Страшные сказки

2
902

Нечистая сила

Любил один парень приговаривать — тьфу, нечистая сила! Чтобы ни случилось, споткнется, потеряет чего, обиду от кого получит — всё восклицает «тьфу, нечистая сила!». Сам неумеха, толком ничего сделать не может, а всё ему нечистая сила виновата. Никто отродясь в городе черта, хотя бы завалящего, не видел, а парень ругается и ругается.

И стала по пятам за ним ходить бабушка. Старенькая, горбатенькая, седые волосы в жидкий пучок на затылке собраны; в руках бидон молочный пустой и сумка из дерматина облезлого, тоже вечно пустая. Увязалась, сил нет. После работы у проходной ждет его, вечером у подъезда сидит на лавочке, поедет он куда в автобусе — стоит рядом, все ноги костыльком своим отдавит.

Взмолился он:

— Что ты, бабка, за мной привязалась?

А та шамкает:

— Хочу, чтоб ты, хлопец, женился.

— Тьфу, нечистая сила, на тебе, что ли?

— Нет, хлопец, на моей внучке.

Засмеялся он, отвернулся. А она всё ходит за ним, и ходит. Наконец, согласился на внучку её посмотреть. «Тьфу, нечистая сила, может отстанет тогда от меня эта бабка».

Посмотрел издалека и по уши влюбился. Внучке едва девятнадцать лет, высокая, стройная, волосы черные, длинные, а красивая — спасу нет!

Свадьбу быстро справили, и бабушка с внучкой к нему в двухкомнатную квартиру переезжают — своего жилья не было, а парень один жил.

В первый день приходит с работы, а в самой большой светлой комнате мебель переставлена, посредине диван разложен, на нем, на подушках, бабушка сидит, чулок вяжет.

— Пусть, хоть на старости лет отдохнет, — жена говорит.

Сели ужинать, первую и самую большую порцию жена бабушке накладывает:

— Пусть, хоть на старости лет хорошо покушает.

— Пусть, — соглашается парень, и думает, что он еще своё возьмет.

Да что-то взять своё у него не получается. Только перечить вздумает, посмотрит на свою жену, а она с каждым днем краше и краше становится, и сразу смиряется.

— Плохая у тебя работа, денег мало домой носишь! — укоряют они его. И он идет работать на стройку, да еще в две смены. В пять утра встает, в восемь вечера приходит, поест и в постель валится. В выходной вздумает отдохнуть, с друзьями на рыбалку съездить, а жена в магазин его посылает, или по дому работу какую-нибудь найдет. А если гулять, то только втроем жена соглашается. Так и идут они — жена с бабушкой под ручку, а он позади, бабушкины сумку и бидон тащит.

Проходит пять лет, десять, парень молодой, а весь измотался, почернел, высох — меньше пятидесяти лет ему посторонние не давали. И некогда о себе подумать, то на машину деньги зарабатывает, то дачу строит, а только подумает, пробормочет уныло «Тьфу, нечистая сила!», и пойдет дальше вкалывать. Летом бабушка одна на даче живет, молодых к себе не пускает, мол, отдыхать мешаете, у вас всё впереди, а мне, может, меньше года жить осталось. Вот он каждый день ей продукты свежие возит, полы и дома и на даче моет, да после работы или в выходные.

Заработался так, что задремал на стройке и упал с большой высоты. Врачи гипс наложили, кое-где подшили, чтобы кровью не истек, и домой умирать отправили, поскольку сильно безнадежен был.

Лежит в маленькой комнате на раскладушке, по правую руку — жена, по левую — бабушка. Ухаживают за ним, пить подают, жалеют.

Сидят рядом, дремлют, а ему смертный час наступает, в глазах туман черный сгущается… Очнулся в последний раз, оглянулся на жизнь свою нескладную, и только вымолвил «Тьфу, сила нечистая!».

Вздрогнула во сне бабушка, вздрогнула во сне внучка.

— С тобой мы, — шепчет бабушка.

— Всегда рядом, — поддакивает внучка.

