Огромные грозовые тучи застилали сумеречное небо. Их неистово гнал за горизонт беснующийся ветер, набирающий силу с каждым новым порывом. Казалось, что кто-то нарочно накрывал небо этим непроницаемым серым полотном, словно крышку кастрюли, чтобы всё вокруг поскорее вскипело в дикой и яростной буре. Огромные рваные тучи, ужасающих размеров, будто вытрепанные адскими ветрами паруса, целой армады кораблей-призраков, стремительно и неуклонно плыли на юг, оставляя за собой лишь непроглядный сумрак. Могучие деревья, терзаемые дикими порывами ветра, гнулись к земле как трава. Их окатывали двадцатифутовые волны пыли и сухих листьев. Всё вокруг вертелось, небо и земля, казалось, поменялись местами, к горлу подступила тошнота. Вдруг небо расчертила яркая вспышка молнии, на миг залившая ослепительным светом всё вокруг и в ту же секунду картину сотряс оглушительный треск и грохот…
В один момент я открыл глаза и резко присел в кровати, крепко схватившись за голову, всё вокруг кружилось, и я не сразу понял, где нахожусь. Пара минут мне потребовалась, чтобы распознать привычную обстановку своей комнаты. Первые лучи весеннего солнца просачивались сквозь щели плотных штор. За окном слышались звуки спешащих куда-то машин. Я медленно, но с облегчением откинулся на подушку и глубоко выдохнул. Это был плохой сон. Я не привык придавать снам большого значения, всё же этот казался слишком реалистичным. Я неспешно встал и, подойдя к окну, распахнул шторы – комнату залил яркий свет полуденного солнца, словно только и ждал, когда я его впущу. Я сощурил глаза. «Что ж, наверное, и правда, пора отсюда выбираться» — подумал я, оглядевшись. Грязная посуда, постельное бельё, книги, тетради, разорванные в клочья, таблетки снотворного, музыкальные пластинки, бутылки из-под спиртного и прочая дребедень — плоды нескольких дней моей жизни, были беспорядочно разбросаны по всей комнате.
Несколько дней я безвылазно просидел взаперти. К концу недели я должен был съехать отсюда, забрать документы из колледжа, и вернуться домой. Из колледжа меня отчисляли по неуспеваемости. Вернее, я просто не посещал занятия несколько месяцев, вдобавок ко всему не сдав половину экзаменов за прошлый семестр. Плата за жильё истекала, и последние дни я просто прожигал, просиживая в комнате, которую снимал у пожилой женщины по имени миссис Уэлфорд. До конца недели оставалась пара дней.
Одевшись, я осторожно вышел из комнаты. Похоже, дома никого не было. Дверь на кухню была закрыта. «Старая гадина» — мелькнуло у меня в голове. В общем, она была неплохой женщиной, но кухню почти всегда держала под замком. Я вернулся в свою комнату, собрал весь хлам в огромный пакет и вышел с ним на улицу.
Был приятный погожий день. Прохожие шли по своим делам, женщины с полными сумками покупок спешили домой, семьи прогуливались в сторону городского парка, на лавке в тени кустов сирени сидели старухи, обсуждая всех людей на свете и хвастаясь количеством выпиваемых лекарств. Кто-то спешил на работу, дети бегали, швыряя друг в друга камнями. Что ж, пора мне было выходить из этой беспробудной меланхолии. И я, выкинув пакет с мусором, побрёл вдоль улицы, не зная, куда и зачем. Мне было немного грустно думать, что я скоро покину этот город, к которому успел привыкнуть за полтора года. Так всегда бывает грустно, когда расстаёшься с тем, к чему привык. Но это были перемены, а я всем сердцем желал перемен. Лишь одна навязчивая мысль не давала мне покоя, мысль которую я безуспешно пытался отогнать от себя: Что я буду делать дальше? Пока я учился в колледже, мои расходы с лихвой покрывали деньги, которые мне высылали родители, но как только им пришло письмо, что меня отчисляют, моё финансовое положение резко пошатнулось. Больше надеяться было не на что. Мне нужно было вернуться домой и выдержать речь об их разрушенных надеждах. Да, но что будет дальше? Об этом я не хотел думать. Я знал только одно, здесь я больше не продержусь и недели.
Пройдя несколько кварталов, я увидел небольшой книжный магазин и решил зайти в него. Глухо, как консервная банка, прозвенел колокольчик, висящий над входной дверью, и я вошёл внутрь. Магазин оказался довольно уютным. За кассовой стойкой сидел седой старик лет семидесяти, в крошечных овальных очках, лежавших на кончике его носа, и раскладывал какие-то старые журналы по коробкам. Он брал журнал, приподнимая голову, сквозь очки сверлил долгим взглядом мелкий текст, затем наклоняя голову вперёд и смотря поверх очков, бросал быстрый взгляд на передовицу и откладывал журнал в одну из коробок. Я не спеша обошёл все стеллажи. Затем выгреб из карманов оставшиеся деньги и пересчитал их, сразу отложив часть на дорогу домой. Того, что осталось должно было хватить на пару дней безбедной жизни, и я решил купить книгу из раздела «Книги за полцены», где пылились невостребованные или вконец потерявшие вид издания. Я, наверное, около получаса прокопался, перебирая кулинарные брошюры, второсортные творения безвестных авторов, календари, астрологические прогнозы за минувшие года и другие книги, за которые жалко отдавать и четверть их стоимости, пока не наткнулся на серый вытертый временем корешок. Это оказался роман Мэри Шелли «Франкенштейн, или современный Прометей». Обложка была в отвратительном состоянии. Листы сохранились не многим лучше – пожелтевшие, слипшиеся, искривлённые от влаги. Было похоже, что этой книгой скорее подпирали шкаф, нежели хранили её на полке. Но эта внешняя неказистость придавала роману некий налёт таинственности. И я решил купить её. Не обнаружив ценника, я направился к кассе, но за кассой никого не оказалось. Старик куда-то делся вместе с коробками и журналами. Я постучал по деревянной стойке, подождал с минуту и вышел из магазина, решив, что этот старый дурень должен быть мне благодарен, что я не вынес что-нибудь более стоящее. В воздухе раздавался запах жареного мяса из соседнего кафе.
