

— Что? – не понял тот.

— За то, что ты, мерзкая гадюка, убил мою семью, тебе придётся заплатить. Мне ничего не остаётся, кроме как изгнать тебя.

— Но, Коннан…

— Нет, я не шучу. Я изгоняю тебя именем всех варварских богов. Они жестоко покарают тебя. Приготовься встретить их гнев.

Ратамон страшно рассвирепел, его глаза очень ярко блеснули как у дикого зверя, готовящегося наброситься на свою жертву. Он хотел сказать ещё что-то, как Зена, не обращая на его гнев ни малейшего внимания, подняла лук, наложила на него две стрелы и… «дрынг», – пропела тетива и обе стрелы одновременно поразили Ратамона насмерть. Застреленный колдун пошевелился ещё несколько минут, после чего растворился в воздухе совсем. Вот все колдуны и повержены, решили наши друзья, можно ни о чём не беспокоиться и спать спокойно. Опасности ушли в прошлое, а оставшиеся без повелителя васпы, фгэнки, гиппогрифы и другие волшебные создания отправились жить в дикие леса, где они обрели потом свободу от злых дел, которые им поручал в своё время злой Тулса Дум. Этот день следовало бы отметить. Победа над злом принесла Коннану и Зене большое облегчение. С души как будто скатилось бремя. Силы зла были разбиты навсегда и зачёркнуты в памяти, уже не надо было хвататься за оружие и бежать на поиски злых магов. Коннан молча смотрел на Зену и думал, как же всё-таки хорошо, что они теперь вместе и никто над ними не властен. Ночные звуки наводили печальные мысли. Рыцарь и принцесса ходили мимо обломков башни Сета и рассматривали разбитые статуи, оставшиеся после победы над злыми колдунами. С улыбкой на лице Коннан смотрел на заходящее солнце. Красным диском смотрелось оно на розовом небе. Облака сгущались и превращались из нескольких маленьких в одно большое. Когда взошла луна, небо словно «ожило», ночные животные вышли из своих нор, на озере начали  квакать лягушки и жабы. Как по взмаху волшебной палочки природа обрела живость и силу. Глядя на небо, Зена начала тихонько напевать:

Вот взошла звезда твоя,

Небо светом осеня!

Свет луны её вскормил

И душою возлюбил.

Эта звёздочка одна

Для тебя лишь рождена;

Коннан, в небо погляди

И звезду свою найди.

Чувствуй всю её любовь

И в себе младую кровь;

Зло погибло, страх исчез,

Радость в жизни нашей есть…

Возвращались домой они при свете факелов. Дорога лежала через лес, полный троллей, гоблинов и оборотней. Хорошо, что все они не видели наших героев, иначе те умерли бы на месте. Когда лес закончился, Коннан узнал то самое место, где он жил до уничтожения клыка всевластия. Зена зашла вместе с ним в маленький сарайчик, обнесённый со всех сторон забором из воткнутых в землю кольев. Открыв дверь, Коннан поглядел по сторонам и зажёг свечу. При её тусклом свете он увидел своих кошку и сову, сидящих на полу. На шеях животных висели золотые медали с изображениями звериных клыков, а под клыками было написано «Хранитель Греции». Что бы это могло означать?

Наверное, что-то интересное.

— Ух ты! – Коннан был вне себя от удивления.

— Ты о чём? – спросила Зена.

— Об этих медалях. Тех, что висят на шеях моих зверей.

— Это их наградили за участие в боевых действиях, причём награждали не только их. Кроме них награждены были и другие животные: 6 лошадей, 24 собаки, 15 орлов, 36 львов, 18 тигров, 32 гепарда, 2 гиены, 29 крокодилов, 8 медведей, 11 носорогов, 37 буйволов, 9 голубей, 41 слон, 27 кабанов, 30 бегемотов и 13 горилл. Твои волшебные животные пригодились в бою. Их сколько было, столько и осталось – волшебных боевых животных, как ты уже знаешь, убить невозможно. Гордись тем, что ты приобрёл их. Ни одному воину ещё не удавалось завести таких замечательных существ.

— А я и горжусь этим. Но мне кажется, что выиграть нашу битву нам помогли не только боевые животные, помогло и ещё кое-что…

— И что же это такое было? Что, Коннан?

— Любовь. Это была любовь. Без неё у нас ничего не получилось бы, она останется нам с тобой на всю оставшуюся жизнь. Что же, интересно, ждёт нас впереди?

— Я, конечно, знаю, но пока не скажу тебе  об этом ни слова. Ты сам должен увидеть, а то, если я скажу, то тебе будет совсем не интересно. Снегг вон что-то для тебя творит и сказал не подглядывать. Ха-ха-ха! А я, а я на камне в лесу написала твоё имя. Тебя запомнят многие, о тебе будут слагать песни, твоё имя не сойдёт ни с чьих уст. Возможно, о тебе в дальнейшем напишут книги. Всё благодаря тебе, Коннан.

— При чём здесь я? мы вместе своими силами уничтожили огненный клык. Он исчез под мраморным кинжалом, который мы подняли вместе. Совместные усилия принесли нам окончательную победу над злом. Но это ещё не всё. Должен сказать, в бою мне было страшно. Я говорю это тебе только потому, что когда я вступил в схватку с Сетом, тебя не было рядом; да, мне было действительно, очень страшно.

— Странно; ты, я думала, отважный, а тебе было страшно. Это что-то новое. Не думала, что ты скажешь это. Говорят, что тебе неведом страх, а тут вдруг тебе было страшно. Чего ты боялся?

— Я боялся за тебя, за тех, кто делал мне добро и за весь мир.

— Страшнее всего было, скорее всего, Повелителю клыков. Он понял, что ты творишь добро и поэтому победишь. Я верила в тебя; огненного клыка нет, зато есть мир и радость. Запомни мои слова, Коннан. Как бы далеко от нашей страны ты бы не находился, помни, что ты всегда уйдёшь со щитом, а не на щите.

В это время на месте бывшей башни великого змея Кантр и Турвон, отмыв мечи, жарили шашлыки. Турвон неожиданно обернулся к Кантру:

— Эх! битва у нас была что надо! Правда ли, любитель драконов?

— Ну, а как же? Мне очень понравилось, заодно и с друзьями нашего Коннана пообщался. Теперь, если мы снова заявимся сюда, будем знать их всех.

— Да, и потом ты показывал всем свои коронные приёмы с Ракиросом. То, что он не дракон, нисколько не смущает тебя. И как тебе вообще удаётся понимать всех драконов?

— А я давно с ними общаюсь, и в этом нет ничего удивительного. Я много лет отдал их укрощению. Некоторые из них, как вы все видели, пригодились в бою. У Казрагора были гиппогрифы, а у меня – драконы. Своего первого дракона я использовал для уничтожения вражеских построек.

Кантр всё говорил и говорил, а Турвон смотрел на костёр, как его языки извиваются в разные стороны. Искры казались похожими на маленьких золотых комариков, которые влетали в огонь и при этом не сгорали и летали, как хотели. Накалившиеся докрасна угольки разлетались недалеко друг от друга с монотонным звуком «п-пах». Издалека огонь смотрелся довольно красиво, казалось, что Кенза вот-вот сойдёт в пламя с неба и засияет неземной свет, а потом согреет своим теплом. Подумав так о богине огня, Турвон схватил один уголёк и закурил трубку. К его удивлению дым начал принимать самые разные формы, от людей и растений до зверей. Это было настоящее чудо. Перед глазами викинга вдруг появилась странная картина из дыма: Коннан сражается с Сетом, а потом побеждает. Убив Сета, дымный Коннан отбегает в сторону, а башня великого змея сама собой разбивается на множество огромных камней. Картины из дыма рассказывали обо всём, что сделал юный киммериец. Турвон вздохнул:

— Эх, Коннан, Коннан, что бы мы без тебя делали? Ты достойный воин. Боги избрали тебя, силой одарили и помогли тебе в кровавой битве.

