СКАЗОЧНИК
1
В камине лениво потрескивали дрова, языки пламени сонно продолжали свой танец, отбрасывая фантастические тени. Из теней вырисовывались замки и города, большие дворцы и маленькие уютные домики; по улицам ходили люди, ездили повозки; в небе летали драконы; диковинные животные бродили по лесам и полям. Силуэты сказочных персонажей оживали на стенах, сменяя друг друга. Театр теней репетировал свои пьески. Огонь отражался в полировке книжного шкафа, темного дерева и письменного стола, покрытого зеленым сукном. За столом, на резном стуле из того же дерева, сидел седой старик в теплом халате красно-коричневого цвета. Из-под круглой шапочки, темно-красного бархата, спадали на плечи седые волосы. Очки с круглыми стеклами в тонкой металлической оправе то и дело сползали на кончик носа. Склонившись над столом, старик гусиным пером выводил округлые буквы на листе бумаги, макая его в чернильницу. Быстро исписав лист, откладывал его в стопку таких же исписанных листов, брал из другой стопки чистый лист и продолжал писать. Пламя свечи в бронзовом подсвечнике колебалось, когда старик спеша проносил лист бумаги. Иногда старик отрывался от письма, задумчиво смотрел на свечу, почесывая голову гусиным пером, отчего седые волосы возле правого уха окрасились в синий цвет. В этот момент замирали тени. Стоило старику вновь склониться над столом, как тени приходили в движение.
За окном до самого пола, кружили белые хлопья снега, укрывая город нежным одеялом. С высоты третьего этажа, сквозь белую пелену едва можно было разглядеть желтые огни уличных фонарей. Время от времени шальной ветерок проносился по улице, кружил снежинки в веселом хороводе, уносил их вдоль улицы. На короткое время можно было увидеть нарядную елку в витрине магазина игрушек, в доме напротив, прохожих, проезжающие кареты. Через мгновение снег снова скрывал все от любопытных глаз.
Едва скрипнув, открылась дверь. Словно мышь, в комнату проскользнула девушка. Темно-русые волосы заплетены в косу и перекинуты через плечо, слегка вздернутые в удивлении брови, голубые глаза под большими ресницами доверчиво смотрели на окружающий мир. В сером вязаном платье, серых чулках и грубых кожаных башмаках, она казалась большим ребенком, полным удивления и восторга. Осторожно ступая, прошла к креслу-качалке возле камина. Усевшись в кресло, с интересом уставилась на стену, где разыгрывалась очередная пьеса. В настенных часах щелкнула пружина, открылась дверца, изнутри выглянула кукушка, собираясь напомнить всему миру, о скоротечности времени. Однако, осмотревшись по сторонам, решила не нарушать покой, тихо вернулась за разрисованную дверцу. В это время ветер в очередной раз устроил снежный хоровод и бросил его в окно. Из снежной круговерти выглянуло белое женское лицо, заглянуло в комнату. Повеяло холодом. В страхе замер огонь в камине, застыли силуэты сказочных героев. Даже настенные часы с кукушкой прекратили свое тиканье. Девушка обернулась к окну. Холодный взгляд проник до самого сердца, сковал тело. В испуге девушка ойкнула. Старик обернулся:
— Что случилось, Гертруда?
Не имея сил от страха произнести слово, девушка протянула руку в сторону окна. Старик повернулся к окну, снял очки и, прищурившись, попытался рассмотреть, что так напугало бедную девушку. Несколько долгих мгновений гостья за окном и старик смотрели друг на друга.
— Я тебя нашла, — произнесенные шепотом слова, льдинками рассыпались по паркету.
Очередной порыв ветра смел снежинки с окна, лицо исчезло в снежном вихре, леденящий смех заблудился в переулках. В наступившей тишине, огонь в камине неуверенно качнулся и вновь заплясал по поленьям, ожили тени на стенах, маятник в часах пришел в движение. Тик-так, тик-так.
— Мэтр Уле. Я видела лицо! – С трудом проговорила Гертруда. – Вы видели?
— Да, да, Гертруда, – старик повернулся к девушке. – Это не сон. К нам приходила гос-тья.
— Кто? Кто это был?- Воскликнула Гертруда.
— Синельда, Снежная королева. Изволила пожаловать. – Мэтр Уле водрузил очки на нос, не спеша прошел к окну.
— Та самая? Вот напугала. Я думала, она только в сказке. – Девушка еще не оправилась от испуга.