День был в самом разгаре, люди и машины как заводные носились взад и вперёд, спеша расправиться с тысячей неотложных дел. Лишь я один, стоя на крыльце книжного магазина, не представлял, куда и зачем бежать. Наверное, единственный, кто видел со стороны эту бесконечную круговерть потных тел, автомобильного тарахтения, пыли и копоти. От голода свело живот. Казалось, я не ел целую вечность. «Ну что ж, грех не отметить свой отъезд» — подумал я и, смешавшись с толпой, направился в одно знакомое кафе через два квартала отсюда. В кафе было очень людно. Огромные вентиляторы на потолке отчаянно перемалывали воздух, но с нарастающей жарой справиться не могли. Обычно в это время кафе полупусты, однако это было под завязку забито народом. Но мне очень хотелось посидеть именно здесь. Ведь, наверное, это был мой последний обед в кафе в этом городе. В прежние дни я часто заходил сюда. Особенно любил сидеть у окна в дождливую погоду и, попивая горячий кофе смотреть, как по стеклу текут капли дождя. Когда я проходил по залу в поиске свободного столика меня кто-то окликнул: «Ал, дружище! А ты что здесь делаешь?». Я обернулся. Это был мой знакомый из колледжа — Питер.
— Садись ко мне, тут ни одного свободного места, я этот-то с трудом отбил у какой-то парочки.
Он сидел за крохотным столиком на двоих. На одном стуле сидел он сам, на другой он взгромоздил свои ноги, чтоб его никто не занял.
Я подошёл и протянул ему руку.
— Здорово Пит.
Он снял ноги и придвинул стул ко мне.
— Садись. Я тут, правда, кое-кого жду.
Только сейчас я заметил его выглаженную рубашку и новенькие начищенные туфли.
— Ты куда так вырядился? – спросил я усаживаясь.
— Я ведь говорю, что кое-кого жду – ответил он со смущением.
Его всегда нечёсаные волосы были аккуратно пострижены.
— Ах ты, дамский угодник – съязвил я.
Он слегка покраснел. Затем оправился.
— А ты что здесь делаешь, тебя ведь вроде выперли?
Тут моя весёлость улетучилась.
— Да, выперли. На прошлой неделе.
— А я думал, тебя отчислили ещё полгода назад.
— Нет. Дали испытательный срок, а теперь отчислили окончательно.
— У нас есть минут десять. Потом тебе нужно будет уйти.
— Ладно, за десять минут успею перекусить.
Подошла официантка. Я заказал омлет и кофе. Тут варили лучший кофе в городе.
— Как живёшь? Всё ещё учишься?
— Да, и вполне успешно. Подтянул физику в этом семестре. А это что за книжка?
Он взял книгу, которую я стащил в магазине и начал разглядывать, вертя её в руках, с таким лицом, будто видит предмет внеземного происхождения. И я решил рассказать, как раздобыл её. Пока я рассказывал эту историю, принесли мой заказ, и я с аппетитом принялся уминать омлет.
— Не мог поприличнее чего-нибудь стащить? – сказал Пит, кладя книгу обратно на стол.
— Нет. Совесть не позволила. Иногда эта долбаная совесть просыпается весьма некстати. А так, я утешаю себя мыслью, что этой книге у меня будет лучше, чем там. Посмотри, до чего они её довели.
— Да, настоящий книжный Франкенштейн – согласился Пит.
— Если этот старикан будет и дальше так запросто исчезать, то у него когда-нибудь весь магазин вынесут.
— Ну не знаю, может быть, он там скопытился, а ты, единственный кто мог вызвать медиков, свалил, прихватив с собой эту замызганную книжонку.
— Об этом я не подумал – сказал я, немного помолчав — Он и вправду выглядел неважно.
Мне стало немного не по себе от мысли, что этот старик сейчас лежит скрюченный под кассовой стойкой, а вокруг него летают мухи.
— Вот наговоришь всякой херни — есть не хочется – сказал я, отодвинув от себя омлет и откинувшись на спинку стула. Но мой желудок был явно не рад голодовке, и в знак протеста громко заурчал. Пит насмешливо хихикнул, но тут же сконфузился и осел. К нам подошла невысокого роста девушка. На ней была полосатая майка, воздушная жёлтая юбка и аккуратные лакированные туфельки.
— Привет, Питер. Извини, что опоздала, задержалась на занятиях. Ты с другом?
Я застыл в изумлении, не сводя глаз с этого ангельского создания. Её тёмные глазки сверкали как два уголька, на голове красовался жёлтый ободок, а прелестные ямочки на щеках делали её бесподобную улыбку, ещё прекрасней. Затем я перевёл взгляд на Питера. На этого безнадёжного оболтуса. Но, он уже не казался тем Питом, которого я знал. Передо мной сидел вполне приличный молодой человек. Вероятно, фея в полосатой майке превращала этого парня из зелёной гусеницы в прекрасную бабочку. Он так и светился от радости. «Вот она, беспечная молодёжь» — подумал я – «То, что я так запросто упустил».
