Пролог
По телевизору показывали вечерние новости. Красивая для своих лет говорит об убийстве в городе Чебоксары.
За спиной перешёптываются – узнали давнего знакомого, предателя.
— Это ведь ничего? – спрашивает кто-то.
— Тебе-то какая разница, — возмущается девушка. – Ты вообще из Севера сюда приперся. Молчи лучше, а то смотреть мешаешь.
Глаза дико более. Сначала работа в офисе перед монитором, теперь просто хотелось посидеть, послушать новости – узнать, как на Западе плохо, во всем виноваты Соединенные штаты, а в России все прекрасно, и народ только радуется каждому дню.
Эти СМИ подкупны, но убийства они не смогли бы скрывать. Хорошо, что есть свои люди там и там. Люди будут жить дальше, не зная, что за их спинами творится беззаконие. С каждым днем казалось, что все эти убийства не принесут весомого вклада обществу. Но они и так не должны были облегчать жизнь народу. Человек должен сам действовать, поэтому-то двери всегда были открыты. Все предоставят, только будь готов переступить через себя.
Предатель зашел дальше – поставил под удар всех. Несколько полицейских мертвы, а все потому, что никакой осторожности не было в планах. И вот теперь он мертв. Только вот кем?
— А может, он сам… того? – прошептал кто-то.
— Что – того? – брезгливо сказал другой. – Ты уже скольких убил?
— Одного.
— Вот! Поэтому не надо тут того, не того. Нормально скажи.
— Может, это было самоубийство? Ну, у нас же неосторожность преследуется. Побоялся, вот и кокнул себя.
Это начинало доставать – галдят и галдят. Поднявшись с кресла, направился к бару.
Планировку, конечно, хорошо сделали, и бар сочетался, и дорогой алкоголь придавали некий шарм в это убогое место. Убогое – да, но надежное, как неприступная крепость, которую сначала нужно найти.
— Слыхали, опять диггеры проходили мимо, — сказала одна девушка двум парням.
— Убили их? – спросил сутулый юноша.
— Нет, конечно. Убивать только в том случае, если они смогут открыть дверь. Да и вообще, каждый посторонний в этом месте будет убит.
Заказал виски с кубиком льда. Охладило. Вентиляторы охлаждали коридоры, главный зал, комнаты, но слабо. Все потели, поэтому было разрешено ходить в свободной форме, чтобы не воняло в помещении. Сейчас в крепости было двадцать человек, все остальные – тридцать с чем-то – были на работе. Те, кто приходили сюда, могли здесь жить (места были), но в основном все возвращались домой. Семей не было ни у кого, может, у кого-то была родня, но те не догадывались, что их родственник пошел по такому пути. И только у одного человека была семья, и он только что подошел.
Это был невысокий мужчина с худым лицом. Он волновался, говоря о своих мыслях, предложениях. Когда он закончил, прошло немало времени, но в итоге дождался ответа.
— Я хочу поговорить с твоим сыном, Семен. Если ты ему доверяешь, то я должен тоже. Мы дадим ему задание, проверим его.
— И какое же? – испугался мужчина. – Просто вся проблема в том, что у него нет никаких целей. Ему безразлично это, но он хотел бы работать на вас.
— Никто на меня не работает, сколько раз я должен это говорить? – В горле пересохло, взял еще виски. – Ваши жертвы – это ваши враги, преграды, которые мешают вам. Я же – подаю лишь руку помощи, как это делала моя семья.
— А, — Семен запнулся.
— Что?
— Я вас уважаю, всем сердцем ценю то, что вы сделали для меня. Но возраст…
Засмеялся.
— Это не беда! Мы все стареем, Семен. Даже с тебя через пару лет будет сыпаться песок.
— В том то и дело, что вы уже не молоды. Ваша семья управляла всем этим, — Семен охватил рукой все, что было можно – большой зал, бар, кухня, откуда веяло вкуснятиной. — А вы… когда-нибудь уйдете, и что же нам делать? Вы дали столько смысла в наши жизни!
— После того, как вы порешаете каждую свою «проблему», вы будете свободны. Это единственное, что тебе нужно знать. А насчет меня не беспокойся, я еще хорошо для своих лет.
— Нет, ну это не в какие ворота не лезет! – завопил кто-то из большого зала. Это был новичок, который не снимал мантию, из-за чего пот просачивался через одеяние, оставаясь большими пятнами на спине. – Если его кокнули, то и нас…
— Это же не Москва, идиот! – сказала девушка. – Лучше посмотри, кого можно туда направить в качестве шпионажа. Если наш жмурик оставил после себя хоть что-то, то расследование коснется нас.
— Что вы об этом думаете? – спросил Семен.
Смутные сомнения забрались в голову. Уже потеряно двое. Один был схвачен, но был предан делу, и свел счеты с жизнью. Второй мертв, но что заставило его отправиться в школу, неизвестно. Его нашли в подвале, с отрезанным языком и рассечёнными щеками, а также дырой в шее. Скорее всего взмах металлическим клювом мог нанести подобный ущерб. Порвал щеку, захватил язык и еще одну щеку. Разорвать рот – это нужно постараться, чтобы удар был удачным. Надо уложить врага, лишить его возможности подняться, вот тогда и будет подходящий момент для удара. Но в шею ударить – тут только хорошую силу приложить нужно.
— Стоит направить кого-нибудь туда. В полицию, в розыск. Стоит подстраховаться, а именно – провести доскональную обработку всех его убийств. Люди толком не знают о нас, но, узнав, могут вступить в борьбу с нами.
— Вы сейчас имеете ввиду его? – Семен это произнес так, будто одно его упоминание может призвать его сюда.
— Да. Он расправился только с двумя, но это ненадолго. Но это не твое дело, Семен, — положил руку на плечо мужчины. – Твое: привести своего сына сюда, а также выбрать людей, да опытных, в соседний город.
— А город какой? Я просто прослушал.
— Чебоксары.
Глава 1
Я не вернусь сюда. По крайней мере, до конца учебы. Ну, может, летом. Не более. Вся эта авантюра с серийной убийцей напрочь выбивала меня из колеи. И, тем не менее, его поймали, вернее — нашли в подвале школы на выпускном вечере.
Хорошо запомнился вечер, когда я окончила школу. Следующий месяц — собирала документы и отправляла их в несколько (в три) университетов, в которых проверяют баллы по физике и информатике. Ну и ад же был все это время! Волнения по поводу поступления не покидало меня ни на минуту.
В начале августа, я узнала, что поступила в один из московских университетов. Съездила туда на собеседование и вернулась в Чебоксары — готовиться к «новой жизни».