Табак, выкуриваемый Турвоном, считался довольно дорогим; может, поэтому и хранился в драгоценной коробочке. Немного позже викинг отправился к своему шатру и увидел, как Снегг и все остальные воины рассказывают друг другу кошмарные истории про разбойников. Присоединяться к ним ему почему-то не хотелось, он то и дело думал о Коннане, как о киммерийце – победителе. И тут Турвон вдруг уснул, он спал как убитый, ему снился необычный символический сон: огромное пространство, усеянное лепестками цветов, почти посередине стоял трон, на троне коронованный лев, а перед ним преклоняются греки и поют ему хвалебные песни, а иные целуют пол около трона. Но что бы это могло значить?

Прошло два дня без всяких приключений, да и во владениях эльфов  и гномов тоже ничего особенного не произошло. Вскоре, найдя Коннана, Снегг протянул ему маленькую круглую коробочку и сказал:

—   Открой её! Это награда за всё то добро, которое ты совершил вовремя битвы.

Коннан открыл коробочку и что же он в ней увидел? Ониксовый чёрный амулет в виде звериного клыка. Юноша удивился:

— Снегг, а что это за клык?

— Не бойся, Коннан, он из оникса. Если бы это был клык всевластия, то он время от времени приобретал бы огненный цвет. По этому амулету – клыку ты сам себя запомнишь.

— Запомню как кого?

— Как разрушителя зла и уничтожителя огненного клыка.

Коннан, поблагодарив Снегга, надел новый амулет на шею. Ониксовый клык был искусно обточен и в точности повторял по форме клык настоящего хищника; отражающееся в нём солнце словно показывало характер владельца этого амулета, в каждом блике были отчётливо видны проплывающие по небу облака. Такой амулет мог быть сделан только опытным мастером. Новый клык, как заметил Коннан, выглядел намного красивее, чем огненный клык всевластия и к тому же не представлял своему владельцу никаких угроз. Разглядывая свой новый медальон, Коннан ощущал себя уже не тем, кем он был на самом деле. Клык из оникса – теперь его символ. Юноша поцеловал амулет и спросил:

— Снегг, скажи, а где ты его взял?

Викинг радостно улыбнулся, обнажив при этом ровные белые зубы:

— Что взял?

— Клык из оникса. – Отвечал Коннан.

— Клык из оникса? Сам сделал. Это и клык, и зверей убивать не стоит, а не то их душам на том свете будет очень плохо.

— Отчего плохо? Оттого, что носишь их клыки, натуральные?

— Да. Вот поэтому я и взял драгоценный камень. У нас, в Норвегии, нельзя их добыть. А в Греции мне их дают гномы. В их шахтах чего только нет. Оникс – это очень красивый и крепкий камень, следовательно, и амулет из него будет сохраняться веками. Только достойный воин может носить украшения с ониксами.

— А я разве достойный воин?

— Да, Коннан, да. Ты совершил величайший из величайших подвигов, только тебе выпала такая огромная честь. Любой мужчина может совершить подвиг, ничуть не умаляя при этом достоинства женщины. Ты смог, не жалея себя.

— Я помню, у моего покойного папы украшений их оникса было полным полно. И все он получил в подарок.

— Так я о чём и говорю. Это он получил за подвиги, которые совершил в своё время. Оникс издревле считался камнем воинов. По писаниям после победы над злым демоном бог Гагур получил в награду перстень из оникса.

Коннан ещё долго рассматривал новый амулет, вспоминая о клыке всевластия. Он не мог скрыть своей радости от такой награды. И действительно, всех воинов радовали украшения из оникса. Молодец Снегг, умеет обращаться с драгоценными камнями. Когда он жил у гномов, они научили его вырезать из камней. Позднее он начал продавать свои изделия, которые затем завоевали большую популярность во всём мире. Он создавал украшения не только из ониксов, но и из других камней и минералов.

 

Глава 54

  ТАЙНА КОШКИ И СОВЫ  

Ты помнишь этот день

На земле под холодным дождем

Остались мы вдвоем

Из последних сил

Заставлял я биться сердце твое

Моя жизнь сгорала вместе с тобой

([AMATORY] «Дыши со мной»)

Проснулся Коннан в мягкой постели, около него стояли кошка и сова. Когда он встал, они посмотрели на него. На своём языке животные что-то сказали ему. Юноша отлично понимал их язык. Он очень удивился:

— Значит, я уже не буду прежним Коннаном?

— Не будешь. – Ответила сова.

— Тайра, ты умеешь говорить?

— Да. И Чазетта тоже. Мы же всё-таки волшебные.

— Сегодня у тебя великий день, Коннан, ты разгадаешь нашу тайну. Сразу мы тебе не стали говорить. Сегодня ты сам всё узнаешь. Этот день изменит круто всю твою жизнь навсегда. – Сказала кошка. – Не только твою жизнь, но и Зены. Она согласилась выйти за тебя замуж. Но пока тебе ещё рано видеть её. До свадьбы ты не должен видеть свою невесту. Вы обручены пока в священном источнике, время вашей свадьбы уже на подходе.

В этот день произошло очень необычное событие, я не скажу вам сразу, мой дорогой читатель, а то станет совсем не интересно. Так вот, Геракл у себя дома решил заняться своим телом. Он освободил место, и стал заниматься тяжёлой атлетикой. Геракл взял штангу, для него она показалась чрезвычайно лёгкой. Он вполголоса пробормотал свою фразу, какую всегда говорил во время занятий спортом:

— Так… ещё подкачаем… без мускулов я не силач… а без сил вся жизнь прекратится… ещё… ещё… поехали… раз, два, три…

Гераклу очень нравилось, когда его называли силачом; он всегда хотел соответствовать этому слову, поэтому и тренировался. Его мышцы не только привлекали внимание дам, но и давали ему силу, без которой он не завоевал бы титул великого греческого героя. Для него сила была неотъемлемой частью его жизни. Геракл чувствовал свою силу всегда, ему было очень страшно потерять её. Его мускулы имели воинственный вид. Вдруг за окном послышался стук копыт. Это был кентавр Нэсс, который, находясь во дворе, плёл себе венок из ромашек. А Тимати вёл на верёвке корову и коня. Иолай, подойдя поближе к ним, предложил:

— Нэсс, Тимати, а хотите, я помогу отвести животных?

Нэсс ответил:

— Ну, давай.

— Хорошо, я мигом. А пока позову Геракла.

Иолай зашёл к Гераклу и позвал:

— Геракл, ты где?

Геракл отложил гири и штангу в сторону и спросил:

— Кто здесь?

— Это я Иолай.

— Ты что-то хотел, Иолай, или пришёл просто так?

— Конечно, хотел, а то зачем бы приходил. Коннан позвал к себе нас всех, в том числе и тебя. А я пришёл за тобой.

— Отлично, а что это будет?

— Сам увидишь. Он сказал, что сегодня его жизнь резко изменится. Он будет уже не тем, кем был раньше. То есть он перейдёт в новую жизнь.

— Понятно, ну тогда я пошёл.

Выйдя во двор, Геракл увидел Тимати со зверями на поводках и удивился:

— А куда ты собрался с ними, а, Тимати?