— Ты о сказке, которую написал мой друг Андерсен? – Старик пытался что-то рассмотреть в снежной пелене. — Хочу разочаровать тебя, это не сказка. Эту, правдивую историю, я однажды ему рассказал. Ханс немножко приукрасил ее, всего лишь самую малость. Неплохая вышла сказка. – Старик обернулся. Мыслями он был еще где-то там, за окном, и в такт этим мыслям, появлялась и исчезала легкая улыбка тревоги, надежды и сожаления.
— Правда? Мэтр Уле, а если она заявится сюда?
— Кто? Синельда? – Мэтр Уле вернулся в комнату. — Бедная девочка, она тебя напугала. Не стоит бояться. Снежная королева не может войти в дом, пока не пригласят. Однако, осторожность будет не лишней. – Наклонившись, старик поднял с пола одну льдинку, не желавшую таять. Похожая на острый зуб змеи, она переливалась холодным бело-голубым светом. Зажав между указательным и большим пальцем, старик поднес ее к глазам.
— Что это? – Девушка заметила сверкнувший осколок в руках старика.
— Подарок Снежной королевы. Такой осколок льда, способен заморозить все живое. Од-нажды такой осколок заморозил сердце Кая, Герде пришлось приложить немало усилий, что бы достать его. Он прозрачен и от того становится невидим. Следует очень сильно любить, что бы суметь увидеть его. – Старик вернулся к столу, достал резную шкатулку с непонятным вензелем на крышке, инкрустированным самоцветами. Внутри шкатулка наполовину была наполнена подобными камешками.
— Сколько их!? – Изумилась девушка.
— Да… Королева не скупится на «подарки». – Старик вздохнул, закрыл шкатулку и спрятал ее в стол. – Никогда к ним не прикасайся!
Мэтр Уле уселся за стол, взял в руки перо.
— Простите, а почему она такая злая? У меня от страха чуть сердце не застыло. Я думала, что превращусь в ледяную глыбу. – Гертруда поежилась, вспоминая взгляд Синельды.
— Злая?- Мэтр Уле с сомнением пожал плечами. — Она, пожалуй, самая несчастная на этой земле.
— Несчастная? Королева и несчастная? – Удивление Гертруды не имело границ.
— Да. Я тебе потом расскажу эту историю.
— Ой, я чуть не забыла, мэтр Уле, ужин готов. Рождественский гусь ждет вас на столе.
— Гусь может немножко подождать. Надеюсь, он не улетит. – Старик задумчиво почесал за ухом и вновь склонился над столом. – Мне нужно дописать пьесу, потом мы с тобой поужинаем.
Гусиное перо рисовало и рисовало на чистом листе бумаги округлые буквы с завитуш-ками. Гертруда вновь уставилась на стену, однако, мысли ее были далеки от происходящего. За окном медленно кружили снежинки.
Щелчок пружины в часах нарушил тишину. Разрисованная дверца открылась, кукушка выглянула наружу и бесстрастно сообщила, что еще один час прожит. Мэтр Уле отложил перо, очередной лист бумаги занял свое место в стопке исписанных листов. Сказочные герои раскланялись и растворились в колеблющихся тенях.
— Гертруда, пришло время отведать гуся. – Старик потянулся и встал.
— Ой! А, гусь, наверное, остыл. – Девушка разочарованно всплеснула руками.
— Сию минуту все исправим. – Мэтр Уле повернулся к столу, взял лист бумаги и вывел на нем несколько слов. Приподняв лист, дунул на него. Буквы легкой пылью растаяли в воздухе.
— Поспешим, Гертруда, пока гусь не остыл.
На пороге гостиной, где в центре праздничного стола над жареным гусем поднимался ароматный пар, в углу стояла нарядная елка, а в камине весело потрескивали дрова, Гер-труда удивленно застыла:
— Мэтр Уле, вы волшебник. Как вы это сделали?
— Что ты, Гертруда, никакой я не волшебник. Ты забываешь, что сегодня Рождество, а в рождественский вечер оживают сказки и случаются чудеса. Вот ты и стала свидетельницей чуда. – Старик легонько подтолкнул девушку. — Пора и нам приступить к ужину. У меня остался кувшинчик чудесного вина. Считаю, самое время его распечатать. Присаживайся, а я принесу вино.
Старик отправился в кладовку. Через несколько минут на столе стоял глиняный кув-шин, потемневший от времени, с залитой коричневой смолой пробкой.
— Мэтр Уле, вы все-таки волшебник! Я у вас служу почти год, но, ни разу в кладовке не видела этого кувшина, а бываю в кладовке по несколько раз на день.