Ночью с 20 на 21 августа пришло время уезжать в Москву — приобщаться с новым окружением и людьми до начала учебного года. Надеюсь, что новый коллектив будет… нормальным. Учеба — в первую очередь, но и о сокурсниках не стоит забывать. Всё-таки мне предстоит учиться с ними достаточно долго. 5 лет.
Мы на вокзале: я, мои друзья и родители. Через десять минут поезд тронется с места и уедет в Москву, а вместе с ним и я. К неизвестному. Родители не хотели меня отпускать в том плане, что я — их дочь и думается мне, что для каждого родителя тяжело отпускать ребенка. Они дали мне билет, затем на глаза моей мамы начали поступать слезы. Она не хотела, чтобы я видела их и отошла подальше по платформе. Папа сказал, что у меня ещё есть время и его стоит потратить на то, чтобы попрощаться с друзьями. Мало друзей пришло на проводы, но и их хватало, чтобы самой расплакаться…
— Плакать не всегда плохо, — сказал Егор, обнимая меня. Его объятия источали тепло, уют, который не скоро почувствую вновь. — Ты главное — держись подальше от всяких отморозков. Отожмут телефон и кому мне тогда скидывать стикеры?
Я могла только кивнуть. Сил сказать что-либо в ответ не было. По лицу Егора было ясно, что он понимает и обнял меня сильнее. Ослабив их, он стал что-то доставать из рюкзака. Ежедневник в шероховатом переплете с приделанной закладкой.
— Иногда, — сказал Егор, — только чистые листы смогут выслушать то, что ты повидала за день. Пиши сюда хоть что. Он твой.
Было неудобно принимать подарок, но Егор засунул его в сумку на колесиках и добавил:
— Главное, если собираешься там откровенничать, то лучше прячь его от любознательных глаз.
Рядом стоял Витя. По его виду можно было сказать, что он подбирает прощальные слова.
— В общем, — начал он, — это… буду скучать. Не могу придумать нормальную речь. — Витя улыбнулся и обнял меня.
— Все хорошо, — сказала я, шмыгая носом.
Прозвучало объявление, что поезд отправляется через пять минут. Надо было торопиться с проводами. Следующей подошла Даша. Она — единственная одноклассница, с которой я хоть как-то контактировала после выпускного. Все остальные девчонки только интересовались: куда я поступила? Конечно, они были рады за меня, ведь мало, кто из нашего выпуска смог поступить в другой город.
У Даши с самого начала слезились глаза. Мы обнялись, и она чмокнула меня в щеку. Даша повторила слова Егора и от себя добавила:
— Будь всегда на связи.
— Постараюсь.
Снова объявление. Поезд отправляется в Москву.
Быстрые объятия с родителями и вот я поднимаюсь в купе поезда. Проводница проверяет билет и пропускает меня дальше по коридору вдоль вагона. В пыльном окне, я в заключительный раз посмотрела на своих друзей, которые махали мне. Рядом стоял ещё кто-то. Вернее, он стоял в тени около здания вокзала. Всегда в джинсовой куртке и шапке хоть на дворе лето. И почему ты стоял в стороне?
***
Со мной ехала молодая девушка. Я взяла на себя смелость посветить немного светом фонарика на смартфоне. Она была брюнеткой и, судя по очкам на столе, была с плохим зрением. Она что-то пролепетала и завалилась на другой бок — спиной к моей койке. Расстелив белье, я улеглась по удобней и стала слушать стук колес о рельсы. Это успокаивало, но не отбивало мое воображение представлять перед глазами друзей. Самое время лечь спать. Завтра, вернее сегодня утром, я буду в столице России. Жить. Учиться.
***
Когда я приезжала на собеседование в университет, летом, погода в Москве была солнечной теплой, а сейчас… Хмурое, серое небо вперемешку с дымом труб заводов окутывали небо столицы. Я проснулась от пискливого голоса билетерши, которой за пятьдесят. Ее не волновало, что до города ещё час полтора.
— Соседку разбудите свою, — сказала билетерша, стараясь говорить, как можно вежливее, скрывая свой недосып из-за пьющих в одном плацкарте. — Сложите белье, я подойду через пару минут.
Не собираясь злить женщину, я начала будить соседку. Ее темные волосы заползли ей в рот и пропитывались слюной. У нее был смешной вид, это приподнимало мое настроение. Овальное личико моей соседки свисало с койки.
— Эй, — стала я трясти девушку. Она сразу вскочила и выплюнула свои локоны, — скоро Москва. Сказали белье собирать.
Я лучше разглядела внешний вид соседки. Она была стройной, со средним размером груди. Длинная чёлка скрывала лоб, а черные волосы гармонировали с карими глазами. Больше всего меня привлекла ее одежда — толстовка с изображением какого-то американского сериала. Я слышала о нем, но никак не могу вспомнить.
В суматохе, брюнетка собрала белье и стала ждать билетера. Мы сидели напротив друг друга. В соседних плацкартах ленивые стоны поднимались с коек. Через какое-то время пришла женщина и забрала белье.
— А мы скоро приедем? — вежливо поинтересовалась моя соседка.
— Еще час, — ответила билетёрша и ушла забирать белье у других пассажиров.
— Целый час можно было поспать.
Я решила промолчать. Не знала, что ответить девушке, которую лишили возможности жевать и слюнявить свои волосы еще целый час.
Мы сидели и молчали, пока пейзаж переливался резкими оттенками зелёного и коричневого. Что-то мне подсказывало, что эта брюнетка едет в Москву с той же целью, что и я — учиться. Думая, что мне оно без надобности — удостоверение в своих мыслях. Спрошу я и что потом? Высадился на станции и не увидите друг друга. Хотя было бы неплохо в первый же день обзавестись подругой.
Не отважилась. Сидим и молчим.
***
На вокзале было много людей. Моя соседка по плацкарту растворилась в толпе. Люди торопятся сесть на электричку, ворчат около кассы с просьбами быстрее дать билет. Выйдя за территорию вокзала, я почувствовала себя мелкой сошкой в этом огромном городе. Жизнь с самого утра кишит в столице России. Я решила не терять времени и, найдя такси, поехала в общежитие университета. Оба здания — университет и общежитие находились в двух шагах друг от друга.
Как же мне повезло! Я в пробке! Пока водитель ворчал себе под нос, я решила написать сообщения родителям о прибытии в Москву. А осознавать, что я застряла в пробке примерно на час, то решила расписать пару листов в ежедневнике. Заполнив данные на первой странице (по приколу) и отметив число первой записи в календаре, начала вести дневник. Глупо конечно. Я уже достаточно взрослая, но пишу свои мысли на бумагу. Только спустя листок, я поняла — здесь можно было бы писать лекции.