Тимати, указав на корову и коня, переспросил:

— Их?

— Ну да.

— А это для Коннана, подарок я ему приготовил. У него ведь сегодня будет праздник.

— Теперь понятно.

И они все вместе направились в путь. Геракл по пути в неизвестное для него место пел, просто так, для веселья:

Не боюсь я никого,

Ни коровы, ни быка;

Коль хотите укротить их,

То спросите меня, как…

А Иолай, прослушав пение Геракла, тоже запел, но по-другому:

Никого я не боюсь,

Ни коровы, ни лошади…

Пройдя много шагов, наши друзья остановились в удивлении – перед ними открылся прекрасный мраморный дворец, около его ступеней стояли статуи львов с разинутыми пастями. В окнах дворца красовались яркие витражи, на крыше были флюгера в виде львов, дудящих в трубу. Вокруг дворца росли цветы и высокие пальмы. Стены дворца были белыми, а крыша – голубой. У входа стояли два рыцаря в позолоченных доспехах и с копьями в руках. Из кустов показалась тигрица Трайгльтан, она стояла и помахивала длинным хвостом, а потом поприветствовала гостей. Тимати показал палкой на статуи, стоящие около дворца и сказал всем:

— Тефаора сделал их из обломков башни Сета. Всю ночь возился, пока не устал. А я изготавливал фонтаны. Без волшебства тут точно не обошлось. Работа была очень трудной.

Геракл, войдя вместе со всеми во дворец, спросил:

— Это и есть то самое, место, в которое нас пригласил Коннан? Я не рассчитывал, что всё торжество будет проходить в таком чудесно красивом месте. Не думал, что Коннан теперь будет здесь жить. Я уж думал, он вернётся в свою деревню, а тут дворец.

— А на что же ты рассчитывал? – ответил ему Нэсс.

— Я просто удивляюсь, необычное место, очень необычное. Я ни разу не был на торжестве в королевском дворце.

— Конечно, место необычное. Это я перенёс сюда дворец Тулса Дума при помощи волшебства и переделал его изнутри и снаружи. – Сообщил Тимати. – Вот  полюбуйтесь моей работой. Я сам обустроил этот дворец.

Внутреннее устройство дворца поражало своей красотой. Напольная мозаика была сделана из мелких кусочков стекла. Через весь зал тянулась красная ковровая дорожка. На окнах стояли горшки с цветами. Мебель была выточена из красного дерева. На стенах и потолках красовались фрески, а в местах, свободных от фресок, висели картины с изображениями разных морских существ, во все стены было вделано по ряду зажжённых факелов, в общем, всё было достойно настоящего королевского дворца. От такого дворца не отказался бы никто. Краски фресок словно играли друг с другом. Все королевские поданные были облачены в бирюзовые бархатные мантии, отделанные по краям орнаментом из маленьких золотых звёздочек. Посмотрев вверх, Иолай изумился:

— Я такого дворца ещё не видел. Многое что мне здесь нравится, а особенно меня удивляют расписные потолки. Такое не везде увидишь…

Вскоре появились и другие гости, это был Казрагор, вслед за ним пришёл и Фандагар Аран со своей женой Эйлиан. Казрагор стоял около стены с большой собакой на верёвке. Эйлиан стояла около мужа, положив голову ему на плечо, в то время, как тот обнял её за плечи:

— Фан, я не верю, что всё так быстро случится.

— Ты, о чём? – удивился Фандагар.

— Коннан заживёт новой жизнью. Он будет просто счастлив. Он столько сделал для нашей страны. И Зена тоже.

Фандагар облегчённо вздохнув, ласково глянул в глаза Эйлиан и поцеловал её в лоб. Стоя около Фандагара, она думала о Коннане и его предстоящей судьбе. Глаза Эйлиан потихоньку закрылись веками с чёрными как ночь ресницами. Она тронула Фандагару грудь и ощутила биение его сердца, а он положил свою ладонь поверх её тонкого запястья. Из-за угла вскоре показался Коннан; он шёл с непокрытой головой, вместо наряда из звериных драных шкурок на нём была приличная одежда: наручи, сапоги и боевой панцирь коричневого цвета, штаны чёрные, а мантия и пояс – зелёные, за поясом висел меч. Золотая отделка на наручах и панцире смотрелась эффектно, на шее ониксовый клык, изготовленный Снеггом. Один из слуг с серебряной чашей в руках подошёл к Коннану, вынул из этой чаши драгоценные перстни и стал надевать их юноше на пальцы. Перстни украсили руки Коннана, он рассматривал их очень долго. Геракл и Иолай с восхищением смотрели на Коннана в новом облачении. Геракл обрадовался:

— Здравствуй, Коннан.  Я очень рад тебя видеть сегодня.

— И я рад. Сегодняшний день целиком посвящён мне, да и Зене тоже. – Коннан не мог сдержать своей радости.

— А где она?

— Скоро придёт. Просила меня подождать, она ещё не совсем готова. И потом для меня в этот день начнётся новая жизнь. Такое бывает не у каждого. Я этого ждал, и вот уже дождался. Зена знает, что я на ней женюсь; и ей не разрешили пока приходить, почему-то сказали, что я не должен видеть её до свадьбы. Не знаю, хорошо ли жениху видеть невесту до свадьбы, но это не главное. Главное совсем другое. Сегодня, между прочим, я становлюсь королём. Так утверждают пророчества, а они никогда не врут.

— Ух ты! здорово!

— Да, я многим уже рассказал об этом и пригласил много гостей. Думаю, о старой жизни можно забыть, ведь начинается новая. Я сердцем чувствую это. – И Коннан поднялся на возвышение.

Церемония началась через полчаса. Фандагар нежно обнимая жену, смахивал с глаз слезинки. Казрагор потирал глазной протез. А члены Общества клыка, встав друг около друга, замерли от удивления. Радость охватывала всех присутствующих. В окнах засияло солнце, которое по-видимому, тоже хотело узреть нового греческого короля. При всём этом торжестве нельзя было не радоваться. Этот день должен был изменить всё. На глазах у изумлённой толпы Коннан, гордо подняв голову, стоял на возвышении, слева от него находился Мохомби, а справа – Флавиан, у которого было приятное предчувствие. Мохомби, подойдя к Коннану почти вплотную, легонько хлопнул его по спине:

— Ну, Коннан, стой ровнее!

А Коннан ничего не почувствовал сквозь отполированный до блеска панцирь, он принял соответствующую позу и встал, грудь колесом. Сова и кошка уселись около него. Сверху, посыпались красные лепестки роз; зрители замерли, ожидая чего-то ну очень большего (чего они ждали, я не знаю – я не волшебница), радость их проявлялась в облегчённом дыхании полной грудью и ритмичном биении сердец. Все были рады за Коннана, видя в нём уже не простого юношу в наряде из звериных шкур, а великодушного монарха, того, кто победил зло навсегда. Предчувствия были, несомненно, приятными. Среди толпы многие говорили друг с другом:

— А вот Флавиан сказал, что этот парень – будущий правитель. (Казрагор).

— Эй, а я и не знал, что нашему Коннану судьба так улыбнётся. (Геракл).

— Он у нас парень, что надо. (Иолай).

— Он получил необычную награду за свой опасный подвиг. (Тимати).

— Ну, да. Сначала Тимати стал магом, а теперь Коннан вдруг станет королём. (Нэсс).