Черное пятно

Переехала одна семья на новую квартиру. Радуются. Всем квартира хороша: три комнаты, большая кухня, лоджия застекленная… Только в спальне на полу черное пятно, то ли чернила кто разлил, то ли смолу…

— Ну, это дело поправимое, — говорит жена, и заставляет дочку стереть пятно.

Та в тазик горячей воды набрала, порошка насыпала, трет, трет, никак стереть не может.

— Не получается, мама, — говорит она.

Посмотрела мама, а пятно как было черным, так и осталось, да еще, кажется, в размере увеличилось.

— Потом сотрем, — говорит она, — главное, мебель расставить.

Мебель расставили, стали жить-поживать, и каждый день трут мать с дочкой это проклятое пятно, никак стереть не могут. И если раньше величиной с ладошку оно было, то теперь расползлось, круглым ковриком едва прикрывается.

Приходят как-то родители с работы, а дочери нет. Не пришла и вечером. Обыскались они её по всем дворам, всех подруг её обошли, — бесполезно. В милицию сообщили, все глаза заплакали. Спать не могут, только время за двенадцать переваливает, только тишина полночная устанавливается, как слышат они голос дочуркин, жалобный, умоляющий:

— Спасите меня, вытащите отсюда!

Уходит утром отец на работу, а мать, чтобы от тревоги с ума не сойти, за дела берется. Посуду перемоет, белье перестирает, а если делать нечего, то пятно чертово трет. Какие только порошки не попробовала, ножом скоблила, никак свести не может, лишь еще больше оно становится.

Пришел домой отец, видит, ужин горячий на плите стоит, одежда жены на вешалке висит, а самой жены нет. И та же история, что с дочерью — пропала бесследно. Опять в милицию, по знакомым, да всё кончилось тем же — лишь еще одна фотография на стенде «Пропавшие без вести» появилась.

Лежит он ночью в постели, ворочается, заснуть не может, голоса его беспокоят:

— Спаси нас, вытащи отсюда! — плачут и умоляют жена и дочь.

И так явственно он их слышит, особенно если к черному пятну ближе подойти.

День отец из квартиры не выходит, два, неделю, сидит у черного пятна, никак понять не может, куда они пропали и как их оттуда выручить. А голоса жены и дочки все слабей, слабей…

Мальчик с красными глазами

В класс пришел новенький. Невысокого роста, в казенном синем мундирчике, который выдают детям из бедных семей. Его посадили на заднюю парту и сразу же о нем забыли, поскольку на переменках он ни с кем не играл, разговаривать ни с кем не разговаривал, и даже на уроке на вопросы учительницы не отвечал. Он написал записку, где сказал, что не может говорить по болезни уже целый год. Ко всему, глаза его были постоянно скрыты за темными стеклами толстых очков, что он также объяснил в записке болезнью.

Странным был этот мальчик. Его никогда не видели в школьном буфете, в столовую на завтраки не ходил, мало того, когда все бежали домой, он оставался в школе за партой, и сидел, склонившись над своими тетрадками. По домашним заданиям был самым лучшим — почерк ровный, примеры решены без ошибок…

Проучился он так две недели, и на него дальше никто бы не обращал внимания, если бы не один случай.

Девочки расшалились на переменке, и одна из них случайно сбила с него очки. Извинившись, глянула ему в глаза, закричала и упала в обморок. Когда в медпункте очнулась от нашатырного спирта и её стали расспрашивать о причине обморока, ничего не ответила, а своим подругам сказала, что испугалась новенького мальчика — такие красные глаза у него были, что ей показалось даже, что у него вовсе нет глаз — одна кровь плещется меж веками.

Следующей насторожилась учительница — как бы она поздно ни уходила домой, мальчик оставался в школе, и, даже когда уборщица запирала класс, сидел с учебником на подоконнике.

Она вписала ему в дневник замечание для родителей, что мальчик, при его слабом здоровье, занимается чересчур много, и просила их придти в школу.

На приглашение никто не откликнулся. Тогда учительница решилась позвонить его родителям. Но кКаково же было её удивление, когда в школе на мальчика не оказалось никаких документов. Адрес ей пришлось разыскивать через городскую справочную.

После занятий, когда мальчик всё еще оставался в школе, она пошла к нему домой.

Дверь открыла печальная женщина в черном платке.