-Представишь нас? – спросила фея
-Конечно – воскликнул Пит и вскочил, будто его ошпарили кипятком – Это Марта, мы вместе физикой занимаемся.
«Вот как ты значит, физику подтягиваешь, хитрая задница» — мелькнуло у меня в голове.
А это Алан Грин, мы один год вместе в колледже учились – продолжал физик.
— Полтора – поправил я, ткнув в его сторону вилкой.
— Полтора, пока его не отчислили из-за неуспеваемости – с ехидством произнёс Питер – и вообще он уже уходит.
— Жаль, могли бы вместе куда-нибудь сходить, у меня сегодня весь день свободен.
— Нет-нет-нет. Алану непременно нужно идти. Правда, Ал?
— Что? – не сразу сообразил я, засмотревшись на чудесные коленки Марты – Да, жутко опаздываю. Мне ещё документы из колледжа забрать нужно и вообще дел невпроворот. Знаете, когда вас вышибают из колледжа, это так утомительно, столько беготни.
На самом деле беготни особой нет. Нужно подписать обходной лист, забрать документы и катись на все четыре стороны. В ответ Марта улыбнулась. Таким милым девушкам как она можно вообще никогда ничего не говорить, только улыбаться.
— Ну, будь здоров, Ал, рад был тебя увидеть – пытался выпроводить меня Питер.
-Ага — сказал я, вставая со стула, наскоро запихивая остатки омлета в рот и залпом, опрокидывая кофе — Будь здоров, физик. Прощайте, Марта.
Я взял свою книгу и направился к выходу. Подходя к двери, я обернулся: Питер и Марта раскладывали свои учебники на столе и беззаботно хихикали, не замечая ничего вокруг. И вдруг я почувствовал себя самым одиноким человеком в мире. Что-то тёмное и холодное наполнило мою грудь, к горлу подкатил ком. Я завидовал им. Таким радостным и смущённым. Они были влюблены, вероятно, так влюблены, что боялись друг другу в этом признаться. Мне всем сердцем хотелось остаться, хотелось хоть немного побыть с ними, чтоб и меня они научили так же смеяться и любить, но их счастье казалось слишком хрупким. Здесь я был лишний. Я быстро открыл дверь и вышел на улицу.
Мне нужно было как-то отвлечься. Хотелось напиться, но я твёрдо решил не пить хотя бы до приезда домой. За полтора года учёбы хороших друзей найти мне так и не удалось, поэтому пойти было не к кому. И я решил просто отправиться в свою съёмную комнату и скоротать время за собиранием вещей в дорогу. Я гнал от себя мысли о Марте и Питере, пытался не думать о будущем, лишь представлял свой скорый отъезд, убеждал себя, в том, что не важно, что я теряю, важно лишь то, что я двигаюсь вперёд. «Это всё пройденный этап» — говорил я себе – «Главное двигаться дальше». То ли от всепоглощающей суматохи и движения, то ли от своего самонастроя, но мне постепенно становилось лучше. По дороге домой я поймал себя на мысли, что снова прохожу мимо того самого книжного магазина и, повернув голову, сквозь витрину разглядел скрюченную фигуру копошащуюся за кассовой стойкой. «Он в полном порядке, значит и у меня всё будет хорошо» — решил я и уверенно зашагал вперёд.
Окна квартиры были открыты нараспашку. Вероятно, хозяйка уже вернулась. Я поднялся по лестнице и нажал на кнопку звонка. За дверью послышались шаги.
— Иду-иду – кричала миссис Уэлфорд – А вот, наверное, и Алан вернулся.
Я насторожился. Кому она могла это говорить? Ну конечно. Наверняка мой отец приехал забрать меня. Блаженное время, которым я так хотел насладиться, время между опостылевшим прошлым и неопределённым будущим без следа таяло, ускользало сквозь пальцы. Хотелось развернуться и бежать прочь сломя голову. Но тут дверь приоткрылась, и в проёме появилась сияющая миссис Уэлфорд, она была одета так, словно только что вернулась из церкви.
— Привет, Алан. Проходи. Мы тебя уже давно ждём.
Я покорно шагнул внутрь.
— Будешь чашечку чая?
— Нет, спасибо.
— На тебе лица нет. Проходи же, не стой на пороге. Ты разве не знал, что за тобой приедет брат?
— Он всегда такой скромный – крикнула она кому-то – направляясь в гостиную.
«Брат? С каких это пор у меня появился брат?» – подумал я и теперь уже снедаемый любопытством, поспешил за ней.
На диване за небольшим кофейным столиком с чашкой чая сидел молодой человек и разглядывал старинный альбом с фотографиями. На нём была лёгкая светлая рубашка в клетку с рукавами выше локтя и голубые джинсы. Густые, но не слишком длинные волосы с медным отливом, завивались в эффектные кудри. Хозяйка тыкала своим костлявым пальцем в одну из фотографий.
— А это мой муж в военной форме. Посмотрите, каким красавцем он был. Знаете, вы с ним даже чем-то похожи. Говард был, конечно, старше вас…
Её голос осёкся, а глаза увлажнились. Она легко сжала запястье парня и наклонилась к самому его лицу, будто тянется его поцеловать.
— Слава богу, что сейчас мы живём в мирное время. Берегите себя, Уильям.
И тут они обратили своё внимание на меня. Я стоял в дверях в полнейше растерянности и как нельзя некстати широко улыбался, ничего не в силах с собой поделать. Я сразу узнал своего старого друга Уильяма Голдли. Но даже не думал, что он может приехать. Когда я отправился на учёбу в колледж, расстаться с ним для меня было тяжелее всего. Всё это время, сколько я учился мы то часто слали друг другу письма и перезванивались, то месяцами не получали друг от друга вестей.