За окном полил дождь, переросший в ливень. Активировались дворники на лобовом стекле.
***
Эта поездка на такси затянулась на полтора часа. Я стояла в коридоре общежития и ждала, пока мне выдадут постельное белье, но тут…
— Больше нет, — проинформировала вахтерша. — Иди пока в свой блок.
С обескураженным выражением лица я пошла по единственной лестнице на четвертый этаж. Из открытого мусоропровода несло не до конца погашенными сигаретами. Горьковатый запах дыма оккупировал лестничную клетку.
В коридоре на четвертом этаже было тихо и безлюдно. Дверь в мою комнату была приоткрыта. Похоже, что сосед уже здесь. Я открыла дверь целиком.
Мир и вправду тесен. Соседка из поезда — сидела на кровати в позе лотоса и разбирала комиксы с изображением человека в зелёной форме, с луком в руках. Она отвлеклась от своих графических романов и посмотрела на меня. Интересно у меня такой же странный вид? Выпученные круглые глаза, приоткрытый рот, поднятые на лоб брови.
— На такси добиралась? — спросила она, вскочив с кровати. Не дожидаясь ответа, она добавила: — Я Лилия, но зови меня Ли. — Девушка протянула руку.
— Оля, — назвала своё имя и пожала ладонь своей соседке по комнате.
Ли улыбнулась и вернулась обратно на кровать в позу лотоса. Я же уселась на свободную кровать, напротив Лилиной. Старая кровать с пружинами, которые прогнулись под моим весом, а ведь вешу всего ничего – 58 кг. Наша комната была небольшой, но в ней умещался платяной шкаф, две кровати, две тумбы (каждая на одного жителя) и угловой стол в углу — рядом с окном. Про стеллажи смысла говорить нет, поскольку все они были заняты книгами Ли. От русской классики до современной зарубежной прозы. На нижнем стеллаже (всего их 3) стояли комиксы о супергероях и парочка о каком-то Арчи. Я не стала возражать — у меня была только одна книга — детектив Донцовой. Хотела его почитать в поезде, но сон победил желание читать всю дорогу.
— Как ты сюда добралась? — поинтересовалась я. Надо было выяснить: как Ли приехала сюда быстрее меня.
— Метро, — коротко ответила девушка. — Поскольку мы приехали утром, то и проблем на дорогах больше. В метрополитене, разумеется, не лучше. Мой багаж чуть не зажала толпа пассажиров. Не дёрни во всю — катались бы мои вещи по московскому метро.
Она замолчала — ждала ответной реакции, но меня волновал тот факт, что я могу спать на пружине, пока в общежитии не появится комплект постельного белья.
— А где твоё белье? — заметила Ли.
— На складе нет, — досадно ответила я.
— Возьми мое.
— Что? — не поняла.
— Я привезла своё — из Чебоксар. А то, что мне дала вахтерша можешь забрать и постелить на свою койку.
На кровати Лилии уже было расстелено ее белье из дома — узорчатое, зелёное. Брюнетка передала клубок одеяла, которое заворачивало подушку. Матрас она вытащила из-под кровати.
Расстелив белье, оставалось одно — распаковать свои вещи из чемодана на колесах.
— Ты же не возражаешь, — начала Ли, закончив сортировать комиксы о супергерое в зеленом, — если я немного приукрашу стену?
— Как это?
— Плакатами. У меня просто хобби такое — коллекционировать мои фандомы.
— Смею предположить, что это все, — я обвела стеллажи, — твои фандомы.
— Ага, — расплылась в улыбке Ли. – Почти все.
Тут Лилия потянулась к сумке. Достала папку с объемными стикерами, открыла и вытащила постеры. Сама я не любила подобные вещи — не видела смысла расклеивать картинки на стены.
Спустя час на дверцах шкафа висели: Том Холланд, какой-то парень с хмурым лицом и шапке (кто-то там Спроус) и Лига справедливости в полном составе. И это даже не одна треть ее плакатов. Скорее одна десятая. Лилия спросила, нужен ли мне какой-нибудь постер, но я отказалась, используя всю свою вежливость. Мне хватило двух лет старшей школы, чтобы понять, как сильно я не люблю плакаты. Разумеется, я не отказывалась расширять свой кругозор и узнавать, кто эти люди на плакатах. Супергероев из Лиги я знала (спасибо Артуру за это), но все остальные… Лилия не пожалела на это вечер и рассказала о себе все, что могла новой подруге. В большей части она связывала себя с книгами и сериалами, но в отдельные моменты ей возобладала такая черта, как интерес к мальчикам. Это не было зазорно для меня, но в приоритетах у меня всегда стояла учеба. Личная жизнь, любовный фронт – важные части, но как они помогут заработать деньги, которые необходимы для существования?
Вечером я уже не ждала, что консьержка постучит в дверь и скажет, что белье есть. Сегодня – первый день вне дома, в другом городе, рядом с новой подругой. Думаю, нет ничего лучше этого. А если бы еще туалет с ванной не были общими, то вообще класс!
Глава 2
Наступила осень. Холодная, но солнечная погода приветствовала первокурсников энергетического института. Золотистый свет падал на колонны университета и в окна аудиторий.
Я сжимала дневник и поражалась скоплению студентов. Не могу поверить, что мне удалось поступить. Столько желающих и среди них я. Аж дыхание перехватывает, а на лицо лезет улыбка. Ли держалась рядом как ребенок, для которого я была своего рода родителем. У всех студентов деловой вид – рубашки, темные штаны, а у Лилии – джинсовая куртка с прикрепленным значком Хогвартса со всеми четырьмя факультетами, футболка с изображением цитаты: «Damn good coffee! … and hot!»
Наконец из дверей вышел ректор университета и его свита — кураторы. Мой куратор — женщина с коротко стрижеными волосами темно-карамельного цвета. Немного полноватая дама смотрела на толпу первокурсников. До того, как начать речь, глава университета что-то сказал кураторам после чего они спустились по лестнице на площадь — к нам.
— И так, — начала женщина, — говорите «я», когда прозвучит ваше имя.
В перекличке я поняла, что у нас мало девушек и достаточно много парней. Один из них – дагестанец. Его говор был слышен на всю площадь — русский вперемешку с родным языком.
Перекличка закончена, на площади тишина и теперь начинается речь ректора:
— Приветствую вас в нашем университете…
Речь, наверное, была слышна на всю округу. На пару секунд я оглядывалась по сторонам — просто интересно посмотреть, что происходит. Ничего особенного. Люди идут по тротуару с другой стороны дороги, параллельно глядя на нас. Может, они сами тут когда-то учились и сейчас смотрят на тех, кто может занять их место на работе через несколько лет.