— Я хотела бы поговорить о вашем сыне, — сказала учительница.

— Вы опоздали, — ответила мать, — мой сын умер в прошлом году.

И она показала на большой фотопортрет в траурной рамке, с которого, улыбаясь, глядел тот самый усердный новичок, и без очков.

— Вы его можете увидеть хоть сейчас, — прошептала учительница, падая в обморок.

Не самое ужасное было в том, что мальчика из школы вывели санитары и отвезли в морг. И не в том, что он так хотел быть живым, и так хотел учиться, что, действительно, выбрался из могилы и пошел в школу. Самое ужасное — он продолжал отбиваться от санитаров с нечеловеческой силой, пока ему стальной проволокой не связали руки и ноги и не уложили обратно в гроб.

Странный магазин

На центральной улице в старинном двухэтажном здании открыли новый магазин. Торговали в нем посудой. Стеклянной. Ничем бы он особенно от других магазинов не отличался, если бы не одна особенность — бокалы, вазы, хрусталь были лишь двух цветов: синего и красного. И цвета такие, что глаз завораживали — синий переливался от кобальтового и ночной синевы до нежно-лазоревого; красный — от тревожного, пугающего цвета бордо до розовой тающей дымки.

Естественно, о таком необычном магазине прослышали многие, и очереди там выстраивались огромные. Приезжали даже из других городов. Каждый хотел иметь у себя дома сервиз из такого стекла, хотя стоил он очень дорого.

А между тем, в городе и его окрестностях происходили непонятные убийства. Убивали молодых мужчин и женщин в возрасте от семнадцати до тридцати лет… Убивали всегда одинаково — топором или ножом. И всегда тела жертв во многих местах были проткнуты шилом. И еще: все ценности оставались на месте. Пусть рядом лежало золото, большие деньги — убийцы ничего не брали. Милиция растерялась. Неделю или две ничего не происходило, а потом раз — и три-четыре трупа в разных концах города. Причем все убитые никогда и знакомы друг с другом не были.

Приехали сыщики из самой Москвы, опросили и временно задержали всех мало-мальски подозреваемых. Никакого результата. Проходит определенное время и опять — разрубленные трупы, исколотые шилом.

Тогда сняли с занятий курсантов двух милицейских школ, переодели в штатское и расставили дежурить по всему городу. Тогда вроде бы всё затихло.

Один следователь, которого прислали в этот город на подмогу, прослышав о стекле редкой красоты, зашел в тот магазинчик.

Продавец, молодой парень с длинной челкой, скучающе объяснил, что завоза не было давно и остался один светильник. Следователь посмотрел на него и ничего особо привлекательного в нем не увидел — обыкновенное темно-синее стекло. И стал надсмехаться: перехвалили свой товар, на самом деле — обыкновенная помойная стекляшка. Продавец слушал, слушал его, потом подозвал ближе и тихо сказал:

— А на этот светильник нам не хватило.

— Чего не хватило?

— Вашего сердца! — ответил продавец, и, выхватив из-под прилавка топор, воткнул следователю в лоб.

Так это дело и раскрылось. Милицейского убивать не следовало — они дежурили по-двое, и второй с пистолетом ворвался в подсобку магазина как раз в тот момент, когда продавцы огромным шприцем вытягивали из убитого кровь — из вены для синего стекла, из сердца — для красного.

Черный диктор

Семья Ванеевых — бабушка, мать, отец, их пятилетняя дочь — сидела поздним летним вечером у телевизора и смотрела чемпионат по фигурному катанию. Вдруг трансляция прерывается, в эфире появляется диктор в черном костюме, в черном галстуке и говорит:

— Внимание! Передаем чрезвычайное сообщение! Через пять минут в своей квартире будет убита семья Ванеевых! Не выключайте телевизор, следите за нашими дальнейшими сообщениями!

И снова стали транслировать чемпионат. Никто не понял в чем дело, а Ванеевым показалось, что они ослышались.

Вновь на экране появляется черный диктор и говорит:

— Внимание! Передаем чрезвычайное сообщение! Через три минуты будет убита семья Ванеевых! Не выключайте телевизор!