— Здравствуй, Алан. Давно не виделись – с лёгкой улыбкой на лице сказал Уил.
Я молчал, тупо улыбаясь.
— Ладно, оставлю вас наедине – спохватилась миссис Уэлфорд, вставая с дивана – если, что-нибудь понадобиться, зовите.
— Хорошо — сказал Уил – большое спасибо.
Как только хозяйка ушла, Уильям встал с дивана и протянул мне руку. Я шагнул к нему на встречу, и мы крепко обнялись.
— Уил, чёрт тебя дери, ты даже не представляешь, как я рад тебя видеть – говорил я, смеясь – Что ты ей наплёл? Чтоб эта старушенция впустила кого-то в свой дом, да ещё и поила чаем. Это явление космического масштаба, можешь мне поверить.
Меня переполняли чувства. Теперь я знал, что был не одинок. Совсем не одинок.
— Я слышал от твоих родителей, что ты скоро возвращаешься и решил, во что бы то ни стало приехать. За всё то время, что ты учился, мне ведь так и не удалось выбраться к тебе. Поэтому я плюнул на всё и, взяв отгул на работе, через пол страны приехал сюда. Надо было сделать это раньше.
— Ты приехал сейчас и это главное. Как мои старики? Сильно злятся, что меня отчислили?
— Не забивай себе голову, всё будет в порядке. Ну конечно они немного расстроены, но ведь это не конец жизни. Я теперь работаю в автомастерской и довольно неплохо зарабатываю. Могу и тебя пристроить.
Конечно, я не поверил, что мои родители «немного расстроены», но сейчас для меня это было не важно.
— Хорошо. Но давай отложим это на потом. Я слишком рад твоему приезду и не хочу портить настроение разговорами о работе.
Мне хотелось говорить. Говорить обо всём на свете, но я не знал с чего начать. Казалось, у меня не было слов, чтобы выплеснуть всё то, что накопилось за месяцы нашей разлуки. Мы без конца смотрели друг на друга и улыбались. «Уил, как я рад тебя видеть» — снова и снова повторял я – «Ты даже не представляешь, как я рад тебя видеть». Его лицо казалось мне незнакомым, но в то же время до боли родным, будто явившимся из давно забытого сна.
— Может нам сходить куда-нибудь выпить? – предложил Уильям.
— Я обещал себе не пить хотя бы до того как вернусь домой. Но ведь ты приехал, а это полностью меняет дело. К чёрту моё обещание. К чёрту всё. Сегодня мы просто обязаны выпить.
Мы вышли на улицу.
— Только давай сначала прогуляемся – предложил Уил – Я хочу хоть немного осмотреть город. Он, наверное, очень красив.
Я пожал плечами. Мне стало стыдно за себя, ведь прежде я даже не думал о том, красив этот город или нет.
— Конечно, дружище. Я тоже хотел бы хоть немного его осмотреть.
В ответ Уильям улыбнулся, и мы медленно побрели вдоль главной улицы в сторону Городского парка. По дороге мы купили два рожка клубничного мороженого и с наслаждением принялись его поглощать. Через некоторое время заметили, что наши тени стали удлиняться от клонящегося к закату Солнца и, как дети начали дурачиться, прыгая ногами на тень друг другу.
— Ну и что ты там делаешь, в своей мастерской? – спросил я, пытаясь наступить на коленку тени Уильяма.
— Машины ремонтирую. Что ещё делают в автомастерских? – ответил Уил, в последний момент, увернувшись, и контратакой отдавил моей тени руку.
– Ничего сложного там нет. Научишься. Я уже говорил с начальником, он согласен тебя взять.
— Договорились. Значит я стану автомехаником. Кто бы мог подумать — со второй попытки я всё же наступил на его злосчастную коленку – А после смены мы будем ходить в бар и накачиваться дешёвым виски.
— Тебе лишь бы накачиваться дешёвым виски – рассмеялся Уил и прыгнул вперёд, желая растоптать голову моей несчастной тени.
Пытаясь увернуться, я чуть не врезался в столб.
— Я ведь автомеханик. Имею полное право.
Вдали показались большие кованые ворота Городского парка.
— Идем, погуляем по парку – предложил я.
И мы направились в сторону ворот. Проходя мимо них, я невольно поднял голову и удивился их размеру. «Почему я раньше не замечал, какие они огромные?» — думал я.
Мы долго гуляли по широким аллеям, сидели у фонтана, съели ещё по паре рожков мороженого и запили их дико шипящим лимонадом.
И всё что я видел: облака, деревья, птиц, фонтаны, людей, гуляющих, так же, как и мы, большие каменные фигуры на постаментах, лавки с мороженым и тысячи других вещей, казались мне чем-то новым, чем-то невиданным ранее. Будто только сегодня я приехал в этот город. Будто только сейчас всё это начало существовать для меня. Мне в одно время было и досадно и радостно. Досадно, от того, что я не замечал этого прежде. Радостно, от того, что я видел всё это сейчас. Казалось, только теперь я начинаю жить. Всё, что было раньше, представлялось чем-то туманным, невнятным, ненастоящим. Словно этого никогда и не было. В одно мгновение мне стало спокойно и легко на душе. Отчисление, которое гложило меня до сих пор, просто перестало существовать. Зато было всё то, что окружает меня теперь. Целый мир, наполненный звуками, цветами и запахами. Мир ещё неизведанный. Мир, который я так отчаянно пытался изучить, понять и запомнить. Я вдыхал полной грудью, так глубоко, как только мог, пытаясь впитать в себя как можно больше воздуха. Не в силах насытиться. Словно прожил тысячу лет без единого вздоха.