— Может, ты просто не замечала? – Старик откупорил кувшин и налил в бокалы ян-тарного цвета жидкость. Запах меда, винограда и еще чего-то знакомого разлился по комнате. Старик поднял бокал:
— Дорогая Гертруда, поздравляю тебя с Рождеством Христовым. В этот волшебный вечер исполняются любые желания. У тебя есть заветное желание? Скорее загадывай, оно непременно сбудется, только не произноси вслух. Просто загадай и выпей волшебного вина.
— Я не верю в чудеса. В детстве я каждый год загадывала желания, ни одно не сбылось. Это только в сказках все сбывается. – В голосе было столько печали и детского разочаро-вания, что у старика защемило сердце от жалости.
— А ты поверь. Загадывай, не бойся! Сегодня особенно волшебный вечер.
— Можно загадывать все-все? – Детская наивность, вера в чудо и нежелание быть обманутой, смешалось во взгляде Гертруды.
— Можно все. Советую хорошо подумать, чтобы потом не пожалеть. Желание исполнится только одно.
Гертруда задумалась, даже глаза закрыла, чтобы ничто не смогло ей помешать в при-нятии важного решения. Мэтр Уле с интересом и легкой улыбкой наблюдал, как девушка по-детски морщила лоб и шевелила губами пытаясь загадать достойное желание. Через минуту Гертруда открыла глаза, решительно кивнула головой и выпила вино.
— Все! – Выдохнула она. – Загадала. А когда оно исполнится?
— Что исполнится? – Удивился старик.
— Как что? Желание. Я загадала, как вы сказали. – Испуг, что все это может оказаться шуткой, отразился на ее лице.
— А, это! Так сейчас и исполнится. – Старик говорил с таким видом, будто желания исполнялись по десять раз на день. — А какое из трех должно исполниться?
— Я загадала одно желание. – Щеки предательски покраснели, отчего девушка смутилась.
— Правда? Тогда, — старик сделал небольшую паузу, — посмотри под елкой, то ли ты загадывала?
Ответ был настолько неожиданным, что поверить в это было невозможно. Гертруда, глядя на старика, показала пальцем на елку:
— Там? Уже?
— Я другой елки не вижу. – Старик огляделся по сторонам. – Ты видишь?
— Нет, — прошептала девушка, медленно поворачивая голову в сторону елки. Среди иголок нижних ветвей что-то темнело. Боясь спугнуть, на цыпочках подкралась к елке и присела. На зеленом квадрате шелка лежало аккуратно сложенное фиолетовое платье, рядом, в тон ему, стояли башмачки из мягкой кожи. Гертруда зажмурилась, тряхнула головой, открыла один глаз, другой, осторожно коснулась платья рукой.
— Настоящее! Мэтр Уле, оно настоящее! – Удивление и восторг, смешалось в возгласе девушки. Подхватив платье и башмачки, она обернулась к старику.- Посмотрите, они настоящие!
Старик удивился такой реакции:
— Да, настоящие. Их можно одеть и даже носить.
— Мэтр Уле, вы настоящий волшебник! Спасибо вам! Я одену? – Не дожидаясь ответа, девушка скрылась в своей комнате.
Мэтр Уле проводил ее взглядом, взял нож и принялся разделывать гуся. Себе положил грудинку. Гусь оказался на славу, вино достойно всяческих похвал, восторженные возгласы Гертруды, вызывали улыбку. Все это и касалось старика, и было где- то далеко. Он смотрел в окно, а видел себя много-много лет назад, когда был еще маленьким и мог так же громко радоваться подаркам.
— Мэтр Уле, посмотрите. Я нахожу, что платье прекрасно и мне в самую пору. — Голос Гертруды прервал воспоминания.
— На королевском балу, ты затмишь королеву. Все знатные женихи будут рады предложить тебе руку. Однако, садись поскорее и отведай гуся, а то я сам все съем и тебе придется пожалеть, что гусь оказался таким вкусным.
Гертруда проследовала за стол с грациозностью знатной дамы, да так естественно, что мэтр Уле даже опешил, потом подскочил и подвинул стул, как сделал бы это для какой-нибудь знатной дамы. Детская непосредственность, данная природой в большом количестве, вырвалась наружу. Звонкий смех разлился по гостиной.
— Простите, мэтр Уле, но это было так смешно, когда вы застыли за столом. – Гер-труда попыталась сдержаться и не смогла. Смех снова вырвался наружу, прокатился до окна, отразился, поплыл по гостиной.
«Какой еще ребенок. И этому хрупкому кораблику вскоре предстоит отправиться в путешествие по бушующему океану жизни.» — Мэтр Уле потер мочку уха.