— Что за глупости! — сказал папа, но встревожился, запер двери на замки, закрыл окна, форточки… отослал спать дочку, а сам сел у телевизора.

Опять экран гаснет, и черный диктор равнодушным голосом говорит:

— Передаем последнее сообщение: через несколько секунд в своей квартире будет убита семья Ванеевых! Не выключайте телевизор!

Больше передачи не прерывались до самого конца.

Наутро соседи Ванеевых, которые тоже слышали это сообщение, постучались к ним, но безуспешно — никто не открывал. На всякий случай вызвали милицию. Дверь взломали, и увидели, что семья Ванеевых задушена!

Страшное известие мигом облетело город, и вечером напуганные горожане сидели у телевизоров и ждали. Многие сомневались, что на самом деле было такое сообщение.

Проходит «Спокойной ночи, малыши», затем начинается программа «Время», и, когда до её конца остается совсем немного времени, прерывается, и диктор в траурном костюме зачитывает:

— Внимание! Передаем чрезвычайное сообщение! Через три минуты будет убита семья Кравцовых! Не выключайте телевизор, следите за дальнейшими сообщениями!

Пока милиция разыскивала адрес приговоренных к смерти, сообщение повторилось несколько раз, и больше в этот вечер диктор на экране не появлялся. Естественно, когда нашли Кравцовых, то они были задушены.

Никто не мог разгадать, каким образом убивали людей, надежно закрытых в своих квартирах.

Диктор появлялся не каждый вечер, но едва он начинал свои адские сообщения, на другой день находили всё новые жертвы. Город не работал, жители только сидели у телевизоров и обреченно ждали, когда наступит их черед.

А в одной семье был семилетний мальчик, который сильно не хотел умирать. И когда диктор тем же равнодушным голосом объявил, что через три минуты будет убита его семья, он обхватил голову руками и задумался изо всех сил, пока его родители в ужасе бегали по квартире, укрепляли дверь, подтаскивали к окнам мебель, прятали под кроватью двух его сестрёнок.

И вот когда черный диктор передал последнее сообщение, что через несколько секунд будет убита его семья, мальчик бросился под телевизор и резко крутанул ручку автотрансформатора. Напряжение увеличилось, кинескоп взорвался, и взорвался в тот самый момент, когда диктор-убийца выходил из телевизора…

Кровавая квартира

Получила одна женщина квартиру. Однокомнатную. Долго работала за неё, лет шестнадцать, наверное. Получила она, и, счастливая, взялась за ремонт. Постелила линолеум, побелила потолки, поклеила новые обои. Женщина она была еще не старая, и надеялась выйти замуж за хорошего человека. А это гораздо легче, если иметь собственное жилье.

Так вот. Этот хороший человек ей повстречался, и она пригласила его в гости. Вечером навела порядок, утром сбегала на рынок, купила овощей, пришла, начала на стол накрывать, хлеб режет и видит, что в хлебе седые волосы. Одну буханку выбросила, режет вторую и там седые волосы. Её чуть не стошнило, захотела руки помыть, открывает кран, а оттуда толстой струей хлынула красноватая жидкость. Она вначале подумала, что эта вода с ржавчиной идет, такое иногда бывает после ремонта на теплосетях, но нет — вода была с настоящей кровью и пахла она как кровь. Побежала в ванную, а там тоже из всех кранов кровь идет.

Друг к ней пришел, она ему не открывает, сидит на кухне перепуганная, дрожит. Постоял он у двери, позвонил еще несколько раз, так ни с чем и ушел.

Стало вечереть, а у ней сил нет подняться. Еле встала, пошла в комнату, хотела прилечь, но видит, под её одеялом кто-то лежит. Пригляделась, а на этом кто-то простыня намокает от крови, намокает, пятно большое расползается…

Когда она, бедная, от обморока очнулась, то на кровати никого не было, но простыни были смяты и в крови. И только из-под самой кровати торчала мужская рука с отрубленными пальцами.

Кое-как ей удалось выбраться не лестничную площадку, позвать соседей, которые позвонили в милицию. Понятное дело, в квартире никого не нашли, даже той руки, но запах от крови стоял ужасный и ею всё было забрызгано.