Так, мы бродили, пока Солнце не скрылось где-то за краем города, оставив от себя лишь слабый угасающий свет. День таял без следа, ему на смену приходила по-весеннему прохладная ночь. Меня стала пробирать мелкая дрожь, зубы стучали как печатная машинка. Мы стояли где-то на пустыре и смотрели туда, где некогда светился большой красный круг. Я обхватил себя руками, пытаясь согреться. Уильям взглянул на меня.
— Ал, да ты весь дрожишь. Идём скорее. Вот теперь самое время выпить.
Но мне совсем не хотелось уходить. Сам Уил, хоть и был, в одной лёгкой рубашке, казалось, просто не замечал холода.
— Давай ещё немного побудем здесь – предложил я
— Нет – решительно ответил Уильям — Не хватало, чтоб ты ещё заболел. Мы ведь не последний день живём. Идём лучше в тот бар, который недавно проходили.
Он развернулся и пошёл по узкой дорожке в сторону большой аллеи освещённой фонарями, но пройдя несколько шагов, повернулся и окликнул меня.
— Идём же.
Уже догорели последние всполохи заката. Я стоял, пристально вглядываясь в ночную темноту, словно ждал какого-то сигнала, но решительно ничего не мог разглядеть. Не было ни звёзд, ни Луны, ни остатков солнечного света, лишь немая бесконечная пустота. Я повернулся, чтобы последовать за Уилом. Фонари ярко освещали весь парк, где-то вдалеке сверкали огни аттракционов и слышались весёлые крики и смех. Я улыбнулся.
— Нет, Уил, конечно не последний.
И легко зашагал вслед удаляющейся фигуре моего друга.
В большом помещении бара было людно, на потолке и по стенам развешаны фигурные светильники, с белыми абажурами из гофрированной бумаги. Мы сразу нашли свободный столик у окна, выходящим на цветочную клумбу.
— Нам чертовски повезло, Уил. Это, кажется лучший столик, что здесь есть.
Мы уселись друг против друга.
— Что выпьем? – спросил Уил
— Что-нибудь покрепче. Я продрог до костей.
К нам подошла миловидная официантка, в белой блузке и малиновом фартуке, с волосами, аккуратно убранными в хвостик, и положила на стол два меню.
— Добрый день – улыбнулась она и ушла.
Я невольно проводил её взглядом и грустно вздохнул. Уил весело ухмыльнулся, покосившись на меня.
— Что? – смущённо спросил я, разведя руками
Мы заказали бутылку водки и жареную картошку со свининой. Когда наша официантка принесла заказ и выкладывала его с подноса на стол, я мечтательно любовался ею. Прядь её волос, выбившись из хвостика, красиво спадала на лицо. Я смотрел на её хрупкие нежные плечи, на изящные пальцы, гладкую шею. Мне страшно хотелось прикоснуться к ней, ощутить мягкость и тепло её кожи. Она взглянула на меня и застенчиво улыбнулась, я улыбнулся в ответ.
— Невероятно прелестная девушка – сказал я Уилу, когда официантка ушла.
— Ну, да, ничего.
— Ничего? – негодующе переспросил я – Да она восхитительна.
— Я тебе ещё не говорил, Алан. Я скоро женюсь.
Я замер в недоумении.
— Женишься? Чего ты тогда весь день молчишь как рыба?
Уильям с задумчивостью ухмыльнулся, потирая шею.
— Честно говоря, я и сам слабо в это верю.
— И кто твоя избранница? Хотя, стой. Сперва я налью, а потом ты продолжишь.
Я открыл прохладную запотевшую бутылку водки и наполнил наши рюмки.
— Продолжай.
Уил бросил быстрый взгляд на рюмку, которую я только что наполнил и, не сказав ни слова, разом осушил её, не закусив и не поморщившись.
Я молчал.
— Да — повторил он, задумчиво глядя на рюмку — женюсь.
— Ты, кажется, не очень-то этому рад – заметил я.
Уил с удивлением посмотрел на меня, словно не верил своим ушам, но через секунду его взгляд рассеялся и потупился.
— Не знаю. Не знаю, рад или нет.
— Кто она?
— Её зовут Сьюзен. Я тебе про неё писал.
— Это та, с которой ты познакомился в кинотеатре?
Уил кивнул.
— Прошло ведь больше года.
— Да и всё это время мы были вместе.
— Так это ведь хорошо! – пытался я приободрить то ли Уила, то ли себя. Я был парализован этой новостью и не знал, что нужно думать или говорить. Наверное, я должен был радоваться за своего друга, но никак не мог натянуть на себя улыбку. Мы молча сидели за столом, не притрагиваясь к еде. Я переводил взгляд то на Уила, то на освещённую жёлтым светом фонаря, цветочную клумбу за окном. Уильям неотрывно смотрел на пустую рюмку.
— Налей ещё – прервал молчание Уил.
Я повиновался. Ни секунды не раздумывая Уил осушил вторую рюмку. Удивившись его умению пить водку, словно лимонад, я немного оживился и решив не отставить, взялся за свою порцию спиртного, но, вероятно, слишком поспешив, здорово поперхнулся, так что водка оказалась даже в носу. Всё моё лицо покраснело и несколько минут я откашливался, едва в силах вдохнуть. Люди, сидевшие вокруг, стали беспокойно оборачиваться, но Уил жестом дал всем понять, что ситуация под контролем.
— Вот чёрт, я чуть не умер – отдуваясь, прохрипел я, ещё сдавленным голосом.
