В тот вечер, когда пропал кот, я почувствовал что-то неладное. Из-за своей рассеянности я даже не понял, что изменилось, но мое писательское чутье подсказывало мне, что скоро случится что-то нехорошее.
Когда же я обнаружил пропажу, меня охватила досада: интуиция не обманула меня. А мне так хотелось провести хотя бы эти две недели в деревне, спокойно!.. Я смертельно устал от городской суеты, от вечных проблем, сроков и форс-мажоров, от недовольных читателей и негативных отзывов и писем в редакцию… В деревне всего этого не было. В деревне была свежесть, чистота, тишина, лес, речка… и черный кот.
Этот облезлый кот будил меня своим ором каждую ночь, забираясь по яблоне на крышу моего дома и не имея возможности самостоятельно оттуда выбраться. Мне приходилось вставать ранним утром (а ведь я мечтал хотя бы здесь поспать подольше!), подниматься на чердак и забирать этого горе-путешественника, а он тут же начинал шипеть, спрыгивал с моих рук и убегал куда-то вглубь дома, едва не разбивая все хрупкое. От его скачек трясся весь дом, но его это не волновало; он носился туда-сюда, а потом пулей вылетал в дверь — и ищи-свищи. Но никто его не искал: кому нужен бездомный облезлый черный кот, поди еще больной и с блохами?
Я сам не мог поверить, что привязался к этому коту. Но мы привыкли друг к другу: я приучился вставать в пять часов утра и лезть на крышу, чтобы не слышать его дьявольские вопли, и подкармливал его хлебом, а он одинокими вечерами устраивал мне компанию и даже показал как-то полянку в лесу, где росла удивительно крупная и вкусная клубника. Кот стал желанным гостем в моем доме, однако правил приличия не соблюдал.
А когда он исчез… это был для меня неожиданный удар. Я облазил весь дом, опросил всех жителей, даже в лесу чуть не заблудился — но не нашел его. И мне стало как-то не то чтобы грустно… Я стал ощущать пустоту. Все вдруг стало серым. И я понял… Я скучал по этому вредному, своенравному, но все-таки родному существу! И каждая минута без него была сродни году творческого кризиса (у кого хоть раз был настоящий творческий кризис, тот меня поймет).
За три дня я совершенно извелся. Я не знал уже, у кого спрашивать, где искать, в какие уголки я еще не заглядывал. Я изучил лес вдоль и поперек, даже расспросил лесника — и тот мне ничего не подсказал. Я бы никогда не подумал, что стану так переживать из-за какого-то бездомного кота. Вот если бы это был кот моей покойной матери или некой милой девушки — вот тогда бы я побеспокоился о том, чтобы его найти. Но здесь — совершенно другое…
И вот что странно: за два дня до его исчезновения я решил написать рассказ, а может, и повесть — «История черного кота», в котором собирался описать несколько эпизодов из жизни этого странного существа. Я испытывал желание, нет, почти потребность придумать не просто рассказ, но повествование от лица кота со своей определенной, пусть и по-своему непостижимой логикой. Может, он бы даже рассуждал, как человек… Однако я понятия не имел, о чем думает этот кот. О чем вообще думают коты? Думают ли коты? Что у них в головах? Или голова для кота — это не главное?..
Утром четвертого дня я услышал знакомые вопли. Сначала я подумал, что они мне снятся или я начал сходить с ума, но вскоре понял, что они вполне реальны. Я помчался на чердак, выглянул на крышу — кот был там.
— Вернулся, негодник!
Я спустился с чердака с чувством внутреннего спокойствия. Кот заметно похудел, но зато теперь не шипел и не срывался у меня с рук, а даже как будто пригрелся. Я сел с ним на кресло — он свернулся клубочком у меня на коленях и задремал. Я стал гладить его жесткую шерсть.
— И куда вы, коты, уходите?..
Черное ушко слегка дрогнуло. Кот слушал.
— Ведь есть какой-то смысл, верно?.. Или нет?
Снизу на меня устремился укоризненный взгляд болотных глаз.
— Что же у вас внутри?..
Мы всю ночь просидели вот так: кот и человек. А на следующий день я принялся за рассказ с четким осознанием того, что внутри кота пряталась теплота и пара вселенных.
Автор публикации