Вид на ректора закрывал высокий парень. Суровое, но в то же время доброе лицо, короткая стрижка и крепкое тело. Стоящий рядом с ним второй паренек что-то нашептывал на ухо. Какие-то стебы насчёт преподавателей и о том, какой «веселой» будет учеба. Второй был с прищуренным взглядом и щетиной на подбородке. Похоже — типичный модник Москвы — электронная сигарета в заднем кармане джинсов, повороты, последняя модель «яблока» и специальные полоски в области висков. Физиономию ему бы менее хитрую и тогда хоть на конкурс «Мистер Россия» отправляй.
— … а теперь — ваши кураторы проведут с вами лекции. Спасибо за внимание.
Бурные аплодисменты.
***
После лекции я пришла в блок и собрала тетради и ручки в сумку. Не могла выбрать, что завтра надеть: рубашку с пиджаком (все же первый учебный день) или кофту, в которой ходила на последнем звонке, на «Рублёвке».
У Ли было все проще — у нее на каждый день была выделена одежда. Сегодня она была в футболке с цитатой, а завтра — толстовка с инициалами Нью-Йорка. В коридорах шумели первокурсники.
— Надеюсь, — сказала Ли, — что это не каждый день будет происходить.
— В твоих приоритетах стоит учеба? — спросила я.
— Ну да… Не я конечно не против гулять, но… — Лилия замешкалась. Она схватилась за одеяло, скрестила ноги.
— Не продолжай, — ответила. Я поняла, что без родительского напора тут не обошлось. За всё время, что я с ней жила, узнала только, что она увлекается кинематографом. Не бегающими картинками, а именно самой структурой — всеми этапами создания фильмов. Однако, какие отношения были с родителями, моя подруга решила скрывать.
Какой-то удар со стороны стены — там находилась вторая комната, где жили девочки. Днём я видела их на линейке — они с моей группы.
— В понедельник с ними познакомимся, — обнадеживающие Ли.
Я промолчала и увела взгляд от стены. За окном горят фонари, апельсиновый свет проникал через окно и ложился на стол, освещая тетради Лилии.
— В двух районах Москвы пропало два человека, — сказала вслух Ли. Она держала в руках телефон и читала городские новости: – Женщина и мужчина не вернулись вечером с работы тридцать первого августа…
— Пожалуйста, — прервала подругу, — не читай всякую жуть перед сном.
— У нас ведь тоже люди пропадали. Какой-то серийный убийца в маске. Помнишь?
Как же мне не помнить, думала я. Два года старшей школы преследовала его вместе с одноклассниками. Только на выпускном вечере в «Garden Holl» узнала, что чумной доктор был в школе и убил себя. По словам Егора, Виталий Хонкин просил, чтобы его убили, но не передавали в руки полиции. Но почему? На это я не получила точного ответа.
— Да, — ответила я и, не желая вспоминать об убийствах добавила: — А теперь давай-ка спать.
***
Твою мать, я проспала! Как же так?! За всё воскресенье сходила только в магазин (за едой) и больше не вылезала из блока. Весь день настраивалась на понедельник и вот — опаздываю на первую пару!
Добежав до аудитории, я обнаружила, что вспотела. Что ж я такая везучая? Повезло ещё, что прихватила с собой дезодорант. Брызнув пару раз, я зашла в кабинет. Студентов по ощущениям стало больше. Все передние места заняты девушками и среди них моя соседка по блоку — с трудом вмещается между двух пухлых девчонок. Где-то в самом конце были места. Пройдя до конца, увидела, что одно место свободно.
— Здесь свободно, — вдруг ответил парень, сидящий рядом со свободным стулом. Он заполнял тетрадь и убрал ее на край стола. — Сейчас пара начнется. Решайся.
Я присела за стол. Кажется, дезодорант не до конца скрывает запах.
«Сзади сидящий» вертел в руках ручку. Наверное, не мог дождаться начала занятий. Его уложенные по бокам волосы давали разглядеть его взгляд — чуткий и решительный. Он выглядел опрятно, не то, что остальные парни. Все остальные в мятых футболках, рубашках. На голове – не пойми что.
Девушки переговаривались между собой, а один из парней активно забирал женское внимание себе — тот самый, что с сигаретой. Дагестанец сидел рядом и наблюдал за своим другом. Я не сразу заметила, что дагестанец держал при себе трость.
— У него протез, — неожиданно сказал мой сосед по парте. Его голос спокоен, уверен, будто он знает, что никто не посмеет ему перечить.
— То есть, — не уверенно сказала я, — вместо ноги? Или он находится внутри — заменяет ему кость?
— Голень. Не приятное зрелище.
— Ты видел?
Парень кивнул.
— Ещё первого сентября, — сказал он, — я выходил из университета и заметил, как он споткнулся на ступенях. Мельком заметил отсутствие нижней части ноги. Тот, что сидит и болтает с девушками, — его друг. Видел их в клубах пару раз.
— Они москвичи? Все?
— Половина нашего курса — коренные жители Москвы. Я в том числе. Другие – как ты, — из других городов. Насчитал около трёх, пока ты не пришла.
Он говорил, как зануда. Рассказывал все обо всех, кто и каким способом смог сюда поступить, кого стоит сторониться, а с кем сблизиться (про себя он ничего не сказал). Парень избирательно подходил к словам — старался придерживаться своих невидимых границ.
***
Первая часть пары успела вымотать многих студентов. Пишущая ладонь — покрасневшая и в следах чернил. За эти сорок пять минут мой сосед написал только название лекции и уснул. Когда преподаватель вышел в коридор, я разбудила «Сзади сидящего». Первым делом он проверил свою прическу.
— Ты все проспал, — сказала я, массируя ладонь.
— Но ты же дашь списать? – улыбнувшись спросил он.
— Ну… Эм… — замешкалась, не зная стоит ли помогать. В школе меня довольно часто просили у меня тетради, потому что сами ничего не писали, а только прятались за спинами сидящих впереди.
— Я буду перед тобой в долгу, Оля.
«Откуда ты вообще знаешь, как меня зовут?!»
— А что сам не можешь писать? Вроде руки есть, в чем трудности?
— Мозг думает быстрее, — начал пояснять он, — а руки не успевают за импульсами. В итоге: плохой почерк – не понятный текст, а это означает – я не смогу учить. Лучше дать мозгу нормально проспаться, а днем или вечером не спеша все написать.