Уильям спокойно смотрел на меня, затем стиснул губы в попытке сдержать смешок, но уже через секунду мы оба разразились громким смехом.
— Я рад, Алан, что ты возвращаешься.
— Ну да – промямлил я невнятно – Ты это серьёзно, про свадьбу?
— Серьёзно, мы уже всё решили.
— Но почему сразу жениться, вы ведь можете просто встречаться.
— Мы встречаемся уже год.
— Если разобраться это не так уж и долго. К тому же…
— Всё уже решено, Алан – отрезал Уил.
— В таком случае я рад за тебя – но на душе было совсем не радостно – Хотя, знаешь что, я, может быть, и сам женюсь.
— Ты? – с усмешкой переспросил Уильям – Ну это совсем смешно.
— Почему смешно? Ведь я теперь буду работягой, что мне ещё остаётся? Женюсь, как ты. Заведу кучу детей.
— И на ком же ты женишься?
— Да хотя бы на той официантке – и я кивком головы указал на недавно обслуживающую нас девушку.
— Ты ведь её даже не знаешь.
— Вот и будет повод познакомиться.
— Тогда я хочу за вас выпить – рассмеялся Уил.
Мы выпили ещё по одной и принялись за еду. После второй рюмки я почувствовал, как моя голова становится легче, мысли проясняются. Некое напряжение, сковывающее меня прежде, отступило. Я откинулся на спинку стула. Темнота ночи за окном, вдруг представилась мне чем-то живым, пытающимся поглотить всё вокруг, но мы были в безопасности, оберегаемые светом электрических ламп.
— Не жалеешь, что возвращаешься домой?
Я пожал плечами.
— Не знаю. В конце концов, что мне остаётся? Я ведь и в школе не блистал знаниями, а тут и вовсе распустился. Когда сидел на лекции, ловил себя на мысли, что просто ничего не понимаю. Ты можешь себе это представить? Ничего. Думал, может быть я просто неспособен учиться. Стал пропускать занятия.
— Но ведь ты неплохо учился в школе.
— Я неплохо учился в школе, только благодаря тебе. Я даже чувствую какую-то вину за собой, что в колледж поступил я, а не ты.
— Ну тут нет ни чьей вины. Я должен был помогать матери.
— Да, понимаю. Хотя, знаешь, Уил, последние месяцы учёбы я здорово налегал на литературу, записался на дополнительные курсы, у меня даже появилась мысль написать книгу.
— Серьёзно?
— Абсолютно серьёзно. Но всё, что я писал, преподаватель запорол.
— Почему?
— Он сказал, в моей рукописи столько грамматических ошибок, что читать невозможно. «Молодой человек, это совершенно никуда не годится» — попытался изобразить я мистера Портера – таков был его вердикт. В общем мрак полный. Неужели рукопись можно оценивать по количеству грамматических ошибок?
— Ну, знаешь Ал, это немаловажный фактор – рассмеялся Уил.
Я кивнул.
— Вам с Портером видней. В общем, здесь я тоже оказался совершенно бесполезен и вскоре перестал посещать даже занятия по литературе.
Я говорил, держа в руках пустую рюмку. Мои пальцы скользили по её причудливым граненым узорам, по гладкому округлому краю, затем сомкнулись в кулак, я тонко чувствовала вес и твёрдость стекла.
«Вам с Портером видней» — повторил я про себя – «Вам видней… Вечно всем видней лучше, чем тебе самому. Ладно, этот старый хрен Портер, но Уил, ты-то, что можешь знать о писательстве?»
Досада охватила меня, она словно невидимая маска, накрывала мое лицо. Я вновь почувствовал одиночество. Одиночество таящееся где-то внутри. Звуки рассеялись в электрическом воздухе бара, краски потускнели, зрительные образы превратились в тени. Я ощущал лишь твёрдость стекла в моей руке, твёрдость стекла и ничего больше. «- Это никуда не годится… — Вам видней…» — досада стремительно перерастала в злость. И злился я на себя, потому что и сам соглашался с ними. «Вам видней… Черта с два вам видней!» — вспыхнул я и с яростью поднял взгляд на Уила, тот растерянно смотрел на мою руку, сжимавшую рюмку. С ребра ладони на скатерть капала кровь.
— Вот блядь! – одёрнул я руку, выронив осколки стекла на стол.
У основания среднего и безымянного пальцев и посреди ладони была пара небольших порезов, из которых сочилась кровь. Уил протянул мне салфетку.
— Ты чего?
— Так, просто – усмехнулся я, зажимая рану салфеткой — задумался.
Волна злости внезапно накатившая на меня, так же быстро отступала и я почувствовал облегчение. Салфетка быстро пропиталась кровью и я взял новую.
— Может быть, тебе нужно в больницу? — спросил Уил.
— Нет, всё нормально, давай ещё выпьем — я посмотрел на осколки, лежавшие на столе – Вот, только наливать некуда.
— Эй, подойдите к нам! – крикнул Уильям пробегающей мимо официантке.
— Одну минуту – ответила та, пробежав мимо нас и даже не посмотрев в нашу сторону.
— Чёрте-что – сокрушался Уильям.
Я взял водки и плеснул на руку — почувствовал сильное жжение, но крови стало меньше. Через некоторое время пришла та милая официантка, на которой я обещал жениться, убрала осколки со стола и принесла новую рюмку.
— Спасибо, скатерть менять не нужно. Тут всего пара капель. – поблагодарил я девушку.
— Пройдите со мной. Вам нужно перевязать руку.