Каждый из стоящих в толпе говорил всегда о чём-то своём. Все люди были рады предстоящему событию. Вдруг среди толпы появился какой-то гном с великолепным ларцом в руках, он прошёл через толпу и приблизился к Мохомби. Ларец хранил, наверное, что-нибудь ценное? На глазах у Коннана гном открыл ларец при помощи маленькой отмычки, в этом ларце на алой бархатной подушке было помещено что-то накрытое атласным платком, и хорошо скрытое от глаз зрителя. Но что именно? Когда Коннан повернул голову в сторону толпы, пытаясь найти среди неё кого-нибудь из своих друзей, Мохомби убрал платок и вынул из ларца золотой венец необычайной красоты. Создать такое украшение могли только гномы. И тут начался переход в новую, совсем иную для Коннана – киммерийца  жизнь. Мохомби, держа венец над головой рыцаря, сказал:

— Тот, кого вы видите, сумел победить силы зла, срубил ветви страданий с дерева жизни и, попросту говоря, пожертвовал собой ради друзей и знакомых. Он поверг Повелителя клыков и уничтожил клык всевластия своими руками, зажав в них мраморный кинжал. Воин этот добровольно согласился стать королём всея Греции, так пусть и станет им.

Вскоре золотой венец коснулся чернявых волнистых волос Коннана и у того в голове промелькнула мысль: «Мне почему-то кажется, что я снова родился… А почему так кажется, не знаю. Наверное, потому что я теперь не тот, кем был раньше». Этот момент стал для юноши переломным, открылся путь в королевскую жизнь, видел и слышал он как будто по-новому. Всё старое осталось позади и исчезло навсегда. Коннан повернулся лицом к толпе и, чувствуя на голове золотую корону, сказал:

— Я очень счастлив быть королём над вами и надо мной. Я справлюсь с властью. Да помогут мне боги…

Флавиан осторожно подвёл к Коннану какую-то изящную фигуру, закутанную в синее покрывало и представил:

— Это та, кого ты любишь всем сердцем; за кого ты готов отдать собственную жизнь; та, кому ты клялся в любви и кто искал у тебя защиты.

У Коннана на душе стало вдруг легко. Его любовь была совсем рядом. Когда Флавиан снял покрывало, наш Коннан увидел красавицу Зену в красном платье, красных туфлях и золотых серьгах, голову её охватывал тонкий золотой обруч с низками из такого же цвета цепочек. Увидев Коннана, Зена закрыла свои чёрные глаза и повернула голову в сторону.

— Зена, что с тобой? – не понял почему-то Коннан. – Ты испугалась?

— Твой клык, который ты носишь на шее. Мы вроде уничтожили его, а он опять вернулся, да ещё и стал чёрным. Вот я и удивилась. – Ответила принцесса, наклонив головушку к левому плечу.

— Бояться не надо. Мой клык сделан из обычного оникса. Именно это и собирался подарить мне Снегг. Он мне сам сказал. Ты просто не видела, как Снегг его делал. Бояться нечего – это ведь не клык всевластия. Он не опасный.

— А я и не боюсь. Я изменилась только ради тебя, Коннан. Именно поэтому я и отреклась от разных злодеяний. Королева, избранная тобою – это я. Ты недолго искал меня и сделал своей королевой.

— А я решил жениться на тебе, чтобы уберечь от беды тебя и твою душу. Я не дам тебя в обиду.

Рядом с Коннаном Зене как-то потеплело; она была довольна, ведь около неё стоял не какой-нибудь там Ратамон, а тот, с кем в союзе она уничтожила огненный клык. И тогда воительница согласилась выйти замуж за своего союзника с приятным для неё именем Коннан. Она провела тоненькой рукой по его длинным мягким волосам и сообщила ему с улыбкой:

— Коннан, я многое хочу тебе сказать.  Этого никто, кроме меня не знает, об этом я прочла в книге. Во-первых, ты заслужил большего, чем любой другой воин на свете. Во-вторых, лев из сна, увиденного Турвоном – это ты, не зря у тебя прозвище Амра. И в-третьих, ты не варвар. Варваром тебя называл только Сет. Варваром тебя всегда называли, чтобы унизить; кое-кто, может, и знал, что ты станешь королём, твои враги унижали тебя, чтобы показать, что ты не достоин власти. Вспомни, как всех варваров, независимо от возраста и пола, безжалостно казнили. А ты один избежал казни. Знаешь, почему?

— Я не варвар.

— Конечно. Ты только одевался, как варвар, в шкуры.

— А ещё поклонялся варварским божествам.

— Каким?

— Крашнаку и четырём сёстрам.

— Крашнака я помню, он бог удачи, а четырёх сестёр – нет. Кто они такие?

— Хуга, Думба, Кенза и Джанга.

— Точно, и они сберегли меня. Я сохранила верность к тебе, пока ты странствовал в поисках мраморного кинжала. Судьба привела тебя к власти. Ты уже не станешь прежним Коннаном. Корона тебе очень идёт.

Слова Зены запали Коннану в душу. Дослушав принцессу до конца, новонаречённый король поцеловал её и сделал своей королевой. Тут вдруг у воительницы само собой обнажилось правое плечо, а она его не поправила – дело в том, что у Зены на том плече была маленькая чёрненькая родинка; и воительнице захотелось, чтобы её возлюбленный поцеловал ей и это место. Так и получилось; Зене казалось, что иметь где-нибудь на теле родимые пятнышки – это красиво. Это считалось красивым у некоторых народов Востока, например, иметь маленькую родинку на щеке. От природы это доставалось лишь немногим. А тем, у кого этого не было, приходилось делать эти родимые пятнышки самим, время от времени рисуя краской или наклеивая кусочек шерла. Зена очень гордилась таким преимуществом. Ей не приходилось ничего подрисовывать. Для королевы иметь природные украшения лица или тела считалось очень почётным.

И в тот же день Коннан женился на Зене, чего так долго он ждал. Его мечта сбылась. Как же всё-таки хорошо жениться на той, которая любит тебя. Нет для воинов ничего более приятного, чем отдавать любовь своей стране и стать её правителем, а для принцессы – сочетаться с любимым государством. «Всё моё счастье заключается в любви, которую я храню в своём сердце. Я знаю, что именно она помогла мне и моей королеве Зене раз и навсегда уничтожить огненный клык всевластия. Странно получилось со мной. Если бы не огненный клык, у меня не было такого замечательного королевства. Мир очень заметно изменился, я чувствую это везде: на земле, в воде, в воздухе и у огня. Всё стало совсем другим. Кажется, что не только в нашей стране, но и во всём мире наступила весна и все живые существа обрели настоящую свободу. Земля зацвела яркими цветами. Пусть войны сгинут во мгле, а на земле будет мир. Я не хочу, чтобы пришли несчастья и беды; спасение мира выпало мне одному, и я сделал это. Станет моё имя знаменитым или нет, пока ещё не известно. Легенду обо мне следует увековечить, и я обязательно сделаю это. В будущем кто-нибудь, наверное, напишет историю обо мне и назовёт её, возможно, «Огненным клыком» или «Подвигом Коннана». Главное, конечно, не название, а содержание истории. Не имеет значения, как называется история обо мне, всё равно меня запомнят как героя. Пусть меня помнят всегда», – подумал Коннан, сидя на свадебном пиру. Зена прижалась к его плечу и закрыла глаза.

После свадьбы друзья Коннана и Зены начали собираться в обратный путь. Покидать Грецию было жалко. Наконец Снегг и все остальные направились домой. Тигрица Трайгльтан подошла к Снеггу и спросила:

— Я тоже должна идти?

— Да. – Ответил Снегг.

— А могу ли я попрощаться?

— Да.

— Спасибо.