Он говорил убедительно, как ученый, для которого подобные вещи обыденное дело.
— Хорошо, — сломилась я, — после пары отдам тебе лекцию, но не забудь вернуть.
— Обижаешь, — ухмыльнулся он.
— Эй, Умник! — на всю аудиторию сказал дагестанец.
Мой сосед отвернулся от меня и равнодушно уставился на дагестанца. У того были кудрявые волосы, темноватого оттенка кожа и большие глаза.
— Пассию себе приглядел? — спросил он.
— Не об этом думаю, — ответил Умник. — И заканчивай со своими прозвищами, Саид. Как бы тебе это боком не вышло.
— Мне так легче запоминать людей, — пояснил дагестанец. Он вел себя высокомерно. Мне кажется, что не будь у него протеза — то получил бы по голове. Хотя его пытались поставить на место словесно, но не удавалось. — Ты, — обратился он ко мне, — как твоё имя?
— Оля, — ответила.
— Чем больше всего занимаешься?
— Читаю.
— Библиофил … Библиофилка! Так даже лучше! – Саид засмеялся.
Ох, даже не знаю — радоваться ли мне тому, что мне дали прозвище или нет. Моему соседу свое нравилось. Умник даже внешне был похож на умного юношу… Писал бы он ещё, а не просил переписать — цены бы ему не было!
— Не стоит придавать этому значение, — сказал Умник. — Некоторые люди попали сюда из-за большого кошелька своих родителей.
— То есть через… взятку? — спросила без всякого удивления. Вряд ли в нашей стране найдется хоть один колледж или университет, где тайком не брали объёмную сумму денег.
— Не по связям же «не русский» учится здесь. Своим трудом здесь учатся не так уж много народу.
Я оглядела весь коллектив и прикинула: кто мог попасть сюда честным путем — потом и кровью как говорится. Тут на моих глазах возник скандал. Только первый день и первая пара, а у меня уже грызутся однокурсники.
Блондинка с золотистыми концами брезгливо оценивала внешний вид Лилии. Соседка по блоку уже доходила до того, чтобы сорваться — она чуть ли не рыдала от слов блондинки. К обидчице присоединились ещё две девушки — брюнетка с синим оттенком волос и ещё одна с красным.
«Они осознанно решили здесь учиться, — думала я, медленно приближаясь к ним, — или их заставили родители?»
— Вы только гляньте, — блондинка схватила рюкзак Ли. — Сколько тебе лет, Лилька? Двенадцать? Все думаешь о вымышленных мальчиках?
Доля сознания соглашалась с блондинкой, поскольку Лилия много воображала, представляла, как встретится с красивым мальчиком и все в таком роде. До учебы она все уши прожужжала своим идеализированным парнем. Правда, я не подозревала, что найдутся те, кто будет смеяться над ней. Взрослые люди всё-таки.
— Отдай! — просила Ли.
— Как же много мальчиков, — театрально восхищалась блондинка и полностью игнорировала просьбу Ли отдать рюкзак, — а кто из них твой любимчик? Или ты от всех течёшь?
— Замолчи! Я… мне…
Ли сбежала из аудитории.
— Воображала, — прокомментировала девушка с красными волосами.
— Небось, ни разу не встречалась ни с кем, — смеялась вторая — с синеватыми волосами.
Я взяла блондинку за плечо и повернула лицом к себе.
— Зачем ты это делаешь? — спросила я со щепоткой агрессии.
— А ты у нас кто? — удивилась девушка. На ее лице больше косметики, чем на мне, когда был выпускной. Блондинка отстранилась от меня. — Подружка той плаксивой сериаломанки? Тоже тащишься от ненастоящих парней?
— Да, — ответила я на вопрос насчёт подруги. — И отдай рюкзак Ли.
— Ли? – засмеялась блондинка. За ее смехом последовал смех ее подруг.
Я попыталась хватить рюкзак, пока однокурсницу прорывал смех.
— Эй-эй, — блондинка заметила, как я тяну руку к лямке рюкзака, — куда руки потянула?
— Отдай по-хорошему, — за моей спиной Умник. Никакой агрессии в голосе или злости, он просто хотел помочь вернуть рюкзак. – Будь умницей, Настя.
«Так вот, как зовут эту поверхностную суку!»
— Боже мой, Мишенка, — скорчила блондинка милую физиономию, — строишь из себя рыцаря перед Библиофилкой?
— Ну, знаешь, — Миша начал приближаться к Насте, его голос изменился – почти тихий, чтобы его слышала только блондинка, сухой, молящий о капле воды, — вас девушек иногда впечатляет, как парни заступаются за вас. Я же – просто хочу помочь Оле вернуть рюкзак ее подруги. – Миша приблизился так близко к Насте, что любая порядочная девушка на ее месте отскочила бы на метр от партнера. Медленно он взял ее за талию. «Ты ее парень что ли?» — подумала я. Миша стал шептать, а девушка – расплылась от слов, щекотавших ее ухо.
— Ну ладно, — сказала Настя. Она наиграно улыбнулась мне и протянула рюкзак Лилии. На рюкзаке действительно было много всяких значков с актерами из фильмов и сериалов. – Надеюсь, Ли не будет обижаться на меня.
Ли… я совсем забыла о том, что она сбежала. До звонка еще есть пять минут, надо найти ее и привести обратно. Или хотя бы передать ей рюкзак, а там решение за ней: вернуться в аудиторию или пойти в общежитие и списать все лекции у меня.
В женском туалете было больше света, чем в аудитории, пахло – протухшим мясом, которое, в свою очередь, отдавало запахом металла. Ли сидела в одной из кабинок. Постучала.
— Занято, — сказала она, сдерживая слезы.
— Это я.
Щелкнул замок дверцы. Лилия вылетела и обняла меня. Я чувствовала ее горячее лицо на щеке.
— Все хорошо, — сказала я.
— Это была плохая идея, — сказала она.
— Просто в следующий раз не садись с ними.
— Я не про это. – Лилия ослабила объятия и потянулась к умывальнику. – Мои родители говорили мне, чтобы я училась в Чебоксарах. Но я отправила свои результаты в Москву. Они узнали о том, что я поступила, за день до выезда. Не хилый скандал вспыхнул в тот день. Я стояла на своем, а родители на своем. Ходили вокруг да около и в итоге мне сказали: «Езжай хоть куда и не смей возвращаться, пока не выучишься». Оля, — в зеркале над раковиной она посмотрела на мое отражение, — я хочу домой. Лучше бы училась в ЧГУ, а потом — приезжала домой к родителям… к маме с папой…
Разногласия с родителями – обычное дело. Они пытаются ради нас, но многие не отвечают взаимностью, считают, что так и должно быть – они трудятся на работе ради тебя, а ты возражаешь им, ставишь правила. Я не любила вмешиваться в такие дела. Считала это личным делом каждого.