— Как же было не удивиться, если я на миг поверил, что передо мной знатная дама. Вам стоит преподать несколько уроков светской этики и никто не усомнится в вашем знатном происхождении. Завтра этим и займемся. – Мэтр Уле поставил перед Гертрудой тарелку с гусиным крылышком, налил вина в бокал. – Прошу, Ваша Светлость.
Гертруда грациозным движением головы поблагодарила, звонкий смех вновь разлился по комнате:
— Ваша Светлость! Ха-ха-ха. Мэтр Уле, так обращаются к герцогине.
— Единственно достойный Вас титул, Гертруда. В этот волшебный вечер, для меня Вы — герцогиня, я ваш слуга. Разве не этого Вы желали, загадывая желание? Приказывайте, Ваша Светлость. – Мэтр Уле почтительно склонил голову.
— Ну, разве только на вечер. Приказываю: приступить к трапезе. – Бесенята так и иг-рали в глазах Гертруды, большой ребенок принял игру.
— Слушаюсь, госпожа. – Пряча улыбку, старик уселся на свое место. На некоторое время в гостиной наступила тишина, нарушаемая потрескиванием дров в камине и редким звоном посуды. Забыв о своем величии, Гертруда уплетала гуся с видом проголодавшегося ребенка. Два крылышка и ножка исчезли в мгновение ока, оставив после себя воспоминание в виде косточек.
— Гертруда, поверьте, гусь уже никуда не денется. Тем более, что вы лишили его воз-можности летать и бегать. – Старик улыбнулся. — Знатной даме не пристало показы-вать, что она так голодна. В высшем обществе, куда вы вскоре попадете, принято есть не спеша. Трапеза длится довольно долго, вы успеете насытиться. К тому же, вы всегда должны быть готовы поддержать беседу.
Девушка замерла в смущении, не зная, как быть.
— Мэтр Уле, вы шутите? Кто меня, служанку, допустит в общество знатных дам? Самое большее, куда я могу попасть, так это общество сапожников и портных. — Гертруда печально вздохнула, смахнула набежавшую слезу.
— Послушай меня, Гертруда, и делай так, как я тебе говорю. Я знаю, что за все твои пятнадцать лет ты не видела чуда, с детства в прислугах, всегда обижали и обманывали. Ты у меня служишь почти год, тебя хоть раз здесь обманули? Обидели? Послушай старика, сегодня самый чудесный день. Поверь и сказка станет твоей жизнью. Просто поверь, без всяких сомнений. Сомнения разрушают мечты и сказки. Ты загадала побывать на королевском балу, ты будешь на балу как герцогиня. Чтобы не оплошать, тебе стоит научиться поведению знатных дам. Этому ты будешь учиться прямо сейчас или все останется только мечтой. Выбирай. – Мэтр Уле произносил слова негромко, но так убедительно, что все сомнения исчезли. Девушка увидела мир другими глазами, еще нечетко, расплывчато, но в нем были другие краски и они манили.
— Я постараюсь. – Слезинки скатились по щекам, губы тронула неуверенная улыбка. – Я очень постараюсь. Учите, мэтр Уле.
Оплывал воск на свечах; поленья в камине превратились в угли и мерцали красным све-том, отдавая жаром; в окно заглядывали яркие звезды, отражались в зеркале паркета; за окном над белым городом кружили редкие снежинки. В небольшой комнатке, разметав волосы по подушке, Гертруда улыбалась во сне. Фиолетовое платье аккуратно висело на спинке стула у изголовья кровати, башмачки под стулом прижались друг к другу. Переливаясь огоньками в лунном свете, тяжелое колье опустилось на платье, слегка звякнув алмазами. Два браслета из золотых пластин проплыли по комнате, завершив свое путешествие на мягком сидении стула.
Гусиное перо вывело последнюю букву, поставило внушительную точку на листе бумаги и опустилось в чернильницу. Исписанный лист бумаги проплыл над столом и занял место рядом со стопкой таких же листов. Старик снял очки, потянулся и расправил плечи. Теперь он выглядел намного моложе: на висках только начинала пробиваться седина, смешиваясь с волосами пшеничного цвета; морщины на лице еще не легли глубокими складками. Встав из-за стола, прошел к окну. В редких окнах еще теплился свет, да в тавернах продолжало литься вино под нестройный звук старого клавесина и пьяные голоса.
— Начинается новая сказка. Пора подготовить сцену. – Мэтр Уле, или уже не мэтр, смотрел в окно, но видел он там совсем не город.
Автор публикации