Тигрица подошла к Коннану и Зене. Ей было очень жаль уходить от своих союзников.

— До свидания, Зена. До свидания, Коннан. Будьте счастливы. Вспоминайте обо мне. Я помогла вам в битве, а теперь мне пора.

Попрощавшись с Трайгльтан и всеми остальными, Коннан тяжело вздохнул. Ему до слёз было жалко расставаться с союзниками. Он даже закрыл ладонью глаза, чтобы не видеть, как все его друзья уходят. А когда все уже ушли, Зена отправилась в темную комнату, освещённую одной-единственной свечой, и уселась в кресло. Королева сидела, поглаживая своё сердце, и смотрела в открытое окно, вид из которого был совсем уже не страшным. Око Сета уже не горело над землёй, да и башни этого змея – колдуна тоже не было, на небе солнце и луна сошлись вместе, вокруг них танцевали звёзды. Усеянное ночными звёздами небо смотрелось красиво. Вдруг в окно, открытое настежь, влетела ватага сорванных ветром листьев дикой яблони, был сильный ветер – дело шло к дождю. Кошка и сова вышли на ночную охоту. Они ловили мышей и крыс, защищая дворец своего хозяина. После удачной охоты животные остались сидеть под деревом. С грустью смотрела Зена вдаль, её лицо выглядело усталым. Воительница улеглась спать, сквозь сон она не услышала, как пришёл Коннан. Он вошёл и погасил свечу двумя пальцами, в его синих глазах отражались оба небесных светила. Солнце ушло за горизонт, на его место встала луна. Коннан отвернулся от окна и на шаг приблизился к спящей Зене. Он боялся спугнуть её сон и поэтому старался дышать потише. В его голове промелькнула мысль: «Ну, как же я всё-таки счастлив, что все силы зла повержены. Я стал королём; и вот какая у меня королева есть, нигде другой такой не найти. Добрая, красивая и умная. До чего же хорошая у меня жизнь». Зена  тотчас же открыла глаза и закрыла их. Сон снова пришёл к ней. Коннан ласково смотрел на свою полуспящую супругу и вдруг тихим мелодичным голосом запел:

Зена, королева отважная,

Правительница чудесная,

Супруга для меня одного,

Воительница прекрасная,

Спи и не бойся.

Боги ночью не уснут…

Слова песни, летящие из уст Коннана, нагоняли сон и превращались в своего рода волшебное заклинание. Его самого уже начало клонить в сон. Он лёг около своей королевы и заснул как убитый. Бояться Коннану и Зене было уже нечего – волшебный зверь Ракирос не был злым, а в их дворце уже нельзя было найти его прежнего владельца, злого короля – колдуна Тулса Дума, который был не только людоедом, но и женоубийцей; наступили тишина и спокойствие. Трайгльтан убежала искать свою стаю; Снегг, Тефаора, Турвон, Тимати и Кантр вернулись в Норвегию. Коннана никто из друзей не забыл, за него молились, боялись и беспокоились. Он соответствовал значению своего имени; напоминаю, имя «Коннан» переводится как «возвышенный», а возвысила его Зена, о чём он когда-то рассказывал Свадун. Боевые животные остались у Коннана в клетках дворца, слуги хорошо за ними смотрели. Сгинули все враги, мир утонул в сиянии луны. Новый правитель Греции обрёл радость, вернул в дома людей веселье. На деревьях зацвели яркие цветы, на небе разгорелось синее пламя и осветило людям путь к истине.

Родилась легенда о синеглазом юноше, таком, что не перенёс бы вида даже растоптанного цветка.

 

Глава 55

  СМЫСЛ ЖИЗНИ

Я иду навстречу солнцу

Я дышу порывом ветра

В голове одни вопросы

И ни одного ответа

Наконец всё изменилось

Разделилось до и после

Я ловлю себя на мысли

Кто я без тебя

(Токио « Кто я без тебя)

Вот наступил второй день, как Коннан и Зена жили вместе. Греки очень любили и почитали их. Коннану казалось, что без Зены его жизнь может потерять всякий смысл, а он не будет собой. Да не только он, но и любой другой человек почувствовал бы без своей возлюбленной, что его жизнь навсегда потеряет смысл. Беспокоясь о своей королеве, Коннан молился о её счастье.

Но вот однажды Коннан и Зена вышли прогуляться в свой королевский сад. На деревьях пели птицы, среди ветвей деревьев пауки плели свои сети для ловли мошек, а на пауков охотились ящерицы. Живописный пейзаж сада завораживал своими красками. Зена подошла к Коннану и погладила его плечо. Рыцарь смотрел по сторонам, разглядывая изменившуюся после победы над великим змеем Греции. Вдалеке огромным великаном возвышался горный кряж, над ним парили орлы. Небо словно спускалось вниз на землю, облака, казалось, вот-вот упадут на землю, но они только касались вершин гор. С моря доносились шум волн и крик чаек. Природа словно что-то говорила. В небе ярко горело солнце, освещая горы и равнины. Жизни радоваться стоило. Коннан обнял жену и спросил её:

— Зена, милая, как ты себя чувствуешь?

— Замечательно. Мы с тобой не первые, кто стал королём и королевой. Коннан, не задумывался ли ты когда-нибудь о том, как мы с тобой дожили до такой замечательной жизни?

— Да.

— Тогда скажи.

— Мы вместе построили её. Огненный клык всевластия открыл нам путь к ней. Когда я взял его, то ничего не знал. Уничтожив его, мы принесли всем народам земли мир, веселье, радость и счастье. Мы многое что можем, потому что мы люди. А помнишь ли все страхи,  которые ты пережила, не зная обо мне?

— Помню. Но я вытерпела, и тут появился ты и спас меня. Я жила одним тобой, приручала тебя как птицу, мне приятно было произносить твоё имя. С тобой я чувствовала себя в безопасности. А иной раз на душе становилось до того легко, что мне хотелось криком кричать. Когда ты был ранен, мне приходилось ухаживать за тобой. Я из-за тебя не спала ночами. Я пила твои сладкие жгучие поцелуи и мне казалось, что небо послало мне тебя сострадательной судьбой. Без тебя я не прожила бы и дня. Стоит только захотеть, можно и воина полюбить. За Ратамона замуж я не вышла, в водах Гвалура мы обручились на всю оставшуюся жизнь. Так назло нашим врагам мы преодолели все трудности и добились своего. Нам ничего не стоило победить.

Зена села на скамеечку около Коннана и, поиграв его чёрными волнистыми волосами, украсила их цветками цикламена. Коннан сидел и задумчиво смотрел вдаль. Природа живо смотрелась со всех сторон. Две птицы, летящие по небу, соприкасались клювами прямо на лету. Они, должно быть, проявляли друг к другу чувство любви. Такое Коннан наблюдал у животных неоднократно, у орлов, волков или других. На цветах сидели огромные шмели и пили нектар, под тяжестью этих больших насекомых цветки гнулись к земле. Как вообще такие «слоны» умеют летать, – подумала Зена, которую интересовали истории о животных. Трудно было представить себе, как же такие маленькие крылышки могут выдерживать столь грузное и приземистое тело. На шмелей охотились мыши. Вдруг кошка Чазетта напугала их, отчего они все разбежались по норам. Чазетта прыгала в траве и ловила кузнечиков. Около скамьи кошка увидела кинжал с алмазной рукоятью. Коннан погладил свою кошку и поднял кинжал. Этот кинжал выглядел очень богато и эффектно. Когда-то он висел у Коннана за поясом. Зена при виде этого кинжала в руках у своего мужа, спросила несколько испуганным голосом:

— Коннан, это твоё?