— Давай умоемся, — сказала я и понимая, что у Ли временный паралич верхних конечностей, сбивать ее покрасневшее лицо пришлось мне. Включила холодную воду и стала умывать лицо подруги, параллельно разговаривая с ней: — Знаешь, я тоже скучаю по дому. В какие-то секунды я была готова пойти домой пешком, но потом ловила на мысли – вдали от дома мы учимся преодолевать трудности, на которые не наткнемся дома. Но все преодолимо. И твой рюкзак вернули.
— Ты?
— Ну не совсем я. Мне помог парень, который сидит рядом со мной. И не надо стыдиться того что тебе нравятся сериальные парни. Мне тоже, правда – я больше смотрю на их характер, чем на внешность.
Вернувшись в аудиторию, однокурсники уже успокоились и с серьезным видом слушали преподавателя. Миша лежал головой на парте, слушая в наушниках музыку. Рюкзак Ли лежал на соседнем стуле.
— Это он? – шепотом спросила Ли.
Я ничего не ответила, только посмотрела на дремавшего Умника.
Глава 3
Первая суббота ноября. Первое, что мне довелось увидеть – снег. Зима пришла. На автостраде ее давно размазали шины автомобилей. Консьержка под окном убирает выпавший снег.
Два месяца учебы неплохо вымотали, я даже похудела на 2 кг. Ли окончательно развесила плакаты и теперь, когда я открываю шкаф за моей одеждой скрывается актер с Оскаром в руках. На столах стопками лежат тетради с наклейками мультфильмов Дисней.
Боже мой, мне дня не хватит рассказывать обо всех тех сожителях, которые заходят, время от времени к нам в комнату спросить чайных пакетиков или кофеина. Бывало, что по пятницам, поздно ночью, некоторые студенты не могли попасть в общежитие. Так получалось, что наше окно, которое располагалось недалеко от пожарной лестницы, становилось вторым входом в здание. Ли не любила спать с закрытым окнами и вот однажды к нам забрались девушка и парень – одна жила в общежитии, а ее кавалер был ее однокурсником. Я и Лилия в первый раз испугались, пока девушка не объяснилась за себя и за парня. В конечном счете, еще несколько таких пар прознали о «черном входе» в общежитие и по пятницам или субботам пользовались им. Некоторые были так благодарны, что предлагали свою помощь в выполнении домашних заданий (они были на курс старше или уже выпускниками). Полину это радовало, а меня… я могла, и сама справиться. Была ответственной, писала все лекции, не спала, пока не выучу от и до. За это меня назначили старостой, а Мишу замом старосты. На нас было все: журнал группы, планирование мероприятий, в которых участвовали от силы пять-шесть человек и так далее. Иногда, приходилось самой разбираться со всеми делами, то есть быть «козлом отпущения», а Миша очень тактично использовал положение своих родителей для уклонений от обязанностей зама. Его родители сдавали квартиры во всех районах Москвы и порой Умнику приходилось ездить за деньгами съемщиков, а ездить по всему городу, в четыре разные квартиры, говорил он, не так уж легко.
Ли только что пришла из магазина. В ее руке пакет с продуктами.
— Холодно, — сказала она с запотевшими очками.
Посмотрев еще раз в окно, я взяла пакет у соседки и разложила все на столе. Она купила: лапшу, хлеб, газировку, сок и коробку чайных пакетиков.
— Все в силе? – спросила она.
— Если ты про клуб, — сказала я, — то стоило немного сберечь деньги. Сомневаюсь, что у нас хватает денег хотя бы на один коктейль.
Мы с Ли договорились тратить деньги на необходимое, поэтому деньги были общими. Я волновалась насчет сегодняшнего похода в клуб. Первым эту идею огласил москвич-бабник со своим другом – дагестанцем. Троица, которая заставила Полину плакать, тоже собиралась идти и это заставляло меня задуматься. И речь не обо мне, а о Полине, которая, по всей видимости, забыла об отношении Насти к ней.
— Мы же будем в общественном месте, — говорила Ли, — не будут же меня стебать на глазах у сотни людей.
— От этой дуры, можно ожидать все, — сказала я. – Может они и не трогали тебя после того случая, но я им не доверяю. А что, если…
— Так, — перебила Ли, — придерживаясь границ «если» далеко не уйдешь. Нам не помешает развлечься, а на этих троих – наплюй.
Я нахмурилась, думая, стоит ли идти самой. Мне не хотелось отдаляться от коллектива, но и Ли нельзя отпускать одну. Особенно, когда с ней будет девичья троица. Выглядит ли это как паранойя, но мне кажется, что, даже в клубе, Лена не упустит возможность испортить настроение Полине. Ей ничего это не стоит.
— Эх, — вздохнула я, падая на кровать, — только, пожалуйста, надень что-нибудь без сериалов или фильмов. Хотя бы этот вечер обойдись без монстров и сектантских иероглифов.
— Это пентаграмма для защиты от демонов, — поправила меня Ли и стала искать одежду без тематики.
***
Я стояла на террасе – решила просвежить голову. В помещении полно людей, во всю играет рок-н-рол. Тот москвич – Даниил Макаров позвал нас в рок-бар, которых, он сказал, мало в Москве. Вместе с Саидом Макаров пил пиво из больших кружек с толстым слоем пены. Настя и ее подружки сидели рядом и пили коктейли из завернутых трубочек. Какой бы наглой не была блондинка, она умна, ответственная в плане учебы. Не то что ее подруги.
Холодно, но тело полыхает огнем. Я натанцевалась и хочу уйти в общежитие.
— Самое время уйти? – спросил Миша, не ожидая ответа.
Я замешкалась. Он все время стоял в паре метрах от меня? Вроде бы нет…
— Для меня – да, — ответила. – Ты видел Ли? Не хотелось бы оставлять ее одну. Мало ли что.
— Кажется, она в помещении.
Хотелось поблагодарить, но «кажется» не удовлетворяло. За Полиной нужен глаз да глаз. Она как младшая сестра, которой я сама являюсь для своей кровной.
Вовсю играет Guns N’ Roses – «Добро пожаловать в джунгли». Пару песен я могла выдержать, но всему есть придел, а у Ли, похоже, он отсутствовал. Я разглядела ее плавные, но в то же время нетрезвые танцы. Как она напилась, ведь договаривались не пить алкоголь? Даже не пробовать! Нужно быть в уме, когда не за горами конец сессии.