Я поднялся и последовал за ней, решив не скромничать, и только теперь понял, насколько пьян. Всё вокруг вертелось, в голове стоял оглушительный звон — я вообще никогда не умел пить. Пройдя пару шагов, оступился, чуть не потерял равновесие, но устоял, опёршись на чей-то стул. Оглянулся назад. Уильям сидел за столиком и наливал себе спиртное, увидев, что я смотрю, он закивал, указывая на официантку. Мы миновали барную стойку и вошли в какую-то дверь.
— Ждите здесь – сказала девушка – и скрылась.
Я облокотился на стену и немного огляделся. Это был коридор заставленный контейнерами и коробками. Я сел на небольшой деревянный ящик, поднял голову и посмотрел на потолок, яркая жёлтая лампочка металась из стороны в сторону, так, что у меня зарябило в глазах. Через пару минут пришла официантка с аптечкой и сев передо мной на корточки принялась обрабатывать и перевязывать мою руку. Я чувствовал запах её волос, слышал её дыхание, ощущал тепло рук и мягкость её кожи, не мог отвести взгляд от её гладкого, утончённого лица. «Ради этого стоит порезать и вторую руку» — подумал я. Она взглянула на меня.
— Вы очень бледный. Боитесь вида крови?
— Нет, что вы – возмутился я, но про себя решил, вполне возможно, что именно из-за этого у меня так закружилась голова — Вы так добры.
— Не могла же я оставить вас истекать кровью в зале, вы бы весь бар запачкали.
— Может, как-нибудь сходим в кино?
— Думаю, это плохая идея.
— Почему, вы не любите кино? – спохватился я – Обещаю, это будет не свидание, просто сходим вместе, я даже за вас платить не буду.
Она хихикнула.
— Ну, такого предложения мне никто ещё не делал.
— Ну, что, порукам?
Прядь её волос снова выбилась и красиво спадала на лицо. Я чуть было не протянул руку чтоб её поправить, но тут девушка резко встала.
— Всё, я закончила, вы свободны.
— Может, посидим здесь ещё немного?
— Можете сидеть, если вам так хочется, а мне нужно работать – сказала она и вышла.
Почувствовав, что на моём лбу выступил холодный пот, я обтёрся рукой. Было немного досадно от такого решительного отказа, но, тем не менее, я, кажется, приходил в себя, то ли трезвея, то ли оправляясь от шока. Сделал глубокий вдох и, подняв голову, вновь посмотрел на лампочку – та висела на месте, как ни в чём не бывало. Я с досадой покачал головой: «Ну и глупо всё получилось». Посидел немного и вышел. Уильям, как ни в чём не бывало, уплетал картошку. То, с каким аппетитом он ел, меня немного развеселило.
— Ну, что, жив?
— Ага.
— Ты так побледнел, я думал, в обморок грохнешься.
— Знаешь, что я тебе скажу, дружище?
— М?
— Я передумал жениться.
Уил лукаво покосился на меня.
— Чего вдруг?
— Я слишком юн и беспечен для этого дельца.
— Тогда выпьем за твою юность?
— И беспечность!
И мы выпили ещё по одной.
— Слушай, мне здесь надоело, может, пойдём домой? – предложил я.
— Пошли.
Счёт принёс прыщавый официант с прилизанными волосами, мы расплатились и вышли. Выходя, я встретился взглядом с моей несостоявшейся женой, она, увидев меня, поспешно отвернулась. «Ну и дура» — подумал я и вышел.
Уил закурил сигарету и мы молча стояли под светом фонаря, вдыхая смолистый запах дыма в вперемежку с прохладным воздухом ночи. От дыхания шёл слабый пар и растворялся где-то в пространстве. Я слегка поёжился, но теперь холод не пробирал до костей, моё нутро было тщательно согрето алкоголем. На улице стояла полная тишина, лишь из бара доносились какие-то приглушённые звуки.
— Ну что, идём?
Я кивнул и мы шагнули туда, где только что исчез красный уголёк брошенного в ночь окурка.
Я сидел на обшарпанной деревянной скамейке в тени навеса и смотрел на круглые башенные часы автобусной станции. Толстые чёрные стрелки показывали 10:20. Правую руку я положил на большую спортивную сумку, в которой уместились все мои вещи — всё что я привёз или нажил за два года пребывания здесь. Уил отправился на поиски еды. Утром мы проснулись позже чем планировали, поэтому на завтрак времени не осталось. Я ещё раз взглянул на билеты. Отправление: 10:40.
Как один день прошла целая неделя, которую мы прожили в квартире миссис Уэлфорд. Каждое утро мы завтракали в компании хозяйки, которая была просто очарована Уилом, настолько, что разрешила нам остаться на несколько лишних дней, за которые не взяла платы. Днём мы, как правило, бродили по городу, всякий раз открывая для себя что-то новое. Вечерами ходили по барам и от души напивались или оставались дома и, рассиживаясь в креслах, слушали байки миссис Уэлфорд, удивительные истории её жизни — бесконечные скучные стариковские рассказы. Но мне они нравились. Нравилось, попивая красное вино, погружаться в свои мысли и краем уха слышать монотонную речь старушки. Речь, вселяющую в душу какое-то необъяснимое спокойствие. Но деньги заканчивались и нужно было возвращаться домой.
Рядом со мной на скамейку присел мужчина лет сорока в потрёпанном бежевом костюме и старомодной шляпе. Его лицо было небритое и какое-то помятое. Он раскрыл газету и стал внимательно читать, время от времени, возмущённо цокая и качая головой.
— Вы только подумайте, куда катится мир? – возмутился он, обратившись, кажется, ко мне.
— А что случилось? – спросил я из вежливости.
— Хм, что случилось – усмехнулся мужчина – да вы только поглядите, кругом война, сомалийские пираты захватили корабль, а где-то на юге опять наводнение.
