«Мейд ин Поланд.»
«Экспресс на Краков.»
Хорошее это дело- занимать всё купе. Особенно, если людей мало, а поклажи много.
Предупреждать же надо, что за занятое багажом, взымается плата.
— Та мы щас выходим. Та нате вам десять доларив. Не шумите.
Такие хорошие электрички. Приходят вовремя. Минута в минуту.
— Я позову полицию, — не унимается кондукторша.
— Не вем, пани. Ниц не вем, — мол не понимаю. «Русские» кипишуют и явно «включают дурака.» Не хотят платить.
— До видзения, — с боем громкая толпа выгружается на промежуточной станции в надежде «за бесплатно» пропетлять дальше.
Панночка что то лепечет в рацию. Из будочки, через две колии, от вокзала, нарисовуется фигура полисмена.
— Пан,- обрабатывают стража правопорядка русские, — Мы хотели платить,- нагло врут они, — А она не берёт долары!
Оклеветанная проводница поднимает брови от такой наглости.
— То може мы заплатим штраф пану?- продолжают дурковать безбилетники.
Поезд отъезжает. — Потшебно рассчитаться, — торопит полька.
Дали гудок.
— Не можна, констатирует полисмен.
— Э, — ему суют 10 баксов.
-Там, он показывает на будку. — Чендж. Обменный пункт. Вы задержаны. Сплатите штраф.
Поезд трогается. Вынужденная уехать, тётка прыгает в свой вагон.
— То може пан примет штраф, — блюстителю закона опять суют купюру.
— Не, — там,- поляк указывает на место своей дислокации.
Один из туристов бежит в направлении обменника. Ченджует. Прибегает к станции.
Оглядываясь по сторонам, пан берёт злотые: «Штраф!», — строго рявкает он кладёт деньги себе в карман.
— Я потом выпишу квитанцию, а вы можете ехать геть!
Вся группа задержанных радостно трясёт головами, веря на слово.
Закон- восторжествовал.
— Такая красивая фуражка у пана. А можна её купить, -роняет один оборзевший турист, и поясняет: » На сувенир!»
— То есть наш полский орёл, — гордо надмевается коп, и добавляет, глядя в сторону удаляющегося поезда, почти шёпотом: «Пятьдесят доларив…»
«Часы всмятку.»
— Проше. Проше,- не совсем трезвый пан, сын хозяйки, театрально отодвигает зевак по обе стороны.
На плите стоит кастрюля. Вода в ней готовится закипеть.
— Пари.- Марек призакатывает глаза, обводит взглядом публику.
Те, кто вилели этот спектакль, ехидно молчат. «Не наученные жизнью», радостно предвкушают.
— То хто? Можна один, можна хуртом? Десять доларив та я кину «Роллекс» в каструлю?
— Ги, га, — не членораздельно радуются постояльцы. Так охота глянуть, как вечно пьющий на холяву хозяйский сынок, сварит свои дорогущие не поддельные часы.
Поляк закатывает рукав. Расстёгивает ремешок. Берёт «котлы» двумя перстами, -Хто?
Этот номер проделывался уже не раз. Счас этот пан опустит свои дорогие в кипяток, а там прокладка специальная . Достанет и всё. Видели мы уже всё это. Потом попьёт всё пиво у проигравших и будет «тошнить» всю ночь, клянча «по пятьдесят.»
— Мы так не пьём.
— То как пьют русские?
— Вот, — наливается две трети стакана.
— Ого!,- охреневает польский пан.
Это проверенный метод. Закусь у них- дерьмо.- То есть полский суп.
Ну да. Зажарка из муки, чтоб был густой. Буряк порубаный, и на масле жареным луком приправлено. Оч- чень по-польски экономно.
— На!- молодому тридцати годов пану протягивается гранчак и селёдка в сметане, на халяву.
Побеждая себя, он глотает. Наливается второй, без перекура. Потом сигарета. Всё. Пан падает под стол и рыгает до утра, никого не беспокоя.
_ _ _ _
— То, хто?- продолжает вызывать на рыцарский турнир потомок польских шляхтичей.
Желающие находятся. Тот берёт с них купюры и небрежно так, бросает часы с ремешком в кипяток.
Хорошая кастрюля «Цептер», дно толстое. Наверное дно имеет раза в три большую температуру, чем вода?
Через минуту циферблат становится заретуширован паром и ещё через долю секунды из под прокладки «Роллекса» устремляются крупные бульбы.
Сварил!
— Холера, — потомок белого орла пытается пальцами нырнуть в кипяток, бежит до крана с водой, потом за тряпкой. Опрокидывает варево в раковину.
Почему то «Роллекс» молчит. И стекло треснуло.
В общем, деньги заплатили не зря. Смеяться расходились каждый в свою комнату.
Всё- таки хозяйский сын.
(продолжение следует)
Автор публикации