— Что?

— Кинжал.

— Какой кинжал?

— Тот, который ты сейчас держишь в руках.

— Мой, а то чей же ещё. Я отыскал его в своей домашней сокровищнице. Раньше я пользовался им. Носил его привешенным к поясу около меча. Носил везде и всюду, например, в дальних походах. Но носил не просто так.

— Имена, небось, вырезал на деревьях.

— Было дело, вырезал.

— Много ли ты на деревьях вырезал имён?

— Много.

— Понятно. А разве ты не чувствовал боль того или иного дерева, которых касалось лезвие этого кинжала?

— Я никогда не думал об этом. Мне сначала казалось, что деревья неживые, следовательно, и боли они тоже не чувствуют. А что, ты чувствуешь чужую боль?

— Да, Коннан. Когда я слышу что-то жалостное, у меня болит здесь (и Зена положила свою ладонь на сердце). Ты должен чувствовать не только свои, но и чужие беды. Только доброму человеку свойственно такое чувство. Ты король, а король должен уметь любить по-настоящему. Не думала, что тебе не было жалко кого-нибудь. Умеешь ли ты любить?

Плохо, если не умеешь.

— А я умею любить, я всегда опасался за тебя. Мой покойный дедушка говорил мне, что мужчина должен любить женщину так же, как Солнце Луну, а женщина должна относиться к мужчине так же, как Луна к Солнцу. А мы так и делаем. Я очень люблю тебя. Ты та, кого я спас от беды и обручил с собой в священном источнике. Ратамон не женился на тебе только благодаря мне. Когда тебе было очень страшно, к кому ты обращалась за помощью?

— К тебе. В тот день, как ты пришёл ко мне во дворец, я сразу узнала тебя. Не по клыку, о котором говорилось в пророчествах, а по глазам. Именно по глазам. Мне сказали, что ко мне придёт воин с синими глазами, то есть ты. И ещё сказали, что его, то есть тебя, зовут Коннан. Это и был ты. Но злые колдуны пытались сделать всё не так, как толковали пророчества. Им не хотелось, чтобы я стала твоей женой, они желали тебе смерти. Им хотелось заполучить огненный клык.

— Они, как видишь, ничего не получили. Победили мы, и настала весна. Мир цветёт, а люди живут и здравствуют.

Коннан снял с головы золотую корону и отложил её в сторону. Волосы свои он стянул сзади у шеи резинкой. Вдруг из-за облаков показался солнечный луч и осветил Коннана с ног до головы. Наверное, солнце хотело указать на него, как на разрушителя сил тьмы. Именно так решила Зена. Она очень гордилась своим мужем – воином, сова и кошка тоже были очень довольны.

— Смысл жизни заключается в том, чтобы спасти мир от сил зла. – Сказала кошка. – Об этом мне говорили ещё, когда я была маленьким котёнком. А ещё в том, чтобы полюбить весь мир.

— И я тоже так считаю. – Отвечала ей сова. – Коннан давно нашёл свою любовь и радуется жизни. Мы с тобой очень любим его, да и Зену тоже.

— Помнишь, как мы помогали ему в трудную минуту?

— Да. Мы были его разведчиками. Высматривали скрывшихся врагов. Ты – днём, а я – ночью. Когда нашего рыцаря ещё не было с нами, нам было очень скучно, а потом он неожиданно появился. И как бы мы жили без нашего Коннана? Не только он женился, мы тоже нашли себе по паре. Твои котята и мои совята скоро уйдут от нас.

— И расскажут всем о нашем хозяине. Наверное, весь мир о нём узнает.

Сова подсела поближе к кошке, и они стали разглядывать плывущие по небу облака. Каждое облако напоминало бегущее животное. Где-то вдалеке шёл дождь, небо сверкало молниями. Белые молнии на синеватом небе украшали греческий пейзаж и оживляли небо. Зена обняла Коннана и они нежно расцеловались. Был смысл в их жизни. И не только в любви, но ещё и в созерцании природной красоты. Жизнь на земле для каждого живого существа бывает только один раз, а потом, как вы уже знаете, смерть – начало бессмертности. С неба послышался голос Агиона:

— Не забывай, зачем ты рождён, Коннан! Спасай мир и дари людям и животным радость. Ты воин! ты король!

Сквозь облака царственные супруги увидели лицо Агиона. Коннан вспомнил, как защитил народ этого могучего варвара. Нет, зря Агион счёл этого юношу одним из своих людей – Коннан ведь не был варваром. Шкуры, надетые на него, ещё ни о чём не говорили. Наконец, отбросив воспоминания о смерти Агиона, Коннан перешёл к мыслям о радости от любви к Зене. Нет, никто уже не отнимет её у него. Ратамона нет, да и её отца – злого колдуна тоже. Впереди только счастье и веселье. Никто над ним и его королевой уже не властен. Богатство и власть он уже получил, но не от злой горгоны, а от великой тигрицы Трайгльтан. Именно она помогла ему расправиться со змеем Сетом. Боялся этот змей только её. Никто, кроме этой тигрицы, больше не мог помочь Коннану в этой опасной и тяжёлой битве. Но что же случилось с Трайгльтан после того, как она попрощалась с Коннаном? Она стала жить в серебряном лесу и время от времени ходить в гости к своим венценосным друзьям. Найдя других волшебных животных, она рассказала им о Коннане, Зене и о том, как она сражалась с Повелителем клыков. Не все, конечно, верили ей. Те, кто верил, страшно удивлялись. Трайгльтан не обижалась на тех, кто не верил ей и считал её выдумщицей, она знала, что то, что она сделала для Коннана, не вымысел. Некоторые хищники, которым понравились ее истории о битве с королём – колдуном, думали, что им надо тоже пойти на битву. Так и получилось, волшебные животные, друзья Трайгльтан, тоже поучаствовали в различных битвах и тоже прославились, как незаменимые помощники воинов. Трайгльтан запомнили, как великую воительницу. О ней, как и о Коннане тоже начали слагать легенды и рассказывать каждый раз. Если маленькие дети, послушавшие истории о волшебных животных, начинали капризничать, то родители пугали их, что придёт великая тигрица Трайгльтан и съест их.

 

Глава 56

  ПЕСНЬ ВОИНОВ  

Если б стал я волшебником счастья,

Я великий бы был чародей.

Королей бы не ставил у власти,

Избавлял от болезней людей

Я бы горе, разлуки, ненастья

Посадил бы в железную клеть.

А для радости, дружбы и счастья

Я сложил бы стихи, чтобы петь.

(Легион «Волшебник»)

Всю ночь Коннан размышлял о том, как бы он поступил дальше. Он отлично знал, что всё зло, которое раннее существовало в его стране, давно побеждено.

— Я бы сделал человеческую жизнь счастливее, чем можно было себе представить. Миром правили бы не короли, а боги. Пусть на земле всегда будет мир.

На следующий день вечером Коннан вошел в огромный зал. Там его встретила Трайгльтан и сказала ему:

— Коннан, тебя должны видеть твои воины. Ты их повелитель, помнишь?

— Да.