Долго проверяли эту женщину, ни в чем она раньше не подозревалась, на работе и соседями характеризовалась положительно, и поэтому её отпустили.

Проходит год. Знакомится с мужчинами она почему-то боится, живет себе одна и живет.

Просыпается как-то утром, идет чистить зубы, глянула на себя в зеркало, а у ней весь рот в крови, кровь с зубной щетки стекает, по рукам, до локтя и на пол капает. И не зубную щетку она в руках держит, а палец отрубленный.

На этот раз не испугалась и до вечера одна не сидела. Позвонила в милицию, те приехали, и по серьезному стали следствие вести. И вот тут-то выяснилось, почему уехали прежние жильцы — пожилая супружеская пара. Оказывается, уехала на самом деле одна жена. Мужа своего убила, расчленила в ванной, выпустила всю кровь, тело в нескольких сумках вывезла за город и выбросила на свалку. А кровь без тела не успокоилась, и день в день с убийством являлась таким вот образом.

Убийцу арестовали, и на ночь, закованную в наручники, оставили в этой квартире. А утром обнаружили мертвой, со ртом и легкими, полными мужниной крови…

И больше никаких странностей в этой квартире не проявлялось.

Живой волос

Рядом с городом, в нескольких метрах от последней автобусной остановки протекала небольшая речка. Новые микрорайоны — высокие белоэтажные дома — стояли на её берегу…

Когда строили эти кварталы, то один дом, старый, бревенчатый, снести забыли. Вспомнили о нем потом, когда жильцы надумали гаражи на том месте строить. Хотели снести, глянь, а там старуха живет, маленькая, горбатая, и пахло от неё всегда нафталином, будто она не на печке ночевала, а в платяном шкафу. И никак нельзя было уговорить её съехать. Ничем не прельщалась — ни деньгами, ни новой квартирой. Тогда жильцы хамить стали — подгонят к избушке бульдозер и оставят включенным на ночь, или машину гравия у калитки как будто невзначай высыпят. А один мужик так распоясался, что приходить стал вечерами и в открытую форточку кричать:

— Умрешь, бабка, хоронить не будем, вместе с домом в речку скинем!

И вот приходит он в следующий раз свои похабные слова кричать, видит, нет её дома, а стоит она на берегу этой речки, по колено в воде, волосы с головы рвет, наматывает на палец, что-то шепчет про себя и в воду эти волосы бросает. Оглянулась, увидела его, вскрикнула от испуга и умерла. А мужик, до чего злой был, подошел и дальше её к стремнине шестом подтолкнул, мол, плыви, бабка, до самого Каспийского моря.

Дом снесли, гаражи построили, но стали владельцы гаражей в том микрорайоне умирать от неизвестных причин. Врачи только диву давались — у одного сердце изнутри перерезано, у другого — артерии, у третьего все внутренности, и при этом никаких внешних следов насилия!

А мужик тот злобный что-то почувствовал. Он ведь видел, как бабка волосы заговаривала! Начал родственников умерших расспрашивать, что они делали перед смертью. Ничего особенного, ему отвечали, один борщ кушал, второй собаку гладил, третий машину мыл.

Задумался он, есть стал одни консервы, собаку свою любимую пристрелил, машину забросил.

А между тем владельцы гаражей всё умирали и умирали, пока не остался он один в живых.

Сидит на пороге своего гаража, желтый, худой от тревоги, а тут ветер от реки поднялся и пыль клубком по дороге покатилась, прямо к нему. Рассыпалась у ног и стихла. Хотел он брюки отряхнуть, взялся за штанину, и тут его в руку укололо! Глянул, а между пальцев ему, в самое нежное место, волос впился, тонкий, седой, и вкручивается с такой быстротой, что вот-вот исчезнет! Не растерялся он, схватил топор, положил руку на деревянный порожек и до самого запястья кисть себе и отхватил!

В больнице его спрашивают, что, да как, а он отмалчивается, да радуется, что жив остался. Через месяц его выписали домой, заперся он в квартире и соседей просит, чтобы ему хлеб и консервы покупали. Хлеб принесут, на мельчайшие крошки его измельчит и только тогда ест.