Сидя на скамейке, в ожидании автобуса, среди людей, снующих туда-сюда, меньше всего думаешь о сомалийских пиратах. То, что кругом война, чувствовалось тоже с трудом. Но мой собеседник, судя по всему, был настроен, серьёзней некуда.
— Это всё чёртово правительство. – не унимался мужчина — Просто, то дерьмо, которое тут творится им на руку. Будьте уверены. Вы хоть в курсе, что грядёт новый экономический кризис?
— Нет, я об этом не слышал.
Он обречённо закатил глаза. Так словно бы я отрицал то, что земля круглая.
— Вы, что, молодой человек, совсем газет не читаете?
— Нет, не читаю.
— Ну, а телевизор? Вы ведь смотрите телевизор?
Я покачал головой.
Мужчина фыркнул от возмущения и отвернулся, поняв, что не найдёт во мне достойного собеседника. Через минуту появился Уильям с пакетом крекеров.
— Это всё, на что у меня хватило денег.
— Да, не густо.
А нам нужно было ехать ещё целые сутки. Я вывернул свои карманы и подсчитал мелочь. Оказалось, не так уж и мало. Часы показывали 10:33.
— Жди меня здесь – сказал я Уилу и направился к ближайшему магазину. Там я купил бутылку дешёвого вина и поспешил назад. Когда я вернулся к автобусной станции, часы показывали 10:43. Уильяма на скамейке уже не было, там сидел только помятый мужчина с газетой. Я спрятал бутылку во внутренний карман куртки и побежал к платформам отправления. Пока я бежал, ругал себя за то, что из-за этого проклятого вина мы можем не уехать домой и остаться здесь совсем без денег, но глубоко в душе, наверное, именно этого я и хотел. Вывернув из-за угла, я увидел Уильяма, яростно борющегося за наш автобус. Ему противостоял контролёр — полный мужчина средних лет. Водитель автобуса отвлечённо курил в стороне. Уильям что-то кричал и потрясал сумкой. Ещё несколько секунд и я оказался в самом разгаре сражения.
— Ага, а вот и билеты – кричал Уил – Ну, что ты теперь скажешь?
— Автобус уже должен был отправиться. Нужно вовремя приходить — не унимался контролёр.
Я помахал у него перед носом билетами, и мы зашли в автобус. Сражение завершилось нашей безоговорочной победой. Водитель был совершенно безучастен и облегчённо вздохнул, когда ситуация разрешилась. Полный мужчина, всё ещё ворчал, не желая признавать своё поражение, но это было уже лишним. Автобус оказался наполовину пуст, и мы сели в задней его части. Я занял место у окна.
— Какого чёрта ты так долго? – злился Уил.
— Не кипятись. Я ведь всё-таки успел.
— Ну и что ты купил?
Я достал бутылку вина. Уил чуть не лопнул от злости.
— И ради этого я чуть не подрался с тем жирдяем?
— Ладно тебе – возразил я.
Но Уил уже надулся и не хотел ничего слушать. И я, решив подождать пока он остынет, убрал бутылку подальше и стал наблюдать на людьми собирающимися у соседней платформы. Женщины, мужчины, дети, старики, худые и толстые, лысые, кривоногие, накрашенные, морщинистые, сутулые, прямые, ковыряющиеся в носу, курящие, смеющиеся, все они были разные, но что-то их объединяло, и я ни как не мог понять, что именно.
Ещё несколько секунд и автобус тронулся с места, медленно развернулся и поехал проч. Я проводил взглядом тех людей и подумал, что никогда ни кого из них не увижу. Магазинчики, закусочные навсегда исчезали из моей жизни. Я прислонился лбом к запылённому снаружи окну и смотрел на исчезающий из моей жизни город.
Примерно через полчаса мы уже были за городом, катили вдоль лесов и полей по струящейся вдаль дороге. Я достал бутылку вина и большим пальцем протёр стекло. Жидкость рубинового цвета красиво волновалась внутри. Я слегка встряхнул её, и мелкие пузырьки, кружась, вихрем устремились вверх к горлышку. Я любовался вином, то взбалтывая, то глядя через него на свет, никак не решаясь открыть бутылку.
— Да прекрати ты её трясти – отозвался Уил – давай уже выпьем.
Я откупорил бутылку и мы, откинувшись на сиденья, стали попивать вино и смотреть на проплывающий мимо пейзаж.
— Вот мы и возвращаемся – тихо сказал Уил.
— Угу – согласился я, не придав этим словам никакого значения. Я думал только о том, как хорошо вот так вот куда-то ехать. Мне хотелось закричать, чтоб остановили автобус, выбежать на обочину и хоть ненадолго удержать то, что через секунду бесследно исчезнет.
— Уил – произнёс я – знаешь, что я тут подумал.
Уильям отхлебнул вина и перевёл на меня взгляд.
— Я понимаю, ты женишься и всё такое, но ты должен мне кое-что пообещать.
— Всё, что угодно.
— Давай, как-нибудь отправимся в путешествие? Куда угодно. Мне всё равно. Конечно, не сразу, как приедем. Я устроюсь на работу, ты женишься. Подзаработаем деньжат и рванём. Как тебе идея?
— Я не против.
— Вот и замечательно — улыбнулся я, и вновь посмотрел за окно. Вдалеке возвышался огромный-преогромный холм, а у его подножья лентой вилась дорога. «С его вершины, наверное, видно на мили вокруг» — подумал я и представил, как здорово было бы там устроиться на ночь и лёжа под звёздным небом наблюдать за крошечными огоньками машин, мелькающими где-то внизу.
Автор публикации