— Куда ты меня тащишь? – лениво спросила Ли, когда я вытаскивала ее с танцплощадки.
— Как ты напилась? – в гневе спросила я. Терпеть не могу, когда люди напиваются до свинского состояния. И не надо говорить, что людям порой свойственно, таким образом, расслабляться. Может, ты и напьешься, позабудешь о своих проблемах и прочей ерунде, которую сам себе навязал. Но очнувшись – все останется на своих местах. Проблемы не уйдут, навязанное тобой будет продолжать сдавливать горло и не давать мозгам насытиться кислородом, чтобы осознать, что проблемы надо решать, а не напиваться из-за них. Даже в момент посвящения в студенты, старшекурсники заставляли нас выпивать чуть ли не всю бутылку непонятной жидкости собственного изготовления. Я наблюдала за всем этим со стороны вместе с Ли. Тогда я огородила подругу по комнате от подобного, но я не ангел, который сидит на плече и говорит, что делать, а что нет.
Лилия пыталась, что-то сказать, но у меня было предчувствие, что стоит ей выговорить хоть слово и содержимое ее желудка выйдет обратно наружу.
Бывает, что мы ищем ответы, рыскаем вокруг да около и потом осознаем, что они у тебя за спиной – говорят и смеются, машинально, пытаясь обратить на себя внимание.
Настя со своими подружками косо посмотрели на нас. На их лицах змеиные улыбки с перегаром. Злодейки совершили свой план.
— Зачем ты это сделала?! – зачем-то спросила я вместо того, чтобы сразу уйти из бара.
— Что такого? – удивилась Настя, помешивая коктейль. – Пусть девочка расслабится.
— Ох… — заскулила Ли. Она держалась за живот. Я знаю, что это значит — неизбежный рвотный рефлекс. В последний раз, я испытывала подобное состояние, когда отправилась на поиски женщины, которая была одной из целей чумного доктора. При виде девушки с перерезанным горлом, я выворачивалась изнутри. Не проходило и недели, чтобы сны не сменялись воспоминаниями о том весеннем вечере, превращая сновидения в кошмар. Порой мне кажется, что стоит подумать об этих вещах на секунду дольше и вывернет снова.
Мы зашли в женскую комнату. Глазам было не привычно воспринимать белый свет, после радужных огоньков стробоскопа. Ли забежала в первую кабинку и закрылась.
— Как они вообще смогли заставить тебя пить? – спросила я, когда звуки рвоты прекратились.
Ли вышла из кабинки и стала умывать рот. Закончив, она ответила:
— Ну, — неуверенно начала Лилия, — Настя извинилась передо мной и предложила выпить за нашу с ней дружбу. Потом мы пошли танцевать и… я потерялась во времени, пока ты не потащила меня сюда.
— Господи, — мне было стыдно за наивность Ли.
Хорошие люди либо избирательно подходят к людям, либо наивно идут на поводу за каждым. Лилия относилась ко второму типу. А Настя – та, кто не против использовать человеческую наивность.
— Извини, мне… — Ли снова забежала в туалет.
Из самой крайней кабинки вышла женщина. Судя по ее виду, она тут давно. Ее кривая походка на высоких каблуках, показывала состояние женщины. Остановившись около раковины, женщина стала споласкивать рот.
— Нужен имбирь, — вдруг сказала она, — хорошо помогает от тошноты и рвоты.
Как только женщина ушла, из туалетной кабинки вышла Ли. Ее лицо бледное как сама уборная.
— Насколько же ты наивная дура! – взорвалась я.
— Но я же…
— Не нокай мне тут, — отрезала я оправдание Ли. Ее наивность заведет ее глубоко туда, где наивных людей вертят на всем, за что руки тянутся. – Господи, насколько же ты доверчивая, дура! В твой воображаемый мир — с твоими сериалами и сериальными мальчиками, не заходила такая особа? Ее называют мысль.
— Пожалуйста, не кричи, — Ли обреченно держалась руками за голову, мой голос будто два отбойных молотка, которые бьют ее по черепу, а ударная волна пробирается до ее фандомных извилин.
Смотря на Ли, я задумалась, сколько таких же наивных особ вылезают из своих грез и пытаются сосуществовать в реальности, где ими могут манипулировать. На этот раз, Лилия самостоятельно умылась и виновато сверлила меня взглядом, я успела остыть к этому моменту и желание провести урок нравоучений ослабело, оставив осадок, который при случае будет использован в адрес Ли.
— Горе ты луковое, — вздохнула я.
— Мне плохо, — сказала Лилия, — давай уйдем отсюда.
— Уже минут пятнадцать, как должны были уйти. – Я направилась к двери, а Ли потянулась за мной.
Металлика шумела на всю громкость. Мои однокурсники собирались уходить вместе с нами. Я равнодушно отнеслась к этому, заметив Настю и ее свиту. Пусть только попробует сделать еще одну такую фигню, и я ее пришибу.
— Ну, что народ, — обратился к нам Даниил, от которого разило хмельным запахом, — в следующие выходные в другой клуб пойдем?
— А то, — поддержал его, не менее опьяневший Саид, — жизнь на то и дана, чтобы брать от нее все и заливать в себя.
Оба загоготали. Дружеский юмор, который понимали только Даниил и Саид, чаще всего был «черным юмором». Лентяи, которых надо еще поискать. Я готова даже признать, что Егор и Ваня были трудолюбивыми нежели, чем эта парочка.
***
На улицах гололед. Пробки – обычное явление для города, в котором живут более десяти миллионов человек. За эти несколько месяцев что я здесь, ни одна прогулка по городу, рядом с автострадой не обходилась, как минимум, без конфликтов. Одна случайная авария двух машин могла остановить всю дорожную жизнь, пока один водила не запугает второго своими связями.
Мы шли по мостовой, под начавшимся снегопадом. Крупные хлопья падали на лицо и не давали видеть дальше своего носа. Москва-река покрылась тонкой слойкой льда, одного плевка хватит, чтобы разрушить его. Ряд фонарных столбов заставлял лед блестеть бледновато-желтым оттенком. В миле от нас, кремль светился зеленоватым оттенком прожекторов, расположенных у его основания. Была видна часть красной стены и верхушка башни с часами.
— Хоть бы мой дядька мне по шее не отвесил, — сказал Саид, — за то, что я бухал.
— У меня отоспишься, — сказал Даниил и пристроился к дагестанцу поближе. Это было не в первый раз, когда Макаров был настолько близко к своему другу, насколько парни себе бы не позволили приблизиться даже к своему лучшему другу. – Я тебя на своей постельке устрою и рядышком пристроюсь.