Сидит как-то в ванной, ноги моет и вдруг в ногу что-то кольнет! Едва успел заметить, что это бабкин волос влез ему под ноготь. Закричал он, да поздно — волос в ступню попал и медленно движется вверх по артерии. Бегает мужик по комнатам, кричит, а ногу себе рубить не хочет — больно. Чувствует, что волос уже к колену приблизился, и решился: схватил острую пилку для металла и пилит себе ногу, да прям посередине бедра. Еле успел. Нога отвалилась, выскочил из нее волос и извивается в луже крови, извивается…

Лежит мужик в больнице, без руки, без ноги, но уже не радуется, что жив остался. Всего боится, особенно воды.

Выписали его домой как полного инвалида, пенсию стали платить, да не понадобилась она ему. Лег он на кровать, вместо простыни завернулся в полиэтиленовый мешок и умер от жажды на одиннадцатый день.

Банда почтальонов

Приходит почтальон к солдатской матери и письмо приносит. Читает она и глазам своим не верит: «Здравствуй, дорогая мамочка! Я жив, здоров, просто меня перевели в другое место, очень засекреченное, там, пожалуй, я навсегда и останусь. Передавай всем привет, целую».

Плачет она и спрашивает:

— Откуда вы это письмо взяли, ведь моего сына из армии еще в прошлом году в цинковом гробу привезли?

Она подумала: письмо старое, где-то завалялось и лишь сегодня дошло.

— Что вы, мамаша, — отвечает почтальон, — только что получили, видите дату на штемпеле, три дня назад его ваш сын отправил!

— Так сама хоронила!

— А вам гроб цинковый разрешили вскрывать?

— Нет.

— Откуда вам знать, кого хоронили?

Вцепилась, конечно, бедная мать в почтальона и давай уговаривать, чтобы он письмо от неё сыну передал. Никак нельзя, упирается почтальон, место секретное, если узнают, посадят меня. Еле уговорила за большие деньги.

Спустя неделю стучится тот же почтальон и ответ подает. «Спасибо за весточку, мама, — пишет сын, — рад был узнать все новости, а место, в котором я служу, хотя и засекреченное, но совсем рядом с нашим городом».

Пристала мать к почтальону — «устрой мне свидание с сыном, какие хочешь деньги заплачу!» Почтальон отнекивался, отнекивался, да потом согласился. Но два условия поставил: чтобы никому не говорила, и заплатит ему так — сам он точно сумму не назовет, но если ему покажется мало, то не только не проводит, но и писем от сына больше никогда не принесет…

Бедная мать никому ничего не говорит, всё из дому продает и всё сумма ей кажется маленькой — а вдруг почтальон откажется? Занимает у всех, у кого можно — и опять ей кажется мало. Тогда она говорит, что уезжает в другой город и продает свою квартиру.

Пришел почтальон, сунул конверт с деньгами в карман, улыбнулся:

— Очень вы хотите увидеть своего сына, мамаша?

— Очень.

— Поедемте тогда.

А во дворе уже фургон синий стоит.

Проехали они с полчаса, почтальон говорит:

— Давайте я глаза вам завяжу, а то место настолько секретное, что его и видеть нельзя.

Завязал. Вышли из машины, еще минут двадцать её по каким-то тропинкам вел, потом снял повязку и сказал:

— А вот и сынок ваш, мамаша!

Глядит она, а перед ней кладбище, могила разрытая и обелиск с фотографией сына!

Охнула она, а ей бах! — топором по затылку, и в могилу.

Много людей таким образом погубила банда почтальонов. Ведь сколькие матери получают гробы цинковые… А попались они на том, что однажды почерк плохо подделали. Погибший сын одной женщины был настолько грамотным, что такую кучу ошибок, как в письме было, он никогда бы не сделал.

0

Автор публикации

не в сети 4 года

kliff62

Страшные сказки 0
flagРоссия. Город: Нижний Новгород
Комментарии: 1Публикации: 1Регистрация: 05-06-2018
Страшные сказки
Страшные сказки

Регистрация!

Достижение получено 05.06.2018
Выдаётся за регистрацию на сайте www.littramplin.ru

2 КОММЕНТАРИИ

Добавить комментарий