Тигрица зарычала, и перед юношей открылся огромный портал. В воздухе образовалась дыра. Коннан вошел вовнутрь. Тут он почувствовал себя легко. Он медленно спускался вниз. Но вскоре почувствовал под ногами твёрдую землю. Отдышавшись немного, Коннан пошёл вперёд, и вскоре он вошёл в лабиринт. Пол под ногами был жёлтым, стены – кирпичными, а потолок разлинован яркими узорами из сложных переплетающихся линий. По лабиринту бегали крысы, но не на кого не нападали. Стены были увешаны картинами. Их было немало. Первая картина изображала некую молодую женщину с чёрными волосами и синими глазами, разодетую в кремовую тунику, на шее висел золотой амулет в виде сердца, а на руках её сидел младенец с глазами и волосами того же цвета, шею младенца украшал амулет в виде клыка. На младенце не было никакой одежды, только фиговый листок, скрывающий интимные части тела. В этом младенце Коннан узнал себя. Картина называлась «Эмилия с младенцем Коннаном». (Если вы помните прошлые эпизоды моей саги, Коннан видел такую же картину, только нарисована она была немного по-другому. И называлась она «Ясон с великой тигрицей и младенцем Коннаном»). На другой картине Коннан увидел себя уже взрослым, одетым в богатую воинскую одежду и попирающим Сталкера – бога страха. Третья изображала великого змея, бьющегося с огромным львом. Четвёртая – Зену в объятиях Коннана, пятая – битву с Азазеллом… Много было ещё других картин, изображающих жизнь Коннана. Юноша был просто счастлив, что его начинают помнить как героя. Лабиринт он прошёл легко, вскоре на его пути появилась загадочная дверь. Когда Коннан подошёл к ней совсем близко, она сама собой открылась. Войдя через дверь, юноша увидел много воинов. Он удивился. Воины всех времён и народов приветствовали его. Он был поражён видеть столько воинов от древнегреческих гоплитов античных времён  до современных спецназовцев XXI века. При виде Коннана они начали кланяться ему. В тех местах, где он ступал, распускались цветы. Все воины сочли это за чудо. Вдруг вслед за ним в зал вбежали кошка и сова. Коннан в глазах воинов внешне чем-то напоминал древнего античного бога, всякое слово, сказанное им, в виде самоцвета падало из его рта. Потолок над его головой тут же обратился в ночное звёздное небо. На этом небе Солнце и Луна сошлись вместе.

— Коннан! Коннан! Мы любим тебя!!! – кричали воины. Они относились к Коннану, как к своему могущественному повелителю. Радость переполняла сердце юноши. Он глядел на воинов с любовью, они уподобились стае орлов или львов, склоняющихся перед своим вожаком. Их хор грянул хвалебную песнь Коннану, которую он слышал ещё, пребывая в Междумирье:

Коннан, спаситель наш,

Жизни везение!

Как-то открылся нам

Ночью, в день печали.

Сердце для нас открой,

Воин красивый!

Нам нет беды с тобой,

Наш герой сердце силы…

Коннан – воин отважный,

Его любим мы все, кто живёт на земле.

Для людей и животных он защитник и друг,

Их не бросит в беде!

Коннан – воин отважный,

Его любим мы все, кто живёт на земле.

Для людей и животных он защитник и друг,

Их не бросит в беде!

Коннан – воин отважный,

Его любим мы все, кто живёт на земле.

Для людей и животных он защитник и друг,

Их не бросит в беде!

Коннан – воин отважный,

Его любим мы все, кто живёт на земле.

Для людей и животных он защитник и друг,

Их не бросит в беде!

Клык тот, что ты несёшь,

Змей злой искал сто лет.

Если его найдёшь,

То убей, в прах повергни.

Змея жалеть не смей!

Он нас убить хотел.

Змей тот войны страшней,

Он злой колдун и демон.

Коннан – воин отважный,

Его любим мы все, кто живёт на земле.

Для людей и животных он защитник и друг,

Их не бросит в беде!

Коннан – воин отважный,

Его любим мы все, кто живёт на земле.

Для людей и животных он защитник и друг,

Их не бросит в беде!

Коннан – воин отважный,

Его любим мы все, кто живёт на земле.

Для людей и животных он защитник и друг,

Их не бросит в беде!

Их не бросит в беде!

Громко величая Коннана, воины старались чтить его в своей душе. Они знали, что он давно уничтожил клык всевластия, а на его шее висит клык, выдолбленный из оникса. И что этот ониксовый амулет – награда своему владельцу за очень опасный подвиг. Его признали также королём Аквилонии. Коннан был просто счастлив, ему показалось, что среди всех этих воинов он нашёл настоящих друзей. Что они сочтут его своим повелителем и покровителем. Ну как тут можно было не обрадоваться? Сова и кошка гордились своим хозяином. Коннан чувствовал себя как нельзя хорошо. Песня, которую о нём пели в Междумирье, нравилась и его животным. Прошло некоторое время, и какая-то невидимая сила перенесла его обратно во дворец. Вокруг никого не было. Юноша вошёл в первую попавшуюся комнату и увидел перед собой странную картину. Комната эта была на самом деле молельней. Её освещало множество факелов. В купели на поверхности воды плавали тропические цветы, но их было не много. Запах курительных палочек заглушал цветочный аромат и, казалось, что цветы вообще не имели запаха. На потолке висела хрустальная люстра. Витражи на окнах изображали каких-то диковинных бабочек, на стенах висели картины с какими-то римскими воинами, рядом с которыми стояли дикие звери. Причём ни одна картина не обошлась без отделки. В каждом углу помещения стояло по мраморной вазе с кустиками лиственницы. Северная стена была украшена изображениями слева – короля, а справа – королевы, между ними впритык к стене стояла бронзовая статуя сидящего льва с амулетом – клыком на шее и короной на голове; амулет – клык был таким же, как и у Коннана, корона золотая, а вместо глаз – алмазы. Над головой этой «царственной киски» в той же стене было прорублено круглое окно, а остальные окна были прямоугольными. Подойдя к скульптуре льва, Коннан взял с полочки свечу и, поставив её у подножия бронзового зверя, сказал:

— Мы с тобой одной крови – ты и я.

Вдруг сверху послышался писк маленьких птиц. Коннан поднял голову и увидел, как под самым куполом комнаты парили ласточки, хватая на лету комаров и бабочек. Птицы насвистывали громкие песни. Они даже не боялись Коннана; летали себе, ни на что не обращая внимания, кроме насекомых. Ласточки даже не думали спускаться вниз, так и оставались летать под куполом, почти совсем вплотную к потолку. От витражей, сквозь которые светило солнце, казалось, что оно может светить самыми разными цветами. Самым удивительным было то, что бабочки, спасаясь от ласточек, подлетали каждая к стёклышку под цвет себя самой или же прятались за помещёнными под потолком резными статуями орлов. Витражи отбрасывали цветные отблески друг на друга, создавая при этом необычную игру красок. При виде Коннана ласточки начали слетаться к нему. Сделав в воздухе несколько кругов, они сели королю на плечи. Даже животные полюбили его. Странно, что даже такие маленькие пташечки видели в нём защитника мира, некогда уничтожившего огненный клык всевластия, созданный злым колдуном.

Вернувшись к себе в комнату, Коннан долго пробыл с Зеной. Как же всё-таки хорошо, что у него были надёжные и верные друзья. Он рассказал Зене о том, что бы он сделал, если бы он был не просто правителем, а волшебником счастья. Зена, дослушав его до конца, ответила:

— Это правильно. Всему миру важна справедливость. Молодец. Наверное, в будущем ты сумеешь исправить все недостатки нашего мира.

— Кто знает. – Ответил Коннан.

Так и зажил он со своей королевой, поджидая приплода. Жили они долго и счастливо. Вся Греция любила их. Много они сделали хорошего за время своего правления. Коннан всегда говорил жене и детям, что тот, кто правил в Аквилонии один час, тот уже король или королева. Род Коннана и Зены не прервался, он существует и поныне. Об этом знают потомки этого  храброго киммерийца.