Слушая это, я немного приоткрыла рот от удивления. Одна большая снежинка приземлилась на нижнюю губу и мигом растаяла. Может я и толерантна, но смотря на то, как парни (или девушки) позволяют быть ближе друг к другу, чувство терпения пропадает и тебя начинает воротить от одной только мысли о дальнейшем.
— Только чур я сзади, — усмехнулся Саид, смахивая белоснежные хлопья снега с кудрявых волос, — мне нужно беречь себя для моего хомячка.
— Зверька? – спросила я. Единственный минус общения с Полиной – у нее не было домашнего питомца и разговоры о животных резко затуплялись как меч при каждом ударе.
— Нет, — ответил Саид.
— «Облом», — подумала я, опустив взгляд вниз.
— Я о своей невесте, — продолжил Саид, подняв голову к небу, откуда на него опускалась маленькая снежная армия. – Ее семья и моя дружат вот уже несколько лет. Сами мы познакомились, когда мне стукнуло девять. Ей тогда было шесть. Я подружился с ней, гулял по Дербенту – моему родному городу. Однажды она уехала на месяц из города, я не знал себе места и решил поехать за ней. Но… — Саид изменился в лице, густые черные брови сошлись, уголки рта опустились вниз, образовав арку. Голова наполовину скрылась в пуховике. Через секунду дагестанец продолжил: — Я попал в аварию. Автобус, на котором я ехал – перевернулся и угодил в овраг. Единственное, что я хорошо помню, так это то, что вылетел через окно и острую боль в области ноги. Очнувшись, я увидел, что нога наполовину отсутствует. Я бы закричал, но мой «хомячок» был рядом и держал мою руку. В тот день, по секрету, мы были близки как-никогда. Я даже забыл о ноге. Через пару лет, на мое семнадцатилетние я узнал, что моя семья и ее решили, что мы женимся, но до этого – мне надо получить толковое образование и я отправился сюда.
— Ты помолвлен, — догадалась я.
— Да, — на лице Саида появилась улыбка. Через мгновение его слова были обращены только Макарову: — Так что, не пристраивайся ко мне сзади.
— Клянусь честью, — Даниил поднял правую руку в знак обещания, — что твою милая жопка не дождется моего «визита».
— Боже, — брезгливо сказала Настя, идя со стороны Даниила, — твой «визит» фиг дождешься.
— Не ной, красавица.
Макаров был льстивым. Лентяю, вроде него, лесть – единственный способ получить то, что нужно. Силой он ничего не возьмет, а вот связями припугнуть – самое оно.
— Может, — продолжил Даниил, застолбив свой лисий и в то же время озабоченный взгляд на Насте, — ты предпочтешь сегодня, вместо дряхлого общежития, Макаровы хоромы? Все all inclusive, если ты понимаешь, о чем я.
— Посмотрю на твое поведение, — сказала девушка, облизнув губы. – Не забудь: кроме тебя есть «молчун». Да, Мишенка?
Миша молчал всю дорогу (прозвище оправдывало себя). Он был в своем мире, отличавшимся от серого, реального.
— Глянем на твое поведение, Настек, — сказал Миша, скорчив ухмылку.
Блондинка только игриво окинула Мишу и дальше стала заливать мозги Макарова. Такой человек как Миша любил держаться подальше от людей вроде Насти и Даниила. Однажды он сказал: «Их баловали в детстве родители, а сейчас они хотят, чтобы их баловали люди нашего типа – те, кто должен добиваться всего сам». Это было странно слышать, ведь его родители, тоже могли баловать своего единственного отпрыска, который, на их счастье, принципиально отказывается от всего (кроме квартиры), что ему предлагают.
Одна из подруг Насти – Берта, девушка с синими кончиками волос, испуганно заорала:
— Смотрите!
— Что такое, Бетти? – спросила Настя. Ее раздражало, что подруга мешает ей договориться с модным московским мальчиком о том, чтобы переночевать в его квартире.
— Глядите! Что… что это?
Мы миновали половину мостовой, когда посмотрели на реку. Раздвигая ледяное покрывало, фигура течением плыло своим путем, словно корабль, чей корпус был не из металла, а бледной кожи. Тело приплыло к берегу и осталось там туловищем, оставив ноги на потеху волнам.
— Ну-ка, — сказал Петр и ускорил шаг.
Это было тело женщины. Я бы сказала, что она была симпатичной, но это лишь догадка, которая обрывалась при виде ее обескураженного лица с синими открытым ртом. Замерзшее, худое (морение голодом), обнаженное, умиравшее в мучениях. Только так полиция говорила судмедэкспертам, после того как мы их вызвали.
Мы наблюдали за всем этим убравшись с берега на аллею.
— Кто мог такое сделать? – риторически спросила Ли.
— Убийца, — нервно ответила Настя, — или какой-то псих. Или убийца с нездоровой психикой.
— Было бы лучше, — вставила я, — если бы кто-то, точно мог знать, кто ее убил.
Врач и фельдшер «скорой помощи» понесли тело на носилках в машину. На подъеме фельдшер споткнулся из-за чего труп головой потянулся к земле. Что-то вышло изо рта тела, медики не заметили, что что-то сверкнуло и упало на белую землю.
— Аккуратней блин, Леша, — разгневанно сказала женщина-врач своему фельдшеру.
Тот извинился и положил голову мертвеца на носилки.
— Что скажете, капитан? – спросил один из полицейских укрывавший лицо от снега.
— Помнишь, — начал капитан с седыми усами и румяным лицом, — объявление о пропаже двух человек? – Первый кивнул капитану. – Так вот: один из них нашелся. Только непонятно одно: как она из метро, угодила в реку? Говорили, мол, в метро пропал человек, но находят его на реке.
— Может тайный ход в метро? – предложил теорию полицейский. – Туннель, который ведет из метрополитена к реке.
— Как тебя, такого чудилу, взяли в полицию? Начитаются детективных книжек, а потом выслушивай абсурдные идеи.
Последние полицейские ушли, и я решила посмотреть, что это сверкнуло и упало изо рта мертвой женщины. Визуально вспомнив падение, я нашла пятирублевку. С одной стороны, орел, со второй – два кружка и треугольник, опущенный острым углом вниз.
— Эй, Библиофилка, — позвал меня Саид, — хорош в полицая играть.
Я убрала монету в карман джинсов и вернулась в компанию коренных москвичей, дагестанца и Лилии.
— Что-то нашла? – спросил Миша.
— Нет, — соврала я, — только зря ладони в снегу изваляла.
Автор публикации
