Снег, как вата. Вчера быстрый, тяжелый, а сегодня уже парит одуванчиками. Двор в сугробах, прилетело за ночь. Белый, белый. Даже на жестяные отливы хватило, улохматило, распушило.
— И кружку свою не забудь, — говорит.
Да, кружка. Ту, что долго искал. Потом привез от родителей, старую.
Тогда сказал: «Моя любимая».
Улыбнулась.
Зимой плохо. Не то, чтобы здоровье, так, настроение. И простуда, когда нос заложен или грипп. Последний основательно беспокоит. Не люблю грипп. Никто не любит. Я особенно. Потому что своя философия фатума. Жертвенного алтаря.
Весна другое дело. Обновление. И познакомились весной.
— Ты точно сможешь со мной? — спросила тогда.
— Глупенькая, — произнес, как можно мягче.
Потом покупали подушку. Кружку тоже искали.
— Не могу без такой, — говорю, — Привык к длинному чаю.
Может и глупость, но понимала. Видно по глазам, входило. У самой пунктики.
Через день тоже искали. Бесполезно. Купили железную. По объему то же самое и картинка веселая — «каждый мужчина имеет право налево».
— Вот, будешь от меня налево ходить, — смеется.
Бесполезная кружка. Когда кипяток, за ручку не взять. Я же только кипяток, и чай, и суп, и пюре картофельное.
— Сдохну по-японски, — говорю.
— Это как?
— У них проблемы с желудком от острого и горячего.
— Какие проблемы?
— Плохие.
Все понимает, за это и люблю. Не надо разжевывать.
И гулять с ней приятно. Стильная. И ведет правильно. Не бегает глазами. И про любовь редко. Чтобы сомневался.
Зайдем в чужой двор и качаемся на качелях.
А вечером спрашиваю:
— Зачем это надела?
Прозрачная рубашка чуть прикрывает живот.
Смеется. Забирается в постель и сразу закидывает ногу.
Принимаю игру. Кусает ухо. Неприятно. Даже больно. Ей весело, что мне больно. Знает. Потом садится сверху. И так каждый раз. Впрочем, чем еще заниматься зимой?
Рассматриваю на окне узоры и жалею себя. Всегда жалею. А кто еще?
Однажды спросила:
— Любишь горные лыжи?
Я без задней:
— Не люблю.
И добавляю:
— Не потому, что опасно. Это само собой. Горные — целый ритуал. Экипировка, ботинки. Скорость на неуверенных ногах. Но самое главное, движение к горам и подъем, чтобы раз спуститься. А это деньги, приличные. Для нас тоже придумали лыжи, обычные, среди березок, в шапке с опущенными ушами.
Зачем тогда, вот так? Вроде, и цветы принес, и обнимались душевно.
После этого покатилось вниз. Скоростной слалом. Не могла без романтики, пусть и придуманной.
— Такси пришло, — говорит.
Теперь понятно, почему у окна. Заждалась.
— За раз все не вынесу, — говорю.
— Пару раз поднимешься, подождет.
Когда остается последняя коробка, слышу голос:
— Ты кружку забыл.
Ах, да, кружка, говорю и возвращаюсь.
Автор публикации