 

Заключение

Каждый выбирает для себя

женщину,

религию,

дорогу,

дьяволу служить

или пророку.

Каждый выбирает для себя,

каждый выбирает по себе

слово для любви

и для молитвы,

шпагу для дуэли,

меч для битвы.

Каждый выбирает по себе.

Каждый выбирает для себя

щит и латы, посох и заплаты.

Вот такую замечательную историю вы только что прочитали. Это было не просто повествование, а история о победе над злом, дружбе, любви, преданности, вере человека в себя. Кто-то, наверное, до сих пор верит в чудеса… Напоминаю, что чудес, к сожалению, не существует. Каждый человек сам себе выбирает свой путь и всё остальное, что может получить от жизни. Любой из нас, людей, любит мечтать, а мечтать – не вредно. Быть в душе Коннаном или Зеной, конечно же, можно, но для этого человек должен быть честным, добрым и смелым; таким, как Коннана и его возлюбленную Зену наделила матушка-природа. Эту историю как легенду вы, мой дорогой читатель, можете интерпретировать, как угодно: как сказку, повествование о прошлом, как аллегорию, или просто поучительный миф. Как вы хотите воспринимать эту сагу, решайте сами. Но забыть её главного героя просто невозможно. Он выбрал себе то, что ему хотелось. И он прожил счастливую жизнь. Как говорил о нём и других воинах современный мыслитель: «Путь к победе тяжёл».

По словам Коннана (он сказал это, когда был уже совсем старым), эта история о его удивительном и на редкость рискованном подвиге будет передаваться из уст в уста, из поколения в поколение: от отца к сыну, от матери к дочери, до самого конца света. И никто не забудет этой прекрасной и чудесной легенды, она будет увековечена навсегда. Об этой победе Коннана над злом запоют менестрели. Его запомнят как героя великой и ужасной битвы. Его имя не сойдёт с наших уст.

Коннана всегда узнавали по клыку, висящему на его шее и выдолбленному из чёрного оникса. У каждого мог бы быть точно такой же амулет, а ониксы в то время добыть было несколько сложно, смотря кому и где. Зато в сокровищнице у нашего Коннана их было навалом. Жизнь Коннана прошла довольно сложно. Он принял участие во многих битвах в самых разных странах. Самое удивительное – это то, что он не потерпел ни одного поражения, получил десять орденов и пять медалей. Он был до того доблестным воином, что о нём вскоре узнал весь мир (в наше с вами время). Когда Коннан проезжал где-нибудь, то его коню под ноги бросали цветы. «Слава тебе, Коннан!» – ликовал мир. Его приветствовали как героя. О своём подвиге воин поведал своим потомкам. Но это далеко не последняя его битва. Битва за клык закончилась. Битва с главным врагом впереди.

А уже у себя на родине Коннан поручил Флавиану написать обо всех своих подвигах. Флавиан написал ряд очень интересных книг: «Коннан – реформатор», «На пути к власти», «Победа над Повелителем клыков» и «Амра на троне». Жаль, что все эти книги так и не дожили до наших дней. Но зато про Коннана некоторые фантасты написали свои книги, про него издавались комиксы, снимались фильмы и мультфильмы. А в одном из музеев Северной Америки поместили меч Коннан, как экспонат и даже приставили охрану, а вверху написали огромную табличку «МЕЧ КОННАНА ВАРВАРА, СЛАВНОГО И МОГУЧЕГО КОРОЛЯ АКВИЛОНИИ. РУКАМИ НЕ ТРОГАТЬ! СО ВСПЫШКОЙ НЕ ФОТОГРАФИРОВАТЬ».

Один из греческих бардов от лица Коннана спел о битве с великим змеем такую песню:

Звёзды, светите мне в темноте,

Путь мой до смерти продлите, молю.

Всё, что я очень до власти хотел,

Раны сменили в бою.

Вот тяжелеет корона моя,

Сердце болит непрестанно.

Книга волшебная, тайны храня,

Душу мою губит странно.

Звёзды на небе, услышьте меня,

Я ведь всего лишь ваш воин печальный;

К вам обращаюсь, слезя и стеня,

Мир очень хрупок как кубок хрустальный.

Вы сберегите его от беды,

Всё: реки, моря и зверей;

Горы, леса, водопады, сады;

Свет, города и людей!

Вы не оставьте меня одного,

Я ведь из мира под вами,

Страху не дайте забрать ничего,

Пусть он исчезнет под власти ногами.

Меня сохранит во власти навек,

Дворец мой от зол оградите,

Пусть любит меня стар и млад человек,

И в этом вы мне помогите!

Сожгите навек все мученья в огне,

И раны у всех заживите,

Что душу терзают кому-то и мне,

И в мире нас всех сохраните.

Я слышал во сне чей-то горестный плач –

То мир наш рыдал от беды:

Пришёл к нам какой-то ужасный палач,

Лишив мир тепла и воды.

Чудовище злое огнём и мечом

Губило зверей и людей,

И думало злое всегда об одном,

Как гибель наслать поскорей.

Тут когти железные, там шестерня!

Весь мир злым врагом окружён,

Спокойно прожить невозможно и дня,

Беда подступает со многих сторон.

Недруг копьём короля поразил

В сердце, которое любит весь мир,

И в королеву стрелу он пустил

В звоне кровавых секир.

Не было жизни, была лишь война:

Кто защищался, кто – нет.

Как же от страха избавиться нам,

Долго не найден ответ…

Нет молока в материнской груди,

Плачет младенец весь день,

Страшный огонь разожжён впереди;

Мир весь подёрнула тень.

Кровь королей заливает алтарь

Варваров, готов, мадьяр…

Солнце, напомнив огромный фонарь,

Только устроило жар.

К воину принцесса хранила любовь,

Он чувств её не признал,

В нём протекала адская кровь,

Что он так долго скрывал.

Горем убита принцесса была:

Воин ведь демоном был,

Смерть её медленно очень пришла,

Воин ей сердце разбил.

Лев свои латы на битву надел

Душу свою уберечь.

В битве той мерзкий дракон захотел

Льва очень страшно пресечь.

Нет доброты у дракона в душе,

Зло породило его!

Как же земля его носит вообще,

Ответить нельзя ничего.

Кости в пыли оставляет война

Тех, кто боролся за жизнь;

Думаешь, долго пробудет она

Где-то в отчизне отчизн.

Скоро приблизится день роковой,

Точно не знаю, когда.

Землю затопит большая волна,

Думаю, что навсегда.

Так этот бард подобно оракулу описал все исторические события мира, но его сложно было назвать прорицателем, ибо он не знал точных дат происшествия тех или иных событий и произойдёт ли это вообще… Никому, кроме Бога об этом неизвестно, как считают христиане. Но это уже новая история.

А что же я скажу вам, мои дорогие читатели? Многие или немногие из вас, наверное, любят украшать себя амулетом в виде клыка? Так вот, прочитав это произведение, вы уже будете знать, от кого пошла такая мода. А пошла она от нашего киммерийца Коннана. Его не забыл никто. Очень прошу вас, передайте эту историю вашим потомкам…

 

Конец

Целую, Ваша Камиона Джейк.

Август – декабрь 2011 года.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

[1] Шерл – то же, что и чёрный турмалин.

[2] Имеются в виду непочитатели варварских богов.

0

Автор публикации

не в сети 4 года

super.evk@yandex.ru

VARVAR. Огненный клык 0
Комментарии: 0Публикации: 2Регистрация: 30-11-2017

Добавить комментарий